Рецензии — стр. 4

Исторические романы я не очень люблю, а эта книга появилась в моём вишлисте благодаря фильму "Королевский роман" и Мадсу Миккельсену. Фильм снят по другой книге, но исторический материал тот же. Король Дании Кристиан VII нездоров психически, и лейб-медик Иоганн Фридрих Струэнсе при нём приобретает неограниченную власть, которую использует для попытки воплотить идеи Просвещения в жизнь. А ещё Струэнсе заводит роман с королевой. Богатая история, и книг несколько написано, и фильм не один снят.
Так вот, не очень корректно в данном случае сравнивать книгу и фильм, но я не могу не сравнить, и книга проигрывает. Очень может быть, что виноват переводчик: мне совершенно не понравился стиль. Раздражали частые повторы и абзацы в одно предложение - у меня это вызывало ощущение фальшивой многозначительности. Как лишние многоточия и подчёркивания - нельзя выделить так много "самого важного", оно автоматически становится второстепенным!
К сюжету у меня претензий нет, зато множество - к образу Струэнсе. В книге он - хороший, но слабый человек, которому повезло, но он не сумел надолго удержать успех. Довольно-таки никакой на фоне остальных персонажей. А теперь представьте Мадса Миккельсена! В кино Струэнсе был совершенно другим. Я понятия не имею, какой образ ближе к действительности, но ясно же, что в искусстве более яркий победит! Струэнсе в версии Энквиста хочется обозвать тряпкой и забыть про него. Романтизм оказался в моём случае сильнее реализма - может быть, и так.
Зато королева Каролина Матильда в романе получилась действительно сильной женщиной, а король Кристиан вызвал немало эмоций. Энквист уделил много внимания душевному состоянию короля, и вот тут уже не хочется разбираться и думать, насколько он близок к истине - Кристиана просто очень жаль, и всё. Этого достаточно.
Такой вот у меня получился эмоциональный взгляд на книгу, ни слова про политику, время, роль личности в истории и прочие важные темы. Надеюсь, роман дождётся более серьёзного читателя - думаю, он этого заслуживает. А я попробую прочесть другую книгу автора, и в другом переводе.

"Продавец прошлого" - камерный роман, по сюжету отчасти напоминающий "Смерть и девушку" Полански по пьесе Ариэля Дорфмана, известного ангольского автора Жозе Эдуарду Агуалузы.

Главный герой - Феликс Вентура - ни много ни мало продавец счастливого богатого прошлого. Клиенты, приходят к нему, чтобы получить генеалогические древо, близкое к идеалу. Вентура раскапывает, где-то присочиняет и продает готовую информацию. В какой-то момент к герою заявляется загадочный человек, которому он продал прошлое Жузе Бухмана (с новым паспортом в придачу). И с этого-то момента и начинается самое интересное. Вентура случайно (или все же нет?) знакомится с Анжелой, оказавшейся впоследствии дочерью Бухмана, а Бухман нападает на след Эдмунду Барата душ Рейша, ранее представителя госбезопасности. Истории переплетаются, и мы получаем сюжет, отдаленно напоминающий достопамятную пьесу, с отсылками ко времени гражданской войны и войны за независимость.

Но, роман, конечно, не только об этом. В произведении автор поднимает вопросы идентичности, памяти и забвения. Не обошлось и без магреалистических элементов, ведь историю рассказывает никто иной, как геккон, условный друг Вентуры.

Агуалуза пишет в произведении о боли, о том как люди выживали и пытались адаптироваться в новом обществе после получения независимости Анголой, о кровавых страницах истории, которые многие хотели бы забыть, хотя бы и таким необычным способом как восстановление генеалогического древа.

сложная книга, смесь философии, психологии, поведения психически нездорового короля и обилия сексуальных мыслей и сцен.
надо сказать, что психически нездоровым в Дании был не только король, но и его отец, и воспитатель, и немного королева и даже автор, временами подстраивающийся под психбольного и пишущего в духе сумасшедшего.

в общем, все было совсем не просто в датском королевстве. маленького принца Кристиана седьмого, почему то, воспитывали хуже, чем в самом захудалом псих-приюте. очевидно, что он вырос болезненным, неуравновешенным, неуверенным в себе, инфантильным, с повадками идиота. хотя, думаю, что не здоровая королевская кровь тоже сделала свое дело.
в юном возрасте, в 15 лет, Кристиана женили. он боялся и своей жены, и того, что он должен ее оплодотворить. именно, оплодотворить и никак иначе. а это значит испачкаться в чем-то плохом и потерять невинность, чистоту, стать грязным и недостойным чего-то там..
автор много внимания уделяет сексуальным мыслям короля, а потом и королевы, казалось, что первая треть книги только об этом и написана.

когда при короле появляется лейб-медик Струэнсе, большее внимание уделяется философии, мыслям о просвещении государства, размышлениям об отмене крепостного права или уменьшении армии. но Струэнсе становится любовником королевы и автор опять возвращается к сексуальной стороне отношений, теперь уже между лейб-медиком и королевой.

да, закончилось все плохо. но это было очевидно. Струэнсе думал только о просвещении Дании и совершенно не уделял время общению со знатью, дворцовым интригам, не заботился об упрочении своего места при больном короле. за это и поплатился.

автор все время повторяет имена, события, причины и следствия, заходит с разных сторон, повторяя одно и тоже, постоянно делает акценты на этих именах или событиях. как-будто, мы тоже немного слабоумные и сами не понимаем что тут главное. в главе, когда мы знакомились с юной английской принцессой, ставшей королевой Дании, автор 9 раз упомянул и уточнил, что будущая королева была безвольной и бесхарактерной. 9 раз!!! я не поленилась и посчитала.
в этом вся манера повествования автора, погружающая меня в этот сумасшедший дом, стиль автора соответствует его психически ненормальным персонажам, читатель сливается с ними, живет их жизнью. и мне понравился этот стиль, сливающийся с миром безумия.

Этот роман повествует о маленьком мальчике по имени Жак Аустерлиц, отправленном в Англию в 1939 году и помещенном к приемным родителям. Эта пара быстро избавила мальчика от воспоминаний, связанных с его прошлым, а главное, с его происхождением.

Став взрослым историком архитектуры, он обнаруживает, что сталкивается со своим тревожным прошлым. Несмотря на то, что игнорирует более ранние подсказки о своем происхождении, призывая его раскрыть правду о том, кто и откуда он родом. Не менее важно понять, почему он пережил стирание воспоминаний из-за своих приемных родителей.

Эта книга была первоначально опубликована в 2001 году, а затем опубликована в 2002 году. Фирменный стиль письма Зебальда сосредоточен на темах воспоминаний и потери памяти. Такие темы основаны на личном и межличностном опыте. Подход Зебальда очень сентиментален, вызывая у читателей ностальгические чувства. Он ясно дает понять, что прошлое лежит в основе того, кто мы есть, формируя наши сложные характеры, к лучшему или к худшему.

Зебальд воплощает в Аустерлице универсальный человеческий поиск идентичности, борьбу за навязывание когерентности памяти, борьбу, осложненную защитой ума от травмы. По пути этот роман о многих богатствах волшебным образом останавливается на самых разных предметах-железнодорожной архитектуре, военных укреплениях; вставках, растениях и животных; созвездиях; произведениях искусства; странном содержимом музея ветеринарной школы; маленьком цирке; и трех столицах, которые нависают над книгой, Лондоне, Париже и Праге–на службе ее поразительного видения.

Зебальд с неуловимой быстротой и уверенностью извлекает из деталей и последовательностей повседневной жизни, их обстоятельств и встреч, из кажущейся случайности и ее необоснованного исчисления измерение мечты и ощущение глубины времени, которые делают его книги, одну за другой, незаменимыми. Он пробуждает одновременно мелочность и необъятность индивидуального существования, безутешную печаль истории и сверкающую красоту момента и его основы памяти.

Эксцентричная архитектура Зебальда выводит человека за пределы ограниченной временем Вселенной и раскрывает нашу жизнь и историю в целом как ряд точек на пространственно-временной сетке, которые не дают никаких откровений о тайне жизни и не раскрывают никакой закономерности, никакого смысла. Какой смысл может иметь Холокост? На менее философской ноте Аустерлиц и вообще, как я понимаю,, творчество Зебальда - это если не Элегия, то призыв к европейской цивилизации, которая самосожглась во Второй мировой войне, сожгла дотла три тысячи лет истории в нацистском горниле войны. Особенно нравится цитата, которую я поставила в заголовок рецензии.

Я ожидала другого и поэтому малость разочарована.
В книге переплетаются настоящее и воспоминания, реальность оказывается грустной и одинокой, как опустевший дом нуждающийся в ремонте и хотя ГГ намерен буквальный новый свой дом привести в порядок, то со своей жизнью ему не удается так просто справиться. Мне не очень понравилось как от отнёсся к собственной дочери под конец книги, хоть там и звучали мысли, что он её любит, но в поступках это не очевидно.
А воспоминания о юношестве и отношениях с отцом вообще мне не зашли, не знаю, это как-то поверхностно, депрессивно и бессмысленно. Ещё пока речь шла о помощи в сплавлении леса норм, общая работа, сотрудничество сплочало, но как только прекращали быть в поле зрения, герои будто становились чужимы. А то как отец ушёл из семьи, ну вообще по-дурацки.

Мне явно из творчества скандинавских авторов только триллеры/фантастику и норм читать, остальное ну крайне редко не раздражает.

Увертюра нередко передает краткое содержание своей музыкальной пьесы. Можно сказать, что увертюра и пьеса подобны друг другу, как микро- и макрокосм, или что пьеса вырастает из увертюры, как цветок из зерна.

Роман «Бессмертие» вырастает из одного-единственного жеста. Жест этот не столько увертюра, сколько главная музыкальная тема; не столько микрокосм, сколько бесконечно малая частица, которая повторяется в мире бесконечно больших объемов.
Роман подобен не только жесту, из которого он вырастает, но и вполне определенной музыкальной пьесе. По меньшей мере, книжному образу этой пьесы:

— Я хотел бы, чтобы однажды эта симфония была исполнена перед самыми посвященными слушателями сначала с поправками последних двух недель, а затем без оных. Бьюсь об заклад, что никто не сумел бы отличить одну версию от другой. Поймите, спору нет, замечательно, что мотив, исполненный во второй части скрипкой, в последней части подхватывает флейта. Все проработано, продумано, прочувствовано, ничто не предоставлено случайности, но это непостижимое совершенство превыше вместимости нашей памяти, нашей способности сосредоточения, так что слушатель, даже фанатически внимательный, поймет из этой симфонии не более одной сотой, причем определенно той сотой, которая Малеру представлялась наименее важной.

Авенариус оспаривает важность совершенства, и с ним хочется соглашаться: именно несовершенство восприятия дарит многообразие трактовок одного и того же сложного, многослойного, бесконечно большого и бесконечно малого произведения.
Авенариус оспаривает важность совершенства, и с ним хочется спорить: именно благодаря своему совершенству, бесконечно большое и бесконечно малое произведение становится единым.

Книга Homo ludens , по случайности открытая в параллели с романом, пришлась как нельзя кстати. Музыкальная пьеса, — утверждает в ней Хейзинга, — это тоже игра.
Роман, подобный музыкальной пьесе, подобен игре. Это зеркальный коридор магического театра: вход, как водится, только для сумасшедших.

И тут я понял его: если мы отказываемся признать значимость мира, который считает себя значимым, если в этом мире наш смех совсем не находит отклика, нам остается одно: принять этот мир целиком и сделать его предметом своей игры; сделать из него игрушку. Авенариус играет, и игра для него — единственная значимая вещь в мире, лишенном значимости.

Симфония, в которой каждый инструмент ведет свою тему, но сливается с оркестром в тщательно прописанном единстве.
Цветок, который медленно вырастает из зерна и раскрывается лишь в последней части.
Небо со всем космическим пространством, которое Блейк мог видеть в чашечке этого цветка.

Музыка и астрофизика, соединенные в литературном произведении. Это постмодерн, детка.

Читать эту книгу было поистине наслаждением. Слог автора возвысился до такой степени, что, мне кажется, можно было даже и не понимать, о чем пишет автор, и все равно удивляться волшебству. Думаю, что книги «Шутка» и «Невыносимая легкость бытия» были подготовкой к этой книге, сам автор упоминает про последнюю.

Эта книга о многом, о любви, одиночестве, предательстве, насилии, о любовниках, и, конечно, о бессмертии. Как человек становится бессмертным? По мнению автора, через свой след, который человек оставляет после жизни. Так, он представил Эрнеста Хемингуэя, Рихарда Вагнера, Иоганна Баха, Иоганна Вольфганга Гёте, Роберта Музиля и других в неком небытие, где писатели свободно общаются друг с другом, философствуя на различные темы. Так, в книге можно найти десятки, если не сотню аллюзий на произведения этих авторов, а также камео от Милана Кундеры в виде главного рассказчика.

Эта книга во многом хороша с точки зрения языка, подачи, игрой автора с читателем… — все это наводит на мысль, что вот, стоит он, Милан Кундера, и пытается донести через переводчика, что написал.

Эта книга также о том, как человек может быть бессмертным в глазах другого, который его любит. Главные герои книги, Аньес и Поль, переживают разные этапы своих отношений, от страсти до разочарования, от нежности до ненависти, от счастья до горя. Они пытаются понять, что значит любить и быть любимым, как сохранить свою индивидуальность и не потеряться в другом. Они также сталкиваются с проблемой старения, а после бессмертия; болезни, а после смерть, которая уж точно не способствует бессмертию.

В этой книге нет ответов на все эти вопросы, а скорее заставляет читателя думать над ними, и каждый, как по мне, составляет свою точку зрения. Свою автор не навязывает, а лишь демонстрирует, что есть разные варианты и возможности. Кундера также играет с формой романа, вставляя в текст разные жанры, от эссе до дневника, от письма до диалога. Он создает множество параллелей и контрастов между своими персонажами, историческими событиями и художественными произведениями.

Милан требует от читателя внимания и эрудиции, чтобы не потеряться во множестве аллюзий и цитат, которые автор использует активно. Однако это не мешает наслаждаться красотой языка, остротой мысли и глубиной чувств, которые присутствуют в этой книге.

Бессмертие — книга, которая заставляет задуматься о смысле жизни, о ценности любви и о возможности бессмертия. Она не оставит равнодушным ни одного читателя.

Книга очень любопытна с точки зрения реальной истории. Дания - маленькая страна, и мы не так часто слышим о ней. А тут мы столкнемся с небольшим, но запоминающимся интервалом в правлении полусумашедшего короля Кристиана, к "времени Струэнзе". Это был простой врач, который, волею судьбы, оказался около трона, смог завоевать расположение нервного юноши и его именем начал проводить реформы. Будучи поклонником просвещения, он пытался нести добро, но только обзавёлся массой недоброжелателей как при дворе, так и в простом народе. Он дал свободу печати - и на него начали писать пасквили, он решил сократить поборы, уменьшив армию и флот, и норвежские моряки, лишившись работы на верфях, под чутким руководством придворных организовали бунт, чуть не переросший в революцию. 632 декрета были подписаны им за два года, а отменены в течение 6 недель.
Этот человек был слишком переполнен благом и не был готов жестоко расправляться со своими врагами. Но слабый король был плохой защитой, а влюбленная и решительная королева тоже опоздала в своих действиях. Лишь мечта осталась жить в умах, лишь упоминание о "времени Струэнзе".
Королёва - молодая девочка, которую никто не принимал всерьёз, а она была оскорблена ролью матки, вынашивающей наследников, и хотела любви. Быстро повзрослев, она стала показывать коготки.
Что до самого короля - хотя у него явно был врожденный слабый характер и предрасположенность к нервным болезням, что неудивительно при пьянице-отце, но все же таким полусумашедшим его сделали воспитатели, причём вполне намеренно, нередко избивая его, ведь таким королём проще управлять.
Сама книга написана неровным рубленым слогом, с частыми повторениями. Это будто глубже погружает нас в нервную атмосферу, которая обволакивает и переполняет Кристиана. Но она же пугает и отталкивает от книги как водоворот в середине реки.

Заглянуть в прошлое всегда интересно. И когда в аннотации указано, что книга создана "на материале трагического эпизода в истории Дании", становится вдвойне любопытно. Ведь это не просто выдумка автора, это история о существовавших когда-то людях.

Ну что сказать, ожидания несколько не оправдались. Я не скажу, что книга плохая и не интересная. Нет. Но в ней чего-то не хватает. И пока я не готова сказать, почему не могу поставить книге высший балл.

История довольно интересная. Давно уже известно, что жизнь королей – это не только балы. Этим людям приходилось решать важные государственные вопросы. Но беда в том, что не всегда на трон попадали те, кто мог справиться с этой тяжкой ношей - быть королем. И тогда король превращался в марионетку, которой управляли все, кому не лень.

Так произошло и с Кристианом VII. Вот мыслимо ли это, пустить к управлению государством человека, у которого с психикой проблемы? Да не просто проблемы, там явно выраженное заболевание… Оказывается, что можно. А чтобы вообще весело было, его женят на 15-летней. И ее главная задача – родить здорового ребенка, который сможет потом сесть на трон.

В истории этой королевской семьи замешана довольно неоднозначная личность. Струэнсе попытался, скажем так, поуправлять государственными делами. Да, в силу своей профессии, он имел доступ и влияние на правящую династию. Но вот воспользовался он этими возможностями как-то бездарно. Возможно, ему лучше вообще было продолжать заниматься медициной, а не пытаться выполнять функции, с которыми он, по сути, толком и не знаком. Ведь помимо видимого, есть еще очень много скрытого. И это относится как к медицине, так и к политике. Только медиков учат различать это скрытое своими методами, а у политиков эти методы уже иного характера.

Разумеется, имя Умберто Эко всегда было и будет более известным, чем фамилия его турецкого "коллеги" Орхана Памука, хотя последний мало в чем уступает всемирно известному профессору семиотики.
"Белая крепость" - история о двух поразительно похожих друг на друга людях (духовно и физически, или же только внешне?): о венецианском юноше, попавшим в Османскую империю, и турецком ученом Ходже, которые - волею судеб - вместе пытаются открывать тайны бытия: создание чудо-оружия, открытия в плане астрономии и биологии и пр. Они вместе пишут трактаты, сочиняют истории и романы, а также пытаются достичь некого влияния на тогдашнего султана Османской Империи, Мехмеда IV
Почти все герои в этой истории безымянные, что придает отдельный шарм этому роману, а стиль написания Орхана Памука заставляет все быстрее и быстрее переворачивать страницы, несмотря даже на то, что большинство сцен повествования посвящено описанию мыслей героев или бытовых сцен - как такового, сюжета в книге немного, но это даже скорее достоинство и "изюминка" романа, чем недостаток.
Я могла бы порекомендовать "Белую крепость" всем тем, кто, например, интересуется историей Османской империи (атмосфера Блистательной Порты XVII в. выписана на ура), а также тем, кто любит, что называется, "умные" книги в стиле Имя розы .

Цемент

Человек должен полюбить жизнь, которую себе выбрал, настолько, чтобы впоследствии сделать её целиком и полностью своей.

Метания народа, с одной стороны цепляющегося за мусульманские традиции, а с другой устремлённого к европейским ценностям, нашли своё отражение в полемике двух главных героев. Первый - венецианский пленник, ставший рабом второго. Тот другой - Ходжа, учёный муж, вознамерившийся с помощью своего друга-иностранца сделать ряд важнейших научных открытий и попутно с этим создать оружие, перед которым вражеские армии будут бессильны.

Интереcно здесь то, что оба героя как две капли воды похожи друг на друга. Вынужденные работать сообща, чтобы остаться в милости у паши и султана, они образуют удивительный тандем из двух непростых личностей. Венецианец лелеет мечту о возвращении домой, в связи с чем первое время пытается угодить хозяину в надежде на скорое освобождение. Однако вскоре его отвлекут более насущные трудности. Ходжа, будучи непоследовательным и импульсивным, постоянно меняет отношение к своему подопечному. Оно варьируется от дружеского до презрительного.

Однако чем больше герои спорят меж собой, тем ярче проявляется не только их внешнее сходство, но и родство характеров.

Песок
Здесь мы подходим ко второй существенной теме романа, а именно вопросу двойников. Последние в мировой литературе явление нередкое. Сходу можно вспомнить работы Эдгара По или Достоевского, а из относительно недавнего "O Homem Duplicado" Сарамаго, блестяще экранизированный Вильнёвым. Памука мало волнует психологическая проблематика, поскольку через личности главных героев он масштабирует образы разных культур. Его интересует насколько восточный и западный мир неодинаковы. По ходу повествования автор стирает границы между одним героем и другим. Не один раз за книгу они будут вынуждены меняться ролями. Их отношения, впрочем, никогда не становятся проще, а, напротив, постоянно усложняются. Связь удивительно глубока, но при этом всегда кажется очень хрупкой. Что это если не метафора диалога Запада и Востока, где оба, стремясь к дружбе и партнёрству, то и дело отталкивают друг друга по причине непонимания, непринятия, тщеславия или предрассудков?

И тут вскрывается ещё один важный момент. Несмотря на то, что раб и хозяин, делая одну работу, временами меняясь статусами, становятся неотличимы друг от друга, автор подчёркивает, тем не менее, что это не один и тот же человек. То есть одного нельзя считать полноценным двойником второго. Памук прорабатывает эту мысль ненавязчиво, однако ближе к концу книги она раскрывается более полно, объясняя одновременно с этим и смысл названия романа:

И мнилось мне, что все в мире безупречно и совершенно, как этот вид на белую крепость, над которой кружат птицы, на постепенно скрывающийся в темноте каменистый склон и недвижный мрачный лес. Теперь я понимал, что многие события моей жизни, которые считал случайными, были предопределены и что наши солдаты никогда не достигнут белых башен крепости; и я знал, о чем думает Ходжа.

Белая крепость как образ Запада, которым Востоку никогда не стать(да и не нужно). Белая крепость как олицетворение недостижимого горизонта в стремлении быть тем, кем ты не являешься. Белая крепость как последний и оттого невозможный рубеж перед тем как полностью перевоплотиться.

Вода
Роман небольшой, но ёмкий. Не ждите от текста цветистости или колорита, свойственного западному ориентализму. Тут все куда прозаичнее. Автор фокусируется на происходящих событиях и том, как воспринимает свои турецкие мытарства венецианский пленник. Для кого-то это будет недостатком, ведь роман с таким поэтичным названием да ещё про Османскую Империю должен обладать "восточной атмосферой" или по крайней мере развлекать читателя проработанными историческими декорациями. Всего этого в романе очень мало. Текст обладает харизмой притчи, перекликающейся с магическим реализмом. Скромный объем, отсутствие привычных диалогов и красочных описаний не прибавляют сюжету динамики. Но все эти особенности играют на руку авторскому замыслу, благодаря чему главная идея романа проступает более отчётливо, не теряясь за словесными экзерсисами.

Зебальд нетороплив и монументален. Он не спешит, его текст также основателен и устойчив как стены европейских крепостей. По камушку, по кирпичику возводит он фундамент романа, крепкий и непоколебимый. И в то же время несколько шаблонный, по не единожды проверенной другими писателями схеме: есть рассказчик от первого лица, прочно ассоциируемый с автором, который в путешествии по Европе встречает некоего странноватого человека по имени Жак Аустерлиц (в честь Оффенбаха, кстати). У того, в свою очередь, есть собственная история, о которой нам и поведают в виде то ли романа, то ли энциклопедии архитектуры. При этом автор-рассказчик постарается как можно меньше проявлять себя, пытаясь превратиться в безликого и почти отсутствующего слушателя и ретранслятора. Отсюда эти многочисленные "сказал он, сказал он" по тексту, а не более стандартные и привычные "он рассказал мне, что", и чехарда местоимений "я-ты-он".

Я всё ещё не могу решить, понравилась ли мне книга. В целом вроде бы да, главное, что прочитала я её не без удовольствия. Но в послевкусии осталось слишком много недосказанности и белых пятен. Рассказ в рассказе не завершён где-то на треть, ниточки продолжают виться и, скорей всего, никуда не приведут. Но и точки ещё нет - не поставлена. Рассказчик вроде как старался остаться за кадром, но, тем не менее, его много, и при этом он никто. Слишком много его как сознания и подсознания, в любой паузе в рассказе Аустерлица он прорывается потоком собственных мыслей и ассоциаций. Слишком мало его как конкретного человека из плоти и крови. Не за что уцепиться, чтобы составить законченный образ, что мы о нём знаем? Главный герой более реален, но также не завершен, однако он и должен быть таким - человек без прошлого, оторванный от корней, семьи, родины.

К визуальной части такое же двойственное отношение, эдакий корпускулярно-волновой дуализм. Фотографии играют определенную роль, но вот помогают они или мешают? Не могу решить. Во время чтения я всё время отгоняла от себя вопрос о том, что было первично: текст или изображение. И каковы истории каждого из снимков? Откуда они, кто их сделал на самом деле, где и когда? Понимаю, что книга станет настоящим сокровищем для любителей истории европейской архитектуры и урбанистики. Но очень тяжело проникнуться описаниями - подробнейшими! - тех мест, которые вряд ли удастся посетить. В этом плане часть фотографий даёт некоторое представление об описываемых крепостях, мостах и вокзалах, но этого недостаточно.

Есть пара незначительных триггеров, которые сработали точно в цель. Во-первых, короткий пассаж про язык как город. Или город как язык, если будет угодно.

Если представить себе, что язык — это древний город с замысловатым переплетением улиц, закоулков, площадей, с домами, история которых уходит в седую старину, с кварталами, очищенными от ветхих построек, с отремонтированными зданиями и новостройками, с современными районами, разросшимися на окраинах, то я сам был подобен человеку, который долго отсутствовал и теперь никак не мог разобраться в этом причудливом конгломерате, не понимая, для чего нужна остановка и что такое двор, перекресток, бульвар или мост.

Во-вторых, язык как основа сознания и самосознания.

Помню только новую одежду, от которой я очень страдал, помню необъяснимое исчезновение зеленого рюкзачка, и почему-то мне кажется, что я еще помню, как умирал мой родной язык, как он день ото дня становился все тише и тише, как постепенно я переставал ощущать его шевеление, хотя мне думается, что все же он довольно долго еще был во мне, то скребся, то постукивал, как некое существо, которое заперли и которое всякий раз, когда на него обращают внимание, замирает от ужаса и молчит.

Для текста, переполненного архитектурой и историей, это действительно незначительные моменты, но именно тогда мы с автором вошли в резонанс.

Через два часа я умру. А быть может я уже мертв

Эта книга - чистейшей воды провокация. Беспредельный ужас. Абсолютная безысходность. Паника. Отчаяние. Режущие отрывочные фразы. Непонимание. Неприятие. Отрицание. Отвращение. Смерть.

...наша недвижимость подвижна. То, что мы полагали незыблемым, зыбко. То, что мы воображали твердым, текуче.

В этой фразе весь смысл книги Бегбедера. Всем перечисленным мной переполнены страницы романа. "Ад длится 1 час 45 минут" - написано на обложке книги. За что? - этим вопросом я задавалась, читая.
11 сентября 2001 года... я тогда была ученицей первого класса. Теленовости и ужасы, которые в них передают, были мне чужды. Трагедия башен-близнецов не была тогда мною воспринята, а узколобые знакомые моих родителей рассуждали о том, что "американцам наконец отомстили" и "поставили этих выскочек на место".
Эта книга не для всех. Странным актом безумия, отчаяния и непринятия своей смерти выглядит сцена животного секса в пылающем небоскребе. У меня она вызвала чувство непреодолимого отвращения. Оправдание одно - это Бегдебер. Автор, чья правда бьет по глазам. Читать ли его - решение каждого. Я для себя решила: читать.

Упоминание на обложке книги Борхеса и Итало Кальвино оказалось для восприятия истории не полезным. Мистификации и рассуждения на философские и научные темы оказались ожидаемыми и потому пресными. Фантасмагория и игры с реальностью и вовсе не были замечены.
Молодой итальянец попадает в плен к туркам и оказывается в распоряжении человека удивительно похожего на него самого. И тут хочется увидеть мистико-психологическую историю с двойниками, заменами и сновидениями, но автор немного затянул с вступлением и попытками философии у героев. В итоге, замена оказалась не зачином, а концовкой - т.е. только мне стало интересно, как история быстренько закруглилась и книга мелькнула последними страницами.
Вообще мне нравится неспешное повествование Орхана Памука, но в "Белой крепости" вместо медитативного нанизывания бусин было ощущение хождения вокруг столба. Может и полезно, но скучно.

Бывает так, что хорошие книги попадаются под руку не в то время или не в том настроении. Как мне кажется, так у меня получилось с "Белой крепостью". Наверное, жара под 50 градусов не самый лучший момент для философской истории, ведь задумка сюжета и ее исполнение вполне себе оригинальные и очень интересные.

Восток и Запад, ты как я и я как тот, кем я являюсь и кем меня видят остальные, кто или что, в конечном счете, формирует личность человека? Это те темы, которые были, есть и будут актуальными во все времена и рассуждать о них можно очень долго, уходя все дальше вглубь вопроса, скорее всего, так и не достигнув чего-то конкретного. Да и так ли уж важен конечный результат поиска смысла, если по ходу своего путешествия к сути можно узнать много важных вещей о себе самом и об окружающих в целом. Именно это и произошло с героями "Белой крепости".

Христианин и мусульманин, раб и хозяин. Они как две капли воды похожи друг на друга, но все-таки очень разные. Смогут ли они понять друг друга? Для начала им придется понять самих себя, а это, ой, как не просто.

Читала этот роман после "Невыносимой легкости бытия".
Очень моё!
Стиль, образы, смятения героев, спектр вопросов и тем - всё моё.
Многое подчеркивала, старалась помнить, ибо цепляло точностью попадания.

Жаль, что многие при обсуждении романов Кундеры говорят о извращенности, пошлости. Странно.... Мною это совсем не акцентировалось при чтении, а теперь и совсем забылось.

"…она купит в цветочном магазине незабудку, одну–единственную незабудку, хрупкий стебелек с миниатюрным голубым венцом, выйдет с нею на улицу и будет держать перед собой, судорожно впиваясь в нее взглядом, чтобы видеть лишь эту единственную прекрасную голубую точку, чтобы видеть ее, как то последнее, что ей хочется оставить для себя и своих глаз от мира, который перестала любить…"

"Уж так повелось, и это касается всех: мы никогда не узнаем, почему и чем мы раздражаем людей, чем мы милы им и чем смешны; наш собственный образ остается для нас величайшей тайной."

"Человек - это всего лишь то, что являет собой его образ. Философы могут убеждать нас, будто безразлично, что думает о нас мир, что действительно лишь то, каковы мы на самом деле. Но философы ничего не смыслят. Поскольку мы живем с людьми, мы не что иное, как то, за кого люди нас принимают. Думать о том, какими нас видят другие, и стараться, чтобы наш образ был по возможности более симпатичным, считается своего рода притворством или фальшивой игрой. Но разве существует какой-либо прямой контакт между моим и их "я" без посредничества глаз? Разве мыслима любовь, если мы не озабочены тем, каков наш образ в мыслях любимого? Когда нам становится безразлично, каким нас видит тот, кого мы любим, это значит, мы его уже не любим."

Наверное, нужно начать с того, что роман Зебальда оказался для меня практически гипертекстом, поскольку читала я его на бумажном носителе, принадлежащем моей подруге. В книге были подчеркнуты некоторые отдельные места, а по мере вхождения в текст встречались стикеры с какими-то короткими и незамысловатыми фразами вроде: "послушать И.С. Баха" или "посмотреть "Белую ленту""(хотя о ней ничего в содержании нет, оттого вдвойне интереснее). Несмотря на то, что роману "Аустерлиц" не занимать в многослойности, здесь и рассказ в рассказе, и нелинейное повествование с флешбэками, и дополнительный слой, который представляет собой изображения, являющиеся частью текста, мне отчего-то было в кайф вырастить еще один сверхслой, которой представлял собой ход мыслей и даже некую последовательность действий, на которую натолкнула мою подругу эта книга по итогу прочтения. И как вывод, к которому нужно подвести основную мысль данного абзаца, чтение "Аустерлица" Зебальда оказалось для меня одним из самых приятных занятий прошедшего апреля.

Хотела ли бы я встретить такого Аустерлица, который бы на протяжении жизни возникал, как маяк, сопровождающий мое странствие, и рассказывающий мне свою историю и историю своих исканий, которые тонко вплетены как в узор общечеловеческой Истории, так и в клубок нашей повседневности? Да, хотела, ведь из этого можно было бы сделать сильную документальную работу (если говорить о каком-то проке, не все же ради интеллектуальных разговоров и приятной услады моим ушам), оттого и сам роман Зебальда кажется порой неигровым, но ты себя на этой мысли ловишь и убеждаешь, что это поистине отточенное мастерство и талантливо скроенный вымысел (хотя ничто не похоже на жизнь так, как сама жизнь, оставляем здесь место подсмотренному материалу из действительности). В книге много размышлений о ходе времени, об искусстве в целом и архитектуре в частности (иногда не все кристально просто и понятно, но я и Эйзенштейна читала с поблажкой себе, что я и не обязана понимать его полет сверхинтеллектуализма и эрудированности в тех областях, что мне чужды (с архитектурой я на большое - Вы)), о семье и корнях, о взаимоотношениях и близости/родстве людей, о природе вещей и материй, но проще всего сказать - эта книга обо всем.

Читать или не читать - дело каждого, но для меня "Аустерлиц" Зебальда оказался чем-то близким и родным, совпадающим с моим внутренним устройством и, возможно, максимально или даже идеально вписывающимся в систему моих ценностей и взглядов.

Грустная книга. Осенняя. Пассивная.
Холодная широкая река с берегами утонувшими в предрассветном тумане.
Попав на её тусклые, серые, недружелюбные страницы читатель пытается барахтаться, цепляться за проплывающие мимо сюжетные линии, за персонажей, за исторические и архитектурные отсылки.
Бесполезно.
Выход только один, расслабиться, отдаться на волю беспощадного автора и просто плыть по течению.
Даже рассказчик, от лица которого написана книга, лишь пассивный слушатель, не вступающий в диалог, роль которого сводится к пересказу, переписыванию, документированию. Это очень своеобразный художественный приём автора, который, очевидно, придётся по вкусу далеко не всем.
Это вообще сильно не простая книга. Суть её сокрыта за высокими стенами оборонительных сооружений, вдохновенными проповедями, за отблеском крыльев ночных мотыльков в слабом свете керосинового фонаря, за тишиной залов ожидания старых железнодорожных вокзалов и холлов одряхлевшей роскоши отелей.
О чем же книга?
Не уверена, что верно разглядела суть в бесконечных абзацах, но на мой взгляд, книга о сиротстве, глубочайшем одиночестве человека без "корней", поиске себя не столько в жизни сколько во времени, поиске себя нынешнего через далекое-далекое прошлое...

Рецензия посвящается Allenochka , которая не дала мне утонуть в этом неспешном потоке авторского сознания и совсем уж уйти в пассив, а стойко бодрила меня вопросами по сути произведения. Но, возможно, она просто хитрая и так напросилась на посвящение.

Кто ты, Рикардо Рейс? Вымысел или реальность?

«Я вымысел, живой до боли…»

Итак, очередной шедевр от Жозе Сарамаго, где очередной раз проявляется непревзойденное мастерство автора жонглировать словами:

« … женщина она была вполне взрослая, хоть и не рослая, личность, можно сказать, сложившаяся и к тому же хорошо сложенная»

Автор целенаправленно ведет игру на диссонансах и ассонансах, умело вворачивает слово в произведение, наполняя его лингвистической привлекательностью. Ведь, для лингвиста тут великое множество интересных словосочетаний, метафор и других стилистических фигур. Переводчик поработал на славу.

«Работа над романом Сарамаго — это тот случай, когда от переводчика требуется не только творчество, но и сотворчество» (Е. Огнева – автор предисловия).

Книга воспринимается тяжело, но это не минус, а скорее плюс. Эту книгу не просто проглотить за вечер, ее нужно читать медленно и с карандашом.
Мне очень понравилась мысль автора касательно того, что ровно девять месяцев мы находимся во чреве матери, и ровно девять месяцев бродит душа человека по земле после смерти. Так случилось с умершим писателем Фернандо Пессоа. Девять месяцев он навещал своего друга Рикардо Рейса.
Роман написан в духе магического реализма, а также имеет вкрапления сюрреализма (достаточно вспомнить эпизод, где в театре во время премьеры спектакля про жизнь рыбаков, там появились настоящие рыбаки из Наваре в полном рыбацком обмундировании).
Сюжет немножко растянут, наполнен газетными статьями, снами, разговорами с мертвыми и бдениями во сне. Но, чтобы разгадать сущность Рикардо Рейса нужно пробраться сквозь массивы текста, нескончаемые монологи и мудрствования, но не факт, что вам удастся его понять. Кто он, этот Рикардо Рейс?

В этих хлопотах о собственном образе - роковая незрелость человека.

Начиналось плохо... Тягуче.

А с третьей-четвертой главы читал взахлеб, по дороге на работу и домой в автобусе; проезжал мимо нужной остановки.
Так с чего все начиналось? Скука да занудство. Это не роман, а сборник умных мыслей; ни тебе захватывающего начала, ни многообещающего продолжения. Больше единицы не поставишь. Автор бесстыдно бродит по тексту, встречаясь с героями, которые, кстати сказать, чудо как хороши. "Автор! Это не мемуары!" - хотел сказать я ему, пока не заплутал в треугольнике Беттина-Гете-Христиана после чего обратной дороги уже не было.

Я просто подходил к "Бессмертию" не с тем лекалом. И Все, кто считает Кундеру занудой, делают то же самое, читают с шаблоном в голове, в который "Бессмертие" не вписывается.

Да, это не Бунин. Здесь нет описаний природы, деревенского спокойствия, сена и картошек. И это не Дэн Браун с rush-сюжетом. Здесь много рассуждений, много вопросительных знаков и разговора с читателем. Сначала не привычно - как будто не художественно. Но вся художественность, вся красота в персонажах! Вся интрига, вся стремительность - в их взаимоотношениях (читавшие роман, вспомним еще один треугольник Аньес-Поль-Лора; разве не создан был первый треугольник, чтобы оттенять второй?). Множество историй скручиваются в одну, разные, казалось, люди, становятся одним человеком. Ведь это он нас описывал. Ведь мы такие и есть - многогранники. И история Гете здесь не исключение. История, конечно, не связана по времени и месту, но связана по мысли. И мне кажется, связующим звеном является фраза Гете, сказанная Хемингуэю: "В этих хлопотах о собственном образе - роковая незрелость человека". Хотя зачем все упрощать? Читайте и делайте собственные выводы.

Хочется тут же перечитать книгу, чтобы понять то, что не сразу уловил. Но нужно сделать паузу, отдохнуть.
Одновременно хочется сразу же забыть книгу, чтобы то, что уловил, усвоилось, трансформировалось и осталось со мной, стало МОИМ опытом, осознавалось, как МОИ убеждения.

Но уже невозможно забыть диплом стопроцентного осла, Аньес и Лору и их потрясающий жест, нельзя забыть то, что только после смерти начинаешь понимать многие вещи, а в это время всплывают все твои бывшие тайны, ведь ты уже мертв и спрашивать разрешения на вскрытие твоих тайн как будто не у кого. И эротический циферблат, и проколотые шины - будто из-за справедливости, а на самом деле ради потехи, и всякие виды случайностей. Кстати о случайности и наверное о случайности поэтической: когда читал в этой главе о сидящей на дороге девушке и скрипе тормозов, из-за автобуса, в котором я ехал, выскочила девочка - и я услышал реальный визг тормозов, но, слава Богу, все обошлось испугом :)

А вы знаете, что Вавилонских башен было две? Вторую башню, возведенную в Вавилоне, разрушили ход веков и череда нашествий. Сейчас от нее остались лишь следы фундамента, но, согласно Геродоту (V век до н.э.), который утверждает, что поднимался по ее ступеням, в ней было 7 этажей и 91 метр высоты.
Жили-были две Вавилонские башни-близнецы… в Ираке.

Лично мне такие книги читать тяжело. Я - эмпат. Я всё примеряю на себя. Это не тысячи людей оказались запертыми в пылающих небоскрёбах, это я сходила с ума от ужаса, задыхалась от дыма, горела заживо и прыгнула вниз вслед за отцом и его сыном...
Это меня обезоружил страх, и это я паниковала, и не знала, что лучше: звонить родным, чтобы попрощаться, или, может, всё обойдётся (а вдруг всё же обойдётся? да какое, на хрен, "обойдётся"? это же конец! ужасный и несправедливый конец!)...

В эти жуткие моменты молитва приходит сама собой. В нас просыпается религиозность. В следующие минуты Всемирный торговый центр, международный храм атеизма и наживы, постепенно превратится в импровизированную церковь.

Я не люблю Бегбедера. Нет, не так, Бегбедер мне по боку, я не люблю его творчества. И я была удивлена, что вообще впервые услышала о том, что этот человек, который, как мне кажется, пишет полную муть, замешивая в одной кастрюле пошлость и цинизм, и всё это подавая читателям, взялся за такую тему.
Вдвойне страшна книга была потому, что читала я её в годовщину Голодомора на Украине. Так что настроение было просто упадническим... В голове смешались две огромные трагедии ни в чём неповинных людей.

Ненависть, которую внушает Америка, сродни любви. Если кто-то настолько вас ненавидит и хочет, чтобы и вы его ненавидели, значит, этот кто-то добивается вашего внимания. Значит, этот кто-то бессознательно любит вас. Бен Ладен, сам того не зная, обожает Америку и хочет, чтобы она любила его. Он бы не тратил столько сил, если бы не хотел, чтобы Америка постоянно думала о нем.

А вы знали, что люди, находящиеся во второй башне погибли или получили увечья только потому, что, когда нападению подверглась первая, им приказали не эвакуироватся, чтобы не пострадать от падающих на них сверху обломков..?
Воистину, благими делами…

«Killer-cloud» – вихрь строительного мусора, тридцатиметровых стальных балок (словно падающие с неба железнодорожные рельсы), острых осколков стекла в 10 квадратных метров (словно гигантские бритвенные лезвия) – облако-убийца неслось, словно прилив, со скоростью 80 километров в час по узким улочкам, по Фултон-стрит; и опять-таки эта картина списана с фильмов-катастроф: мы видели то же самое и на том же самом месте в «Капле», в «Годзилле», в «Дне независимости», в «Армагеддоне», в «Крепком орешке-2» и в «Столкновении с бездной» – в то утро реальность всего лишь подражала спецэффектам. Некоторые очевидцы даже не пытались укрыться – настолько сильно было впечатление дежа-вю. Быть может, кто-то из них погиб только потому, что помнил: в последний раз, когда показывали то же самое, он жевал попкорн, а через час, живой и невредимый, выходил из кинозала.

Я не буду писать, что Бегбедер такой Бегбедер, и что даже сюда он умудрился вписать эпизоды, достойные порно-фильма. В конце концов, может, не настолько он и неправ. Мы – всё же животные. И сколько известно фактов, когда, понимая, что это конец, люди бросались в пылкие объятия первых встречных, зная, что это в последний раз, чтобы просто почувствовать себя человеком. Парадоксы жизни.

В раю не было тысячи девственниц. В раю были они двое. Гореть можно не только в аду.

Конечно, странновато, что отец, зная, что вот-вот погибнет, и что его маленькие дети также приговорены, почему-то вспоминает интимные подробности своей жизни. Но Бегбедер тут же объясняет нам – чтобы почувствовать себя живым.

Я осуждать не берусь.

Но я удивлена. Поскольку эта книга – огромный труд. Тут тебе не просто история одной семьи, здесь хронология событий. Здесь много разных фактов и историй отдельных людей.

А ещё вспомнилось, как, придя 11 сентября 2001 года после уроков домой, обнаружила, что на всех каналах почему-то показывают один и тот же фильм – как горят две башни. Как падает сначала одна, а потом другая. И снова в повторе: один самолет врезается в первый небоскрёб, потом второй метит во вторую башню. Всё пылает. Падет вторая башня. Потом первая. И снова по кругу. И снова в повторе. И зрачки удивлённо расширялись каждый раз, когда всё рушилось. И ум не хотел принимать, что башни упали, что их больше нет. Что там тысячи людей. Которых уже нет…

Все глаза этой планеты видели одно и то же.

И мне почему-то кажется, что наш мир стал не более жестоким в те минуты. Мир стал намного грустнее. Не потому, что умерло столько людей. А потому что до этого так масштабно нам ещё никто не доказывал, что нет ничего вечного.

Название: Windows on the World
Автор: Фредерик Бегбедер
Жанр: роман-катастрофа с элементами автобиографии
Количество страниц: 430
Аннотация: В романе Windows on the World Фредерик Бегбедер пытается выразить невыразимое - ужас реальности, которая превзошла самые мрачные голливудские фантазии, - и одновременно стремится понять, как жить в том новом мире, что возник на планете 11 сентября 2001 года

Один из лучших романов Бегбедера, посвящённый катастрофе, по которой до сих пор не сняли блокбастер(!!!). Что в американских реалиях поистине удивительно. Видимо собственное горе задевает американцев куда больше, чем горе всего остального мира. Но суть не в этом. Рассуждать об 11.09 можно долго, я себе и не ставлю задачей это делать. Моя цель - оценить роман французского писателя.

Писать на эту тему нельзя, но и на другие невозможно. Ад длится час сорок пять минут. Эта книга тоже.

О сюжете. В книге двойной сюжет (подробнее смотрите в разделе Композиция). С одной стороны идёт история о семье отца с двумя мальчиками, которые оказались заперты в ловушке последних этажей в одной из башен всемирного торгового центра. С другой стороны идёт повествование самого Бегбедера о своей жизни и размышлениях по поводу этого терракта. У сюжета нет острых поворотов. Да и быть не может. Весь этот сюжет население земного шара знает наизусть. Конечно автор рассуждает о том, чего сам не видел - о том, как вели себя люди, запертые в ловушке. Но на то и есть литература, чтобы дать писателю возможность представить читателю одну из версий события. Так что к сюжету придираться не стоит хотя бы потому, что нас самих там не было точно также, как и Бегбедера.

Наша недвижимость подвижна. То, что мы полагали незыблемым, зыбко. То, что мы воображали твердым, текуче. Башни не стоят на месте, а небоскребы скребут главным образом землю.

Композиция. Роман делится на главы, каждая из которых называется часом и минутой. Это скорее обратный отсчёт до катастрофы. От 8-30, до 10-29. Автор видимо хотел создать этим напряжённость. Кроме того, как уже писалось выше, в книге два сюжета. Первый - это размышления самого Бегбедера о трагедии, причинах, результатах, последствиях. Но и не только об этом. Также Француз вспоминает о своей личной жизни, о своей глупой судьбе, рассуждает о шоу-бизнесе, да и вообще много говорит не в тему. Второй сюжет посвящён запертым в ловушке людям, которые оказались между крышей и взорвавшимся самолётом. Если все те, кто находился ниже имели возможность спастись, то судьба этих людей предрешена заранее. Вернее у них есть надежды на спасение (которые рушатся, как только они видят падение соседней башни), но читатель знает - надежды нет. Перескок от одной сюжетной линии к другой переходит по главам. В остальном композиционных изыском нет.

Мы живем в странное время; война переместилась на новое пространство. Полем битвы стали средства массовой информации, и в этом новом конфликте трудно отделить Добро от Зла. Сложно понять, кто добрый, а кто злой: стоит переключиться на другой канал, и противники меняются местами.

Впечатления. Роман меня не зацепил. Да, это очень важная тема, о ней необходимо было написать. Но как по мне гораздо важнее было сконцентрироваться на тех людях, которые мучались на последних этажах, а не сбивать напряжённый темп повествования своими неуместными рассуждениями о причинах и последствиях. Вернее это можно было сделать, но вложить все эти мысли в головы главных персонажей. Совсем глупо было вводить в романе две сюжетные линии. Конечно, не мне высказывать такую критику, но по-моему Бегбедер просто сам захотел засветиться в своём романе. А в остальном к роману нет особых придирок. Каждый кто читал 99 франков сразу же узнает фирменный стиль француза.

Я обвиняю общество потребления в том, что оно сделало меня таким, какой я есть: ненасытным. Я обвиняю моих родителей в том, что они сделали меня таким, какой я есть: бесхребетным. Я часто обвиняю других, чтобы не обвинять себя самого.

Рекомендации. Роман не рекомендуется к чтению лицам моложе 16 лет (ввиду наличия порно-сцены и ужаса происходящего). Всем остальным прочтение практически обязательно, как минимум по одной причине - это самое лучшее литературное произведение, посвящённое 11 сентября. Да и вообще - это лучшая культурная реакция на события 11.09. Есть и ещё одна причина. Без произведений Бегбедера очень сложно понять современные литературные тенденции, поэтому читать его просто необходимо. А уж что лучше - эта книга или 99 франков - решать вам. Я лично прочитал оба романа и не жалею об этом.

Моя жизнь рушится, но этого никто не видит, потому что я человек воспитанный: я все время улыбаюсь. Я улыбаюсь, потому что думаю, что если скрывать страдание, то оно исчезнет. И в каком-то смысле это правда: оно незримо, а значит, не существует, ибо мы живем в мире видимого, материального, осязаемого. Моя боль нематериальна, ее как бы нет. Я отрицаю сам себя.

Оценка: 8,5