Я не читала «Гарри Поттера», когда была ребенком. И я такая не одна

Автор: Алиса Уилкинсон

Итак, каково это, не погружаться в магический мир Гарри Поттера , когда растешь?

Для многих американцев – особенно миллениалов, которые были детьми, когда книги впервые появились в США, – это практически невероятное предположение. Эта история сформировала воображение миллионов детей, которые слетались на полуночные вечеринки в честь выхода новой книги, одевались как Гарри, Рон и Гермиона на Хэллоуин, смотрели фильмы и до сих пор строят свое понимание политических событий в реальном мире сквозь призму Хогвартса и Сами-Знаете-Кого.

Но ощутимая часть людей того же возраста вообще не читали эти книги.

Дело не в том, что они не любили читать или не знали о Гарри Поттере. Просто у некоторых религиозных сообществ – особенно это распространено среди консервативных евангелистов, но также встречается у некоторых католиков и мусульман – серия книг о мальчике, который выжил, вызывала эмоции в спектре от подозрения до открытого возмущения.

Кому-то причины подобного отношения могут показаться очевидными, кому-то ситуация представляется бессмысленной. Так или иначе, феномен оппозиции консервативных христиан «Гарри Поттеру» объединяет в себе все силы, которые имели значение для этого сообщества два десятилетия назад – и привлекает внимание к целой группе молодых людей, которые чувствовали себя аутсайдерами.

Одним из главных источников противодействия «Гарри Поттеру» стала организация Focus on the Family

Я из тех миллениалов, кто в детстве не читал романов и не смотрел фильмов о Гарри Поттере по религиозным причинам. И готовя этот материал, я пообщалась с сотнями людей по всей стране – лично и в социальных сетях, – которые разделяют мой опыт.

Для многих из нас чтение книг Джоан Роулинг не было напрямую запрещено, по крайней мере, не было какого-то семейного правила на этот счет, – но мы понимали, что это совсем не поощрялось (так было в моем случае). Для других препятствование было куда более открытым. Некоторые рассказывали мне, что если они приносили домой «Гарри Поттера», его тут же отнимали. А кому-то и вовсе было стыдно, когда их родители говорили учителям, что им не позволено читать романы Роулинг вместе с одноклассниками.

Ситуации, как видите, были самые разные, и это лишь подтверждает всю сложность мира оппозиции «Гарри Поттеру», в которой я убедилась, разговаривая с родителями, которые когда-то выступали против книг, но изменили мнение, и с теми, кто до сих пор запрещает детям читать их.

Многие из нас, не читавших, заметили, что неприятие нашими родителями истории о Мальчике, который выжил, сошло на нет, когда мы выросли, или когда серия была завершена и влияние религии на книги стало очевидным – что Роулинг сама подтвердила в 2007 году в интервью MTV, сказав, что, на ее взгляд, христианский символизм в романах явно заметен. И все же некоторые столкнулись с тем, что их родители по-прежнему запрещают им читать «Гарри Поттера» и даже убирают романы с книжных полок в новых квартирах, куда переезжают их уже повзрослевшие дети.

Для тех, кто вырос на этих книгах, ситуация может показаться несколько шокирующей. Истории о Хогвартсе и юных волшебниках кажутся во многом схожими с битвами добра и зла, о которых повествуется в классических фантастических работах, включая очевидно написанные под влиянием христианства «Хроники Нарнии» Клайва Льюиса и «Властелин колец» Дж. Р. Р. Толкина . Так в чем же причина такого неприятия?

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, стоит обратить внимание на то, чьи голоса были наиболее влиятельными в консервативной христианской – и особенно евангелистской – культуре в конце 1990-х – 2000-х годах, когда «Гарри Поттер» шел по пути становления литературного феномена.

Те, с кем я обсуждала эту ситуацию, чаще всего ссылались на мнение Focus on the Family – невероятно популярной и авторитетной межцерковной евангельской организации, а особенно их лидера до 2003 года – автора книг и психолога Джеймса Добсона.

Добсон добился популярности в качестве консервативного активиста социальной направленности, придерживающегося довольно строгих взглядов на воспитание детей. Он сформировал свою флагманскую организацию Focus on the Family в 1977 году и занимался выпуском ежедневного одноименного радиошоу, которое на пике его популярности слушали более 220 миллионов человек в 164 странах на десятке языков.

Focus on the Family оказывает особенно большое влияние на отношение консервативных родителей-евангелистов к популярной культуре. И они делают это двумя способами. Во-первых, они создают собственную поп-культуру, объединяя истории, которые в легкой форме преподносят библейские уроки, с относительно высокими производственными показателями – успешным примером служит долгоиграющая радиопостановка «Приключения в Одиссеи» – и предлагают их в качестве альтернативы мейнстрим-развлечениям. Во-вторых, они ответственны за работу издания Plugged In, описывающего себя как «гид по развлечениям, где вы найдете все отзывы, которые нужны для того, чтобы принять мудрое решение относительно фильмов, видео, музыки, телевидения, игр и книг для себя и всей семьи».

Нельзя сказать, что Plugged In – единственное издание, которое делает это. Christianity Today, где я работала до того, как перейти в Vox в 2016 году, уже долгие годы работает в этом направлении, как и куда более консервативные сайты вроде MovieGuide. Но Plugged In остается одним из самых «живучих» и популярных изданий такого толка, что не в последнюю очередь связано с поддержкой со стороны Focus on the Family.
Рецензии на Plugged In определяли жизнь многих детей, которые росли в консервативных евангелистских семьях, особенно в 1990-х. В отличие от многих других христианских сайтов с обзорами, редакторы Plugged In нередко благосклонно отзываются об артистической или технической ценности дебютного альбома музыканта или последнего блокбастера. Но они также детально описывают моральную составляющую культурного объекта и исходя из этого дают свои рекомендации, подробно разбирая все элементы – от духовности до жестокости и употребления алкоголя и наркотиков.

Рецензия на «Гарри Поттер и Философский камень», размещенная на Plugged In, довольно типична для сайта. В качестве положительных элементов в ней упоминаются дружба Гарри и Рона, предупреждение о вреде жадности и жертвенная любовь родителей Гарри. В ней также отмечается, как часто в истории с осуждением упоминаются нарушения правил, сцены жестокости и пристрастие Хагрида к сливочному пиву. Три параграфа отзыва посвящены «стереотипному» описанию волшебства и магии в книге, и в них высказывается мнение о том, что то, как изображается в романе черная магия, не делает ее привлекательной. Все это, в целом, рисует оптимистичную картину, по мнению Plugged In.

В то же время в рецензии упоминается и главная причина неприятия мира Хогвартса.

«На культурном уровне Роулинг можно только похвалить за то, что она уводит юных фанатов с так называемой темной стороны», – добавляет автор статьи между прочим. «Но с духовной точки зрения», – т.е. в реальном мире за пределами книги, согласно Библии – «очевидно, что у колдовства нет светлой и темной стороны – в нем все черно, как сам грех».

Другими словами, хотя в мире Гарри Поттера магия может быть использована во благо, в нашем мире, в котором действуют правила Бога, а не выдуманной магии, любое колдовство – зло.

«Бессмысленные заклинания из книги не могут призвать оккультные силы, но есть реальные заклинания, способные на это», – говорит рецензент и добавляет, что поскольку мир магии, созданный Роулинг, гораздо ярче и интереснее, чем скучное царство маглов, в книгах, вероятно, содержатся соблазны, о которых детям знать не стоит. «С библейской точки зрения, вовлеченность в мир магии ведет скорее к смерти, чем к счастливой жизни», – подводит итог безымянный автор.

В конце концов, хоть Plugged In и дает позитивную оценку некоторым аспектам истории, в заключении рецензент выносит серьезное предупреждение: «вам лучше бы хорошо подумать, прежде чем отправляться в путешествие по магическому миру "Гарри Поттера"».

И столь подозрительное отношение к магии книг о Гарри Поттере – и переживание за то, что она может привлечь детей к оккультным учениям – стало, пожалуй, самым влиятельным источником неприязни к романам со стороны консервативных христиан.

Вероятно, вы совсем не удивитесь, когда узнаете, что самым «громким» голосом оппозиции был сам Джеймс Добсон. В своей радиопрограмме он затронул эту проблему и дал подробный ответ на ошибочное заявление, сделанное в 2007 году в статье в Washington Post, где утверждалось, что он «восхвалял» серию. В комментарии, опубликованном на сайте Focus on the Family, говорится, что «это прямо противоположно точке зрения доктора Добсона. На самом деле, несколько лет назад во время своего ежедневного радиовещания он сказал следующее: "Мы высказались категорически против всего, связанного с Гарри Поттером"». Также на сайте уточнялось, что репортер Post не только понял свою ошибку, но и извинился за нее.

В заявлении от Focus on the Family также вновь подчеркивалось негативное отношение Добсона к серии: «Учитывая тренд на колдовство и идеологию Нью-Эйдж в массовой культуре, сложно игнорировать воздействие, которое подобные истории (хоть и воображаемые) могут оказывать на юные, впечатлительные умы». (Нью-Эйдж –совокупность различных мистических течений и движений, в основном оккультного, эзотерического и синкретического характера – прим. пер.)

Некоторые консервативные христиане выступали против «Гарри Поттера», так как считали его воротами в оккультные практики. Другие высказывали предостережения.

Добсон был далеко не единственным консервативным христианским лидером, который выносил предупреждение относительно книг. Быстрого поиска в «гугле» достаточно, чтобы найти множество статей, книг, сайтов и других источников, предостерегающих родителей о вреде книг и фильмов о Гарри Поттере из-за их связи с колдовством. В комиксе Джека Чика (американский автор комиксов, затрагивающих вопросы морали. Наиболее известен благодаря серии Chick tracts евангелистской направленности – прим. пер.) под названием «Нервная ведьма», посвященному викке (неоязыческая религия, основанная на почитании природы – прим. пер.) и колдовству, одна из героинь уверяет, что увлеклась «искусством» [магии] благодаря книгам о Гарри Поттере.

В некоторых штатах родители просили убрать романы Роулинг из школ, предполагая, что они связаны с виккой, следовательно, их наличие в школьных библиотеках нарушает политику отделения церкви от государства.

Были, однако, и те, кто высказывался менее категорично, чем Добсон, и не отговаривал христианские семьи читать книги.

Чак Колсон, бывший советник президента Никсона, ставший впоследствии евангелистским лидером, изначально хвалил книги в своей радиопередаче в 1999 году. «Если ваших детей увлечет история о Гарри Поттере и его друзьях-волшебниках, – говорил он, – то со временем их могут заинтересовать и другие фантастические книги с отчетливо христианским мировоззрением».

Однако 7 лет спустя он изменил свое мнение, не доходя, впрочем, до открытого осуждения. Тогда Колсон заявил, что, хотя он лично не рекомендует книги Роулинг и их экранизации христианским семьям, они могут научить детей религиозной проницательности, другими словами, критической оценке сквозь призму веры.
Консервативный общественно-политический журнал World, который регулярно публикует обзоры на книги и фильмы по мере их выхода, придерживался той же позиции. В статье под названием «Не обожженный Поттер» (в оригинале «More Clay Than Potter» используется игра слов: clay – глина, а pottery – керамика, изготавливаемая из нее. Имеется в виду, что книги еще «сырые», их «моральная» составляющая не до конца сформирована – прим. пер.), опубликованной в 1999 году, литературный критик World Сьюзан Оласки и Энн МакКейн, директор по детскому обучению в пресвитерианской церкви в Вирджинии, проанализировали то, как получившие популярность книги «могут предоставить ориентированным на библию родителям прекрасную возможность научить старших детей критически мыслить».

«Крупицы правды, рассыпанные по книгам, – это путевые указатели, следуя за которыми, можно найти Бога», – писали Оласки и МакКейн, отмечая в качестве позитивных элементов романов акцент на ценности мудрых советов и на разнице между добром и злом. С другой стороны, они обращают внимание на то, что книги могут надеть «на зло дружелюбную маску» и привлечь читателей в реальный мир колдовства, хоть магия Хогварста и мало напоминает викку.

Характер рецензий на книги и фильмы менялся вплоть до выхода последней части серии. При этом часто упоминался нарастающий мрачный тон повествования и то, каким образом мораль в мире Гарри могла создать у детей неверное преставление о морали в реальности.

Когда я говорила с Оласки об отношении World к истории о Мальчике, который выжил, она обратила внимание на то, что неоднозначность мнения редакции была связана прежде всего с тем, что было непонятно, в каком направлении движется серия, особенно учитывая ее прочную связь с вопросами добра и зла.

«Дети были полностью поглощены этим миром, – комментирует она. – Но [поначалу] мы не знали наверняка, какими были правила… Кажется, что все устроено так, а потом оказывается совершенно иначе».
Подобные переживания одолевали и родителей, которые читали World, а также тех, кто очень серьезно относился к контролю за тем, чем занят их ребенок. «Мне все еще кажется, что христиане должны подумать над этим, – добавляет Оласки. – Нормально ли, когда что-то так захватывает наше воображение?»

Для Оласки и других критиков, рассматривающих историю Роулинг с той же точки зрения, мир Гарри Поттера был опасен не потому, что он «пропускал» колдовство, сатанизм и оккультизм. Их гораздо больше волновали те идеи, которые впечатлительные дети могли впитать из этих невероятно популярных книг, идеи, которые, вероятно, шли вразрез с библейскими представлениями о добре, зле, свете, темноте, покорности и другими понятиями. И они обеспокоенно напоминали родителям не позволять детям принимать книги, не анализируя их, только благодаря их известности – не зная, тем более, к какому финалу идет история.

Эта точка зрения, в основе которой лежит стремление защитить неокрепшее сознание детей от определенного контента, многим представителям общественности показалась откровенно ложной. К примеру, Джуди Блум , автор книг в жанре young adult, в 1999 году написала для New York Times презрительную статью под названием «Неужели Гарри Поттер – зло?» В своей работе она связывала противостояние истории Роулинг с попытками запретить в школьных библиотеках и другие книги, начиная с откровенно про-христианской серии «Излом Времени» Мадлен л'Энгл и заканчивая романами самой Блум. Писательница похвалила «подрывные» книги за то, как они «подстегнули» ее воображение.

Но для родителей, которые сильнее оберегают детей, в этом был смысл. Даже среди людей, не придерживающихся столь радикальных взглядов, находятся те, кто, услышав предупреждение, предпочитают избегать книг Роулинг. Именно так зачастую работают сообщества, которые формируются вокруг общих ценностей, в том числе религиозных: они совместно создают систему практик и ограничений, а затем поддерживают друг друга в следовании этим ограничениям.

Не все консервативные христиане выступали против «Гарри Поттера»

В то же время, среди лидеров консервативного христианства и вышедших из этой среды критиков немало было и тех, кто с самого начала позитивно отзывался о серии книг или открыто демонстрировал поддержку. Один такой писатель, Джон Грейнджер – которого Time в 2009 году назвал деканом факультета «Гарри Поттера», – неоднократно писал о связи романов с христианскими учениями в таких своих книгах, как «Скрытый ключ к "Гарри Поттеру"» (переименованной в «Как Гарри накладывает заклинания») и «В поисках Бога в "Гарри Поттере"». Он также ведет блог «Профессор Хогвартса».

Грейнджер написал свои книги в ответ на анти-поттеровские работы, такие как «Гарри Поттер и библия: Опасность по ту сторону магии» Ричарда Абейнса и «Как быть христианину с "Гарри Поттером"» Конни Нил.
«Обе книги проигнорировали христианскую составляющую и связь с традициями английской литературы, – написал Грейнджер в ответ на мой имейл. – Мне показалось… что этот символизм, вплетенный в историю, сыграл огромную роль в успехе серии». Грейнджер обращает внимание на отсылки, встречающиеся в самой первой книге: «Единорог, феникс, красный лев, философский камень и герой, возрождающийся после жертвенной смерти – все они встречаются в первой книге. И все они – традиционные символы Христа».

Когда я спросила Грейнджера о том, почему консервативные христиане так негативно относились к книгам, он ответил, что использование магии в романах для некоторых означало своего рода конфликт между «Гарри Поттером» и верой. «Я столкнулся с презрительным, уничижительным осуждением, – писал он, – но религиозные критики в большинстве своем оставили меня в покое, потому что, в отличие от Абейнса и Нил, я рассматривал работы Роулинг с точки зрения английской литературы и формального подхода, а не через фильтр священного учения».

«К счастью, мои идеи и понимание подтвердились в последних трех книгах, особенно в "Дарах смерти"», – подвел итог Грейнджер.

Грейнджер, как и многие другие, выступал в поддержку книг. Христианский журнал Christianity Today, который часто считают флагманским изданием американского евангельского движения, публиковал статьи, высказывающие противоположные точки зрения относительно данного вопроса, но в целом редакция выражала позитивное отношение к «Гарри Поттеру». Некоторые считали книги – особенно после их завершения, где Гарри демонстрируется, очевидно, как фигура Христа – отражением библейской истории.
Так или иначе, причины для критики романов среди консервативных христиан сводились к двум основным идеям. С одной стороны, книги осуждали за то, что они были проводниками в мир колдовства; с другой – их рассматривали с точки зрения сильного светского воздействия, которое могло подорвать христианские ценности.

Были веские причины, по которым оба «лагеря» пользовались таким авторитетом даже среди тех, кто сам не читал книг, и во многом они связаны с тем, в какое время вышел в Америке «Философский камень» 20 лет назад.

Возможно, неприятию «Гарри Поттеру» способствовали сатанинская паника и истории, которые ходили в то время в кругах евангелистов

Во время моих разговоров с теми, кому не позволяли читать книги о Гарри Поттере, и с теми, кто запрещал их своим детям, идея о том, что книжное использование магии связано с оккультизмом в реальном мире, в ретроспективе казалась странной многим. По одной простой причине: изрядной части этих детей разрешали, даже советовали, прочитать «Хроники Нарнии» К. С. Льюиза и «Властелина колец» Дж. Р. Р. Толкина. (Некоторые люди, выросшие в крайне радикальных общинах, признавались, что доступ к этим книгам также был ограничен, но таких, кажется, меньшинство.)

И все же, есть несколько культурных причин, объясняющих, почему подобного рода критика воспринималась столь серьезно. Для понимания многих из них потребовалось бы в подробностях изучить целую книгу, но есть и две особенно примечательные.

Во-первых, «Гарри Поттер и Философский камень» был опубликован в 1998 году – на волне «сатанинской паники».

Наплыв ложных обвинений в проведении сатанинских ритуалов над детьми различными сектами – особенно пострадали тогда детские центры – 1980-х годов во время 90-х почти сошел на нет. Однако память об этих историях до сих пор была свежа в сознании многих родителей, тем более, эта тема по-прежнему активно использовалась в поп-культуре: в кино и на телевидении.

Давящее ощущение того, что годы спустя угроза продолжает нависать над обществом, на подсознательном уровне логично перетекала в мысль о том, что Гарри Поттер и его друзья были хитроумной попыткой вовлечь детей в поклоняющиеся Сатане культы или в практикующие колдовство шабаши. (Распространенное мнение о слиянии поклонения Сатане, Церкви Сатаны, языческих религий, оккультизма, колдовства и других систем практик и верований, вероятно, были частью общего волнения.) Комикс Джека Чика, о котором мы говорили раньше – и который был опубликован уже в 2002 году! – отличный пример того, как идея сатанинской паники продолжала жить в более радикальных христианских сообществах.

Другой причиной, по которой идеи, связанные с сатанинской паникой, продолжали сохранять свою ценность до конца 90-х, может быть выход двух популярных романов христианского писателя Фрэнка Перетти , распроданных миллионами копий: Тьма века сего (1986) и Пронзая тьму (1989). Обе книги рассказывают истории духовной битвы, в которой ангелы и демоны выступают литературными персонажами, сражающимися за души обычных американцев, живущих в маленьком городе.

Особое внимание в книгах уделяется духовным практикам Нью-Эйджа: медитация показана как путь для одержимости дьяволом, который вероломно навязывает людям влиятельная Нью-Эйдж организация, вовлеченная в практики, напоминающие деятельность сатанинских групп. И их главная цель – дети.
Сказать, что скептическое отношение к книгам о Гарри Поттере было в какой-либо мере вызвано романами Перетти, можно лишь с большой натяжкой. Но учитывая их удивительную популярность – я сама брала их из церковной библиотеки и читала, будучи подростком, в середине-конце 90-х, – высказанное в них предположение о том, что впечатлительные детские умы были целью группировок Нью-Эйдж, за именем которых скрываются демонические силы, определенно поддерживали мысль о том, что серия фантастических романов для детей вполне могла этим самым детям навредить.

Но даже если не рассматривать оккультизм, описанный в романах Перетти, буквально, в них кроется кое-что еще. Такие книги, как «Тьма века сего», «Пронзая тьму» и последовавший за ними Пророк (1992) (в котором ведущий новостей оказывается вовлечен в запутанное расследование местной клиники абортов), подливали масла в огонь культурной войны, которую особенно поддерживали евангелисты в 1980-х и 1990-х годах.

Культурная война – битва за формирование ценностей юных американцев посредством культурного опыта – была источником религиозного и идеологического страха и раздражения на протяжение нескольких десятилетий. Но наиболее подвержены ее влиянию именно консервативные христиане, а романы Перетти (и других подобных писателей) породили ощущение, что телевидение способно не только изменить наше отношение к злободневным темам – сексуальная ориентация, вопросы гендера, аборты и так далее, – но также стать реальным полем боя между добром и злом.

Даже если говорить о родителях, которые не воспринимали литературный посыл так буквально, более метафорические идеи духовного конфликта оказали огромное влияние на то, какие правила они устанавливали для своих детей.

Я обсуждала этот вопрос с Нэнси Гибсон, консервативной матерью-евангелисткой, которая перевела своих детей на домашнее обучение в 2000-х. Ее старшие дети не читали романы о Гарри Поттере, когда их публиковали – по ее словам, они не были запрещены напрямую, но в общинах, частью которых была семья, чтение книг Роулинг не поощрялось, в основном из-за влияния Focus on the Family. Но старшая дочь Гибсон прочитала «Гарри Поттера» летом, после первого года обучения в христианском колледже, а младшая, сейчас подросток, читала романы уже с позволения родителей.

Гибсон рассказала, что ей, как родителю, состоящему в сообществе, скептически относящемуся к популярной культуре, иногда было сложно понять, что можно разрешать читать детям. Ресурсы вроде Plugged In помогали справиться с этой задачей, особенно тем родителям, у которых не было времени читать книги самим.

Похоже, история Гибсон знакома и многим другим родителям, которым сложно разобраться в поп-культуре, какими бы ни были их религиозные убеждения. В то же время, некоторые родители менее строги или же сами вовлечены в современную культуру, что позволяет им переживать этот опыт вместе с детьми.
Но консервативные христиане, особенно евангелисты, уже много лет с подозрением относятся к массовой популярной культуре. И в агонии поздней сатанинской паники, бушующих культурных войн и осознания того, что – даже без влияния этих внешних сил – дети могут подвергнуться влиянию людей с противоречащими их взглядам ценностями, предупреждения о вреде «Гарри Поттера» казались веской причиной держаться от него подальше. В конце концов, у нас всегда была Нарния.

Так что же случилось с теми, кто не читал «Гарри Поттера»?

Работая над этой статьей, я впервые прочитала «Гарри Поттер и Философский Камень». Я знаю, о чем эта история, потому что к тому моменту, когда книжная серия достигла экранов, я была уже взрослой и работала кинокритиком, поэтому смотрела все фильмы («Гарри Поттер и Узник Азкабана» – лучший из серии). До книг у меня руки раньше не доходили, и вот я наконец прочитала первую из них. Экстренное сообщение: она довольно увлекательна. Меня удивили ее остроумие и искусная подача персонажей, и понравилось то, с какой деликатностью выстроены миры и маглов, и волшебников. Не могу сказать, что я ужасно заинтересована, но это весело.

Понравились бы мне эти книги, прочитай я их, когда они только вышли? Вероятно. В 1998 году я была 15-тилетним безнадежным книжным червем, который редко смотрел кино и телешоу, зато читал книги вроде «Тьмы века сего». Я читала и перечитывала серию про Нарнию с тех пор, как была в третьем или четвертом классе, и мне нравились экранизации, которые показывали иногда на телеканале PBS. Я не была большим фанатом фантастики, но мир Гарри достаточно похож на мой собственный, чтобы я им наслаждалась. А как подростку из консервативной христианской семьи, я, наверное, нашла бы в нем много поводов для похвалы – как находили и многие другие.

Но я не читала этих книг. И насколько себя помню, никогда не просила у родителей разрешения прочить их. В отличие от некоторых моих ровесников, для которых исключение из мира Гарри Поттера значило отказ в праве на самую важную зависимость среди людей нашего возраста, я не переживала об этом. У меня тот факт, что я никогда не читала романы Роулинг, вызывал скорее любопытство, чем раздражение, как и то, что я до недавнего времени не смотрела «Титаник» (а там есть обнаженка и постельная сцена!).

Многим американцам-миллениалам, выросшим в консервативных христианских семьях, известны эти общие для нас стандарты: элементы поп-культуры, которые мы не должны смотреть, читать, делать, и наоборот – то, что поощрялось. «Симпсоны» – это плохо. «Дневник памяти» – это хорошо. Со свиданиями нам пришлось попрощаться. «Подземелья и Драконы», «Смурфы», «Заботливые медвежата» (Care Bears – выдуманные разноцветные мишки, которые изначально были героями поздравительных открыток, но постепенно расширили свое присутствие в поп-культуре и начали появляться в кино, ТВ и в качестве мягких игрушек – прим. пер.) – это плохо, как и «капустные» куклы (Cabbage Patch Kids – линейка тряпичных кукол – прим. пер.) – ходили слухи, что они были одержимы дьяволом, – но мы, возможно, читали Оставленных . Многие молодые люди отказались от светской музыки и заменили ее христианскими версиями. Немало среди нас было тех, кто проводил вечер Хэллоуина на церковном Празднике урожая, а не за выпрашиванием сладостей. Отрицание массовой поп-культурой было частью нашей идентичности.

Это много говорит о том, каково было быть ребенком или подростком из христианской семьи в 1990-е и 2000-е. Для многих из нас – особенно для тех, кто вырос среди евангелистов, – воспоминания о детстве связаны скорее с тем, что нам не позволялось в поп-культуре, чем с религиозными переживаниями. Запрещая, например, «Гарри Поттера» или «светскую» музыку, евангелисты старались создать культурную альтернативу, чтобы заполнить эти пустоты.

Эта тенденция до сих пор жива, хотя на сегодняшний день кажется, что среди евангелистов и других консервативных христиан выросла терпимость к массовой светской культуре. Меньшую роль играет Plugged In со сведенным в таблицу неприемлемым контентом и большую – анализ и критическое мышление.

И все же, поколение миллениалов, выросшее в консервативном христианском сообществе, как это было у меня, достигло зрелого возраста, не пережив тот же опыт, что был у наших сверстников. Возможно, это лишь проявление все более нишевой, сегментированной поп-культуры. Но для многих из тех, с кем я говорила, – это еще и источник грусти. Они жалеют о том, что у них не было возможности обсудить с ровесниками то, что всем нравилось. И в случае с «Гарри Поттером» кажется, то, на что был наложен запрет, на самом деле представляет собой одну из наиболее проникнутых духом христианства историй, созданных массовой культурой за долгое время.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ