5 Александр Исаевич Солженицын В круге первом

"Нет, Илья Терентьич, это не ад. Это — не ад! В ад мы едем. В ад мы возвращаемся. А шарашка — высший, лучший, первый круг ада. Это — почти рай." (Отсылка к названию)

"И здесь-то, на ступенях последнего пройденного им марша, Иннокентий заметил: как были стёрты ступени! —ничего похожего нигде за всю жизнь он не видел. От краёв к середине они были вытерты овальными ямами на половину толщины."

"И если кончик уса его вздрагивал от негодования, то приговор всегда был один: смерть."

"Когда заслужишь — тогда расстреляем."

766 с.
Издательство @izdatelstvoast
Знаю, что до произведения "Архипелаг ГУЛАГ" ещё не доросла, но с автором давно уже хочется познакомиться. И тут @brest_library советует "В круге первом" в рамках марафона #вбрестечитать. Решаю: попробовать точно нужно. Отличнейшая попытка вышла. Книга-воспоминание. Книга-автобиография (один из героев, Глеб Нержин, и есть сам Солженицын) . На западе книга впервые была опубликована в 1968 году, в СССР - официально только в 1990.
Получилось этакое женское прочтение. Сложно было вникнуть в технические детали, но при этом больше заинтересовала сторона взаимоотношений, личного выбора.
История тюрьмы и научно-исследовательской лаборатории в одном, более широко известной под названием шарашка.
Местные заключённые не обычные люди. Зачастую, они известнейшие и умнейшие представители той или иной науки или сферы деятельности. Во время своего заключения они проводят исследования, создают аппараты, творят на благо советской науки.
Но начинается книга совсем не с Марфино, а со звонка советского дипломата в посольство США с предупреждением о готовящемся похищение чертежей атомной бомбы.
В книге множество героев. Их истории то идут параллельно, то пересекаются. Основная сложность их для себя идентифицировать и запомнить, а дальше уже начинаешь сопереживать, ругать, искать любимчиков.
Читая книгу, понимаешь, что жизнь пленников Марфино не такая уж и тяжёлая по сравнению с каторжным условиями лагерей: кормят досыта, занимаются любимым делом, доступ к книгам есть, круг общения тоже. Даже дружба зарождается в этих стенах.
Страдают и бедствуют не только заключённые, а их жены, семьи. Их увольняют с работы, тычут в них пальцем, делают им пакости, они голодают. И, чаще всего, вынуждены скрывать свое замужество и родство. Ни год, и ни два... Сроки их мужей исчисляются десятью, двадцатью годами.
Их даже условно "женами декабристов" не назовешь. Ведь "жена декабриста" гордилась своей участью, а супруга политического заключённого в СССР вынуждена была влачить жалкое существование и жить в постоянном страхе, что завтра, а, возможно, уже сегодня ее уволят, ей нечем будет кормить себя и детей, вышлют из города и отберут прописку.
Удивительно то, что многие заключённые, несмотря на свои сфабрикованные дела, были свято верны Сталину и системе. Порой даже верили, что это поможет приблизиться к социализму.

"За всю историю человечества наша цель впервые столь высока, что мы можем и сказать: она — оправдывает средства, употреблённые для её достижения."

И это слова заключённого.
Личность Сталина тоже ярко описана. Как бы автор его не называл, пишет всегда с большой буквы. Но это далеко не от восхищения, а даже наоборот. Особенно в разделах, где Сталин сам себя превозносит:

"Как бы это звучало! — Император Планеты! Император Земли!
Он шагал и шагал, и оркестры играли.
А там, может быть, найдут средство такое, лекарство, чтобы сделать хоть его одного бессмертным?.. Нет, не успеют.
Как же бросить человечество? И — на кого? Напутают, ошибок наделают."

Кстати, автор сам намекает, что книга менялась и восстанавливалась в разные периоды:

"Конечно, очень многой правды нельзя было написать. Но они утешали себя, что когда-нибудь обстоятельства изменятся, они непременно вернутся ещё раз к этим событиям, переосветят их истинно, переиздадут, исправят старые книги. А сейчас следовало писать хоть ту четвёртую, восьмую, шестнадцатую, ту, чёрт её подери, тридцать вторую часть правды, которую разрешалось."

Ещё и сейчас всей правды неизвестно и скорее всего не будет известно никогда. Но для понимания происходившего и этого достаточно. А происходило ужасное. И расслабиться над этой книгой точно не получится.
Многие цитаты из книги претендуют на то, чтобы стать крылатыми. Но есть одна, которая выражает суть советской пенитенциарной системы сталинского периода в полной мере:

"Ну хорошо, ты не виноват, — но умри так, чтобы была польза коммунизму!"

Равнодушным не оставит точно никого.