Рецензии на книги — Александр Солженицын

Страшная книга. Не лучшая это была идея - начинать читать "Раковый корпус", когда ты сам недавно побывал пару раз в Онкоцентре, прошел по касательной, а по ночам крохотная, но неопределенность, маячит, словно тень, в твоем сознании.

Страшная книга, на страницах которой суровый мир надежды, любви, беспомощности, лжи во спасение, слепоты, жизни и смерти. Вопросы, над которыми ты невольно задумываешься. Страшный диагноз и страшный выбор, который за этим последует - прожить мгновения, но не на больничной койке, или отдать себя на волю врачей, не видеть белого света, но жить как можно дольше? Какой выбор сделать, как все это принять и не сойти с ума? Обо всем этом, а еще о жизни, о добре и зле, великих поступках и низости, о многом другом поведует целая галерея персонажей, обитающих в Раковом…

Был у меня однажды коллега, у которого всё и всегда было очень плохо. За окном солнце - плохо, дождь - тоже плохо. Всё жаловался, что зарплата маленькая могли бы и повысить, а когда повысили жаловался, что могли бы и побольше накинуть. Негодовал, что материнский капитал в Москве такой же, как и в других городах и сёлах, почему "колхозники" должны получать столько же, если у них уровень жизни хуже. Порядок в стране всё рвался навести. Я однажды его спросил: Как он собирается наводить порядок в стране, если он в своём внешнем виде порядок навести не может. (А он всегда с грязной головой, перхотью, несло кислятиной постоянно и всё в этом духе) Ну и как обычно в таких случаях у людей с твердым характером он психанул, слюни разные стороны, но на вопрос так и не ответил. Так к чему это я -…

Снова встреча с Солженицыным заставляет меня задуматься о неоднозначности фамилии автора, присутствие в ней корня "лжи" кажется мне не случайным. А всё оттого, что каждый раз после его книг я осознаю, что меня в очередной раз пытались обдурить, замусолить мне чем-то глаза, навести тумана, чтобы провести какую-то свою заветную мысль.

Мысль "Матрениного двора" запрятана неглубоко - советская колхозная система ломала жизни простых людей. Вот, Матрена - хозяйка дома, в котором квартировал автор-школьный учитель, светлая и замечательная женщина, которую автор в конце своего произведения возводит в ранг праведников. Что же, в широком смысле, если вспомнить сборник Лескова, который так и назывался - "Праведники", - вполне можно с этим согласиться, ведь у Лескова в этом качестве значились и…

Предупреждение: в отзыве на книгу может быть усмотрена гражданская и/или политическая позиция. Усмотревших прошу подумать прежде, чем комментировать. Во избежание всякого-разного могу воспользоваться правом удалять комментарии.

Бывают «тяжелые» книги, тома, которые «давят» не объемом и толщиной, но уже самим фактом своего существования, эти опасные книги бьют на поражение даже тех, кто их не читал, а всего лишь попал в «культурное поле» произведения, пронизанное фактами и идеями таких книг. Одной из таких книг для меня был «Архипелаг ГУЛаг». Читала «Один день Ивана Денисовича», «Раковый корпус» и «Матренин двор», была знакома и со стилем А.И. Солженицына и, в общих чертах, с содержанием «Архипелага…» (росла во время перестройки, как-никак), но вот именно прочесть – никак не решалась.…

11 ноября 1983 года, призывной пункт Советского района города Брянска. Идет густой снег, а еще идет формирование команд, напротив на плацу стоят ребята, которых набирают в учебку ВДВ куда-то в Узбекистан, в Фергану, кажется. Ясно, что им светит Афган. Нас - очкариков, хлюпиков и прочую интеллигенцию повезут в Красноярск в желдорбат.

Через месяц нашу часть погрузят в поезд и отправят в Хабаровский край, на БАМ, высадят среди болота, где будет стоять старый, заброшенный военный городок. Два месяца будут идти эшелоны, на которых будет перевозиться техника и стройматериалы, а мы будем всё это разгружать при морозе ниже -40 (мой личный рекорд -57), спать будем на матрасах, брошенных на полу не топленной казармы, прямо в бушлатах, есть будем из котелков, куда будут по очереди наливать первое,…

Не знаю даже, как признаваться в своих мыслях. Ибо эмоции от этой книги не красят меня как человека. Ну да ладно, будь что будет.

Все основные мотивы книги - мотивы болезни и смерти, мотивы врачебной деятельности и лихорадочного обобщения прожитой жизни для меня как читателя отступило на задний план, за личину Павла Николаевича Русанова, адепта сталинизма, стукача, бюрократа и вообще сволочи по натуре.

Я много прочитал книг. И много в этих книгах было персонажей плохих, очень плохих и исключительно плохих. Но ни один из них не вызывал во мне столько тошноты, сколько эта сволочь, и никогда я с такой жадностью не мечтал увидеть персонажа сдохшим к последней странице. Именно сдохшим, и желательно мучительно. У него были для этого прекрасные шансы. Но Русанова вылечили, и меня это…

Написать отзыв на эту книгу будет очень непросто, но я попробую...

Повесть "Раковый корпус" во многом автобиографична. Александр Исаевич, сам арестованный и отправленный в ссылку на юг Казахстана, на вечную ссылку в поселке Кок-Терек (насколько мне позволяют помнить остатки казахского языка, по-русски это Голубой Тополь), заболел онкологией и лечили его в Ташкенте, и вылечили ведь, слава богу! Именно об этом и повесть - о ташкентском раковом корпусе номер тринадцать, в котором работали и лечились и коренное население различных национальностей, и ссыльные из России.

Книга, конечно страшная. Она очень глубоко показывает взаимоотношения врачей, только постигающих борьбу с жутчайшей болезнью, и людей, балансирующих на грани жизни и смерти.

Люди ведь самые разные и на свою беду реагируют…

Вот есть в медицине такое направление работы – профилактическое. Развешиваются плакаты о наиболее вероятных способах заражения гриппом, корью, краснухой и т.д. И, одновременно показываются способы предупреждения такого заражения. Советская власть решила скопировать медицинские методы на работу с собственным народом. И знаете как? Она ввела так называемую социальную профилактику. А вам ведь не известно, что это значит? Так вот, под термин «заразный микроб, подлежащий немедленной изоляции и уничтожению», попадают практически все: не так чихнувшие, не так произнесшие слово «компартия», позволившие себе смех и безобидную шутку в адрес высокопоставленного соседа. Да что ж это я? Я ввожу вас в заблуждение. Потому что, забирались буквально все, даже преданно смотрящие в рот начальству. Вначале…

- Папа, папа, я пятерку в четверти по химии получила! - Да какая разница, дочка, все равно у тебя рак печени...

Анектод из разряда черного юмора

А может быть и вообще твоя жизнь удалась, и правильно сложилась до самого краешка партбилета, а "правильно" - это вам не простое "хорошо", это вам выше, гораздо выше, но... какая разница, если у тебя рак? А может быть, ты и гений даже, и жизнь твоя всяко дороже и полезней, чем другие жизни, но... какая разница, если у тебя рак? А может быть ты мученик, и несправедливо осужденный и ни разу себя там не уронивший и не запятнавший своей совести, и по справедливости тебе судьба еще должна и должна, но... рак. Или ты вся как "легкое дыхание" бунинское, вся свет, и воздух, и любовь, и юность, и смех, но... какая разница?...

Ранней весной такие…

Тяжелый это роман, ведь он посвящен нескольким месяцам жизни больных одной палаты онкологической больницы в Ташкенте. А как становится понятно из комментариев в конце книги, многое из собственной жизни включил автор в этот роман. Кроме того в комментариях рассказано о том, как автор собирал материалы книги и какие перипетии сопровождали её написание. Как и один из главных персонажей - Олег Костоглотов, Солженицын пережил лагерь, ссылку и болезнь. Начинается правда рассказ с другого больного, довольно неприятного типа, страдавшего опухолью на шее. Но далее речь пойдёт о каждом пациенте палаты, а также о врачах, их жизни, работе и мыслях. Много боли, много смертей описано в романе, ведь эта болезнь так тяжела. А сколько видов рака существует, знают только специалисты, эта страшная болезнь…

День выдался трудным. Один из тех дней, когда хочется лечь, закрыть глаза и не шевелиться. Долго. Подход не верный. Ни одну проблему еще не удалось решить таким способом. Нужно шевелиться, дрыгать, дрыгать, дрыгать ножками. Но сил нет. Силы есть только чтобы лежать и жалеть себя. Я не фаталист, но иногда трудно не удивиться, как вовремя с нами происходит то или иное. Вот и эта книга нашла меня в такой момент, что лучше и не придумаешь.

Один день Ивана Денисовича, один день лагерной жизни. Один день, которого, казалось бы, уже достаточно, чтобы умереть. А «таких дней в его сроке от звонка до звонка было три тысячи шестьсот пятьдесят три. Из-за високосных годов - три дня лишних набавлялось...» И плевать мне на политическую подоплеку, на правых и виноватых, на «еврейских выкормышей» и их…

Уж сколько их упало в эту бездну, Разверстую вдали! Настанет день, когда и я исчезну С поверхности земли.(с) М. Цветаева

На вопрос "Как тебе книга?" я могу ответить "Приятно, хорошо, полюбившись.". После прочтения испытала целый спектр эмоций, где доминирующей была исключительно радость от самого процесса чтения, от осознания того, что вот, да, я прочитала эту книгу. И это не гордость а тщеславие, это радость за то, что эта книга попала в руки именно сейчас, да и тот факт, что я взялась читать её самостоятельно, хоть и по игре, - это не могло не вселить радостного ощущения. На самом деле, конечно же, произведение великолепнейшее. Это именно та книга, которую нужно читать, когда теряешься в сомнениях, апатии и безразличии. Когда кажется, что весь мир против тебя, когда будто бы не виден…

Можно ли научить человека писать? Писатель-это вообще профессия или призвание? Какими качествами должен обладать инженер человеческих душ? Создавать убедительные вселенные? Да. Оказываться в нужное время в нужном месте? Уж точно не лишнее. Понимать мотивации людей и устройство Мира? Ну конечно. Дорого платить за это? К сожалению... Можно по-разному относиться к Солженицыну. Фигура спорная, как и эпоха, в которую ему уготовано было жить. Два протоганиста: эпоха и писатель, существующие в постоянном противоборстве, обмениваются подзатыльниками. Могучая государственная лапа бьет наотмашь, оставляя после себя горы трупов. Выжившие оставляют после себя книги. В биографии автора главным камнем преткновения стало его отношение к советской машине, получающей тяжелую промышленность из людского…

Может быть, я херовый человек. Но "Один день Ивана Денисовича" не вызывает у меня желания бессильно потрясать кулачком в сторону режима, огромной молотилки репрессий, советской власти и тд.

Нет, чтение этой книги всегда было моей личной реанимацией. Как укол адреналина прямо в сердце, как вскрытая грудная клетка, и прямо к сердцу электроды - хренак, как горло поперхнувшегося разрезать и вставить туда трубку, чтоб дышал. Так и "Иван Денисович" - глоток воздуха, глоток воды в пустыне, корка хлеба в голод. После этой повести такая животная жажда жизни просыпается на уровне подкорки, спинного мозга, хребта. Иван Денисович - крутейший перец, очень его люблю.

И ещё одно. Ребят, вы попутали, я вам говорю чисто-конкретно. Язык вам не нравится. Это как Набокова в излишней изысканности обвинить.…

Вся страна уместилась в одной книге. Перед смертью все равны, когда приходит рак, не важно чиновник ты или ссыльный, врачи одни на всех и методы лечения одни. 50-ые, прошла война, репрессия оставила свои шрамы на души населения, мужчин скосило, женщин толпы. Столько нюансов в этой эпохе, в этой ситуации, и кажется Солженицын ни одну из них не упустил. Безумно понравился язык, какими вывертами, поворотами, сложностями иногда высказывались чувства, но на то они и чувства, ими просто не поделишься. Все эти "сложности" наполняли, делали выпуклыми мысли и действия героев романа. Мне понравилось, что финал довел идею до конца, не бросил историю героя, а честно показал, что там дальше, "за".

Что же пишут в газетах в разделе "Из зала суда"? Приговор приведен в исполненье. Взглянувши сюда, обыватель узрит сквозь очки в оловянной оправе, как лежит человек вниз лицом у кирпичной стены; но не спит. Ибо брезговать кумполом сны продырявленным вправе. Бродский "Конец прекрасной эпохи"

И вот в этом зловонном сыром мире, где процветали только палачи и самые отъявленные из предателей; где оставшиеся честные -- спивались, ни на что другое не найдя воли; где тела молодежи бронзовели, а души подгнивали; где каждую ночь шарила серо-зеленая рука и кого-то за шиворот тащила в ящик -- в этом мире бродили ослепшие и потерянные миллионы женщин, от которых мужа, сына или отца оторвали на Архипелаг. Они были напуганней всех, они боялись зеркальных вывесок, кабинетных дверей, телефонных…

Раковый корпус Остро пахнет карболкой. Надеждою - тяжко.
Боль в устах и на веках застыла несмело.
Мелочь мыслей испариной потною мажет
совершенное, тленное, ждущее тело...

Тишина стелет страху свой лёд еле видно,
а в затворе простор белоснежный притих.
В вазах спеют цветы. (И настолько обидно,
что бодрятся, хоть корни отрезаны их!)

Час свидания скор. (Или время прощанья?)
Час раздумий обманных. (Здесь ложь —это свято!)
Принимают пакеты с едой и вещами,
будто сфинксы, молчащие люди в халатах...

Одиночество. Тяжелое, бредовое, как от боли, накрывающее волнами своими, не давая продохнуть, отдышаться, осмотреться, понять... Оно остается с человеком и там, на краю его личной, оглушающей беды. Как человек жил до, после уже невозможно жить. Переоценивается вся жизнь, вспоминаются…

Больше всего удивляет в самом начале иронический, саркастический, юмористический даже тон книги. Автор всё время подшучивает, смеётся и высмеивает поступки, которые совершались в описываемых событиях. Подшучивает над надзирателями, над политиками, над вождями и т.д. В принципе, это можно сразу же себе и объяснить, ведь улыбка она как оскал, это защитная реакция. Автор не сколько подшучивает, сколько огрызается, высказывая своё недовольство и агрессию. Этим всем книга мне очень напомнила Олег Радзинский - Случайные жизни . Хотя я понимаю, что, конечно же, наоборот в хронологическом порядке. В Архипелаге Гулаг очень много перечислений, что и понятно, описывается достаточно продолжительная эпоха, с достаточно разнообразными/однообразными событиями. Перечислению подлежат фамилии,…

Наверное, можно по разному относиться к личности писателя, но при этом отказывать себе в чтении его трудов только по причине неприятия отдельных моментов вряд ли стоит. Данный роман только на первый взгляд кажется таким кирпичом- кирпичом, что чтение его будет долгим, тягостным и мучительным. Начиная читать, не замечаешь, как оказываешься втянут в происходящее на его страницах. И интересно становится все: герои, такие разные, но схожие в судьбах, их взгляды, споры, научные изыскания, повседневная жизнь, далекое и близкое, вечное и насущное.

Действие романа разворачивается в послевоенные годы в СССР, когда власть Сталина, под чьим руководством страна выиграла войну, достигла наивысшего подъема, но при этом послабления режима, на который надеялись простые граждане не произошло, да и навряд…

Так море, древний душегубец, Воспламеняет гений твой? Ты славишь лирой золотой Нептуна грозного трезубец. Не славь его. В наш гнусный век Седой Нептун земли союзник. На всех стихиях человек — Тиран, предатель или узник. (А.С.Пушкин из писем П.А.Вяземскому)

Очень мощная книга. Одна из тех, о которых сложно высказаться определённо и чётко из-за нахлынувших чувств, вопросов, информации. В какой-то степени это было посещение страдающих, обречённых, надеющихся и отчаявшихся - избравших последним пристанищем надежды раковый корпус. Тема онкологических больных не менее, а даже более актуальна и сейчас, каждым своим случаем, каждым пациентом задевает за живое, вызывая в памяти образы унесённых этой "современной чумой". Но книга не была бы настолько полной, если бы в ней существовали…