Поскольку обстоятельную рецензию на эту книгу я уже писала, теперь можно с более или менее легким сердцем уделить внимание вещам не таким глобальным, как сюжет и общий настрой, но столь же важным, а именно персонажам и, что далеко не так важно, моим впечатлениям, представлениям и догадкам касательно них.
Ну, во-первых, небольшая предыстория. Прочитать «Братьев Львиное Сердце» на финском языке мне захотелось еще до того, как я этот финский язык начала учить. Парадокс, но это так. Я не знаю, почему. Вот с самого начала мысль затесалась, и все тут, хотя куда логичнее было бы жаждать прочесть шведский оригинал. Но как раз этого мне особо не хочется. Черт знает, в чем тут дело.
Во-вторых, несколько слов об издании. Зайдя в городке Карис, где больше шведов, чем финнов, в книжный магазин, я почти ни на что не надеялась, а когда спросила, где найти Линдгрен, и продавщица, направляясь к нужной полке, удрученно сообщила, что на финском у них очень мало, больше на шведском, совсем приуныла. Но – о чудо! – именно «Братья Львиное Сердце» там были, и какая книга! У меня дыхание от восторга перехватило. Я-то была готова на все, даже на убитый томик в мягком переплете, а тут! Твердая обложка, плотная, очень хорошая бумага, просто потрясающие иллюстрации! Мне до последнего не верилось в свое счастье. Правда, теперь я знаю, что по крайней мере с почти такой же обложкой (надо думать, и теми же иллюстрациями) книга выходила и на русском. Но когда! Теперь днем с огнем не сыщешь. Так что я чувствую себя обладателем настоящего сокровища.
Вот… Теперь, наконец, о том, как это было. Ну, это было ровным счетом так же грустно, как и на русском, что, в общем, неудивительно, повесть-то одна и та же. Но в этот раз приходилось читать со словарем, и я поневоле часто отвлекалась – настроение можно было упустить тысячу раз. Но нет, не такая это история. Так что мое душевное состояние снова травмировано этим душераздирающим повествованием.
Ну да нет худа без добра. Так как я, по сути, книгу перечитывала и уже знала наперед, что и когда будет, у меня была возможность не только погрустить заранее, но и предаться несколько отвлеченным размышлениям, которые, впрочем, приходили сами собой.
Собственно, я не знаю, как там в шведском оригинале (если верить переводчику, как у нас, родимых), но финское «Veljeni, Leijonamieli» переводится не «Братья Львиное Сердце», а «Мой брат Львиное Сердце», то есть тут мы получаем акцент на Юнатана, оно и понятно: лично у меня тоже акцент получается исключительно на него (здесь автор рецензии смущенно опускает глаза). Итак, Юнатан. Красивый, умный, храбрый, всеми любимый но, безусловно, крайне странный мальчик. Это я заметила еще во время первого прочтения, да и нельзя, по-моему, этого не заметить: уж больно печальный ребенок, теперь, после второго прочтения, с уверенностью скажу, что в разы печальнее своего младшего брата Карла (он же Корппу, он же Сухарик). Есть в Юнатане какая-то отстраненность, заведомо наложенная печаль, которую, хоть ты умри (не случайно именно это слово употребляю), никак не убрать. Он будто бы не то что не из этого мира, а вообще не из какого – вроде как везде все его любят, но ему самому нигде места нет... Может, это оправдание убеждения, что красивые дети прокляты, а, возможно, он был бы таким при любом раскладе. И чем больше я об этом думаю, тем чаще задаюсь вопросом, откуда Юнатан вообще узнал о Нангияле и Нангилиме? Как он спокойно говорил об этом, да с какой уверенностью. На днях мне и вовсе пришла в голову совершенно абсурдная мысль, что нашему знакомству с Юнатаном предшествовала еще одна фэнтезийная история о приключениях Юнатана (не иначе как в тесной компании со Смертью, которой он тоже полюбился). А когда я читала концовку, Юнатан показался мне… Как бы это сказать? Будто все происходящее зависит от него, словно именно он ваяет эту историю. Как сказал, как захотел, иными словами, как придумал – так оно и будет. И ведь так оно и выходит. Было бы неудивительно, если бы вся повесть оказалась сном или придумкой Юнатана. И хотя я подобные концовки считаю отвратительными, потому что они сводят всю историю к нулю, в этом произведении такой вариант у меня подобных эмоций не вызвал бы.
В общем, Юнатан странен и печален. И по каким-то причинам тянет за собой младшего брата в эту печаль, что особенно заметно в конце. Непонятно только, зачем он это делает. Нет, не вызывает сомнений то, что он его любит, тут я имею в виду скорее не конкретно Юнатана, а само мироздание – ну, почему все происходит именно так? Сейчас мне кажется, что причиной этому не любовь Юнатана к Карлу, а привязанность Карла к Юнатану. Должно быть, Юнатан тянет его за собой именно потому, что без него Карлу никак, а не наоборот.
Ух. Должно быть, развела философию на пустом месте. Но уж очень хотелось! Вообще, друзья мои, чтобы заставить человека углубиться в подкорки произведения, которых, может, на деле и вовсе нет, вещь нужно написать захватывающую и трогательную. Что Астрид Линдгрен и сделала. Никогда не устану благодарить судьбу за цепь случайностей, которая столкнула меня с этой повестью.
