В какой момент просто книга становится Литературой?

Фото: IMAGE CREDIT: ISTOCK

Автор: Анна Грин (Anna Green)

Студентам часто приходится читать "великие книги". Им представляют список романов, написанных такими мастерами, как Готорн, Достоевский, Диккенс, и говорят, что это "классика", что это "значимые" книги и что есть какая-то разница между ними и вампирскими романами, детективными триллерами и комиксами, которые читают ради развлечения. Но в какой момент просто книга становится литературой? И кто это решает?

Чтобы понять саму концепцию литературы, стоит вернуться назад, в XVIII век, когда подход к созданию текста начал претерпевать коренные изменения. Изначально латинское слово "litteratura" использовалось применительно ко всем книгам, но в 1700-х годах интеллектуальная элита целенаправленно приступила к формированию английского литературного канона, отбирая современные англоязычные произведения, которые могли сравниться с шедеврами античных классиков, например, Гомера и Вергилия. Эссеист Артур Кристал в своей статье для "Harpers" объяснил, в чем заключался замысел: составление перечня величайших творений английских авторов должно было привести к утверждению "национальной литературы". Так со временем литературой стали называться не все произведения, а лишь некоторые образцовые работы.

На протяжении нескольких последующих веков ученые, писатели, критики и издатели стремились определить и переопределить, что же такое настоящая литература. В XIX веке издательские дома выпускали антологии и сборники, канонизируя избранные произведения, то есть буквально объявляя об их величии. В начале XX века такие крупные ученые, как Джон Эрскин, Мортимер Адлер и Роберт Хатчинс, начали продвигать идею учебного плана для колледжей "Великие книги". Они посвятили свою профессиональную деятельность отбору этих "Великих книг" и разработке критериев "Величия". Так же, как в свое время английские интеллектуалы XVIII века, задумавшие создать национальную литературу, Эрскин и его последователи захотели взрастить американскую литературную культуру.

Понятие литературы всегда было несколько аморфным и поддавалось, едва какая-то группа заново пыталась определить, что есть "Великая литература". В XX и XXI веках это понятие становилось все более расплывчатым, потому что критики и читатели стали чаще и чаще высказывать сомнения по поводу литературного наследия, подмечая отсутствие в нем произведений, написанных авторами-женщинами, представителями меньшинств, не западными авторами. И пока некоторые интеллектуалы продолжают возводить в культ отдельных авторов и отдельные книги, другие утверждают, что сама концепция литературы в идеальном варианте предполагает субъективность, а в самом худшем – деспотизм.

"Книготорговцы и издатели, безусловно, распределяют роли, это неизбежно. Они принимают решения, думая о своем рынке и о том, как сделать товар более привлекательным для покупателя, - говорит Шан Кейн, редактор книжного раздела газеты "Guardian". – Что один назовет выдающимся произведением, то другому может показаться чушью".

Сегодня литература стала более неоднозначной категорией, чем была в XVIII-XIX веках. Сейчас гораздо больше грамотных и образованных людей, чем во времена, когда горстка интеллектуалов решала, какой должна быть великая книга. А благодаря Интернету каждый может поучаствовать в литературных дискуссиях. Теперь мы слышим голоса не только критиков и издателей. Писатель Дэниэл Мендельсон заметил в одной из статей газеты "New York Times": "Сегодня читатели наравне с критиками принимают живое участие в выборе книг, которые заслуживают внимания, обсуждения, анализа. Бурное негодование против литературных богов – Дионисов, которые одни только и владели священным правом превозносить избранный круг авторов – наконец было выпущено на волю".

Но это не значит, что нет больше различия между массовой и высокой литературой. Пусть этот вопрос открыт для обсуждения, но издатели, критики, педагоги и читатели по-прежнему любят разбивать на категории плоды писательских трудов, отделяя жанровые книги от литературы, эфемерных однодневок от классики. Границы этих понятий могут быть размытыми, однако достаточно просмотреть несколько недавних списков "Великие книги", чтобы понять, насколько крепко прежнее единодушие. (Например, сравните вот эти списки от "Guardian" and "Modern Library").

Перевод: Scout_Alice
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ