4,2

Моя оценка

Писатель-классик, писатель-загадка, на пике своей карьеры объявивший об уходе из литературы и поселившийся вдали от мирских соблазнов в глухой американской провинции. Книги Сэлинджера, включая…
Развернуть
Серия: Книга в сумочку
Издательство: Эксмо

Лучшая рецензия на книгу

Abandoned

Эксперт

Эксперт Лайвлиба

22 марта 2024 г. 23:20

83

3.5

Сочинять в отзывах можно что угодно. Я читал этот бред. Бред юношей, которые желают самоутвердиться, творения девочек, почему-то не считающих себя дурами. Относительно же Сэлинджера, могу сказать следующее. Вы помните мальчика из рассказа «Тедди»? Так посмотрите на него и сравните с нами. Ему 10 лет, нам наверняка больше. О чём он говорит? Всем понятно?

Сэлинджер умер затворником, сумевшим что-то постичь в этой жизни, а мы тут разглагольствуем, сидя на диване, обсуждаем то, что нам уяснить просто не дано. Ну не дано, по причине слабого интеллекта. Обидно? Да. Но давайте признаемся себе в этом. Или будем всё-таки ерепениться?

То главное, о чём кричит писатель во всех своих произведениях, о чём умоляет, просит! О чём предостерегает, взывает и предупреждает – это не участвовать в общем…

Развернуть

ISBN: 978-5-699-95562-6

Год издания: 2017

Язык: Русский

Количество страниц: 352
Формат: 100x140 мм
Тип переплета: покет

Возрастные ограничения: 16+

Почему писатель назвал свой сборник «Девять рассказов»? Коль скоро традиционные решения — назвать книгу просто «Рассказы» либо вынести на обложку название одного из них — Сэлинджера почему-то не устраивали, может быть, он в слове «девять» выразил нечто потаённое? Тем паче, что вслед за названием книги поставлен эпиграф: «Мы знаем звук хлопка двух ладоней, // А как звучит одной ладони хлопок?», скрытый смысл в котором присутствует несомненно.

Указав в подписи под эпиграфом, что это дзэнский коан, Сэлинджер, однако, «опустил» имя его автора — японского поэта, художника и проповедника Хакуина Осе (1685-1768), а также самое название коана — «Одна рука». Между тем, из тысячи семисот с лишним дзэнских коанов «Одна Рука» Хакуина — среди самых знаменитых! Он включён даже в число трёх основных упражнений-загадок для дзэн-буддистов, проходящих начальную стадию религиозного обучения. Тут надо пояснить, что согласно учению дзэн постичь истину можно лишь интуитивно и что система загадок-коанов была специально выработана дзэнскими проповедниками с целью пробуждения в учениках интуиции подобного рода. Каждая такая загадка содержит вопрос, в котором заключён и ответ, но ответ не прямой, а парадоксальный, отчего коаны сравнивают подчас с древнегреческими апориями, видя в них схожие упражнения на переход от формально-логического мышления к поэтически-ассоциативному. Коан же Хакуина, в частности, нацелен на то, чтобы убедить ученика в непостижимости мира, в том, что всё видимое, слышимое, осязаемое человеком столь же эфемерно, как и звук хлопка одной ладони.

Та же роль, в сущности, отведена коану Хакуина и у Сэлинджера. Извещая осведомлённого читателя, что в «Девяти рассказах» он найдёт помимо «хлопка двух ладоней», т. е. высказанного, и нечто скрытое, подразумеваемое (тем паче, что согласно дзэнским постулатам словами истину выразить нельзя), дзэнский коан «Одна Рука» адресуется, возможно, и читателю «непосвящённому». Но — лишь при условии, что тот проделает определенную интеллектуальную работу, дабы постичь смысл восточной загадки, направляющей разум к выходу за пределы обыденного сознания.

Однако возвратимся к вопросу о том, почему число рассказов сборника вынесено на обложку или, вернее, какой смысл в этом числе заключён, если, конечно, оно не является итогом простого подсчёта новелл?

Методика дешифровки определилась путём последовательного обозрения символических значений числа «девять» в пределах религиозно-философских учений Востока, ибо целый ряд категорий из аппарата последних постоянно присутствует в сэлинджеровских текстах. Так в конце концов и был обнаружен ключ к шифру — связанная на одном из этапов своего развития с числом «девять» концепция традиционной индийской поэтики «дхвани-раса».

С числом «девять», правда, мы встречаемся также и в одной из философских метафор «Махабхараты» («девятивратный град»), обозначающей человеческое тело, в коем обитает «горожанин» — дух, чистое субъективное сознание, считавшееся в древнеиндийской философии бесконечным и непознаваемым. Однако категорически утверждать, что название сэлинджеровского сборника является скрытым парафразом метафоры «девятивратный град», мы — при всей соблазнительности этого заключения — всё же не решаемся. Это лишь предположение, и если бы оно когда-нибудь подтвердилось, выяснилось бы, возможно, что, прибегая к данной фигуре, Сэлинджер как бы уподоблял — эзотерически — свои «Девять рассказов» живому человеческому организму.

Конечно, в принципе такой подход к произведениям искусства отнюдь не нов. Ещё Кант, сопоставляя природу с искусством, видел в том и другом живое органическое целое. Используя эту идею, отождествлял произведения искусства с органической природой и Шеллинг. Тождественные по своей внутренней сути природа и дух, по Шеллингу, представляют собой самообнаружение единого абсолюта, объективным свидетельством чего и выступает сознательное художественное творчество. Произведение искусства, считал он, появляется в результате того, что человеческий разум объединяет с помощью творческого воображения свои субъективные импульсы и восприятия с феноменами органической природы. Словом, творческий процесс, по Шеллингу, — это такая творческая активность, которая более всего напоминает активность бога. Сходными были и эстетические идеи немецких романтиков. «Мы живем в огромном (и в смысле целого и в смысле частностей) романе»,— писал Новалис.

Но отражает ли книга Сэлинджера «Девять рассказов» влияние этих идей? То есть претендует ли она по замыслу автора на статус цельного организма? Трудно сказать. Но вот советский литературовед А. Мулярчик, например, почувствовал, что сборник «Девять рассказов» представляет собой безусловную художественную целостность, отчего и рассмотрел его в книге «Послевоенные американские романисты» наравне с рядом известных романов.

И всё же, несмотря на то что объединением девяти рассказов в одну книгу Сэлинджер как бы обобщённо воспроизводит эмоциональный, психический, духовный строй человеческого индивида, отражая основную гамму людских настроений, переживаний, страстей, т. е. в большой мере достигает «шеллингианской» цели уподобления произведения искусства органической природе (а в терминах древнеиндийской философии — «девятивратному граду»), наше сопоставление названия сборника «Девять рассказов» с восточной метафорой «девятивратный град» не более чем гипотетично. В то же время зависимость названия сборника от одной из теорий древнеиндийской поэтики представляется нам несомненной.

О том, что парадигмы традиционной индийской поэтики могут быть применены и при создании современных литературных произведений, индологи, в том числе и советские, писали не раз. Академик А. П. Баранников даже считал древнеиндийскую поэтику единственной, «построенной на научных основах и разработанной до поразительной тонкости». Согласно одной из её кардинальных доктрин, художественное наслаждение от литературного произведения достигается не благодаря образам, создаваемым посредством прямых значений слов, но теми ассоциациями и представлениями, которые этими образами вызываются.

В традиционной индийской поэтике существовала концепция, по которой скрытое, проявляемое значение художественных произведений — «дхвани» — понятно лишь тем избранным ценителям, в чьих душах сохранились воспоминания о предыдущих воплощениях. Только благодаря этому они и обладают той эстетической сверхчувствительностью, сверхинтуицией, которые позволяют им постигать сокровенный смысл произведений искусства, получать от них истинное удовольствие, т. е. в полной мере воспринимать их поэтические настроения — «раса».

Только к таким ценителям, по мысли теоретиков древнеиндийской поэтики, и обязан апеллировать настоящий художник. А создаваемые им в расчёте на знатоков, людей «с созвучным сердцем» (перевод Б. А. Ларина), литературное произведение должно было заключать в себе один из трех типов «дхвани» — скрытого смысла:

I — подразумевать простую мысль;
II — вызывать представление о какой-либо семантической фигуре;
III — внушать то или иное поэтическое настроение («раса»).


Последний, третий тип «дхвани», или «затаённого эффекта» (термин Б. А. Ларина), считался высшим видом поэзии.

На первых порах различались восемь поэтических настроений. Так, установивший этот канон трактат о драматургии, приписываемый легендарному индийскому мудрецу Бхарате (VI-VII вв.), определил следующие виды и порядок «раса»:

1 — эротики, любви;
2 — смеха, иронии;
3 — сострадания;
4 — гнева, ярости;
5 — мужества;
6 — страха;
7 — отвращения;
8 — изумления, откровения.


Спустя несколько веков Удбхата (VIII-IX вв.) обосновал необходимость добавления ещё одного поэтического настроения («раса»), девятого по счёту:

9 — спокойствия, ведущего к отречению от мира.


Теорию «дхвани» (т. е. теорию поэтической сугге́стии), согласно которой требовалось строить художественное поэтическое произведение так, чтобы в нем наличествовал скрытый смысл, намёк («дхвани»), позволяющий внушить то или иное из девяти поэтических настроений, в IX в. сформулировал в трактате «Дхваньялока» («Свет дхвани») Анандавардхана.

Канон девяти поэтических настроений оставался неизменным вплоть до эпохи индийского Средневековья, когда в результате исследований одного из теоретиков «дхвани-раса», Мамматы (XI-XII вв.), число «раса» было признано необходимым минимально увеличить. Так появилось десятое (и последнее) поэтическое настроение — родственной нежности, близости.

Возвратимся, однако, к названию сэлинджеровского сборника «Девять рассказов». На наш взгляд, угадываемый, «проявляемый» смысл этого названия как раз и состоит в том, что оно подразумевает «простую мысль», а именно в книге воплощены девять видов поэтических настроений. А поскольку в их перечне традиционная индийская поэтика закрепила за каждым своё постоянное место, свой, так сказать, порядковый номер, мы и намерены далее показать, что в названном выше сборнике последовательность расположения рассказов выдержана Сэлинджером в зависимости от того, какое «по счету» поэтическое настроение в нём воплощено (см. табл.).

1 — эротика, любовь — «Хорошо ловится рыбка-бананка»;
2 — смех, ирония — «Лапа-растяпа»;
3 — сострадание — «Перед самой войной с эскимосами»;
4 — гнев, ярость — «Человек, который смеялся»;
5 — мужество — «В лодке»;
6 — страх — «Тебе, Эсме с любовью и убожеством»;
7 — отвращение — «И эти губы, и глаза зелёные...»;
8 — изумление, откровение — «Голубой период де Домье-Смита»;
9 — спокойствие, ведущее к отречению от мира — «Тедди».


Характеризуя психологическое состояние знатока, у которого поэтические настроения произведений искусства вызывают суггестивно особый вид переживаний, один из позднейших теоретиков школы «дхвани-раса», Джаганнатха (XVII в.), указывал, что подобного рода эстетическое удовольствие коренным образом отличается, скажем, от того чувства, что испытывает обычно мужчина, когда ему сообщают: «У тебя родился сын!» Иначе говоря, это психологическое состояние должно быть, применяя известную формулировку Канта, «удовольствием рефлексии», а не «удовольствием наслаждения, исходящего из одного лишь ощущения».

Несколько забегая вперед, заметим, что Сэлинджер, используя выработанные санскритской поэтикой изощрённые категории и утончённую технику письма, апеллировал, конечно, не только к знатокам, — хотя бы уже по той причине, что даже среди литературоведов не так уж много людей, знакомых с основами традиционной индийской поэтики и эстетическим арсеналом теории «дхвани-раса». Не говорим уж о том, что большинство произведений Сэлинджера популярны во всём мире и во всех читательских сферах. И противопоставлять элементы реализма в его творчестве увлечению писателя мистикой и религиозно-философской символикой Востока, утверждать, что индуистские криптограммы для него важнее открыто реалистической оснастки произведений, либо наоборот, было бы, на наш взгляд, неверным. По всей вероятности, художественному видению Сэлинджера присуще органичное слияние того и другого. Проникновение же в сэлинджеровскую тайнопись, в глубины символики его новелл и повестей поможет уяснить ту совокупность принципов, взглядов и убеждений, которые определяют отношение писателя к действительности.

©

«Девять рассказов» — сборник рассказов американского писателя Джерома Д. Сэлинджера, выпущенный в апреле 1953.

Рецензии

Всего 219
Abandoned

Эксперт

Эксперт Лайвлиба

22 марта 2024 г. 23:20

83

3.5

Сочинять в отзывах можно что угодно. Я читал этот бред. Бред юношей, которые желают самоутвердиться, творения девочек, почему-то не считающих себя дурами. Относительно же Сэлинджера, могу сказать следующее. Вы помните мальчика из рассказа «Тедди»? Так посмотрите на него и сравните с нами. Ему 10 лет, нам наверняка больше. О чём он говорит? Всем понятно?

Сэлинджер умер затворником, сумевшим что-то постичь в этой жизни, а мы тут разглагольствуем, сидя на диване, обсуждаем то, что нам уяснить просто не дано. Ну не дано, по причине слабого интеллекта. Обидно? Да. Но давайте признаемся себе в этом. Или будем всё-таки ерепениться?

То главное, о чём кричит писатель во всех своих произведениях, о чём умоляет, просит! О чём предостерегает, взывает и предупреждает – это не участвовать в общем…

Развернуть

22 марта 2024 г. 06:37

36

2.5 Скучно

Когда начинал читать сей шедевр Сэлинджера, ожидал чего-то гораздо более монументального и насыщенного смыслом. При прочтении у меня возникал один единственный вопрос: "Для чего это было написано?".  Рассказы на мой взгляд очень фрагментарны, у большинства совершенно непонятен сюжет, это просто зарисовки чьей-то жизни, между собой они не связаны. Я из всей книги могу спустя несколько часов после прочтения вспомнить лишь два рассказа. Даже не знаю, кому можно посоветовать прочитать "9 рассказов"...

Подборки

Всего 367

Издания и произведения

Всего 26

Похожие книги

Вы можете посоветовать похожие книги по сюжету, жанру, стилю или настроению. Предложенные вами книги другие пользователи увидят здесь, в блоке «Похожие книги». Посоветовать книгу

Популярные книги

Всего 731

Новинки книг

Всего 241