В последнее время меня настолько поражают читательские рецензии и отзывы на книги, что свой отзыв я решила написать не только и не столько на книгу, сколько на отзывы. Ну и рецензии, разумеется. У нас же все пишут рецензии.
Во время чтения у меня возникла одна стойкая ассоциация, которую мне теперь, пожалуй, не "развидеть". Читая про столицу мира "Игр", Панем, и его жителей, я видела перед собой огромное сообщество потребителей книг.
И объединяет эти два общества отношение к жизни. А в особенности - к жизни чужой.
Основное требование - "Хлеба и зрелищ" - равно актуально для обоих сообществ. Хлеб они потребляют условно одинаковый, а вот пропуском в мир зрелищ для одних служит скрытая камера, а для других - раскрытая книга...
Вот честно, по разнообразным отзывам, рецензиям и комментариям создаётся впечатление, что книгу читали два типа людей. В нашем обсуждении с сестрой она хорошо сказала про это так:
"Такое ощущение, что кто-то читал книгу от лица Катнисс, и пережил с ней все те ужасы, что выпали на ее долю и долю остальных героев, а кто-то — от лица капитолийцев. Сначала все было отличненько: экшн + лав стори = отличное шоу, все прекрасно провели время. Во второй книге все самое интересное осталось за кадром — какие-то придурки взяли и остановили Игры. А в третьей — совсем тоска: тебя лишают возможности понаблюдать, как другие умирают ради твоего развлечения. Пичалька. Вместо того, чтобы делать ставки, ты вынужден вникать в душевные метания какой-то дурочки, в одночасье оказавшейся посреди обломков собственной жизни. Всем сразу стало скучненько, ни любви, ни напряга, сплошная политика".
И это творится не только с книгой "Голодные игры", это такая тенденция вообще. Но разберу на примере «Игр».
Дальше...
Читая книгу, абсолютное большинство желает "чего-нибудь остренького" и обязательно новенького:
- топить героев второй раз - это моветон, давайте их лучше сожжём - потому что этого ещё не было, а то, что уже было, нам не интересно.
Этот и все последующие отрывки – из реальных рецензий:
"Если "Голодные игры" подкупили меня неизбитостью сюжета и были буквально проглочены за ночь, то "И вспыхнет пламя" шло уже со скрипом - Коллинз переливала из пустого в порожнее, усиленно пыталась снова выкатить на тех событиях, которые происходят на арене Голодных игр, и абсолютно предсказуемо подвела к восстанию в Дистриктах."
- при этом герои не должны быть обычными людьми и поступать в соответствии с возрастом и опытом - каждый персонаж должен быть носителем определённого, чётко узнаваемого характера: "давай выберем, какой ты будешь - наивной девочкой, сексапильной или же замкнутой и таинственной" - но только не самой собой, иначе читатели/зрители, не будучи в силах определить твой образ, назовут тебя "картонной дурой". Потому что они не привыкли вглядываться, не хотят тебя понимать - им нужен типаж, соответствующий их представлениям о герое;
- как следствие, реально воспринять чувств и эмоций человека (персонажа) они не могут: чтобы они поняли, что человек горюет, им надо показать слёзы крупным планом, да ещё хорошо бы человек сам чётко озвучил свои эмоции. Чтобы эти читатели-зрители заметили, что два человека любят друг друга, они должны много и страстно целоваться на камеру.
«Ну, то есть нам прямым текстом могут сказать, что у героини присутствует какая-то черта характера, но лично я этого ничего не увидела. Она просто ни-ка-ка-я. Хотя повествование от первого лица - это такая прекрасная возможность раскрыть нам внутренний мир персонажа, что дальше уже некуда».
Гляжу в книгу – вижу что?
"Пара слов о том, что чего-то там у нее в душе трепыхается - и усё".
"Знаете, если бы меня забросило в дикую местность с кучей неуравновешенных чуваков, жаждущих моей крови, я бы оборалась о своих эмоциях по этому поводу".
И ни одно из этих слов нельзя было бы напечатать в приличной книжке.
Что такое "намёки" и "детали", эти читатели-зрители не знают в принципе, не то, что улавливать не умеют. Да им и неохота.
Они не видят за созданным для них и с их непосредственным участием типажом-манекеном живого человека, поэтому они с одинаковым удовольствием наряжают этот манекен в роскошные платья и отрывают ему голову. Высшее проявление их сочувствия: "Когда я увидела, как тебе оторвало руку, я чуть попкорном не подавилась!"
Чтобы они могли кого-то полюбить в принципе, даже такой извращённой любовью, любовью гурмана, жертву надо "облагородить", придать ей великосветский лоск, низменные желания - не для них.
"… А так же продукт своего общества, когда хочешь-не хочешь нужно приспосабливаться. Такая бой-баба, диву даешься. Она хочет есть. Она хочет выжить. Ах, ну еще еще она сестричку любит - так что не совсем чурбан."
Тут все хотят читать Кафку и Коэльо, а она есть хочет - фи, какая деревенщина!
Говоря словами знаменитой Марии Антуанетты: "Что они бунтуют, эти крестьяне? Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные!"
"Почему люди не бегут из дистриктов как подорванные? Да, радиация, зато свобода."
На этой фразе меня порвало.)))
"Да, отрава, зато вкусно"
"Да, сгоришь, зато тепло".
«Голодные Игры» изначально не предполагала из себя хэппи-эндовой стори, в которой все смертельно раненные выживут, а когда-то потерянные или псевдоумершие вернутся к родным. И вот, в книге накаляются страсти, начинается Революция. ... Однако – это ж надо так умудриться!- ни один «драматический» момент не вызвал у меня ни доли чувств, хотя по натуре я особа весьма сентиментальная. Я даже комментировать это не хочу».
Я тоже не хочу это комментировать.
Иными словами, когорта читателей-"панемцев" - это люди с претензией на утончённость, которые всегда выше. Выше простых старых истин. Выше простых человеческих отношений. Выше простых житейских проблем. Люди, которые за деревьями не видят леса, но при этом точно знают, что было бы лучше, если бы на месте этого леса был разбит английский парк. В котором подстриженные газоны, подрезанные деревья, вычерченные по линейке дорожки и идеально круглые прудики соответствуют их представлениям о простой и ясной гармонии. Предельно ясной. Предельно простой.
"Долго не могла понять, что с ней не так, с этой книгой. Поняла: она для морально ленивых людей, только не обижайтесь пожалуйста. К сожалению,это признак сегодняшней молодежи, ведущей виртуальную жизнь. Проще придумать себе все это с помощью интересного сюжета, чем самому переживать реальные события и эмоции".
Да?
То есть, чтобы понять, что герою было больно от ожога, надо обжечься самой? А иначе в душе ничего не дрогнет? "Душа обязана трудиться" - посредством физического самобичевания?
"И НАПОСЛЕДОК: ПОЧЕМУ НИКТО НЕ ГОВОРИТ О ТОМ, ЧТО САМА ИДЕЯ УЖАСНА- ДЕТИ УБИВАЮТ ДРУГ ДРУГА, ПУСТЬ И РАДИ ВЫЖИВАНИЯ? ПОЧЕМУ АВТОР НЕ ОПИСЫВАЕТ МОРАЛЬНУЮ СТОРОНУ САМОЙ ИДЕИ ТАКОГО ОБЩЕСТВА?ЗАЧЕМ ВЫ ТОГДА НАЗЫВАЕТЕ ЭТО АНТИУТОПИЕЙ, ЕСЛИ САМА КОЛЛИНЗ НЕ ПОДНИМАЕТ ЭТОЙ ПРОБЛЕМЫ?"
И в конце Коллинз должна была приписать: "Дети, не убивайте друг друга, это нехорошо!" А то сами дети понять этого не в силах. Раз им прямо не сказали.
"Вот только не ждите тут глубокой философии и очень мудрых мыслей. Это просто не тот жанр."
Да. Ждите здесь новой вариации на тему старых известных истин, которые за века ничуть не потеряли свежести.
Из положительного отзыва:
" “Голодные игры” не резня, и они ничего не разоблачают".
Мы уже поняли – тут всё понарошку.
Отдельной строкой идут пожелания в стиле "пойди туда не знаю куда". Потребители литературы сначала дружно жалуются на обилие описаний, которые им читать скучно, потом - на отсутствие описаний, потому что они не могут себе представить, "что в голове у автора". Они не хотят видеть на месте героя, по их мнению, размазню, который может ошибаться, сомневаться, бояться, внезапно менять своё мнение, метаться, теряться или чего-то не хотеть. Но заполучив "рыцаря без страха и упрёка", начинают ныть и жаловаться, что им подсунули мерисью. И даже если и страх, и упрёк останутся, но герой будет обладать парой недоступных читателям-потребителям навыков и устремлений, он всё равно попадёт в эту категорию. А мерисью ими презреваемы.
"И сопли ее - Сопли Героя. Смешно же. В таком ключе примерно: "Да, я умру, но за тебя, да, я обязана сделать это" х10. Мэри Сью же, да?"
Да, сопли Панфилова, сопли Кожедуба, сопли Матросова, сопли Маресьева, Жуков, опять же, был исключительно соплив... Сопли, наверное, розовые - Маншук Маметовой, Алии Молдагуловой... Дальше вписывайте сами.
"Более того, она сожалеет об убийстве трибута, она защищает Руту, она благородная, и, конечно, читатели начинают болеть за нее всей душой. Автором сделано все, чтобы они полюбили ее."
Хороший автор, разумеется, всеми силами старается заставить читателей возненавидеть главного героя.
"Как и у любой пятнадцатилетней девушки, ее головка забита только мальчиками, вкусняшками и платицами, даже когда вокруг люди друг другу кишки вырывают."
Где? Откуда рецензент это взяла?! Цитату в студию. Напомню: это написано о девушке, которая стрижёт ногти ножом, ходит в старой куртке и вообще не подозревает, что кому-то нравится. И, конечно же, на Арене Катнисс только и думала, что о платьицах.
"Ладно, в первом томе я запросто простила Китнисс все ее гормональные всплески, ибо было не до того. Теперь она начала уже отчетливо раздражать. Во-первых, она нескончаемо ноет всю первую половину. «Я больше не могу охотиться (подвергая себя опасности и всяческим страданиями), о боже, даже этого меня лишили! Я больше не могу гулять с Гейлом (мучая его безответностью), о боже, даже этого меня лишили! Я должна выйти замуж за Пита (которого не то чтобы люблю, но явно не равнодушна), о боже, даже выбора меня лишили!». Нет, я все понимаю, ей несладко, каждое новое лишение – действительно повод для печали, но нытье быстро начинает откровенно раздражать."
Действительно, что это за проблемы по сравнению с оскорблёнными чувствами рецензентки, которой приходится же выслушивать это бесконечное беспричинное нытьё! "Почему отменили мой рейс?! Ураган? Бросьте, там всего лишь слегка моросит!" (с) "Дьявол носит "Прада".
Для потребителей книг ничего не бывает в достаточном количестве: всего либо слишком мало, либо чересчур много...
А ещё они обладают одной сверхъестественной способностью: они знают лучше! Не спрашивайте, что, не спрашивайте, кого - просто лучше. И они умеют писать лучше.
Но их мнение - увы! - авторы при написании книги в расчёт не берут. И они скорбно пишут в своих рецензиях: "Я бы опять сделал не так, но кого волнует мое мнение..."
И они всегда проницательны. Они точно знают, на кого рассчитана книга и какие маркетологические ходы задействовал хитрый автор, чтобы «выжать как больше бабла из доверчивых читателей». Они видят его насквозь, и, конечно же, не читали бы эту ерунду, просто им "интересно, что же там [в газете] для дураков пишут?"*
"Книга может легко увлечь человека, у которого в собственной жизни ничего интересного не происходит, которому будет интереснее следить за перипетиями в сюжете, чем жить самому."
Осмелюсь предположить, что, в таком случае, рецензент всем другим предпочитает невыносимо скучные и бессюжетные книги.
"Она рассчитана на то, чтобы ее читатели при каждом сюжетном повороте подскакивали на месте, горя от нетерпения узнать, что же дальше."
Как там в песне поётся? "Ну что сказать, ну что сказать, устроены так люди: желают знать, желают знать, желают знать, что будет"?**
Но подскажите же мне интересную книгу, в которой читателю совершенно всё равно, что будет дальше?
"И вот что получается, мессидж о жестокости детей, уже озвученный в "Повелителе мух" на гораздо более высоком уровне, не несет в себе никаких откровений; сюжет слабенький; любовный роман для девочек, еще не открывших для себя бдсм."
А рецензент его для себя, стало быть, открыл?
"Что мне еще для счастья надо? Того же, что и обычно – секса. Хотя бы чуточку. Я не говорю о жаркой постельной сцене на пяток страниц, но хотя бы упоминание?
Честно, я терпела до последнего. По-моему, даже целевая аудитория книжки – американские девочки о двенадцати годах в курсе, что переспать с приторно-правильным Пита накануне выхода на арену – it’s the right thing to do. Что уж там говорить про меня".
Действительно, про рецензента говорить нечего. Разве что познакомить его с предыдущим рецензентом.
"Я пытаюсь понять, что за "проклятие второй части" витает над подобной литературой. Что же это за проклятие? О, оно очень страшное и убийственное. Точнее, самоубийственное. А именно, во второй части главная любовная парочка обязательно решает самоубиться, причем каждый ради спасения другого. Выглядит, как очень дешевая попытка автора овеять парочку ореолом веронских любовников. Шекспир плачет."
Я тоже плачу, потому что любовь и дружба, в которых каждый сам за себя - это пародия на чувство. А именно такое понимание рецензенту лишь и доступно.
"Финал, судя по всему, рождался в неимоверных муках. Такое ощущение, что после взятия Капитолия Коллинз долго и мучительно думала, чтобы еще такого дописать, а потом пришел издатель и спросил: "Где готовая книга?", после чего она, решив не париться, набросала попсовый финал в стиле "и жили они долго и счастливо" и стала радостно ждать гонорар с шестью нолями и проценты от продаж. А что, пипл схавает."
Конечно, зря она это написала. Надо было просто и красиво расстрелять Катнисс, и этим поставить эффектную точку. И не забыть этак небрежно сдуть дымок с дула пистолета.
Вот, следующий рецензент нам всё и объясняет:
"О счастье Китнисс заговаривать вообще не имеет смысла. Она – моральный калека, такой человек никогда не будет счастлив."
Видно, что человек знает, о чём пишет.
Все эти утончённые читатели-потребители трезвонят обычно «со своей высокой колокольни», с которой им лень и неинтересно глядеть на грешную землю, и любовно перебирают странички очередной нетленки Пауло Коэльо, который пишет в их возлюбленном «высоком штиле». Даже не знаю, пожелать им или не желать ветра перемен, который сдул бы их с колокольни и впечатал носом в презренную материю. Не знаю, честно, потому что несчастных панемцев, которые внезапно оказались оторваны от розового тепла и уюта, мне всё-таки жалко.
"И как вывод: конечно, "Голодные игры" - это далеко не серьезная, взрослая литература. Но эти книги цепляют. Так что без претензий. Это хорошая развлекательная книга. И она впечатляет".
Ну, вот и развлеклись.
А теперь, собственно, отзыв.
Прежде всего скажу, что книгу я читала на английском, и потому избегла переводческих изуверств над текстом.
Язык книги не сложен и не изобилует синонимами и сложными конструкциями. Но коль скоро повествование ведётся от лица девочки, учащейся в сельской школе, это выглядит вполне естественно.
Сначала скажу о главном минусе, чтобы плавно перейти к плюсам. В этой книге воля автора чувствуется уж чересчур сильно. Разумеется, автор – бог созданного им мира и всё там будет по слову его, но этому должны всегда противостоять ограничения, созданные самим миром. Для меня очень важна логическая проработка основы, фундамента, на котором будет строиться сюжет произведения. Проще говоря, мир должен быть организован убедительно. И даже если я буду видеть на протяжении книги только последствия, я не должна сомневаться в наличии причин и предпосылок. Сьюзен Коллинз же уделяет этому не много внимания. В итоге весь мир книги воспринимается как одна большая арена, на которой персонажи-игроки вынуждены действовать в определённых автором условиях, которые могут внезапно и измениться – словно по мановению авторской руки. Новые обстоятельства возникают неожиданно и без какого-либо объяснения.
Но если принять эти правила игры и воспринимать всё как данность, не спрашивая о причинах, мы увидим другую, сильную сторону книги. Это её герои. Я не соглашусь с тем, что хотя бы одного из персонажей можно назвать «картонным». Кто-то обладает более сложным характером, кто-то – менее сложным (а может, просто не раскрывается нам до конца), но все они, безусловно, очень живые и «настоящие». Вот что здесь логически обусловлено – это характеры. Решения, эмоции, поступки возникают у персонажей не на пустом месте, всё это тщательно прописано. И переживается читателем очень глубоко.
Многие презрительно фыркают на описания празднеств и нарядов, но здесь и эта деталь работает на общую идею, увеличивая контраст между «столичным бомондом» и жителями «производственных зон». И мне очень жаль, что в третьей книге нет описания этапов адаптации «подготовительной команды» к жизни в 13-м районе. Это было бы интересно и поучительно.
Говоря о поучениях, не могу не вспомнить и другую жалобу: о том, что книга не даёт ничего ни уму, ни сердцу. Но разве не даёт? Художественная литература помогает нам прожить сто жизней за одну, безопасно для здоровья оказаться в трудных ситуациях и получить бесценный жизненный опыт. Разумеется, всё зависит от мастерства автора. Здесь этого мастерства достаточно для того, чтобы мы могли поставить себя на место героя, увидеть ход его мыслей, принятое решение и попробовать принять своё. Я искренне поздравляю тех, кто не нашёл в этой книге никаких новых откровений. Отлично, значит, вы знаете, «что такое хорошо и что такое плохо». А абсолютно новое слово в беллетристической литературе можно будет сказать только тогда, когда в человеке самом что-нибудь существенно изменится.
Как вывод: эта книга – не самая сильная в литературном плане, не «нетленка», но она безусловно хороша, и стоит её прочесть хотя бы затем, чтобы освежить в себе то человеческое, что в каждом из нас должно быть на первом месте.
Благодарю тех, кто дочитал до конца.)
* Н.Носов. "Незнайка на луне"
**песня "Гадалка" из к/ф "Ах, водевиль, водевиль!"
