Рецензии — стр. 2

О секретах частушечного мастерства

Виктор Олегович Пелевин пишет в жанре «частушки» все свои произведения. У него есть целый набор мыслей («нарративов», если мы будем совсем умные), которые он старательно копит весь год — и эти нарративы он должен опубликовать в своём следующем произведении. Творческо-психологическая задача обуславливает формы его произведения — все вокруг хотят открыть «правду» героям Виктора Олеговича. «Правда», как водится, это те самые нарративы и есть, которые Виктор Олегович старательно копил. В случае, когда нарративы взаимоисключают друг друга, подтягивается любимая конспирология — прошлый «транслятор» нарратива был ложный, а вот вместо него другой транслятор теперь изложит новую порцию «правды». Автора новой «правды» вы тоже знаете. Поэтому не секрет, что творчество Пелевина это давно сборник частушек, а сюжет его книг — банальная перебивка, исполненная на «концертине» (если вы не знали — это тот самый музыкальный инструмент, на котором играет Николай Бандурин, а до него играл Павел Рудаков). Можно ли к запоминающемуся проигрышу относиться как к полноценному произведению? Можно, но сложно — все-таки смысл исполнения частушек именно в самих частушках, а перебивка просто не должна заставить вас заскучать.

Об остроактуальном кризисе

Данная книга Виктора Олеговича носит явный кризисный (и, хотя сам В.О. не работает с этой терминологией, диалектическо-антикризисный характер). 24 февраля случилось то, на что Виктор Олегович не мог не отреагировать — и, следовательно, должен был как-то отразить это в своём произведении. Поэтому, судя по всему автор просто забросил то, над чем он работал до этого, взял старые дрожжи Трансгуманизма (писал о нем здесь), и используя сеттинг наваял продолжение к уже законченному произведению. Совершенно не секрет, что для Пелевина гораздо сложнее выписать окружающий мир, чем набросать острополитических подробностей вроде философа Дупина или разбившейся банки генерала Судоплатонова. Данный ход позволил Виктору Олеговичу в которые сроки, «на скорую руку», сделать книгу, и пусть с задержкой — но выпустить её к сентябрю. Сроки были явно сжатые, Виктор Олегович слегка торопился (редактура тоже торопилась — это видно), но все-равно не успели. Книга из ежегодной «осенней» стала «юбилейной» — ко Дню Рождения Пелевина. Зато вышла.

О секретах летного (писательского) мастерства

Ввиду больше чем обычно ограниченного времени (что Пелевину недостаточно одного года для полноценного произведения я писал многократно — здесь, здесь, здесьили здесь) автор формирует «перебивку» на концертине подчёркнуто невзыскательно — «вбойщик» вбивает «вбойки» на остросоциальные темы, периодически сверяясь то с политическим техническим заданием, то с внутренним «маяком в душе» в виде пришитого как палец к чудищу доктора Франкенштейна японца из другого рассказа, добавленного лишь для увеличения объёма книги — выхода на пресловутые 500 страниц, пристойные к продаже. Понимая, что «вбойки» получаются уж слишком разнородные — автор с самого начала подстелил соломки — вот такой он, наш «Салават» — Сало и Вата в одном лице. Считайте, что шизофреник. Рефрен с разными объяснениями такой «философской эклектичности» будет повторяться в разных вариациях — и здесь вижу большую недоработку редактора, все-таки я бы не стал бить в одну точку с трех разных позиций. Тем более и так все понятно — Виктор Олегович, как рачительная хозяйка, вложил в своего героя все, что было. Ментальный Франкенштейн это не физический, но тоже заметно — особенно если вчитываться.

Как водится, в стандартной, со времен Бэтмен Аполло, схеме — концовки нет вообще. Автору надо было сдавать книгу — закруглил на две странице совершенно чужеродным текстом, добавил «мему» и сойдет. В конце концов, не на декабрь же сдвигать книгу?

О сюжете политических частушек

Беспокойство и напряжение общества автор выражал на имеющемся у него, многократно проверенном мольберте — все вокруг ненастоящее. «Вокруг нас матрица, как в фильме Матрица» — как пел другой современный писатель. Сюжет этот будет перепеваться на разные лады — от Бога, который именно такой, каким он отразился в зеркале Троллей (очень хорошая, пусть и слегка жульническая трактовка), до явно припасенных на чёрный день «кошечек» — продукт, прям скажем, сомнительной актуальности. Ну да про «евроислам» писать было страшно, а про «разведку Сердоболов» нет — все уже поняли, какого качества её работа. Главный вывод книги, собственно, обозначен ближе к середине, и в целом коррелирует с творчеством Пелевина — плыви по течению, или умрешь уставшим. Бог живет в тебе, и он хочет, чтоб ты жил — так живет он. Если ты не будешь жить, а будешь существовать — не ты будешь тащить Бога на своих плечах, а ему придётся тебя тащить. На конечный итог это никак не повлияет — зато ты будешь меньше страдать. Странно, что столь любимые автором вампиры не профигурировали — видимо, это связано с буксующим фильмом Empire V. Можно было бы красиво завернуть — не умножая своё страдание ты заставишь вампиров, заставляющих тебя страдать, сдохнуть от голода — ну да автор недокрутил, повторюсь, цейтнот в написании очень заметен.

О повторении законченного сеттинга

Идея, что можно вернуться в «старый» мир, пусть и местами закрытый — не нова. Подстегиваемый редакторами, Пелевин стандартно дописывает какой-то кусок книги уже после того, как она вышла — и включает её в свою следующую книгу. Только в данном случае у нас есть раздувание этого куска до совершенно полноценный книги. Если Трансгуманизм был законченным произведением, где автор показал свое умение (к 60 годам уже можно было научиться) работать с разными стилями и навык имитации собственной эволюции, то здесь таких изысков ждать не следует. Книги, написанные к какой-то дате, неважно, юбилей ли это, или план редактора — редко могут похвастаться такими качествами. Но идея возвращение в уже сформировавшийся сеттинг, «буддийско-виртуальный», либо же царства вампиров «Трансгуманизма», могу счесть все-таки более удачной, чем нет. Признаюсь, Пелевин интересен именно особенностями, мелкой фактикой созданного мира — а не миром вообще.

О сокроспелом недострое

Я бы охарактеризовал эту книгу как «закончена на 60%». Нет никакого сюжетного твиста, столь любимого Пелевиным, ни даже финального катарсиса. Книга банально обрублена. Однако намеки на нечто большее были разбросаны весь текст — линия TREX явно должна была вывести на «рептилоидов». Я очень ждал этого, такого очевидного, но в то же время неожиданного сюжетного твиста. Пелевин любит тайные общества, будь то вампиры или масоны. Ничего — линия ушла в полнейшую пустоту, и даже в финале TREX не удостоился какого-то упоминания. Хуже всего обошлись с «Сасаки» — на его линию прикрутили «Дом Бахии», лишь бы увеличить объём книги, но это все тоже заканчивается фундаментальным ничем.Возможно, с позиции буддизма это правильно, но с позиции литературы это выглядит скорее беспомощным.

Часть обрубленных сюжетных ходов банально «завяли» — да, сама книга такова, что в фокусе противостояние «востока и запада» — тем страннее видеть, что ни востока, ни запада в книге толком то и нет. Автору, судя по всему, банально не хватило времени все это выписать — поэтому на стадии редактуры намеки на это были удалены. Хорошо ли это, или плохо? Это, увы, такой факт.

О мелких приятностях

Книга, несмотря на те обстоятельства, в которых она писалась — достаточно забавная. Я бы сказал, что автор снова выезжает на успехе Трансгуманизма. Фальшивые Чехов и Толстой в виртуальной тюрьме батрачащие на картофельных полях под руководством негра-еврея-рэпера — это забавно. «Тунберги» как валюта — не менее забавные. Проходные «гэги» у Пелевина вообще удаются лучше, чем то, что он старательно выписывает — например столь любимая им история с девочками-якудза была бледная еще в прошлой книге, попытка повторить её «на бис» привела только к воспоминаниям о прошлом недоумении. Какие-то шутки «на грани фола» — но понятно, что сделаны они исключительно для «разведки сердоболов». Сюжет со швабрированным Ходорковским на галере именно для этого и писался.

О резюме

Объективно, книга скороспелый продукт, без должной проработки — и сюжетно, и редакторски её стоило бы еще править еще минимум два месяца. Есть и чисто редакторские косяки — слово «Россия» тут проскакивает, периодически, абсолютно вне «сеттинга» — редакторы даже не привели это в порядок. Но книгу читать, как ни странно, приятно. Да, это вторичный Пелевин относительно вторичного Пелевина, но если мы слушаем его именно ради частушек, а не ради его «перебивок» — проблема не выглядит такой острой. Новых нарративов подвезли целую тележку.

В то же время не могу не отметить заведомо сниженный «срок годности» этой книги. Подозреваю, что книга хорош будет работать остаток 2022 года, и, может, первое полугодие 2023 года — далее она неминуемо устареет. Ну да такова роль современной литературы, написанной «к дате». Что прочитал — не пожалел.

Роман "Саша, привет!" Дмитрия Данилова, выдающегося драматурга и прозаика, - одна из самых ярких и интересных работ отечественной литературы за последнее время. Остроумный, свежий, удивительно честный и актуальный текст о самом насущном - о том, что касается каждого из нас.

Завязка истории абсурдна. Сергей Петрович, преподаватель отечественной литературы в московском университете, приговаривается к смертной казни за мелкое преступление - интимную связь с девушкой, не достигшей 21 года. Студенткой Сергея Петровича. Почему так строго? Данилов объясняет: ".., чтобы как-то подчеркнуть недопустимость таких преступлений, сделать их более, что ли, выпуклыми, наше государство пошло на такие вот меры. А что делать". Действительно.

Сергея помещают в Комбинат- тюрьму для смертников. Условия содержания заключенных Комбината лучше чем в норвежских тюрьмах - здесь вам и пятиразовое роскошное питание, и шикарный парк, и номер с видом на московские красоты, - благодать. Заключенным доступны личные компьютеры, стационарные и ноутбуки, социальные сети, доставка алкоголя через интернет (об этом даже нам с вами приходится только мечтать), да даже за пределы тюрьмы выйти можно, никто препятствовать не будет. Одно но- каждое утро заключенные должны проходить по коридору с пулеметом, который случайным образом делает выбор - стрелять или не стрелять, лишить человека жизни или дать пожить денек-другой. А может и не денек. Нет никаких гарантий, что тебя застрелят. Человек может прожить целую жизнь в Комбинате и умереть естественной смертью. Вот и получается, что приговоренные становятся кем-то вроде кота Шредингера, - жив или нет? никому не известно.

Из разговора с тюремным психологом: "Это верно. Я тоже очень скептически отношусь к перспективам нашей работы. Для работы психолога важно будущее клиента. А если будущего нет, то трудно работать".

Еженедельно смертников посещают представители "традиционных российских религий". Отец Павел, мулла Ринат, раввин Борис и другие. Никто из них не пытается проповедовать или утешать. С одним Сережа обсуждает футбол, с другим культуру, с третьим веру. Кухонные разговоры за смерть,не более. Забавно, что священнослужители у Данилова получились скорее административными служащими, чем мудрыми богословами, проповедующими истинную веру. Один из них так и ответил Сереже, что шансов на спасение у него почти что нет, поздно спохватился.

Да что в этом утешительного? Что хорошего в этой реинкарнации? Сначала дикие муки рождения. Ну, родился. Страшное детство. Привыкание к этому миру. Где вы переродились - неизвестно. ‹...› Потом школа, взросление, мучают тебя там по-всякому. Ужас! Потом стал взрослым и понял, что у тебя в жизни нет никаких перспектив. Потом живешь. Потом дико, мучительно болеешь, потом умираешь. Что в этом хорошего? 

На первый взгляд, перед нами типичная антиутопия. Так? И да и нет. От антиутопии здесь только обертка. На деле, Данилова не интересуют тоталитарные режимы и неадекватные законы, и он пишет об этом открытым текстом: "Да, нам трудно друг друга понять. Когда ты приговорен к смерти, вопрос честных выборов отходит на задний план. Рад, что у вас есть возможность честно и чистосердечно интересоваться всей этой хренью. Это так свежо, по-юношески. Недоступно мне, увы". Автор умело использует жанр в своих целях: во-первых, антиутопия - тренд, который хорошо продается; во-вторых, абсурдностью происходящего автор низводит вопрос о смысле человеческой жизни до минутной прогулки по коридору. Разве наша жизнь сильно отличается от будней в Комбинате: проснулся, позавтракал, пошел на работу, бац - пьяный водитель, бац - ограбление с отягчающими, бац - кто-то забыл выключить газ. А может и нет, может, все будет в порядке и смерть настигнет человека лет так в 90, где-нибудь на лазурном берегу или в швейцарских Альпах, - никто не знает. Так ли сильно отличается пулемет Саша от старухи с косой? На мой взгляд, "Саша, привет!" - это искренний диалог с читателем о конечности всякого жизненного пути, о честном и рациональном отношении к смерти.

Говорят, что некоторые заключенные думают, что уже скорее бы, быстрее бы наступила эта определенность. Но мне кажется, что нужно наслаждаться каждым моментом жизни. Вы можете прожить долгую жизнь и спокойно умереть здесь в глубокой старости.

"Мы видим, как человек идёт по улице. Улица, кажется, московская. Человек идёт несколько нервно. Хотя не очень понятно, как это – идти несколько нервно. ‹...› Это будет чем-то вроде кино. На человека наставлена камера, и мы за ним наблюдаем". Действительно, текст больше напоминает сценарий, чем традиционный роман. Раскадровка по сценам, короткие предложения с точными, стремительными глаголами, множество остроумных диалогов, изумительные авторские ремарки, - стиль Данилова оригинален, свеж, он не подражает, а пишет так, как ему нравится, поступаясь избыточностью классического романа. Приведу пару примеров: "Думаю, не стоит подробно воспроизводить эту сцену, пусть каждый станет сам для себя режиссером, пусть каждый закроет глаза и представит себе эту сцену, кажется это гораздо эффективнее, чем описывать все это", "В  этом месте нам нужно представить, что это не роман, а киносценарий, есть сценарист, режиссер, продюсер, и они решают, есть ли в этой сцене близость героев или нет" - автор предоставляет выбор, позволяет читателю додумывать, соавторствовать и за это его можно только поблагодарить.

Нормальные священники в моем возрасте уже протоиереи, а еще лет пять - и настоятели серьезных храмов. А я? Вы понимаете, кто я? Я священник при тюрьме, из которой нет выхода.

Диалоги у Данилова, как и подобает драматургу, на высоте - не зря же автор стал лауреатом "Золотой маски". Речь героев живая, яркая, приземленная, - красивая в своей простоте. А еще "Саша, привет!" - это тот самый случай, когда мат не уродует, а украшает речь героев. Как же редко встречаются люди, которые умеют пользоваться обсценной лексикой, огромная редкость для современной России. Ни разу за весь роман я не встретил лишнего бранного слова. Всегда к месту, всегда смешно.

Роман Данилова хорош во всех аспектах. "Саша, привет!" однозначно заслуживает гораздо большего внимания, чем ему было оказано на данный момент. Уже сейчас он попал в длинный список "Большой книги", и я не удивлюсь, если попадет в короткий. Удивительный роман, который ни в коем случае нельзя пропускать.

Причудливо сплетает воедино в своем романе Яна Летт два полотна реальности: обыденного слепка с бытия и магической его изнанки.

До половины книги мы вместе с героями и автором кружим в таких привычных декорациях современной России, в которой каждый год без вести и безвозвратно пропадают тысячи детей, чтобы уже никогда не вернуться домой к своим близким и родным...Детективное начало книги - пропажа ребенка - сразу потрясает наше воображение (большое спасибо, кстати, автору за обращение к таким непростым, но важным и актуальным для многих темам в своем творчестве). Куда же все-таки исчезла 15-летняя (скоро ей исполнится шестнадцать) Анна - этим вопросом мы, к слову, будем задаваться до конца романа, путешествуя, в том числе, и по страницам ее дневника. Однако много ответов он не даст, не рассчитывайте на это - только запутает еще больше. Сколько боли, отчаяния в этих записях потерянной девочки - ставшей потерянной еще до официального исчезновения...Сколько тоски здесь по простому счастью, когда родители тебя понимают или хотя бы пытаются понять... Понять Аню никто и никогда не пытался. Более того, мать прямо говорила, что ее жизнь с рождением дочки закончилась...

Вот такая детективно-психологическая драма разворачивается в первой половине книги. Читать это непросто, но постепенно ко всему привыкаешь в этой жизни. Автор же найдет чем удивить читателя, погруженного в эти омуты взаимоотношений Марины и Анны, матери и дочери (их линии будут рассказываться параллельно, что еще более усилит их схожесть меж собой). Автору словно мало представленного трагизма - все это действительно до боли знакомо читателю по хроникам новостей и криминальных колонок. Из мира ужасов социальных мы переносимся в мир магии, загробный мир, еще более жестокий и страшный. Построенное на контрасте повествование, видимо, предлагает читающему сравнить две реальности и найти ответ на главный вопрос: так где же она? Где эта девочка, по своей ли воле она сбежала туда, откуда выхода уже нет? Появляющийся между делом на страницах последней трети романа Эдгар Аллан По задает и нужный градус накала, и соответствующей атмосферы - здесь действительно оживают книжные ужасы (Эдгару По ли не знать об этом?), здесь явью становятся дикие сказки...

Финал тоже не подвел - оказался совершенной неожиданностью - и в контексте рассказываемой Яной Летт истории, и в общефилософском тоже; более того, концовка книги родила лишь миллион новых вопросов (к сюжету, героям и проч.) Хороший роман всегда задает вопросы, вот этот точно из таких.

«Хозяйка Шварцвальда» - интересная книга. Действие происходит в Германии начала 17 века, когда во всю идёт охота на ведьм. Кристоф Вагнер приезжает в Оффенбург, где собираются казнить Эльзу Гвиннер за ведьмовство. Её дочь Агата, не вынеся пыток, соглашается дать показания против матери. Эльзу казнят, и встаёт вопрос, что делать с девочкой - Кристоф Вагнер становится её опекуном, чтобы обучить её и продолжить дело его учителя, Фауста. И они вместе со слугой Мефистофелем и девушкой Урсулой, которую наняли в компаньонки для Агаты, отец которой служил палачом и именно он допрашивал Эльзу Гвиннер, отправляются в особняк Вагнера, что находится в тёмных угодьях Шварцвальда.

Книга больше всего понравилась своей мрачной, напряжённой атмосферой, как мистика аккуратно вплетена в сюжет, исторической достоверностью (Кристофер Вагнер действительно существовал, реорганизовал чёрную школу в Виттенберге; Эльза Гвиннер, действительно была казнена 21 декабря 1601 года, и у неё была дочь Агата).

Книга погружала в свою атмосферу, реальный мир исчезал, и я оказывалась в тёмном особняке на кухне среди персонажей книги, которые обсуждали не очень приличные вещи.)

Изначально хотела поставить этой книге оценку выше, но к концу её стало менее интересно читать. Возможно, это произошло из-за того, что во время чтения я ожидала немного других поворотов событий, плюс в истории стали появляться дыры, которые так и остались не закрытыми, стало не очень интересно читать.

Несмотря на оценку, очень советую эту книгу, если вам нравится магический реализм или вы хотите познакомиться с этим жанром. Это его достойный представитель!

Человечеству нужен новый шанс и необузданные территории для построения новой земли, где они смогли бы установить новый порядок, взяв только самое лучшее с прошлых времён, что было достигнуто за предыдущие миллионы лет эволюции и наконец-то, решительным росчерком изъявления критической воли, повсеместно искоренить пятидневную рабочую неделю, навязчивые мысли о ненужных бывших партнёрах, сайты, где люди говорят о литературе и не лайкают в ленте рецензии тех, кто состоит у них в списке друзей, бесконечно публикуя свои не особенно интересные произведения или пересказы сюжета, того, что прочли, с претенциозным лицом и одновременным налётом гениальности,не то, чтобы я писал лучше, просто я не был бы о себе столь высокого мнения, вдобавок не стоит забывать все тошнотворные разговоры с родственниками о том, что вам нужно поправиться или родить, как минимум пять детей в ближайшие несколько лет, а так же песни современных поп-исполнителей, что призывают вас необузданно-извилистой походкой расхаживать по барам в достаточно пьяном угаре или истошно кричать их содержимое в переполненном караоке субботними вечерами. Согласитесь, что данный список достаточно неплохо звучит и в него ещё можно было бы много чего дополнить для того, чтобы абзац стал размером с какой-то посторонний объект, который видно из космоса? Вас всё это тоже достало? Здесь только один правильный и достаточно философский вопрос... Осуществимо ли всё это сегодня на практике? Я решил это проверить самостоятельно и записался расходником в одной из экспедиций связанных с колониальным захватом. Добро пожаловать на наш скромный борт, где нет места для людей и необходимого количества лишних вещей. Чёрт, а если бы моё собственное эго весило бы больше пятнадцати килограмм его бы тоже не приняли в качестве клади? Мне повезло, что оно весит всего лишь четырнадцать...

Пока мы боремся за сортировку мусора, ваши соседи неустанно выбрасывают все отходы в единый контейнер. Вы берёте два помидора в наполненном магазине и забрасываете их в целлофановый пакет, которым снабдите ближайшую свалку. Дворники получают приличные деньги, чтобы собирать окурки на дворовой парковке, а некоторые виды бумаги разлагаются примерно несколько месяцев. Мусороперерабатывающие заводы стоят бешеных денег и куда выгоднее снабжать ракетами ближайшие страны, чем выделить деньги на изучение данных вопросов. Книжные сайты вымирают из-за плохих маркетологов, желания заходить в ленту и отсутствия социального договора, превознося произведения уровня "Графа Аверина", а призы за победу в конкурсах высылают годами. Вот такой наш причудливый мир, где государство требует больше людей и ратует за демографию, потому что пока не придумали как сделать заводы по производству ракет более автоматизированными и свести военные действия до нажатия кнопки. Это мир в котором я находился до тех пор, пока не бросил эту чёртову землю... У вас есть какой-то другой? Вы точно с этой планеты? *Кхуа-йа-мебэле-тьим-мале-они?* - неразборчивый нифльхеймский, я пока изъясняюсь на нём с диким акцентом, но мы идём к тому, что они выучат все наши наречия ввиду своих незаурядных способностей. Им правда это нужнее, если верить предсказаниям мёртвых политиков. Надеюсь, что это не было спойлером, хотя, скорее всего, мне кажется, что вы не понимаете кто я и о чём говорю.

Привет! Меня зовут Микки Барнс и я самый известный расходник. Иными словами я «одноразовый» сотрудник экспедиции, которая должна основать колонию людей на ледяной планете Нифльхейм. Если необходимо выполнить слишком опасную или даже смертельную миссию, командование отправляет меня, а после его гибели создает новую копию с сохранением всех воспоминаний. Кстати, вы знаете, что бы я хотел перед одной из своих бесконечных смертей? Посмотреть экранизацию "Микки-17" и каждый раз верить своему другу, что я смотрел и попросил никогда меня не подпускать к этому фильму, потому что примерно с середины там начинается такая ерунда, что нажатие красной кнопки, повлиявшее на смерть моей матери покажется самым нежным цветком, выросшим на кладбище захоронений нацистов или остатков ядерных отходов всего человечества. Я не хочу хранить эти воспоминания до самой смерти и серьезно хочу набрать червякам из рецензии про людей в чёрном, чтобы они одолжили мне свой аппарат, иначе я всё это просто не вынесу!

На момент написания этого текста я существую уже в седьмой инкарнации, но не перестаю задаваться вопросом: а тот ли я человек, что был изначально? Знаете, эту легенду про корабль на котором уплыли и меняли по доске, а в момент прибытия были полностью новые доски? Мысленные эксперименты, вот что я люблю, а не это ваше "Вкусно и точка". И вообще умирая, я каждый раз возрождаюсь чуть другим? Нет? Похоже, скоро мне предстоит найти ответ по ходу повествования. Конечно, если я сумею не умереть — окончательно и бесповоротно.

Вы спросите: "Да почему ты умрёшь, если сам говорил, что тебя постоянно клонируют и печатают заново?" Есть одна ма-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-аленькая проблема и я сейчас не о размере своих гениталий. С ними у меня всё в порядке. В самом начале я попал на задание, где мой собственный друг (пилот), но не барабанщик из Twenty One Pilots (что для меня является огорчающим фактом, ведь я хотел бы с ним подружиться и поменял бы любого из своего списка друзей на эту возможность), обрёк меня на верную смерть. Он просто вернулся с задания, сослался на потерю сигнала и уверил всех, что я отбросил коньки. Командование напечатало нового меня и теперь нас стало двое, а это противоречит нормам морали, которые мы привезли с собой с земли и теперь нам обоим грозит верная смерть. Как выйти из этой щекотливой ситуации? Мы будем пробовать искать варианты, потому что каждый из нас хочет немного пожить и мы считаем себя личностями достойными этих террористических требований.

Что вам ещё рассказать о себе, чтобы это было действительно интересно? Здесь есть любовная линия, вопросы ограничения ресурсов, местами скользит чувство юмора и иногда оно одинакового цвета с лучшими сборщиками хлопка на одном из континентов земли. Я бы мог рассказать о том, что до всего я был историком, но вы бы спросили: "Что это за профессия? Вы учитель? Я тоже могу использовать "Яндекс", чтобы посмотреть какие-то факты и справки." Я бы конечно сказал, что так и есть... Вы правы, но я бы справился лучше. Что меня заставило покинуть землю? Почти ничего криминального. Может быть рассказать почему я был единственным, кто захотел стать расходником? Лучше об этом прочтёте. За неповиновения и промахи, нам урезают дневной рацион по калориям. Вы помните, что нас стало двое, а в столовую ходит один? Как мы из этого выйдем и почему вообще дефицит? Снова же нужно читать, а не рассказывать здесь. Кстати, кто-нибудь помнит "Человеческую многоножку" и хотя бы несколько деталей сюжета кроме внешнего вида созданного существа? Да, это невозможно забыть, трудно найти и легко потерять в желании досмотреть до конца. Я понимаю и тоже практически стёр всё из памяти. Данные существа, чуть меньше, приятнее, чем множество рецензий на сайте, но кого-то они почему то вталкивают в пространство дверей, где люди напрочь теряют доли самоконтроля и самоанализа. В общем и целом они милые и присутствуют здесь в качестве инопланетных созданий, которые населяют планету, которую мы пытаемся колонизировать, зачем-то там изучать (детальней сказать не могу, по причине того, что я не учёный) и выстроить лучшее общество. А теперь вопрос, который актуальнее всего остального, почему мы считаем себя умнее собак или ленивых котов? Потому что мы ходим на работу и зарабатываем кровные деньги? Вы не думали, что эти твари просто прикидываются, чтобы мы их кормили? Лень двигатель прогресса или вы забыли эту потёртую суть. Ладно. Последние слова о романе с названием "Микки-7", чтобы сделать последнюю попытку в убеждении чтения этого добротного произведения, которое стоит каждой из ваших минут. Чёрт, ведь у этой книги прекрасный язык и описания, пускай даже можно простить тот факт, что с середины всё становится чуть хуже и идёт по более предсказуемой траектории повествования, которая по итогу перейдёт в прекрасный финал и вас удивит полученная доза морали. Мне снова кажется, что я что-то упустил, закутывая вас в атмосферу и говоря про очевидные плюсы. Простите, возможно я не лучшая версия себя самого. Короче, видимо действительно пора закругляться, потому что меня зовут на обход. Книга лучше, чем фильм! Демократия не лучшая форма правления, но некоторые государственные или военные лидеры не обладают умом, а любовь возможна без денег просто из-за внешнего мира и набора внутренних качеств. И последнее, что мне осталось сказать, чтобы хоть где-то, в отличие от этой книги существовали обрывки клише...

"Читайте хорошие книги!" (с)

Ходят слухи, что в России не все можно писать. Ходят слухи, что в России не обо всем можно говорить. Ходят слухи, что в России проблемы со свободой слова. Ходят слухи, что Дмитрий Захаров слухи эти частично опровергает и в «Комитете охраны мостов» страшную картину российской действительности отображает.

В Сибири все не гладко. Группа несовершеннолетних террористов планировала взорвать мост. Усердно к этому готовилась, проводила тренировки и расширяла свою революционную сеть по всей России. Так, по крайней мере, сообщают власти.

На самом же деле никакой теракт ребята не планировали — играли в компьютер, строили в игре мост, хотели его разрушить, обсуждали это в сети, попутно нелестно высказываясь о действующей власти, и все, — больше грехов за молодняком из «Комитета» не водилось.

Но Зимний прокурор жаждет крови, хочет сажать и ломать, унижать и подавлять. Дело заведено, ребят мучат и истязают, требуя от них выдать имена остальных участников антиправительственного заговора, о котором никто, кроме самих следаков, знать ничего не знает.

За «Комитет» решает вступиться пресса. Не вся, конечно, а пара отбитых журналистов-расследователей, которым не страшны подвалы СК и увольнения с работы. Никита Назаров — дебютант года, журналист с большими амбициями и верой в свободу и независимость слова. Он начинает свое расследование дела «Комитета» и шаг за шагом вскрывает неудобную для власти правду. Только Никита не знает, что его дерзкие действия давно бы уже пресекли, будь на то воля областного руководства. А пока — пусть себе играет, блуждает по протоптанным для него тропинкам и укрепляет иллюзию свободной прессы.

Параллельно с Назаровым, в дело вступает журналист в отставке Серёгин. Ему поступает заказ на статью, связанную с делом «Комитета». Ввязываться в такую грязь Серёгину не очень хочется, но деньги предлагают хорошие, поэтому журналист принимает работу и спустя время попадает в подвалы следственного комитета, где случается самая жуткая сцена всей истории.

Но число рассказчиков на журналистах не заканчивается. Захаров вводит в повествование родителей подростков, которые формирую свой «родительский комитет» и пытаются противостоять «синему» злу иными методами. Здесь автор переступает черту действительности и мифа и вводит в роман Зимнего прокурора, Кыши-Кыса — того самого мохнатого симпатягу с обложки книги.

Образ мифологического чудовища — ответ Захарова на один из самых частых вопросов, возникающих при чтении новостных сводок: они вообще люди? Как может адекватный, разумный человек делать то, что делает? Давать настоящий срок за игру в компьютер, например, или сшибать пожилую женщину с ног только за то, что она что-то там кричала. Поэтому вполне логичным ответом на бесчеловечные поступки законников стал Кыши-Кыс — не то кот, не то хорек, с разноцветными глазами и длинными клыками, рвущими человеческую плоть с привычной для людоеда легкостью.

Весь роман протагонисты будут пытаться побороть или хотя бы надломить темную волю мифологического чудовища, выставляя на свет правду и освещая комитетское дело с разных сторон. Сюжет книги — борьба без шанса на победу, но с чеховской верой в то, что когда-нибудь, через десятки или даже сотни лет, добро восторжествует, и наши потомки обретут своё кровью пропитанное счастье.

Если роман и можно за что-то поругать, так это за стиль, в котором он написан. Захаров прибегает к довольно сухому, бедному на средства художественной выразительности повествованию, местами напоминающему сценарий, а не роман — уж настолько текст сжат и богат на диалоги.

Однако жаловаться на низкую художественность текста было бы глупо, учитывая тему романа — есть события, о которых нужно говорить без пестрых эпитетов и глубоких метафор. Жестко, честно и навылет. Именно в таком стиле написан «Комитет охраны мостов» — самая актуальная и провокационная работа короткого списка «Большой книги».

Действующие лица:
Сорокин – прозаик;
Мамлеев – философ;
Елизаров – народоволец;
Пелевин – студент;
Акунин – дворецкий;
Липскеров – купец;
Проханов – офицер царской охранки;
жандармы.

Действие происходит в Москве в особняке Мамлеева.
Сцена 1: вечер, гостиная, за столом Мамлеев, Сорокин и Елизаров, играют в преферанс.

Мамлеев: А что, Владимир Георгиевич, не боитесь ли цензуры царской? Нынче, слыхивал я, за пасквили да за сатиру к ссылке приговаривают, да к запрету публикаций.

Сорокин: Помилуйте, Юрий Витальевич, я человек пожилой и мне бояться вредно – совсем нервы расстроятся. А ежели в ссылку меня – так и хорошо, надоела мне Москва, сил нет: грязь, навоз, помои везде. А в ссылке хоть воздухом подышу, по лесам нахожусь.

Елизаров, сдавая карты: Ах, Сорокин, будь я императором, я бы из вас сотворил всенародного мученика. Держал бы вас в застенках, распустил бы слухи, что самолично вас калёным железом пытаю. И вы бы несметное полчище сюзников обрели.

Сорокин: Но вы, Мишенька, не император, а банальнейший анархист, за что купили, за то и продадите. Лучше и дальше мной восхищайтесь или на гитаре нам спойте.

Мамлеев: Увольте, господа, довольно нам анархических песен. Отведайте лучше моей морошковой, Борис сам настаивал. Боренька! (Акунину) Принеси-ка нам морошковой своей, да икорки белужьей не пожалей, голубчик!

Входит Акунин с подносом, ворчит: Пора, пора трясти стены кремлёвские!

Слышится шум за дверью, вваливается Пелевин в фуражке набекрень.

Пелевин: Господа, облава в городе! Говорят, царская охранка за вольнодумцами нынче в рейд собралась.

Сорокин: А вы, Виктор, присядьте и не паникуйте. Кто это у нас тут вольнодумцы?

Пелевин: Так вы же и есть, Владимир Георгич, наипервейший вольнодумец во всея Москве!

Елизаров: А ты, Витенька, стало быть, Вадим Георгича так везде и славишь яко вольнодумца уже который год подряд. Мнится мне, от зависти. А как Вадим Георгича в ссылку – так на его место вскочить хочешь? Во!!! (показывает Пелевину кукиш) Не дорос ещё, Витенька, не просветлился до конца, сокол ты наш.

Пелевин обиженно умолкает, сдаёт карты.

Шум за дверью, входит Липскеров.

Шум за дверью, входит Липскеров.

Липскеров: Ох, господа, презабавнейшее явление: сижу я на Тверской и кофеи распиваю, а из ресторации, что напротив, жандармы Ширянова с Прилепиным под белы рученьки выводят. И всё так чинно-благородно, сажают в экипаж с решётками и в сторону Кремля неспешно трогаются. Но не это удивительно, а удивительно то, что в небе над Кремлём я тотчас увидал огромадного стоаршинного карася.

Мамлеев, сдавая карты: Видать, Сорокин, вам и в самом деле стоит остеречься, езжайте-ка вы немедля к Иванову в Пермь, отсидитесь, по тайге побродите.

Сорокин: Чушь, господа! И кажется я выиграл.

Сорокин бросает карты и отходит к окну.
Шум за дверью, врываются Проханов и жандармы. Немая пауза, все переводят глаза с Проханова на Сорокина и обратно.

Проханов: Господа, думаю нет надобности объяснять, по какой причине мы вас беспокоим.

Сорокин делает шаг вперёд. Проханов даёт знак, жандармы арестовывают сидящих с картами в руках Мамлеева, Елизарова, Пелевина и Липскерова.

Сорокин, в недоумении: Но, позвольте…

Проханов: Императорским указом сборища лиц с целью азартных игр запрещены. А доносы на вашу компанию картёжников уже давно поступают.

Липскеров, вырываясь, указывая на Пелевина: Это он, он, господа, доносы мастер писать!

Пелевин, вырываясь: О, великий Сорокин, вбейте мне в голову теллуровый гвоздь, я так хочу понять ваши книги!

Арестованных уводят, Проханов и Сорокин остаются вдвоём.

Проханов: А вас, Владимир Георгиевич, его императорское высочество ждёт на аудиенцию завтра к восьми и просит передать, что с вниманием прочёл ваш последний труд и желал бы обсудить некоторые указанные в нём аспекты внутренней политики.

Проханов коротко кланяется и выходит.

Сорокин один: Растерян мыслями. Чего я ожидаю? Меня пред всеми предпочли. Философа, купца, студента, анархиста – повязали. А я, словоплёт неукротимый, аж отрезвился. Они меня прославили безумным хором, и из огня я вышел невредим. Противно здесь мне, нету воли. Вон из Москвы! Сюда я больше не ездок. Карету мне, карету!

Уходит.

Сцена 2. По опустевшей гостиной ходит Акунин, собирает со стола.

Акунин: Картоха кончилася.

Август-сентябрь — время ежегодной порции свежего Виктор Олегыча!
Он приходит к нам вместе с первым урожаем яблок и вездесущих кабачков. Кто-то собирает детей к школе, а кто-то ждёт, и, главное, дожидается нового Пелевина.
Я, будучи в малочисленном, по нынешним снобским временам, лагере безоговорочных поклонников творчества автора, считаю ПОВ лучшим сатириком современности. Сатириком-буддистом. Пусть ворчат, что последние романы один большой твит. Пусть. Я, как человек привычки, каждый раз получаю удовольствие от ежегодной дозы Пелевина.
Сюжет пересказывать не буду. Сеттинг ещё мудрёней и футуристичней, чем в "iPhuck 10". Просто несколько штрихов:
деклассированные скоморохи, распевающие "Всё идёт по плану" (лучший комментарий к уже несколько лет продолжающейся мейнстримизации Летова); холопы в зелёных от соплей марлевых повязках; вокепедея.
Отличные разноплановые повести в одном сеттинге. Первая знакомит нас с гротескным миром далёкого будущего, победившего карбоновый отпечаток — "назад к природе", бессмертные мозги вождей и богатеев в банках (привет "Футураме"). Вторая, про мастера боевых кукол, самурая в душе, очень трогательная, похожа одновременно на раннего ПОВ и всех писателей, пишущих про Японию — от Гибсона до Акунина с Олди; в третьей — прекрасно описанный нейротрансмиттерный секс-трип с обратной связью — давно ПОВ так далеко не забирался на территорию психонавтики; в четвертой есть гениальный маркетинговый концепт продажи Майн Кампфа евреям, цыганам и геям — не хуже рекламных идей из "Генерейшен П"; новелла про кошек — практически "Жизнь насекомых" с неожиданным твистом в конце. Да что говорить, все части романа прекрасны. В финале — изящная закольцовка.
Виктор Олегович исподволь, неспеша, выстроил собственную вселенную. В "TH inc." есть большое количество отсылок к прошлым произведениям. Нам прямым текстом дают понять, что события "iPhuck 10", "Empire V", "Бэтман Аполло" происходят в одной развивающейся (куда-то не туда) вселенной.

Излюбленный автором солипсизм, буддизм и вампиры, приправленные конспирологией.

Автор выводит в тексте самого себя в образе единственного известного в будущем писателя Шарабан-Мухлюева и стебётся над конспирологией о том, что его не существует.

В какой-то мере роман является нашим асимметричным ответом Нилу Стивенсону с его затянутым и несмешным "Падение или Додж в аду".

Отличный, по-прежнему яркий Пелевин.
Смешно и страшно.
10(ПОТРЯСАЮЩЕ)

Представьте, что я пробежал марафон... Нет, не во время чтения, а в попытке извращений в разных тематиках рецензий, чтобы не повторяться и удивлять разнообразную публику своими форматами, где помимо всего я пытаюсь вплести впечатления о прочитанной книге. Недавно я дошёл даже до рецептов в попытке разнообразить грани витиеватости для понимания и получения комплиментов, от которых мне хочется забиться в угол и кричать, что я не стою того, но внутренне бесконечно желать, чтобы их продолжили произносить в мой скромный адрес, подкармливая внутреннего нарцисса и не дав шанса ему умереть без грамма еды внутри его организма. В итоге у меня случился какой-то внутренний ступор и не то, чтобы я иссяк, просто теперь я не знаю, что мне нужно произнести и в какой нужной форме продолжить своё повествование, чтобы и дальше удивлять остальных, где я буду без остановки твердить о книгах которые стоит читать или на которые даже не стоит смотреть. Недельная пауза не дала мне положительных вибраций и глядя на черновики - я так и не понял о чём сегодня мне написать. "Может это что-то нездоровое?" - подумал я и вместо текста рецензии, записался к психологу.
- Доброго времени суток! - сказал он мне и указал на кушетку, где я должен был непременно раскрыть всё убожество внутреннего мира за весьма нескромные деньги.
- Вот это тон разговора! Вы сразу же выдали нужный мне градус! Ненавижу психологов и это приветствие! Спасибо! - ответил я, расплывшись в улыбке и располагая себя на кушетке.
- О чём вы хотите мне рассказать?
- Про свой экзистенциальный кризис. Я не понимаю почему все ставят целью лишь заработать, нарожать как можно больше детей, как не страдать, почему одна особа считала меня поверхностным и заставила сомневаться в собственных силах, зачем я хожу на работу, сколько я стою, как снова влюбиться в кого-то достойного, про свои отношения с матерью, но поскольку мы вместе с вами внутри текста рецензии... Мне придётся говорить об очередной книге, которую можно рекомендовать некоторой категории почитателей литературы.
- Тот самый пресловутый формат рецензии в рамках диалога, где один не читал книгу, задаёт вопросы, а второй на них отвечает? Скучно! Но раз вы мне заплатили за это... Я попытаюсь быть немного тактичной.
- Но я к вам как раз пришёл выговориться и может быть придумать что-нибудь новое. Так! Подождите! Чёрт! А вы - женщина? Просто автор текста рецензии не сильно старался в описании из-за собственной лени. Я надеялся, что вы будете мужчиной... С ними у меня складывается чуть лучше, чем с остальными. Да! Вы были правы. Это тот самый формат в том случае, если вы не читали "Планету Ка-Пэкс" и "Сато"...
- Вау! Это будет что-то новое. Я читал и то и другое, но буду делать вид и всё равно задавать вопросы, чтобы вы просто блистали в одиночестве на своём псевдоинтеллектуальном уровне. Так вы смотритесь в более выгодном свете! Знаете, дуализм, метаирония и ваш сарказм в едином флаконе... Это как состав одной хорошей туалетной воды...
- Бросьте! Я плачу деньги не за комплименты. Для этого я пишу тексты рецензий и весь день веду себя как настоящая душка с другими людьми. Так! Я считаю, что мы уже многих здесь утомили, а для других создали нужную атмосферу, где один на кушетке, а второй сидя в кресле болтают о книгах, что они прочитали. Представьте! Темный кабинет, стеллажи книг, мраморный пол и белый мелко-ворсистый ковер по середине. Где-то в углу притаился маленький бюстик Фрейда, который связывает моё пристрастие к сигаретам с чем-то отвратным. Представили? Отлично! Теперь мы наконец-то поговорим о них и о неразрывной связи, что существует между этими произведениями и разности авторов?
- В этот раз я буду отвечать за логику, а вы за эмоции. Так вот! Начало "Сато" настолько похоже по стилистике на "Планету Ка-Пэкс", что мне хотелось закрыть эту книгу и сразу же о ней забыть. Может быть написать ещё в какую-либо инстанцию о вопиющем случае плагиата, но как говорил знаменитый психолог Абрахам Маслоу: "Ярлык можно приклеить за пару секунд и всю оставшуюся жизнь ошибаться, глядя на него..." и я прислушавшись к этим его словам продолжила читать и не разочаровалась в этом решении.
- Очень схожие чувства. Вы это сделали, потому что дальше автор копирки решил усовершенствовать формулу и добавить различия в том, что мы видим мир не только глазами лечащего врача, но узнаём мысли главного персонажа?
- Абсолютно верно! Я была в полном восторге!
- Интересно, чтобы сказал о вас Фрейд?
- Наверное, о том, что я хороша в своём анализе текста? - спросила в ответ психотерапевт не еврейка, улыбаясь в меня.
- Пускай будет так! Чёрт! Мы совсем забыли об аннотации. Завязка сюжета состоит в том, что в обыкновенной российской семье существует мальчик, которого приводят на прием к психологу, где он утверждает, что является пленным контр-адмиралом Сато, командующим карательным корпусом. Его свобода ограничена: он вынужден жить по определенному распорядку дня, носить колготки и есть брокколи. При этом он удивительно собран и эрудирован для своего возраста, а его чувство юмора отнюдь не детское. Ну вы и так это знали... Только читатели данной рецензии не были в курсе. В описании скрыто почти моё детство, только я не ходил по психологам, не ел брокколи, в меня вселился -недо(писатель, маркетолог, рекламщик, поэт, художник, любовник, интеллектуал, друг) и я вроде бы вырос нормальным. Далее события романа разворачиваются на протяжении двенадцати лет — вплоть до совершеннолетия главного героя. Читателю предстоит разобраться: страдает ли Костя диссоциативным расстройством личности — или Сато действительно существует? Вселился ли кто-то в него или это игры воображения ребёнка? Как вести себя родителям, психологу или ребёнку в этой ситуации? На этом мои полномочия всё... Я не раскрываю деталей сюжета, но просто могу намекнуть, что он отличается от "Планеты Ка-Пэкс" по своему содержанию. В лучшую ли сторону? Сомнительно. Просто он другой, практически как некоторые поп-певцы, что пытаются убедить нас в обратном. А книга... Действительно убеждает. Финал порождает какое-то месиво внутри головы.
- Да! Одно из её достоинств, когда нам показывают тот самый мир внутри мальчика. Его мысли, сомнения и представления о жизни. Когда показывают отношения и ссоры родителей. Сомнения психолога в том расстройство ли это, или внутри него реально находится контр-адмирал? Авторский язык достаточно живой, персонажи говорят по-разному. Множество проблемных тематик, где можно проводить параллели, много из языка психологов, что заставляет делать поисковые запросы и углубляться в психоанализ. Здесь тоже как и в "Ка-Пэкс" есть сомнения по ходу прочтения в достоверности рассказчика и постановке диагноза, пускай даже главный герой не пестрит познанием солнечной системы. Он о чём-то другом... Главное преодолеть те моменты, пока произведения кажутся схожими, а дальше всё пойдёт по другому пути.
- Маршрут перестроен! - спародировал я навигатор и начал громко смеяться с собственной шутки, думая о том, как замечательно быть поверхностным в этом сложном, придуманном мире. - Ну дальше реально что-то сложно сказать. Можно приводить цитаты, но в общем и целом мне не понравился момент кальки, а вот темы, язык, взрыв мозга в концовке... Заставили исправить оценку на положительный лад. Не прям грани восторга, но отлично зайдёт особенно тем, кто не читал планету... Как подготовка по этой тематике... Ещё должно зайти тем у кого супружеские отношения в данный момент переживают стадии кризиса. Здесь и любовный треугольник есть и сомнения... Плюс про воспитание детей... Есть над чем думать и даже немного испытывать радость от того, что всё же добрался до этого экземпляра литературы. Рекомендую. "Читайте хорошие книги!" (с) 

Верите, до четырех утра оторваться не могла. Потом, как водится, пошла обмениваться впечатлениями. Чтоб, значит, обломками чужих жанровых ожиданий полюбоваться.
У нас ведь как? Если в книжке чудь болтная, значит, ужастик. Если повествование от лица подростка, значит, подростковый. Если то и другое вместе - ну, правильно, подростковый ужастик. Как "Сумерки" какие-нибудь. Или "Баффи".
(Кстати, в отличие от "Сумерек", в рассказчиков "Убыра" веришь сразу же и безоговорочно. И в Наиля, и в его младшую сестренку, берущую слово в прологе и эпилоге. Даже со свежепрочитанной крапивинской "Бабочкой на штанге" контраст разителен, притом что "Бабочку...", в противовес "Убыру", отчего-то признают литературой не для детей!).
Впрочем, некоторые критики копнули глубже: и Проппа вспомнили, и роман воспитания, и за национальный колорит похвалили (хотя, как по мне, не в колорите дело: этот "колорит" в "Убыре" выполняет ту же функцию, что и мифологические аллюзии в фаулзовском "Волхве").
Правда, тут же за колорит и поругали. Мол, с первых же страниц спотыкаешься о татарские слова, которые спокойно можно заменить русскоязычными аналогами: назвать деда дедом, бабку - бабкой, и всего делов!
А мне вот кажется, что татарские слова не для колорита использованы. Не простые ведь слова, а концептуально значимые: обозначения степеней родства. А род - это память. А память от языка неотделима. И роман этот - на одном из уровней прочтения - об обретении памяти, о самоидентификации, если угодно. Как ачаговский "Сын аккордеониста". Инициация Наиля неразрывно связана с обретением возможности свободно говорить на родном языке - без нее происходящее так и останется бессвязным кошмаром. Потому что в русскоязычной, городской, цивилизованной картине мира аналога "убыру" попросту нет (о чем иные рецензенты благополучно забывают) - а значит, нет и средства с ним бороться.
(В одной из самых сильных сцен романа отец, уже практически "съеденный" монстром, преодолевая себя, велит сыну бежать - по-татарски; и гопник из электрички ведет себя по-другому, когда к нему обращаются на родном языке; и Наиль получает шанс, как мне кажется, именно в силу принадлежности к Роду - в самом широком смысле слова).
Самое же страшное, что может случиться, - забвение. Опустевшие села. Заброшенные кладбища. Бабка, умершая два года назад, а ты и не знал. Это оно, забвение, вызывает убыра к жизни.
" - Главное, чтобы тебя после вспомнили, когда ты улетел. Тебе повезло, и родителям твоим повезло. Даже если у нас не получится, или ты за три дня не успеешь — вас вспомнят. Тогда душа отпустится. А мне и улетать нельзя — меня никто не вспомнит, так душа здесь и сгниет. И эти ее сожрут.
- Я вас вспомню. - глухо сказал я..."
И вспомнил.
И обрел голос.
"И мы пошли домой".