Рецензии

Давно хотел познакомиться с автором и так вышло, что взял на прочтение последнюю, написанную им, книгу.
Понимаю, что в книге скрыты глубокие смыслы, но зачем вот так мудрё́но? Не у всех же, в конце концов, есть учёные степени по литературе.
Я без претензий, не подумайте.
Чтобы понять о чём я, приведу пример. Вы идёте по галерее и видите рядом две картины, на одной море, корабль и берег вдали, а на второй квадрат, треугольник и круг на белом фоне, а по итогу оказывается и на этой изображено море, корабль и берег вдали, просто художник так это видит. Я а здесь причём? Мне нравится, когда я вижу или читаю и мне не нужны объяснения после этого.
Здесь всё очень волнообразно. Поначалу я вроде как понимал, потом перестал, затем опять мелькнула надежда, но напрасно,
Возможно, причиной тому, стал еще поучительный тон, словно разговариваешь с человеком, у которого ты мнения не спрашивал, а он тебе постоянно даёт советы.
Сюжет: Японский военный, который мечтал стать творческим человеком, встречается с монахом, и поговорив с ним решает, переродиться в другом теле далеко в будущем. И тогда-то всё и понеслось, а что именно не спрашивайте меня.
Вроде как сюжетная линия просматривается, но настолько всё странно.
Не знаю, что можно писать в рецензии, а чего нельзя, но изделия для взрослых, которые постоянно герои облизывали, выбивало меня из колеи.
Я на 100% у верен, что многие найдут эту книгу невероятно глубокой и наполненную смыслом, и они будут правы, так как каждый автор находит своего читателя. Очень много моментов, с которыми и я соглашался, но, к сожалению, еще, или вообще, я не готов к такой литературе, слишком она мне тяжело даётся!
На сегодняшний день, я выбираю картину, где нарисовано настоящее море и корабль, а не квадрат и треугольник, их символизирующие, а что будет дальше покажет время.
У меня всё. Спасибо за внимание и уделённое время!

Виктор Олегович снова по-хорошему не оправдывает моих ожиданий как читателя, но это такое непередаваемое счастье - не знать, чем окончится рассказываемая история, не предполагать даже, чем она может в принципе закончиться - фантазия автора пределов не имеет. Избыток сюжетных перевыртышей приводит к тому, что начинаешь сомневаться практически во всем, в каждом герое и каждой ситуации (попутно и в себе), ища подводные камни и скрытые смыслы, коих хватает.

Начинается все в духе увлекательно-фантастическом и даже привычном поклонникам жанра: относительно далекое будущее, виртуально-цифровая реальность, гарантированное "баночное" бессмертие (исключительно для состоятельных граждан - заморозка мозга стоит недешево), общение через девайсы, кибердействительность, в которой все не то, чем кажется, и роботы-холопы. Но то, что знакомо нам по доброму десятку фантастических историй подобного толка, в пелевинском мире было бы слишком простым и пресным. Увлекательная фантастика сменяется чем-то мировоззренческо-экзистенциональным.

Так, довольно смешно поначалу наблюдать за тем, как 18-летняя Маня общается с Гольденштерном (до чего же ярки прозрачны намеки автора на реалии наших дней:), самым богатым "баночником" мира, основателем той самой корпорации из заглавия книги (вернее, с его мозгом, законсервированным еще много веков назад), как позволяет ему управлять своим сознанием, своими чувствами...Общение заканчивается неожиданным философским экскурсом из разряда "наша жизнь есть сон, а смерть - пробуждение..."Нет, видимо, только Пелевину под силу так гармонично увязать жесточайшую иронию и неприкрытый сарказм с тайнами Божественного вкупе с отсылками к кинговской Темной Башне.

Намешано все и сразу, но читается странным образом легко: словно Пелевин говорит с читателем на универсальном языке, понятном всем. История Прекрасного, каждый день начинающего земную жизнь, чтобы каждый же день спуститься в преисподнюю, - какая все-таки удивительная метафора для познания загробного мира.

Дальше - больше. Масштабы нового оцифрованного мира сжимаются до маленького поместья и вновь перед нами Митина Любовь. Отсылки к Бунину неслучайны: так называется в двадцать каком-то веке приложение для создания "хэлпера" - биоробота для сексуальных утех. Холопка Нютка и дворянин Дмитрий, любовь недолговечна и смерть уже близка...

Такие же биороботы придут на помощь (правда, другого плана) и Сасаки, фехтовальщику, создателю боевых кукол. Он из самурайской семьи и смерть примет истинно самурайскую. Конец же вновь в эзотерическом ключе: а много ли мы знаем о мире по ту сторону?..

Но что это я все об отсылках к чужим произведениям. В романе Пелевина же есть и пародия на самого себя. Шарабан-Мухлюев, баночный и прижизненный классик, вершитель дум и настроений. "Вы повторяетесь", - твердят Мухлюеву. "Мухлюев уже не торт", - кричат во след. И сколь же остроумны ответы классика, сколько в них горечи от непонимания его текстов, его философии, его миссии...

Красивый роман, в котором слишком много смыслов. Переплетенные в произвольном порядке, они, возможно, натолкнут и вас на собственные размышления, на грусть от недостижимости счастья - вон и у Прекрасного не получилась: секунда полета и миллионы лет в забвении, чтобы едва нащупав смысл или хотя бы приблизиться к нему, тут же потерять, а кто стоит за всем этим в нашей жизни - могущественные корпорации или группа шайтанов - какая разница...5/5

Книга, которая завораживает с первых страниц (буквально притягивает к себе цепями:) - слогом и стилем, сюжетными переплетениями и, конечно же, множеством загадок из недавнего и далекого прошлого. Интересно и само построение романа, ведь это будет книга в книге: из двадцать первого века мы несколько раз переместимся в мрачное средневековье с его алхимиками, рыцарями, вампирами, эликсирами бессмертия и смертельно опасными манускриптами (эта часть так и будет называться - "Хроники Брана").

Изначально начинаешь читать данную книгу как детектив (да я и брала-то ее, собственно, в одном детективном марафоне), но уже довольно скоро понимаешь, что это гораздо больше и куда круче, чем банальный (привычный) детектив. На первый план здесь постепенно выходят ужасы и мистика, что совсем, впрочем, не снижает градуса интриги и напряженности сюжета (книга, кстати, исключительно 18+, много здесь кровавых жестоких подробностей), присутствуют даже некие элементы исторического романа и чуток эзотерики с философскими размышлениями о ценности жизни и цене бессмертия.

Безусловно, порадует роман любителей неожиданных развязок и перевоплощений - помните: все не то, чем кажется. Любовной линии как таковой в романе нет (есть лишь легкие намеки на нее, но и они большей частью содержатся в богатом воображении читателя, а совсем не в тексте произведения), но это обстоятельство его абсолютно не портит, просто внимание наше сосредоточено будет исключительно на расследовании запутанных тайн былого, а разгадывать здесь придется много чего: кто совершает нападения на девушек, кто оставляет на их юных телах эти чудовищные раны (что это за дикий зверь?), как с этими убийствами связан старинный гримуар, кому нужна новая доза эликсира, чтобы продлить жизнь? Да, вопросов, как водится в подобных случаях, больше, чем ответов, впрочем, похоронному агенту Родиону (у него в расследовании будет и личная заинтересованность - одна из убитых была его близкой подругой) и менеджеру медицинского центра "Данко" Алине (десяток лет назад таким же образом была убита ее мать) , похоже, любая работа по плечу.

Была приятно удивлена отличнейшим стилем и слогом написания романа, не ожидала подобного от современной русской литературы, признаюсь, при чтении даже производит впечатление хорошо переведенного зарубежного триллера.

Интересные персонажи и помимо главных героев: старый библиограф, директор медцентра, еще одна подруга Родиона, человек с таинственным именем Кардинал...Здесь столько всего увлекательного, что все и не перечислишь, поэтому с удовольствием рекомендую совершеннолетним любителям подобного рода литературы, не слишком впечатлительным, но особо любознательным - экскурс в историю будет довольно занятным) 5/5

Когда среди десятка ожидаемых новинок выходит книга, аннотация которой кажется тебе перегруженной и аляповатой, по логике вещей эта книга не должна попасть даже в бесконечный лист ожидания, где годами громоздятся сотни когда-то горячо желанных романов, названий которых порой уже и не вспомнить.

Но есть еще логика хаоса — его иногда называют судьбой — согласно которой выйдя ночью на балкон покурить перед сном, ты в приложении с аудиокнигами нажимаешь не на тот файл, но услышав голос Григория Переля, решаешь не исправляться, оставить всё как есть, и дать книге шанс хотя бы на одну сигарету. Потом ты поймешь, что докуриваешь уже третью и стоишь на балконе без малого полчаса, слушая, как три зэка выбираются из штольни уранового рудника, чтобы через тайгу бежать в Маньчжурию.

Утром ты подойдешь к мужу со словами «ты же знаешь, я много лет не просила тебя что-то прочитать, но поверь, это тебе понравится, я обещаю, так же, как обещаю нудеть и приставать к тебе с книгой, пока ты не сдашься, можешь читать ее в телефоне с моего аккаунта». Он начнет читать и скажет, что ты была права.

Ты купишь аудиокнигу для мамы (она будет слушать ее в тот же вечер, забыв на время о телевизоре и интернете), а себе закажешь в магазине бумажную, потому что это самый простой и верный способ сказать автору «спасибо». Сказать «спасибо» Анне Старобинец, госпоже Лисьих бродов, за то, что указала тебе дорогу в этот окутанный мороком и страстями город, что пишет о нем не чернилами или курсивом, а живой водой из красной киновари, что приворожила тебя древней магией слова к тексту, в котором все персонажи — от больного вора Флинта до старой кобылы Ромашки, от барона до деревенской бабы — одинаково убедительны и ярки. За то, что стерла границу между реальностью и сном.

Лисьи броды не любят отпускать своих жителей. Этот город — чистилище между жизнью и смертью, где каждый ищет что-то важное для себя: золото, любовь, забвение, власть, свободу. Ты же нашла здесь историю, мимо которой по логике вещей должна была пройти не глядя, но есть еще логика хаоса — его иногда называют судьбой — согласно которой порой книги сами находят тебя и становятся любимыми.

"Злу нельзя давать разрастаться. Слишком высокую цену приходится платить в конечном итоге"

С первых страниц произведение погружает нас в пучину безысходности, тоски, мрака. Не знаю, что тому больше виною - незримое, но ощутимое присутствие смерти, с коей связана профессия главного героя (даже больше - призвание и дело всей жизни, и право на него еще нужно заслужить), или же послевоенная атмосфера города, пережившего войну. Пережившего и переживающего до сих пор, ведь главное зло до сих пор не повержено: щупальцы монстра дотягиваются холодными прикосновениями до каждого из жителей, зловещие тени рыскают в поисках новых жертв, и даже разум уже не принадлежит их носителям. Удивительно ли, что главной отдушиной стал разговор с родными, ушедшими в небытие?.. Смерть на проводе, и Марк - ее оператор. Телефонист, дающий последнюю надежду отчаявшимся...

Роман сначала читался непросто (зато когда втянешься - не оторваться): и из-за самой темы, и из-за его композиции - к настоящему тянутся множество ниточек из прошлого, и их нужно правильно расшифровать, чтобы проследить и понять цепочку событий, которые привели к текущему моменту. Перед нами поочередно всплывают картинки-слайды из прошлого: интернатское детство, дружба с Андреем, война, тренировки сверхспособностей, текущие события (новые клиенты, желающие поговорить с умершими), события перед войной, сны главного героя, которые подчас неотличимы от яви, такой же жутко-серой и вязкой... Ярким проблеском - тоненькая любовная линия, которая тем не менее приведет к судьбоносным последствиям для очень многих.

Один из вызовов пойдет явно не по плану, закручивая клубок дальнейших событий, непредсказуемых, страшных, по сравнению с которыми даже ежедневные преследования особистов покажутся Марку цветочками. На его глазах вершится история и сбывается древнее пророчество о том, кто все же спасет остатки человечества, кто остановит потоки зла. Неожиданные "новые" старые знакомые придутся весьма кстати: прошлое никого не отпускает...

Грандиозный и оптимистичный, но чуть скомканный финал будто бы возвращает в описываемый мир потерянные краски - так, из грязно-серого вначале он становится ярким, сочным, еще бы: в мир возвращается надежда и уверенность в том, что люди наконец-то освободились, что призраки прошлого остались в прошлом, что никто уже не посмеет влезать в их разум и контролировать каждый из их поступков. А роман в очередной раз убедительно доказывает, что слова "один в поле не воин" - наглая ложь: каждый в состоянии перевернуть ход истории, встав на сторону добра.

Замечательное мрачное фэнтези с глубоким философским посылом - самое то для осеннего вечера, атмосфера не подведет.

Так сложилось, что за качественными мистическими триллерами российскому читателю приходится обращаться к зарубежным сказителям. Будь то Стивен Кинг, Джеральд Бром или Роберт Маккаммон — неважно. А важное другое — в России уже давно не писали качественных, незаурядных и остросюжетных мистических историй с выдающимися главными героями и оригинальным сеттингом. Бывает, конечно, что Алексей Иванов порадует нас чем-нибудь вроде «Пищеблока» с пионерами кровопийцами в главных ролях, но давайте будем честны — такого в последнее время мало. И это удручает, ведь порой так не хочется садиться в самолет и улетать за интересной историей в Соединенные Штаты или Великобританию. Хочется чего-то родного, русского. Чтоб были наши леса, наши оборотни — без погон, — наши герои, имена, наша мифология и, что главное, отечественный рассказчик, который понимает наш менталитет и наши с вами, читательские, потребности. Ждали и дождались. Из дальневосточных дебрей читателю явилась москвичка Анна Старобинец, решившая поведать удивительную историю одного селеньица под названием Лисьи броды, что лежит подле озера Лисье.

События романа отбросят читателя назад в август 1945 года, когда Великая Отечественная уже закончилась, а красноармейцы все еще служили в Маньчжурии, переданной Китаю только в 1946 году. Из трудового лагеря «Гранитный» сбегает тройка заключенных. Один из них — протагонист романа Максим Кронин. Бывший фронтовик-разведчик, надежный и талантливый офицер, герой войны, угодивший в лагерь не по своей вине, а по указке начальства — Кронин слишком много знал. Долгие годы он служил под руководством вероломного и расчетливого полковника Аристова — обладателя прыткого ума и навыков менталиста. Полковник способен проникать в чужие сны, подчинять своей власти при помощи одного только зрительного контакта, делать из людей марионеток и ломать их изнутри. Когда-то этими умениями обладал и Максим Кронин, однако Аристов лишил его памяти, оставив в голове только самое приземленное, обыденное — изъяв любые воспоминания о сверхъестественном и магическом. Но наш герой и без волшебства настоящий богатырь — зачем нужная ментальная магия, если есть старые добрые кулаки, ножи и пистолеты?

Оказавшись на свободе, Максим фокусирует все внимание на главной цели своего существования — поисках пропавшей жены Елены. По словам лагерного товарища Кронина Флинта, супругу экскомьюникадо недавно видели в тех самых Лисьих бродах, которые по счастливой случайности находятся всего в нескольких десятках километров от текущего местоположения беглецов. Подобно гомеровскому Менелаю Кронин, преодолевая эпические трудности, вроде ножевого боя с тигром и перестрелки со смершевцами, добирается до русско-китайской Трои — Лисьих брод, где сюжетный штиль обращается кипучим водоворотом и начинает поглощать в себя все живое, включая бурное воображение читателя, вынужденное столкнуться с лисами-оборотнями, тайной исчезновения отряда красноармейцев, фашистской лабораторией под кодовым названием «отряд-512», проклятым лисьим золотом и секретом бессмертия даосского старца Чжао.

Богатством и разнообразием тем роман Старобинец напоминает очередную приключенческую историю из франшизы про Индиану Джонса. В какой-то момент может даже показаться, что сваренная писательницей солянка прокисла и попахивает второсортным бредовым китчем, но не тут-то было. Старобинец не перегибает ни с одной из тем и подает ее, так скажем, по науке: каждая сюжетная канва хорошо прописана, имеет свою историю, ретроспективу, фольклорную подноготную. В основе мифологии романа лежат народные поверья стран Азии. Для примера, в книге фигурируют не только японские лисы-оборотни Хули-цзин, но и легендарные терракотовые войны китайского императора Цинь Шихуанди, а мировоззрение самого Кронина базируется на самурайском кодексе правил «Бусидо», цитаты из которого регулярно встречаются в тексте. Полнота созданного Старобинец мира дарит читателю уникальную возможность совершенного погружения в воображаемую и уютную вселенную писательницы. По сюжету романа Лисьи броды обладают своеобразной притягательной функцией — из них почти невозможно выбраться. Такой же эффект городок оказывает и на читателя. Прочитав роман, я еще долго возвращался к нему мыслями, вспоминал понравившиеся сцены и культивировал посеянные писательницей идеи. Несмотря на все ужасы романа, Лисьи броды оказались тем местом, в которое хочется вернуться — укрыться одеялом с головой и читать, пока не рассветет.

Природа притягательности романа объясняется не одной лишь полнотой мифотворчества, но и дивным стилем писательницы, создающим ни с чем не сравнимую атмосферу советского быта и азиатского колорита. В Лисьих бродах, как вы поняли, чего только не намешано — даже для старообрядцев местечко нашлось; и описано все это многообразие фигур с удивительным мастерством художественной выразительности. Кровавые мотки облаков, клочья тумана, пропитанные гнойным светом луны, пушистые островки тростника, затянутые молочно-розовыми пенками рассветного неба, — изобретательность авторских эпитетов наполняет пейзажи Лисьих брод невообразимо чарующими красками, способными существовать только в воображаемом, но никак не в действительном мире. Тем роман и завораживает, что в нем все — от стиля до событий — пропитано волшебством, и не таким, какое многие читатели привыкли встречать в фантастических вселенных, а взрослым, быть может, даже по готичному мрачным и жутковатым, но все же волшебством, которое порой так полезно вкусить для разгрузки нашего с вами вечно напряженного сознания.

На пейзажах повествовательные изюминки Старобинец не заканчиваются. Ничуть не хуже у писательницы вышла смена нарративных масштабов: то историю нам рассказывает Максим Кронин, суровый и лаконичный, то сама писательница, то, совершенно неожиданным образом, собака по имени Телохранитель и кличке Дружок, транслирующая события со своего, четырехлапого ракурса. Динамичная смена рассказчиков делает повествование еще ярче и разнообразнее, позволяет читателю взглянуть на события романа самыми внимательными, зоркими глазами, подмечающими каждую деталь царствующего в истории хаоса и трактующими произошедшее в оригинальной, запоминающейся манере.

С какой стороны ни посмотри, а роман Старобинец хорош. И вроде череда мелких минусов в истории есть, но они кажутся столь незначительными в сравнении с выдающимися особенностями произведения, что о них быстро забываешь. Очутиться, хотя бы на неделю, в таком мрачном, мифическом месте, побывать в эпицентре борьбы за всеобъемлющую власть и бессмертие, а потом вновь оказаться в своем уютном кресле или кровати без физических увечий и психологических травм, — это ли не счастье? Роман Анны Старобинец «Лисьи броды» умудрился удачно совместить в себе совершенно несовместимые на первый взгляд темы; открыть перед читателем врата в изобильный мир чудес и страшных проклятий, окунуть в него с головой при помощи чарующих литературных тропов и всецело околдовать, оставив после себя терпкое, медовое послевкусие с оттенками густой туманной сырости и рассветных лучей цвета киновари.

Почти оффтопное предисловие номер один. Одна моя знакомая очень избирательно боится фильмов ужасов. Всякие Фредди Крюгеры и Джейсоны Вурхезы, адские монстры и даже (!) Пеннивайз не пугают её совершенно, а какой-нибудь Норман Бейтс заставляет дрожать от страха и нервно обгрызать ногти, потому что «я никогда не попаду в ситуацию, в которой за мной может погнаться монстр, охотящийся за тенями моего прошлого, а вот какой-нибудь соседский дядя Вася может сбрендить в любой момент». То бишь, её цепляют только те страшилки, которые в теории могут случиться с ней самой.

Почти оффтопное предисловие номер два. Очень долгое время мне снилась какая-то непонятная гадость, которая не имела никакой чёткой формы, но вызывала беспричинное чувство ужаса и паники каждый раз, как я её обнаруживала во сне. Она могла содержаться в здании, в плюшевом медведе или любом человеке, приснившемся мне, а как только я её обнаруживала — просыпалась от страха в холодном поту. Характеризовалась она тем, что предметы или животные были «неправильными», хотя в сюрреализме снов это не так-то просто обнаружить. И самое ужасное было, когда ты понимал, что эта «неправильность» сокрыта в ближайших твоих родственниках, которые вдруг начинали себя вести немного не так, как обычно. Бррр.

Нечто похожее на оффтопное предисловие номер два произошло со мной, когда я читала «Убыра». Потому что момент, когда главный герой понимает, что с его родителями что-то не в порядке, а обратиться за помощью не к кому – чудовищный. Полная беззащитность. Ты не можешь поплакаться собственной мамочке, потому что именно эта самая мамочка и приводит тебя в ужас своим поведением, а попытаться объяснить кому-то незнакомому, что с ней что-то не так, — бесполезно. Первые несколько страниц было ощутимо неуютно от манеры повествования, стилизованной под речь тинейджера (да ещё якобы и от лица автора, хотя мы и знаем, что Наиль Измайлов — это псевдоним) — как будто пятидесятилетний товарищ отчаянно пытается влиться в стайку подростков, вовсю козыряя выученными сленговыми словечками, но потом это ощущение несоответствия прошло. Особенно когда начался экшен. Главный герой вообще выбран очень правильно — молодой и ещё не вполне оформившийся товарищ, который не может уже пассивно наблюдать за ужасами и чувствует ответственность, потому что знает что-то спасительное, чего не знают другие, но в то же время он ещё слишком неопытен, чтобы действовать грамотно и последовательно. Плюс ещё чувство ответственности за маленькую сестрёнку, которое придаёт всему нотку психологизма (которого, конечно, по-настоящему здесь не особенно много).

Что ещё понравилось… Татарский колорит и незнакомые мне прежде фольклорные нотки, потому что обо всех этих чудовищах я раньше не слышала, а вышли они на заглядение реальными. И самое неприятное в них то, что они тесно связаны с оффтопным предисловием номер один — могут произойти в любой момент с любым из нас. Я была бы готова к последствиям, если бы мои родители сожгли насильника, если бы я нарисовала пентаграмму и прочитала заклинание, если бы пошла тёмной ночью на кладбище с дурной славой. Но я совершенно не была бы готова встретить что-то необъяснимое и жуткое в электричке, соседской квартире или папином пальто. И уж совершенно точно не нашла бы в себе сил пытаться бороться с этой гадостью при помощи всяких сомнительных приёмов, будучи одновременно атакованной ордой малокалиберных бабаек.

Конец книги, впрочем, немного поблёк на фоне первой половины, однако общего впечатления это не испортило. Тут даже морали не надо никакой придумывать, просто наслаждаться чистым, незамутнённым лишними деталями экшеном, необычными монстрами и тем, что котик останется жив.

«Вьюрки» прямо с порога, с самых первых слов встречают родным летним зноем, стрекотанием кузнечиков и каким-то дачным уютных покоем, когда просто хочется закрыть глаза, глубоко вдохнуть и погреть лицо в солнечных лучах. Оставить цивилизацию внутри пентаграммного круга МКАД, надеть ситцевый халат с маками и на два дня окунуться в размеренную трудотерапию деревенской жизни. К этому дзену среди грядок кабачков и клубники остервенело кидаются жители мегаполиса в пятницу после работы, чтобы уже в воскресенье вечером через обязательные пробки или вокзальную толчею втиснуться обратно в свою обычную жизнь. Однако стоит лишь перешагнуть порог, перевернуть страницу, как становится ясно, что с дачным поселком «Вьюрки» что-то неладно. Из обычного садового товарищества со своими радостями и дрязгами они стали местом русско-народной аномалии, оказались под фольклорным колпаком.

Сначала пропал выезд на проселочную дорогу, а потом стали пропадать люди, которые пытались его отыскать. Иногда кто-то из них возвращался, но это было еще хуже. Почти в каждом доме завелась какая-то нечисть. Жители оказались как будто в контактном зоопарке с неведомыми существами, о которых им в далеком детстве иногда рассказывали бабушки. Кто-то из них был пуглив, кто-то безобиден, кто-то оказался хищником, для которого человек - это лишь еда. Дачникам, ставшим заложниками своих участков и бесконечного лета, пришлось приспосабливаться и выживать.

«Вьюрки» - это глоток свежей молодой кровушки для оголодавшей по хорошему русскому хоррору душе, которой, как вампиру-вегану, исключившему человека из своего меню, приходится употреблять мистику зарубежного производства, а хочется (ох, как хочется!) чего-то своего, без консервантов и ГМО, чего-то выросшего на родной земле и впитавшего в себя такие понятные всем с детства страхи. Они на фоне иноземных гламурных вампиров вроде бы как простоваты, но при этом более натуральны, а, следовательно, страшны. За каждой современной ведьмочкой в уггах, стоит старая опытная ведьма в чунях, и в каждой семье, где помнят деревенскую жизнь своих бабушек и прабабушек, есть рассказы о такой. И эта древняя правда всегда будет страшнее новодела.

Дарья Бобылёва написала так, что знаменитая южная готика меркнет на фоне ее мистического триллера о жизни вьюрковцев среди персонажей из древней злой сказки: леших, кикимор, русалок, домовых, игошей, шуликунов, заложеных мертвецов в подполе и, конечно, вечной истины - бойся соседа своего.

Жизнь — штука непростая. Несправедливая. Противоречивая. Порой светлая и полная счастья, а порой... лучше бы и не было ее. Законов бытия не существует. Нет ни закономерностей, ни условий того или иного чувства, психологического состояния. Хаос, да и только. Но без хаоса не было бы и истинного порядка, как писал Паланик. Порядка, который бы объяснял и определял наше существование. Порядка, без которого невозможно было бы общество, культура, мораль, организованная, полноценная жизнь. Об устройстве бытия писали, пишут и будут писать. Силятся объяснить. Дело полезное, кому-то пригодится, поможет определиться, найти свой путь, смысл. Пытаться разобраться в жизненном хаосе можно разными способами. Одни пишут серьезные философские труды, в которых нет места юмору, оптимизму, дионисийству. Другие — подходят к делу с легкой душой, улыбкой на лице и сатирой в уме. Как раз ко второму типу мыслителей относится уральский писатель Алексей Сальников. В своем новом романе «Оккульттрегер» автор оставляет на обочине набоковские структурные ухищрения, эмоциональную неустойчивость Достоевского и хтоническую мрачность своего самого популярного романа «Петровы в гриппе и вокруг него». Зато оставляет при себе довлатовское остроумие и гоголевский гротеск, при помощи которых пишет удивительную волшебную сказку на современный лад — каноническую фольклорную историю с колдуньями, бесами, волшебными помощниками и путешествиями за тридевять земель. В попытке объяснить хаос Сальников обращается к магии, сатире, облачает реальность в пародию, переосмысливает боггарта в паука на роликах и выносит страх за скобки. Остроумный, увлекательный и очаровательный, — новый роман Сальникова — волшебная пилюля, приняв которую вы на время забудете о горестях реального мира и перенесетесь в уральский миф — хмельной и до восторга безобразный.

Прасковья — оккульттрегер. Существо похожее на человека, но отличное от него: паранормальные способности, оккультные знания, дар бессмертия и неуязвимости, правда, с некоторыми оговорками, как и полагается героям волшебных сказок. В обязанности Прасковьи входит несколько чрезвычайно непростых задач: поддержание тепла в городе, взаимодействие с ангелами и бесами, устранение мути. Что и говорить — самый обычный оккульттрегер. У каждого представителя этой престижной профессии есть подручный, волшебный помощник, — гомункул. На вид обыкновенный ребенок, а на деле то ли джин, то ли дух, то ли сама душа. Гомункул умеет читать чужие мысли, отыскивать угольков — успешных людей из города, в котором служит Прасковья, и поддерживать хозяйку в моменты переосмысления мути. Миф Сальникова полнится и другими сказочными персонажами, например, херувимами и демонами. Первые — настолько безупречны и прекрасны, что на земле могут удержаться только при помощи вредных привычек — алкоголизма или поедания сахара. Вторые — настолько коварны и жестоки, что ведут добропорядочную, образцовую жизнь и вызывают зависть в социальных сетях или устраивают марафоны желаний. Понимаю, что для человека, который роман не читал, все это звучит, как полнейшая нелепица, но на деле в мироустройстве Сальникова разобраться несложно, разложить все по полочкам можно буквально за три-четыре книжные страницы, что и делает автор в тринадцатой главе романа. Писатель не изобретает ничего уникального, не придумывает новый жанр и не углубляется в мифотворчество, — он всего-навсего берет привычных сказочных персонажей и наделяет их совершенно противоречивыми функциями, пишет сатиру, высмеивает пороки настоящего мира и помогает читателю понять, почему добрейшей души человек с двумя высшими образованиями и маниакальной тягой к знаниям — алкоголик и вахтовик на заводе, а какой-нибудь черт из предпоследнего круга ада — успешный предприниматель или артист с миллионной аудиторией. В миф Сальникова легко поверить. Он не сильно отличается от того, что писал Довлатов, Салтыков-Щедрин, Гоголь — это привычная каждому россиянину картина несправедливого, больного общества, существующего по парадоксальным законам нового Вавилона.

Сюжет романа условно делится на две части. В первой — читателю предстоит вместе с Прасковьей отыскать другого местного оккульттрегера Наташу — убитую и неизвестно где похороненную. Обнаружить ее можно только с помощью вредного херувима Сергея, который соглашается найти и воскресить Наталью сразу после выполнения его личной просьбы, разумеется, чрезвычайно опасной. Вторая часть начинается с кражи гомункула Прасковьи — события для оккульттрегеров рядового и будничного. Происходит это с каждым представителем профессии, по причинам, которые автор объясняет в процессе повествования. Нарратив романа динамичный, увлекательный. Сальников поменял подход к развитию сюжета. В этот раз писатель не обрек читателя на унылое пребывание в топком болоте статичного развития истории, а сделал ее наполненной и интересной — в духе традиционных волшебных сказок и городского фэнтези. Не зря в конце романа Сальников упоминает Проппа: если проанализировать сюжет и разобрать его до скелета, то мы увидим классический для фольклора путь главного героя к финальной цели, по ходу которого он проходит через обряд умерщвления и воскрешения, преобразуется, взрослеет и приобретает определенные блага или мудрость. Сальников превосходно сумел сохранить основные традиции волшебных сказок, воздать им дань уважения и слегка обновить жанр до современной, постироничной версии двадцать первого века.

Изменения коснулись не только повествовательного метода Сальникова, но и его отношения к слогу. В части глав романа все еще сквозит тягучий и трудноперевариваемый стиль писателя, в котором были написаны его предыдущие работы, но большая часть истории все же очистилась от инверсий, синтаксических ошибок, неточностей и артефактов, ранее названных особенностью авторского стиля. Текст стал легче, приятнее, качественнее. То же можно сказать и о структуре романа. Вместо обманчивого, хитросплетенного сюжетного построения, которое не всякий читатель принял и усвоил в «Петровых в гриппе», Сальников предлагает классическое, прямое и более понятное рядовому потребителю. Для автора это очевидный скачок вперед: Сальников больше не теряется между модерновой замысловатостью и ясностью классической прозы — выбор удачно пал на второе. Стилевую муть своих прошлых романов Сальников, как настоящий оккульттрегер, переосмыслил в изюминку сотворенной им мифологии и порадовал читателя качественной современной прозой.

При всех заслугах Сальникова, как писателя, главного — волшебного, терапевтического эффекта от чтения романа, — автор достигает, как мыслитель. «Оккульттрегер» — не очередной злободневный художественный текст о грязи и пороке в обществе, а пособие по осмыслению хаоса, в котором каждый из нас живет. Магия Сальникова примиряет читателя с серой и несправедливой действительностью: по прочтении романа возникает чувство облегчения, осознанности, словно все, что в мироздании раньше казалось сломанным и неправильным, становится на свои места и обретает смысл, пусть даже и фантастический. При этом автор подает материал весело и остроумно, читателю не приходится меланхолично перелистывать страницу за страницей, протирая влажные от слез глаза, — история Прасковьи и ее приятелей, наоборот, вызывает смех, хохот, улыбку на лице — наконец-то от российской прозы не хочется забиться в угол или повеситься, а это ого-го какое достижение.

Алексей Сальников проделал удивительную работу: улучшил стиль, придумал отличный сюжет, со стройной структурой, основанной на отечественном фольклоре, преобразил хтонь в юмор и снабдил историю терапевтическим, чудодейственным эффектом, которого сильно не хватает в современной отечественной литературе. Блестящий роман и повторное открытие уральского автора с новой куда более привлекательной для читателя стороны.

О секретах частушечного мастерства

Виктор Олегович Пелевин пишет в жанре «частушки» все свои произведения. У него есть целый набор мыслей («нарративов», если мы будем совсем умные), которые он старательно копит весь год — и эти нарративы он должен опубликовать в своём следующем произведении. Творческо-психологическая задача обуславливает формы его произведения — все вокруг хотят открыть «правду» героям Виктора Олеговича. «Правда», как водится, это те самые нарративы и есть, которые Виктор Олегович старательно копил. В случае, когда нарративы взаимоисключают друг друга, подтягивается любимая конспирология — прошлый «транслятор» нарратива был ложный, а вот вместо него другой транслятор теперь изложит новую порцию «правды». Автора новой «правды» вы тоже знаете. Поэтому не секрет, что творчество Пелевина это давно сборник частушек, а сюжет его книг — банальная перебивка, исполненная на «концертине» (если вы не знали — это тот самый музыкальный инструмент, на котором играет Николай Бандурин, а до него играл Павел Рудаков). Можно ли к запоминающемуся проигрышу относиться как к полноценному произведению? Можно, но сложно — все-таки смысл исполнения частушек именно в самих частушках, а перебивка просто не должна заставить вас заскучать.

Об остроактуальном кризисе

Данная книга Виктора Олеговича носит явный кризисный (и, хотя сам В.О. не работает с этой терминологией, диалектическо-антикризисный характер). 24 февраля случилось то, на что Виктор Олегович не мог не отреагировать — и, следовательно, должен был как-то отразить это в своём произведении. Поэтому, судя по всему автор просто забросил то, над чем он работал до этого, взял старые дрожжи Трансгуманизма (писал о нем здесь), и используя сеттинг наваял продолжение к уже законченному произведению. Совершенно не секрет, что для Пелевина гораздо сложнее выписать окружающий мир, чем набросать острополитических подробностей вроде философа Дупина или разбившейся банки генерала Судоплатонова. Данный ход позволил Виктору Олеговичу в которые сроки, «на скорую руку», сделать книгу, и пусть с задержкой — но выпустить её к сентябрю. Сроки были явно сжатые, Виктор Олегович слегка торопился (редактура тоже торопилась — это видно), но все-равно не успели. Книга из ежегодной «осенней» стала «юбилейной» — ко Дню Рождения Пелевина. Зато вышла.

О секретах летного (писательского) мастерства

Ввиду больше чем обычно ограниченного времени (что Пелевину недостаточно одного года для полноценного произведения я писал многократно — здесь, здесь, здесьили здесь) автор формирует «перебивку» на концертине подчёркнуто невзыскательно — «вбойщик» вбивает «вбойки» на остросоциальные темы, периодически сверяясь то с политическим техническим заданием, то с внутренним «маяком в душе» в виде пришитого как палец к чудищу доктора Франкенштейна японца из другого рассказа, добавленного лишь для увеличения объёма книги — выхода на пресловутые 500 страниц, пристойные к продаже. Понимая, что «вбойки» получаются уж слишком разнородные — автор с самого начала подстелил соломки — вот такой он, наш «Салават» — Сало и Вата в одном лице. Считайте, что шизофреник. Рефрен с разными объяснениями такой «философской эклектичности» будет повторяться в разных вариациях — и здесь вижу большую недоработку редактора, все-таки я бы не стал бить в одну точку с трех разных позиций. Тем более и так все понятно — Виктор Олегович, как рачительная хозяйка, вложил в своего героя все, что было. Ментальный Франкенштейн это не физический, но тоже заметно — особенно если вчитываться.

Как водится, в стандартной, со времен Бэтмен Аполло, схеме — концовки нет вообще. Автору надо было сдавать книгу — закруглил на две странице совершенно чужеродным текстом, добавил «мему» и сойдет. В конце концов, не на декабрь же сдвигать книгу?

О сюжете политических частушек

Беспокойство и напряжение общества автор выражал на имеющемся у него, многократно проверенном мольберте — все вокруг ненастоящее. «Вокруг нас матрица, как в фильме Матрица» — как пел другой современный писатель. Сюжет этот будет перепеваться на разные лады — от Бога, который именно такой, каким он отразился в зеркале Троллей (очень хорошая, пусть и слегка жульническая трактовка), до явно припасенных на чёрный день «кошечек» — продукт, прям скажем, сомнительной актуальности. Ну да про «евроислам» писать было страшно, а про «разведку Сердоболов» нет — все уже поняли, какого качества её работа. Главный вывод книги, собственно, обозначен ближе к середине, и в целом коррелирует с творчеством Пелевина — плыви по течению, или умрешь уставшим. Бог живет в тебе, и он хочет, чтоб ты жил — так живет он. Если ты не будешь жить, а будешь существовать — не ты будешь тащить Бога на своих плечах, а ему придётся тебя тащить. На конечный итог это никак не повлияет — зато ты будешь меньше страдать. Странно, что столь любимые автором вампиры не профигурировали — видимо, это связано с буксующим фильмом Empire V. Можно было бы красиво завернуть — не умножая своё страдание ты заставишь вампиров, заставляющих тебя страдать, сдохнуть от голода — ну да автор недокрутил, повторюсь, цейтнот в написании очень заметен.

О повторении законченного сеттинга

Идея, что можно вернуться в «старый» мир, пусть и местами закрытый — не нова. Подстегиваемый редакторами, Пелевин стандартно дописывает какой-то кусок книги уже после того, как она вышла — и включает её в свою следующую книгу. Только в данном случае у нас есть раздувание этого куска до совершенно полноценный книги. Если Трансгуманизм был законченным произведением, где автор показал свое умение (к 60 годам уже можно было научиться) работать с разными стилями и навык имитации собственной эволюции, то здесь таких изысков ждать не следует. Книги, написанные к какой-то дате, неважно, юбилей ли это, или план редактора — редко могут похвастаться такими качествами. Но идея возвращение в уже сформировавшийся сеттинг, «буддийско-виртуальный», либо же царства вампиров «Трансгуманизма», могу счесть все-таки более удачной, чем нет. Признаюсь, Пелевин интересен именно особенностями, мелкой фактикой созданного мира — а не миром вообще.

О сокроспелом недострое

Я бы охарактеризовал эту книгу как «закончена на 60%». Нет никакого сюжетного твиста, столь любимого Пелевиным, ни даже финального катарсиса. Книга банально обрублена. Однако намеки на нечто большее были разбросаны весь текст — линия TREX явно должна была вывести на «рептилоидов». Я очень ждал этого, такого очевидного, но в то же время неожиданного сюжетного твиста. Пелевин любит тайные общества, будь то вампиры или масоны. Ничего — линия ушла в полнейшую пустоту, и даже в финале TREX не удостоился какого-то упоминания. Хуже всего обошлись с «Сасаки» — на его линию прикрутили «Дом Бахии», лишь бы увеличить объём книги, но это все тоже заканчивается фундаментальным ничем.Возможно, с позиции буддизма это правильно, но с позиции литературы это выглядит скорее беспомощным.

Часть обрубленных сюжетных ходов банально «завяли» — да, сама книга такова, что в фокусе противостояние «востока и запада» — тем страннее видеть, что ни востока, ни запада в книге толком то и нет. Автору, судя по всему, банально не хватило времени все это выписать — поэтому на стадии редактуры намеки на это были удалены. Хорошо ли это, или плохо? Это, увы, такой факт.

О мелких приятностях

Книга, несмотря на те обстоятельства, в которых она писалась — достаточно забавная. Я бы сказал, что автор снова выезжает на успехе Трансгуманизма. Фальшивые Чехов и Толстой в виртуальной тюрьме батрачащие на картофельных полях под руководством негра-еврея-рэпера — это забавно. «Тунберги» как валюта — не менее забавные. Проходные «гэги» у Пелевина вообще удаются лучше, чем то, что он старательно выписывает — например столь любимая им история с девочками-якудза была бледная еще в прошлой книге, попытка повторить её «на бис» привела только к воспоминаниям о прошлом недоумении. Какие-то шутки «на грани фола» — но понятно, что сделаны они исключительно для «разведки сердоболов». Сюжет со швабрированным Ходорковским на галере именно для этого и писался.

О резюме

Объективно, книга скороспелый продукт, без должной проработки — и сюжетно, и редакторски её стоило бы еще править еще минимум два месяца. Есть и чисто редакторские косяки — слово «Россия» тут проскакивает, периодически, абсолютно вне «сеттинга» — редакторы даже не привели это в порядок. Но книгу читать, как ни странно, приятно. Да, это вторичный Пелевин относительно вторичного Пелевина, но если мы слушаем его именно ради частушек, а не ради его «перебивок» — проблема не выглядит такой острой. Новых нарративов подвезли целую тележку.

В то же время не могу не отметить заведомо сниженный «срок годности» этой книги. Подозреваю, что книга хорош будет работать остаток 2022 года, и, может, первое полугодие 2023 года — далее она неминуемо устареет. Ну да такова роль современной литературы, написанной «к дате». Что прочитал — не пожалел.

Была приятно удивлена, начав читать роман с такой потрясающе завораживающей обложкой и с не менее загадочным заглавием. Аннотация исподволь намекает на некую детскую сказочку - увлекательную, но чуть простоватую, бесхитростную, привычную. Но как бы не так, ведь открывая эту книгу, буквально уже с первых страниц ее проваливаешься в совсем не детское царство мистики, ужасов, греха и страха (чего стоит только одна-единственная встреча с мертвой женщиной в первой главе произведения), мир жутких видений и отсылок к сказкам Гримм и исконным русским сказкам, страшилкам и ужастикам, которыми так любили делиться в детстве друг с другом.

В фэнтезийной книге Дмитрия Колодана прожорливый Урдак все никак не может насытиться, поедая маленьких детей; на голове другой девочки - к счастью, пока живой - вырастают оленьи рога; из украденного из котельной простого камешка вырывается злая Угольная девочка, а другая девочка - уже призрак - неприкаянно бродит по Большому Лесу в поисках отца, главная же героиня с таким необычным для слуха именем Ива случайно встречает бабушку, только вот бабушка эта зовется Смертью. Будет и свой кровожадный волк - Первозверь, будет и Охотник, будут духи, карлики-подземники...Кого здесь только не будет - на празднике Осени, когда льется рекою огненный сидр, когда звучат раскаты музыки, а в странном танце сливаются олени (женщины и мужчины с рогами на голове). Матушка Ночи гостеприимно распахнет двери своего дома для всех - проезжающих мимоходом, прибывших в такую даль нарочно, случайных путников, испытавших уже в своей жизни большую потерю. Ведь кто еще так может утешить и даровать покой - на время, но такой долгожданный - как не дочь самой Смерти?

Кто еще может защитить от зла, дать приют невинным душам, позволить забыть на минуту (или годы) о постигшем тебя несчастье? Островок уюта, тепла и счастья посреди Большого Леса - опасного места, где всегда заканчиваются чьи-то мечты, разбиваясь вдребезги...Дом Матушки Ночи надежно сокрыт от любопытных глаз, но, поверьте, он не дремлет - он всегда окажет помощь нуждающимся...

Уютной, как и этот странный дом, получилась и сама книга. Она словно затягивает тебя в свои сети и ты уже не в силах оторваться: ни от сюжета (что же дальше будет?), ни от переживаний за героев - кто-то потерял родителей, кто-то жену, кто-то ребенка. А главное, тебе не выбраться из атмосферы, окутывающей уже с первой главы. Автор использовал все богатство русского языка, все выразительные средства и приемы, чтобы мы могли сами насладиться звуками в этом дивном лесу, красками набегающей осени, колючим предчувствием беды, что разлито по страницам, - читаешь и до мурашек...

5/5, мистически-атмосферное, жутко интересное и потрясающе красивое - как можно такое не порекомендовать любителям фэнтези? Я и рекомендую)

Роман "Саша, привет!" Дмитрия Данилова, выдающегося драматурга и прозаика, - одна из самых ярких и интересных работ отечественной литературы за последнее время. Остроумный, свежий, удивительно честный и актуальный текст о самом насущном - о том, что касается каждого из нас.

Завязка истории абсурдна. Сергей Петрович, преподаватель отечественной литературы в московском университете, приговаривается к смертной казни за мелкое преступление - интимную связь с девушкой, не достигшей 21 года. Студенткой Сергея Петровича. Почему так строго? Данилов объясняет: ".., чтобы как-то подчеркнуть недопустимость таких преступлений, сделать их более, что ли, выпуклыми, наше государство пошло на такие вот меры. А что делать". Действительно.

Сергея помещают в Комбинат- тюрьму для смертников. Условия содержания заключенных Комбината лучше чем в норвежских тюрьмах - здесь вам и пятиразовое роскошное питание, и шикарный парк, и номер с видом на московские красоты, - благодать. Заключенным доступны личные компьютеры, стационарные и ноутбуки, социальные сети, доставка алкоголя через интернет (об этом даже нам с вами приходится только мечтать), да даже за пределы тюрьмы выйти можно, никто препятствовать не будет. Одно но- каждое утро заключенные должны проходить по коридору с пулеметом, который случайным образом делает выбор - стрелять или не стрелять, лишить человека жизни или дать пожить денек-другой. А может и не денек. Нет никаких гарантий, что тебя застрелят. Человек может прожить целую жизнь в Комбинате и умереть естественной смертью. Вот и получается, что приговоренные становятся кем-то вроде кота Шредингера, - жив или нет? никому не известно.

Из разговора с тюремным психологом: "Это верно. Я тоже очень скептически отношусь к перспективам нашей работы. Для работы психолога важно будущее клиента. А если будущего нет, то трудно работать".

Еженедельно смертников посещают представители "традиционных российских религий". Отец Павел, мулла Ринат, раввин Борис и другие. Никто из них не пытается проповедовать или утешать. С одним Сережа обсуждает футбол, с другим культуру, с третьим веру. Кухонные разговоры за смерть,не более. Забавно, что священнослужители у Данилова получились скорее административными служащими, чем мудрыми богословами, проповедующими истинную веру. Один из них так и ответил Сереже, что шансов на спасение у него почти что нет, поздно спохватился.

Да что в этом утешительного? Что хорошего в этой реинкарнации? Сначала дикие муки рождения. Ну, родился. Страшное детство. Привыкание к этому миру. Где вы переродились - неизвестно. ‹...› Потом школа, взросление, мучают тебя там по-всякому. Ужас! Потом стал взрослым и понял, что у тебя в жизни нет никаких перспектив. Потом живешь. Потом дико, мучительно болеешь, потом умираешь. Что в этом хорошего? 

На первый взгляд, перед нами типичная антиутопия. Так? И да и нет. От антиутопии здесь только обертка. На деле, Данилова не интересуют тоталитарные режимы и неадекватные законы, и он пишет об этом открытым текстом: "Да, нам трудно друг друга понять. Когда ты приговорен к смерти, вопрос честных выборов отходит на задний план. Рад, что у вас есть возможность честно и чистосердечно интересоваться всей этой хренью. Это так свежо, по-юношески. Недоступно мне, увы". Автор умело использует жанр в своих целях: во-первых, антиутопия - тренд, который хорошо продается; во-вторых, абсурдностью происходящего автор низводит вопрос о смысле человеческой жизни до минутной прогулки по коридору. Разве наша жизнь сильно отличается от будней в Комбинате: проснулся, позавтракал, пошел на работу, бац - пьяный водитель, бац - ограбление с отягчающими, бац - кто-то забыл выключить газ. А может и нет, может, все будет в порядке и смерть настигнет человека лет так в 90, где-нибудь на лазурном берегу или в швейцарских Альпах, - никто не знает. Так ли сильно отличается пулемет Саша от старухи с косой? На мой взгляд, "Саша, привет!" - это искренний диалог с читателем о конечности всякого жизненного пути, о честном и рациональном отношении к смерти.

Говорят, что некоторые заключенные думают, что уже скорее бы, быстрее бы наступила эта определенность. Но мне кажется, что нужно наслаждаться каждым моментом жизни. Вы можете прожить долгую жизнь и спокойно умереть здесь в глубокой старости.

"Мы видим, как человек идёт по улице. Улица, кажется, московская. Человек идёт несколько нервно. Хотя не очень понятно, как это – идти несколько нервно. ‹...› Это будет чем-то вроде кино. На человека наставлена камера, и мы за ним наблюдаем". Действительно, текст больше напоминает сценарий, чем традиционный роман. Раскадровка по сценам, короткие предложения с точными, стремительными глаголами, множество остроумных диалогов, изумительные авторские ремарки, - стиль Данилова оригинален, свеж, он не подражает, а пишет так, как ему нравится, поступаясь избыточностью классического романа. Приведу пару примеров: "Думаю, не стоит подробно воспроизводить эту сцену, пусть каждый станет сам для себя режиссером, пусть каждый закроет глаза и представит себе эту сцену, кажется это гораздо эффективнее, чем описывать все это", "В  этом месте нам нужно представить, что это не роман, а киносценарий, есть сценарист, режиссер, продюсер, и они решают, есть ли в этой сцене близость героев или нет" - автор предоставляет выбор, позволяет читателю додумывать, соавторствовать и за это его можно только поблагодарить.

Нормальные священники в моем возрасте уже протоиереи, а еще лет пять - и настоятели серьезных храмов. А я? Вы понимаете, кто я? Я священник при тюрьме, из которой нет выхода.

Диалоги у Данилова, как и подобает драматургу, на высоте - не зря же автор стал лауреатом "Золотой маски". Речь героев живая, яркая, приземленная, - красивая в своей простоте. А еще "Саша, привет!" - это тот самый случай, когда мат не уродует, а украшает речь героев. Как же редко встречаются люди, которые умеют пользоваться обсценной лексикой, огромная редкость для современной России. Ни разу за весь роман я не встретил лишнего бранного слова. Всегда к месту, всегда смешно.

Роман Данилова хорош во всех аспектах. "Саша, привет!" однозначно заслуживает гораздо большего внимания, чем ему было оказано на данный момент. Уже сейчас он попал в длинный список "Большой книги", и я не удивлюсь, если попадет в короткий. Удивительный роман, который ни в коем случае нельзя пропускать.

Причудливо сплетает воедино в своем романе Яна Летт два полотна реальности: обыденного слепка с бытия и магической его изнанки.

До половины книги мы вместе с героями и автором кружим в таких привычных декорациях современной России, в которой каждый год без вести и безвозвратно пропадают тысячи детей, чтобы уже никогда не вернуться домой к своим близким и родным...Детективное начало книги - пропажа ребенка - сразу потрясает наше воображение (большое спасибо, кстати, автору за обращение к таким непростым, но важным и актуальным для многих темам в своем творчестве). Куда же все-таки исчезла 15-летняя (скоро ей исполнится шестнадцать) Анна - этим вопросом мы, к слову, будем задаваться до конца романа, путешествуя, в том числе, и по страницам ее дневника. Однако много ответов он не даст, не рассчитывайте на это - только запутает еще больше. Сколько боли, отчаяния в этих записях потерянной девочки - ставшей потерянной еще до официального исчезновения...Сколько тоски здесь по простому счастью, когда родители тебя понимают или хотя бы пытаются понять... Понять Аню никто и никогда не пытался. Более того, мать прямо говорила, что ее жизнь с рождением дочки закончилась...

Вот такая детективно-психологическая драма разворачивается в первой половине книги. Читать это непросто, но постепенно ко всему привыкаешь в этой жизни. Автор же найдет чем удивить читателя, погруженного в эти омуты взаимоотношений Марины и Анны, матери и дочери (их линии будут рассказываться параллельно, что еще более усилит их схожесть меж собой). Автору словно мало представленного трагизма - все это действительно до боли знакомо читателю по хроникам новостей и криминальных колонок. Из мира ужасов социальных мы переносимся в мир магии, загробный мир, еще более жестокий и страшный. Построенное на контрасте повествование, видимо, предлагает читающему сравнить две реальности и найти ответ на главный вопрос: так где же она? Где эта девочка, по своей ли воле она сбежала туда, откуда выхода уже нет? Появляющийся между делом на страницах последней трети романа Эдгар Аллан По задает и нужный градус накала, и соответствующей атмосферы - здесь действительно оживают книжные ужасы (Эдгару По ли не знать об этом?), здесь явью становятся дикие сказки...

Финал тоже не подвел - оказался совершенной неожиданностью - и в контексте рассказываемой Яной Летт истории, и в общефилософском тоже; более того, концовка книги родила лишь миллион новых вопросов (к сюжету, героям и проч.) Хороший роман всегда задает вопросы, вот этот точно из таких.

«Хозяйка Шварцвальда» - интересная книга. Действие происходит в Германии начала 17 века, когда во всю идёт охота на ведьм. Кристоф Вагнер приезжает в Оффенбург, где собираются казнить Эльзу Гвиннер за ведьмовство. Её дочь Агата, не вынеся пыток, соглашается дать показания против матери. Эльзу казнят, и встаёт вопрос, что делать с девочкой - Кристоф Вагнер становится её опекуном, чтобы обучить её и продолжить дело его учителя, Фауста. И они вместе со слугой Мефистофелем и девушкой Урсулой, которую наняли в компаньонки для Агаты, отец которой служил палачом и именно он допрашивал Эльзу Гвиннер, отправляются в особняк Вагнера, что находится в тёмных угодьях Шварцвальда.

Книга больше всего понравилась своей мрачной, напряжённой атмосферой, как мистика аккуратно вплетена в сюжет, исторической достоверностью (Кристофер Вагнер действительно существовал, реорганизовал чёрную школу в Виттенберге; Эльза Гвиннер, действительно была казнена 21 декабря 1601 года, и у неё была дочь Агата).

Книга погружала в свою атмосферу, реальный мир исчезал, и я оказывалась в тёмном особняке на кухне среди персонажей книги, которые обсуждали не очень приличные вещи.)

Изначально хотела поставить этой книге оценку выше, но к концу её стало менее интересно читать. Возможно, это произошло из-за того, что во время чтения я ожидала немного других поворотов событий, плюс в истории стали появляться дыры, которые так и остались не закрытыми, стало не очень интересно читать.

Несмотря на оценку, очень советую эту книгу, если вам нравится магический реализм или вы хотите познакомиться с этим жанром. Это его достойный представитель!

Действующие лица:
Сорокин – прозаик;
Мамлеев – философ;
Елизаров – народоволец;
Пелевин – студент;
Акунин – дворецкий;
Липскеров – купец;
Проханов – офицер царской охранки;
жандармы.

Действие происходит в Москве в особняке Мамлеева.
Сцена 1: вечер, гостиная, за столом Мамлеев, Сорокин и Елизаров, играют в преферанс.

Мамлеев: А что, Владимир Георгиевич, не боитесь ли цензуры царской? Нынче, слыхивал я, за пасквили да за сатиру к ссылке приговаривают, да к запрету публикаций.

Сорокин: Помилуйте, Юрий Витальевич, я человек пожилой и мне бояться вредно – совсем нервы расстроятся. А ежели в ссылку меня – так и хорошо, надоела мне Москва, сил нет: грязь, навоз, помои везде. А в ссылке хоть воздухом подышу, по лесам нахожусь.

Елизаров, сдавая карты: Ах, Сорокин, будь я императором, я бы из вас сотворил всенародного мученика. Держал бы вас в застенках, распустил бы слухи, что самолично вас калёным железом пытаю. И вы бы несметное полчище сюзников обрели.

Сорокин: Но вы, Мишенька, не император, а банальнейший анархист, за что купили, за то и продадите. Лучше и дальше мной восхищайтесь или на гитаре нам спойте.

Мамлеев: Увольте, господа, довольно нам анархических песен. Отведайте лучше моей морошковой, Борис сам настаивал. Боренька! (Акунину) Принеси-ка нам морошковой своей, да икорки белужьей не пожалей, голубчик!

Входит Акунин с подносом, ворчит: Пора, пора трясти стены кремлёвские!

Слышится шум за дверью, вваливается Пелевин в фуражке набекрень.

Пелевин: Господа, облава в городе! Говорят, царская охранка за вольнодумцами нынче в рейд собралась.

Сорокин: А вы, Виктор, присядьте и не паникуйте. Кто это у нас тут вольнодумцы?

Пелевин: Так вы же и есть, Владимир Георгич, наипервейший вольнодумец во всея Москве!

Елизаров: А ты, Витенька, стало быть, Вадим Георгича так везде и славишь яко вольнодумца уже который год подряд. Мнится мне, от зависти. А как Вадим Георгича в ссылку – так на его место вскочить хочешь? Во!!! (показывает Пелевину кукиш) Не дорос ещё, Витенька, не просветлился до конца, сокол ты наш.

Пелевин обиженно умолкает, сдаёт карты.

Шум за дверью, входит Липскеров.

Шум за дверью, входит Липскеров.

Липскеров: Ох, господа, презабавнейшее явление: сижу я на Тверской и кофеи распиваю, а из ресторации, что напротив, жандармы Ширянова с Прилепиным под белы рученьки выводят. И всё так чинно-благородно, сажают в экипаж с решётками и в сторону Кремля неспешно трогаются. Но не это удивительно, а удивительно то, что в небе над Кремлём я тотчас увидал огромадного стоаршинного карася.

Мамлеев, сдавая карты: Видать, Сорокин, вам и в самом деле стоит остеречься, езжайте-ка вы немедля к Иванову в Пермь, отсидитесь, по тайге побродите.

Сорокин: Чушь, господа! И кажется я выиграл.

Сорокин бросает карты и отходит к окну.
Шум за дверью, врываются Проханов и жандармы. Немая пауза, все переводят глаза с Проханова на Сорокина и обратно.

Проханов: Господа, думаю нет надобности объяснять, по какой причине мы вас беспокоим.

Сорокин делает шаг вперёд. Проханов даёт знак, жандармы арестовывают сидящих с картами в руках Мамлеева, Елизарова, Пелевина и Липскерова.

Сорокин, в недоумении: Но, позвольте…

Проханов: Императорским указом сборища лиц с целью азартных игр запрещены. А доносы на вашу компанию картёжников уже давно поступают.

Липскеров, вырываясь, указывая на Пелевина: Это он, он, господа, доносы мастер писать!

Пелевин, вырываясь: О, великий Сорокин, вбейте мне в голову теллуровый гвоздь, я так хочу понять ваши книги!

Арестованных уводят, Проханов и Сорокин остаются вдвоём.

Проханов: А вас, Владимир Георгиевич, его императорское высочество ждёт на аудиенцию завтра к восьми и просит передать, что с вниманием прочёл ваш последний труд и желал бы обсудить некоторые указанные в нём аспекты внутренней политики.

Проханов коротко кланяется и выходит.

Сорокин один: Растерян мыслями. Чего я ожидаю? Меня пред всеми предпочли. Философа, купца, студента, анархиста – повязали. А я, словоплёт неукротимый, аж отрезвился. Они меня прославили безумным хором, и из огня я вышел невредим. Противно здесь мне, нету воли. Вон из Москвы! Сюда я больше не ездок. Карету мне, карету!

Уходит.

Сцена 2. По опустевшей гостиной ходит Акунин, собирает со стола.

Акунин: Картоха кончилася.

Верите, до четырех утра оторваться не могла. Потом, как водится, пошла обмениваться впечатлениями. Чтоб, значит, обломками чужих жанровых ожиданий полюбоваться.
У нас ведь как? Если в книжке чудь болтная, значит, ужастик. Если повествование от лица подростка, значит, подростковый. Если то и другое вместе - ну, правильно, подростковый ужастик. Как "Сумерки" какие-нибудь. Или "Баффи".
(Кстати, в отличие от "Сумерек", в рассказчиков "Убыра" веришь сразу же и безоговорочно. И в Наиля, и в его младшую сестренку, берущую слово в прологе и эпилоге. Даже со свежепрочитанной крапивинской "Бабочкой на штанге" контраст разителен, притом что "Бабочку...", в противовес "Убыру", отчего-то признают литературой не для детей!).
Впрочем, некоторые критики копнули глубже: и Проппа вспомнили, и роман воспитания, и за национальный колорит похвалили (хотя, как по мне, не в колорите дело: этот "колорит" в "Убыре" выполняет ту же функцию, что и мифологические аллюзии в фаулзовском "Волхве").
Правда, тут же за колорит и поругали. Мол, с первых же страниц спотыкаешься о татарские слова, которые спокойно можно заменить русскоязычными аналогами: назвать деда дедом, бабку - бабкой, и всего делов!
А мне вот кажется, что татарские слова не для колорита использованы. Не простые ведь слова, а концептуально значимые: обозначения степеней родства. А род - это память. А память от языка неотделима. И роман этот - на одном из уровней прочтения - об обретении памяти, о самоидентификации, если угодно. Как ачаговский "Сын аккордеониста". Инициация Наиля неразрывно связана с обретением возможности свободно говорить на родном языке - без нее происходящее так и останется бессвязным кошмаром. Потому что в русскоязычной, городской, цивилизованной картине мира аналога "убыру" попросту нет (о чем иные рецензенты благополучно забывают) - а значит, нет и средства с ним бороться.
(В одной из самых сильных сцен романа отец, уже практически "съеденный" монстром, преодолевая себя, велит сыну бежать - по-татарски; и гопник из электрички ведет себя по-другому, когда к нему обращаются на родном языке; и Наиль получает шанс, как мне кажется, именно в силу принадлежности к Роду - в самом широком смысле слова).
Самое же страшное, что может случиться, - забвение. Опустевшие села. Заброшенные кладбища. Бабка, умершая два года назад, а ты и не знал. Это оно, забвение, вызывает убыра к жизни.
" - Главное, чтобы тебя после вспомнили, когда ты улетел. Тебе повезло, и родителям твоим повезло. Даже если у нас не получится, или ты за три дня не успеешь — вас вспомнят. Тогда душа отпустится. А мне и улетать нельзя — меня никто не вспомнит, так душа здесь и сгниет. И эти ее сожрут.
- Я вас вспомню. - глухо сказал я..."
И вспомнил.
И обрел голос.
"И мы пошли домой".

Ходят слухи, что в России не все можно писать. Ходят слухи, что в России не обо всем можно говорить. Ходят слухи, что в России проблемы со свободой слова. Ходят слухи, что Дмитрий Захаров слухи эти частично опровергает и в «Комитете охраны мостов» страшную картину российской действительности отображает.

В Сибири все не гладко. Группа несовершеннолетних террористов планировала взорвать мост. Усердно к этому готовилась, проводила тренировки и расширяла свою революционную сеть по всей России. Так, по крайней мере, сообщают власти.

На самом же деле никакой теракт ребята не планировали — играли в компьютер, строили в игре мост, хотели его разрушить, обсуждали это в сети, попутно нелестно высказываясь о действующей власти, и все, — больше грехов за молодняком из «Комитета» не водилось.

Но Зимний прокурор жаждет крови, хочет сажать и ломать, унижать и подавлять. Дело заведено, ребят мучат и истязают, требуя от них выдать имена остальных участников антиправительственного заговора, о котором никто, кроме самих следаков, знать ничего не знает.

За «Комитет» решает вступиться пресса. Не вся, конечно, а пара отбитых журналистов-расследователей, которым не страшны подвалы СК и увольнения с работы. Никита Назаров — дебютант года, журналист с большими амбициями и верой в свободу и независимость слова. Он начинает свое расследование дела «Комитета» и шаг за шагом вскрывает неудобную для власти правду. Только Никита не знает, что его дерзкие действия давно бы уже пресекли, будь на то воля областного руководства. А пока — пусть себе играет, блуждает по протоптанным для него тропинкам и укрепляет иллюзию свободной прессы.

Параллельно с Назаровым, в дело вступает журналист в отставке Серёгин. Ему поступает заказ на статью, связанную с делом «Комитета». Ввязываться в такую грязь Серёгину не очень хочется, но деньги предлагают хорошие, поэтому журналист принимает работу и спустя время попадает в подвалы следственного комитета, где случается самая жуткая сцена всей истории.

Но число рассказчиков на журналистах не заканчивается. Захаров вводит в повествование родителей подростков, которые формирую свой «родительский комитет» и пытаются противостоять «синему» злу иными методами. Здесь автор переступает черту действительности и мифа и вводит в роман Зимнего прокурора, Кыши-Кыса — того самого мохнатого симпатягу с обложки книги.

Образ мифологического чудовища — ответ Захарова на один из самых частых вопросов, возникающих при чтении новостных сводок: они вообще люди? Как может адекватный, разумный человек делать то, что делает? Давать настоящий срок за игру в компьютер, например, или сшибать пожилую женщину с ног только за то, что она что-то там кричала. Поэтому вполне логичным ответом на бесчеловечные поступки законников стал Кыши-Кыс — не то кот, не то хорек, с разноцветными глазами и длинными клыками, рвущими человеческую плоть с привычной для людоеда легкостью.

Весь роман протагонисты будут пытаться побороть или хотя бы надломить темную волю мифологического чудовища, выставляя на свет правду и освещая комитетское дело с разных сторон. Сюжет книги — борьба без шанса на победу, но с чеховской верой в то, что когда-нибудь, через десятки или даже сотни лет, добро восторжествует, и наши потомки обретут своё кровью пропитанное счастье.

Если роман и можно за что-то поругать, так это за стиль, в котором он написан. Захаров прибегает к довольно сухому, бедному на средства художественной выразительности повествованию, местами напоминающему сценарий, а не роман — уж настолько текст сжат и богат на диалоги.

Однако жаловаться на низкую художественность текста было бы глупо, учитывая тему романа — есть события, о которых нужно говорить без пестрых эпитетов и глубоких метафор. Жестко, честно и навылет. Именно в таком стиле написан «Комитет охраны мостов» — самая актуальная и провокационная работа короткого списка «Большой книги».

Август-сентябрь — время ежегодной порции свежего Виктор Олегыча!
Он приходит к нам вместе с первым урожаем яблок и вездесущих кабачков. Кто-то собирает детей к школе, а кто-то ждёт, и, главное, дожидается нового Пелевина.
Я, будучи в малочисленном, по нынешним снобским временам, лагере безоговорочных поклонников творчества автора, считаю ПОВ лучшим сатириком современности. Сатириком-буддистом. Пусть ворчат, что последние романы один большой твит. Пусть. Я, как человек привычки, каждый раз получаю удовольствие от ежегодной дозы Пелевина.
Сюжет пересказывать не буду. Сеттинг ещё мудрёней и футуристичней, чем в "iPhuck 10". Просто несколько штрихов:
деклассированные скоморохи, распевающие "Всё идёт по плану" (лучший комментарий к уже несколько лет продолжающейся мейнстримизации Летова); холопы в зелёных от соплей марлевых повязках; вокепедея.
Отличные разноплановые повести в одном сеттинге. Первая знакомит нас с гротескным миром далёкого будущего, победившего карбоновый отпечаток — "назад к природе", бессмертные мозги вождей и богатеев в банках (привет "Футураме"). Вторая, про мастера боевых кукол, самурая в душе, очень трогательная, похожа одновременно на раннего ПОВ и всех писателей, пишущих про Японию — от Гибсона до Акунина с Олди; в третьей — прекрасно описанный нейротрансмиттерный секс-трип с обратной связью — давно ПОВ так далеко не забирался на территорию психонавтики; в четвертой есть гениальный маркетинговый концепт продажи Майн Кампфа евреям, цыганам и геям — не хуже рекламных идей из "Генерейшен П"; новелла про кошек — практически "Жизнь насекомых" с неожиданным твистом в конце. Да что говорить, все части романа прекрасны. В финале — изящная закольцовка.
Виктор Олегович исподволь, неспеша, выстроил собственную вселенную. В "TH inc." есть большое количество отсылок к прошлым произведениям. Нам прямым текстом дают понять, что события "iPhuck 10", "Empire V", "Бэтман Аполло" происходят в одной развивающейся (куда-то не туда) вселенной.

Излюбленный автором солипсизм, буддизм и вампиры, приправленные конспирологией.

Автор выводит в тексте самого себя в образе единственного известного в будущем писателя Шарабан-Мухлюева и стебётся над конспирологией о том, что его не существует.

В какой-то мере роман является нашим асимметричным ответом Нилу Стивенсону с его затянутым и несмешным "Падение или Додж в аду".

Отличный, по-прежнему яркий Пелевин.
Смешно и страшно.
10(ПОТРЯСАЮЩЕ)

Когда появляется очередное произведение Виктора Пелевина я покупаюсь... Я покупаю книгу, очаровываюсь, разочаровываюсь и чувствую себя слегка обманутым )) Скользить по смыслам произведений Пелевина несложно и приятно... Это вам не Канта штудировать, продираясь через смыслы (как через колючие кусты), недоступные для осознания... Со времен Насекомых и Чапаева, автор стал более изощрен... Соеденил свои книги невидимыми для первооткрывателями творчества нитями-линками... Он сулит расрытие какой-то огромной тайны тем, кто прочитает бОльшую часть его произведений (в идеале, разумеется всех)... И это очередной удачный маркетинговый ход... или нечто большее ))) 
Мне нравится  игра ВП со словами и фразами, многослойность смыслов, отсылки к этимологии, культурно-исторический багаж, упакованный в изящный чемодан с огромным количеством замков... Находя ключи к этим замкам я (не скажу за всех читателей) наконец этот чемодан открываю и обнаруживаю внутри другой чемодан-матрешку... И эти бесконечные квесты, очень наглядно передают иллюзорность того, чем занимается автор, а вместе с ним и я... В чтении книг Пелевина для меня самое ценное не результат, а именно процесс... Результат всегда остается неизменным ))) 
Рекомендую ли я читать произведения Пелевина? Нет! Буду ли покупать их, с нетерпением ожидая новинки? Да! )) 

Вообще это книга жанра мною крайне нелюбимого, магического реализма книга. Но, как и с Мариам Петросян - Дом, в котором... , тут случилась какая-то магия, не иначе (ахаха, реалистичная магия), как там, читал всю ночь, не спал до утра. На самом деле даже несколько ночей, т.к. книга пухленькая, я не могла от нее оторваться. При том, что намешана тут такая сборная солянка ингредиентов, что еще чуть-чуть, переборщи автор хоть в одном месте, и получилась бы полная нечитабельная бурда. Но автор справилась! Это было волшебно.

Хотя я даже не знаю, с чего начать, и как это все связать воедино. С самого начала мы узнаем, что главный герой у нас будет лишен неким "Генералом" своих, очевидно, магических способностей. Также мы узнаем, что Максима забросят в самый опасный участок, где он по идее должен немножко сдохнуть. Максим же на Второй Мировой не сдохнет, наоборот, преуспеет, так что придется его засунуть в сибирские лагеря, чтобы точно сдох. Максим же на руднике не сдохнет тоже, наоборот, преуспеет в завоевывании авторитета,и вообще сбежит. Поначалу будет мноооого лагерного арго, не ботают по фене, но где-то близко. Это было неожиданно и непривычно. Ну и с обсценной лексикой тоже встретимся, хотя я вот не люблю такое читать, меня оно устраивает максимум в прямой речи.

Итак, Максим с рудника в компании еще двоих зэков сбежит, и добежит до небольшого советского поселка Лисьи Броды, ну как советского, еще недавно китайского, пограничного, короче, так что среди жителей можно встретить всякие национальности. А раз пограничного, то в духе русских сказок, можно встретить еще и всякие потусторонние сущности. Дедушку Бо, держащего небольшое кафе с китайской едой, можно встретить. Его дочь-полукровку, лисичку-оборотня-кицунэ, можем встретить, тоже некоторой магией владеющей. А еще в пограничном городе пограничники, вестимо, да и отдел НКВД иногда заглядывает, и военные, и врач-хирург с некоторой историей, и целый калейдоскоп героев, каждый со своей тайной или подтайной, и под подтайной еще третья выглядывает. И среди всего этого безобразия Максим ищет свою жену, которую, как ему подсказывают НКВД видели среди пленных некоего безумного ученого, который тоже тут недавно обитал, да быстренько свалил, как прослышал про НКВД.

Короче, чехарда и мешанина адская, тут еще и староверы, и любовные трех и четырехугольники, и автор до крайности физиологичен, человеческие выделения различной природы ее не смущают, мужчины периодически эти выделения выделяют в окружающую среду, тем более такая соблазнительная кицунэ меж ними ходит. И девочка, дочка кицунэ, тоже ходит, но она еще маленькая, сама не ведьма, но что-то мама сильно переживает, и кажется, плотно сидит на крючке у безумного ученого, т.к. только он знает, как снять проклятие с роды лис-оборотней, чтобы дети кицунэ больше не умирали.

И тем не менее этот клубок классно и интересно распутывать, наблюдать за перипетиями персонажей, и даже магия никакая не мешает, возможно, помог экзотичный для меня антураж с китайщиной, а возможно, я просто приняла на грудь что этот мир несколько иной, как мой, но не совсем. Правда, одну из главных интриг "китайского божества" я разгадала почти сразу же, потому что блин эта реальность вот такова и боле никакова, но и даже это не помешало мне наслаждаться авторской безумной фантазией. Полет мысли фантастичный, конечно.

PS И в традициях Толкиена, самый мерзкий персонаж, которого непонятно, зачем автор держит в живых, давно б убил, естественно будет ценою своей жизни спасителем всея.

Продираясь сквозь дебри конъюнктурного сюра я получил меньше удовольствия чем раньше. За что минусую любимому автору ещё одну звезду. Как потомственный буддист я стремлюсь к избеганию страданий, которые Виктор вываливает на меня философскими очерками, объединенными весьма слабенькой сюжетной линией. Да и эта линия проступает пунктиром, невнятна и почти не видна.

Материал, который автор продает мне через издателя сырой и полупереваренный. Я должен его проглотить? С KGBT+ у меня не заладилось с самого начала... Потом, вроде бы удалось нащупать нитевидный сюжетный пульс... Но оказалось, что это не пульс, а эхо морзянки из прошлого произведения, которое Виктор усердно пришивал и прошивал линками, то ли по прямой просьбе издателя, то ли по собственной коммерческой инициативе. Тем кто не читал трансгуманизм, думаю вообще не стоит браться за новый труд писателя. Или трудную новь... Мне кажется так сказать правильней.

Концовка меня могла бы окончательно разочаровать, но к счастью я не был очарован изначально)) Остановите! Вите нужно выйти! Как в советской школе... Выйти и войти как положено!

Дать звенящую ясность, за которую невозможно зацепиться. Сюжетный поток, несущийся стремительно и ярко... Виктор, достань уже с антресолей свой глиняный пулемет!!!

Я в тебя все ещё верю!

P.s. Издатели... Книга от автора бестселлеров раз в год это о количестве... Лично я готов потерпеть... Я готов переплатить... Но я хочу читать настоящего Пелевина, а не вот это всё...

Мы видим, как человек идёт по улице. Улица, кажется, московская. Человек идёт несколько нервно. Хотя не очень понятно, как это – идти несколько нервно.

Этот человек с неровной походкой - совсем не Саша. Про Сашу будет попозже. А перед нами Фролов Сергей Петрович: средних лет мужчина, филолог, специализирующийся на литературе 20-х годов 20-го века, преподаватель в местном универе.

Дмитрий Данилов в своей особой саркастичной манере описывает Россию недалёкого будущего, в которой была принята смертная казнь за пару преступлений: коррупция и адюльтер. Собственно Серёжа загремел за последнее.

Приговор вступает в силу не сразу, преступнику даётся даже пара месяцев на то, что бы уладить свои дела, повидаться с роднёй, слетать в отпуск... В конечном счёте негодяй попадает в этакий отель строгого режима. Кормят пять раз в день, выводят на прогулку, полная свобода в использовании телефона и интернета, даже работать удалённо можно, а за побеги ничего не бывает. Минус один: ежедневно тебя проводят по белому коридору, а за твоей спиной висит огромный пулемёт (а вот и Саша), который может стрельнуть, а может и не стрельнуть... Весёлые у них тут конкурсы, короче говоря.

– То есть я вот так иду, и мне в спину стреляют, да?
– Ну, в общем, да. Вы ничего даже не заметите. Пулемёт разносит человека сразу в клочья, за полсекунды. Вы ничего не почувствуете. Гуманная казнь. Да правда, вы не бойтесь. Раз – и всё. Даже ничего не успеете почувствовать.

Несчастный Сергей вынужден ходить мимо Санька, гадая, сегодня наступит момент "икс", али пронесёт. Впрочем, он быстро привыкнет к подобному положению вещей.
По сути, автор в своей повести рассуждает об экзистенциальном кризисе и присущем любому здравомыслящему человеку ужасе перед смертью. Мы ведь тоже ходим под незримым лезвием и не знаем, что с нами случится в будущем.

Повесть вышла очень неплохая. Тут есть как саркастичные шутки, так и сложные темы на подумать. Много отсылок к поэтам Серебряного века. Персонажи, пусть и странноватые, но вполне живенькие. Ближе к концу Данилов использует сорокинские приёмчики, это читателя неподготовленного вполне себе удивит.

По итогу остаётся небольшая непонятка насчёт вот этих "законов". Смертная казнь, так-то, обычно используется для того, что бы налоги на содержание преступников сэкономить, а не наоборот. Так что выглядит всё минимум экономически невыгодным, а на самом деле вообще притянутым за уши. Конечно, и тут не обошлось без модной в кругах интеллектуалов хулы нашего государства. Да и предыдущего государства тоже (это я про Советы, если кто не понял). В целом, ожидаемо.

Аннотация нам продаёт книгу как некий ответ Оруэллу, как очередную пачкотню бумаги на тему тоталитарии и всего такого. Я всё же предпочитаю видеть в книге кошмар перед бытиём и внезапным его окончанием. В таком случае история действительно работает как надо.

Я уже немного знаком с творчеством Алексея Сальникова, правда не по его главному шедевру про Петровых которые в гриппе, а по роману "Отдел". Первое знакомство меня впечатлило, поэтому я с большими энтузиазмом взялся за новый роман автора.
Сюжет книги просто потрясающий. Я очень люблю, когда автор встраивает в наш обычный мир, что то необычное. И главное что бы это все было в идеальной гармонии. Автор отлично вписал в реальный мир свою фантастическую идею. Я даже местами задумывался, а может я чего то не знаю?
Главное место в этой книге занимают герои. Пьющие херувимы, популярные демоны и вечно перерождающиеся оккульттрегеры живут среди нас и как то налаживают связи между собой. Но лично меня больше впечатлили гомункулы, они такие мирные, спокойные, никогда не лезут на первый план, но имеют очень большое значение.
В начале книги некоторые моменты могут остаться для вас непонятными, но не переживайте, со временем вы будете в курсе всего.
А после прочтения задумываешься, а может действительно все так и происходит? Может кто то и подогревает наши отдаленные городки? Сам живу на севере в небольшом городке ЯНАО и иногда все кажется так уныло, а потом раз и я снова люблю свой город.
P.S.Пока читал, почему то на ум пришла серия "Дозоры" Лукьяненко, наверное есть тут что то общее и похожее.

"Ночь. Луны овал лица провалится с небес.
В окно уставится, останется смотреть.
Что в твоем сердце все же нет свободных мест.
И снова ты должна любовь свою стереть.
И снова ты должна..."
Уматурман