Рецензии — стр. 2

Думаю с автором мы не сошлись характерами и вряд ли дальше я буду читать его произведения.

Дурную шутку со мной сыграли наверное мои ожидания. Я думала, что получу что-то наподобие Дэн Симмонс - Гиперион , а получила совершенно не съедобный для меня продукт.

Когда я начала читать эту книгу я совершенно не понимала цель и сюжет этой книги. Я читала страницу за страницей, а понять все никак не могла. Да и в целом я ожидала получить космические приключения, драйв и экшен, а по-факту получила кучу политики и бесконечное количество разговоров, которые были не особо мне даже интересны. Героя автор выставляет супер важным и таинственным, но по мне это выглядело слишком таинственно на пустом месте. Было очень скучно. Субъективное мнение.

Отзыв будет короткий, потому что по окончанию прочтения мне даже нечего сказать о книге. Просто очередной неудачный опыт.

Ах, утону я в Западной Двине
Или погибну как-нибудь иначе,-
Страна не пожалеет обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.
(Геннадий Шпаликов)

Что нас ждет там? Там, за финальной чертой? Никто нам на этот вопрос не ответит. Поэтому можно верить в то, во что захочется, никто не посмеет сказать, что вы неправильно верите.

Просто в одно загробное будущее верить хочется, в другое - нет. Вот вам будущее в версии Святослава Логинова: это фактически продолжение нашего земного мира. Люди продолжают существовать, работать, общаться. Только валюта теперь другая – наши воспоминания об ушедших. От тех, кто хотя бы видел тебя при жизни – солидные мнемоны, от тех, кто про тебя читал, слышал о тебе – мелкие люмишки. Читай – авторские отчисления. Поначалу местные денежки идут непрерывным потоком, но проходит время, десятилетие, другое – и поток воспоминаний чахнет. Кто вспомнит молодого парня, погибшего при выполнении интернационального долга тридцать – сорок - пятьдесят лет спустя, когда и родителей не стало, и женой не успел обзавестись, о детях уже не говорю… И наступает вторая смерть, уже навсегда. Человек жив, пока память о нем существует. Здесь это не просто слова. Кончилась память – кончился человек. В Отработку. В ничто. В нихиль.

Вот на самом деле, этим можно было закончить. Но автору стало жалко концепции, я понимаю. Такую богатую идею на рассказ не разменяешь, затеряется. И начинается процесс эксплуатирования придумки по максимуму - какая-то борьба за «лучшую жизнь» в том мире, где воспоминания становятся предметом купли-продажи-подкупа, заговоры, интриги, какие-то вставные рассказы – как напакостить виртуальному игроману, как захватить Цитадель. Хотя истории новорожденных младенцев, убитых матерями и через год рассыпающихся в прах, потому что мать забыла об убитом ребенке и никто о нем никогда не вспоминал – это сильно действует на нервы.

Не так хороша книга, как тот пласт в душе, который она сдвинула.

…Я сидела и вспоминала. Родных. Бабушек. Деда. Второго деда, павшего в январе 1942-го. Одноклассников (да, уже). Друзей (и такое было). Учителей. Коллег. Всех, кого вспомнила. Пусть это только теория. Но на всякий случай – я их помню. А вдруг это им нужно...

Книга понравилась - на полноценную четверку, даже и с плюсом. Понравился "тот свет", который описывает Логинов - он фантастический, но непротиворечивый и как-то сразу получается принять его. Я вполне могу себе представить, что так оно и есть. Да что там, я так сразу себе всё и представила! После чего старательно стала вспоминать своих ушедших (слава богу, их пока немного) и понадеялась, что достаточно часто вспоминаю их и так... Лямишки или там мнемоны или другая наличность, а всякое может быть - вспоминать надо почаще, однозначно!

В этом плане книга Логинова - редкий случай практически полезной художественной литературы. Практически - в самом прямом смысле этого слова. Вот мы с детства привыкли слышать, что писатель должен сеять разумное, доброе, вечное. То есть, в принципе, хорошая книга должна делать читателя лучше. Разумнее. Развивать какие-то там стороны души. Изменять его. Способствовать определенным действиям. Часто ли бывает такое на самом деле? Чтобы перевернул последнюю страницу и подумал: я изменился. Или: теперь уж я возьмусь! Или: ну все, с этого дня! ... Уж на что я человек впечатлительный (пожалуй, сейчас уже нет... но была!), но и со мной такое бывает нечасто. Чаще всего - прочитал, угу, хорошо, через год дай бог вспомнить по названию, что за книга была. Логинов же прямо во время чтения побуждает меня совершать определенные действия: вспоминать ушедших на тот свет. Сначала самых близких, потом дальних, потом самых разных. Не так важно, почему я это делаю и буду, очень вероятно, делать это и в ближайшем будущем (время проверит, насколько книге удалось меня задеть). Потому что я поверила в реальность того света по логиновской модели? Или просто по ассоциации? Или, может быть, читатель и не поверил автору - но своих умерших родственников он вспомнил, никуда не делся... Значит, результат налицо. А ведь как бы ни были фантастичны или фэнтезийны картины Логинова, посыл-то книги однозначный, самый что ни на есть реальный: никого не надо забывать! За это он мне в первую очередь и понравился.

За что не понравился? Все-таки не полноценная пятерка... Язык, как мне кажется, подкачал. Простоватым показался и пресноватым. Иногда как-то - раз! - и провалится предложение. Иногда, наоборот, какое-то удачное выражение нравилось. Но больше все-таки было досады на простоту. Этот бы роман, да хорошим стилем - эх, шедевр бы вышел, честное слово.

Оригинальная, ни на что не похожая книга, хотя сюжет ее и оставляет мрачное и даже гнетущее впечатление. Но читать было невероятно интересно, хотелось увидеть больше деталей описываемого мира.
Илья Ильич – одинокий старик. Сын его умер во время службы в армии в какой то горячей точке, жена после его смерти покончила с собой. И вот после смерти Илья Ильич оказывается в странном месте в белом тумане, или нихеле. У него с собой есть котомка со странными монетками. Эти монетки называются мнемоны. Появляются они тогда, когда умершего человека вспоминает тот, кто еще жив. Если же человека вспоминает тот, кто его лично не знал, ему дается мелкая монетка, лямишка. На эти средства можно купить самые разные блага: омоложение, знание любых языков, любые удовольствия и развлечения, но нужны они и для того, чтобы просто существовать. Человек, у которого не осталось на Земле того, кто будет его вспоминать, со временем обречен на вторую смерть. Вот и оказывается, что кроме немногих известных людей, большинство простых смертных могут прожить здесь не больше еще лет ста, пока живы те, кто хоть иногда будут их вспоминать.
Идея, заложенная в это произведение, конечно, красивая: надо помнить своих близких после их ухода, но если рассматривать этот мир в более широком смысле, то он больше напоминает суррогат настоящего существования. Да и не зря ведь автор называет место, куда попал герой, Лимбом. У Данте в «Божественной комедии» лимб – преддверие ада, где души не мучаются, а только томятся. Да и трудно поверить, что все умершее человечество может поместиться всего в одном городе, пусть часть жителей и умирают вторично рано или поздно. Но одних умерших известных людей за все существование человечества наберется больше, чем на один город. Дополнительным доказательством суррогатности подобного существование служит судьба так называемых зомби, то есть тех, кого сначала забыли, а потом вторично вспомнили, найдя упоминание о них в древних рукописях, или найдя мумию, как в случае фараонов. Подобные «вторично воскресшие» помнят о себе не более того, что знают о них вспомнившие их люди. Сам Илья Ильич тоже не слишком стремиться продлить свое существование в новом мире, в отличии от других, идущих на любые ухищрение, как его бывшая жена, к примеру. Пугает его только то, что если исчезнешь, а потом твое имя прочитает кто-то на надгробной плите, станешь призраком, не помнящим себя. Возможно, описанный мир - это временное место томления душ, из которых одни уходят в лучшее место, а другие – наоборот, в окончательное уничтожение. Пока я читала эту книгу, мне даже вспомнился так называемый Серый город грешников, о котором писал К. С. Льюис в своем небольшом произведении «Сказание об аде и рае». Там тоже был всего один город, в котором царил вечный полумрак. Для того, чтобы оживить свои впечатления и проверить, права ли я, я даже перечитала это произведение. А еще, для того, чтобы избавиться от излишне тягостного ощущения, которое оставляет это произведение. Признаюсь, в некоторые моменты мне было просто страшно его читать. Если даже чисто теоретически допустить существование подобного места, подобное посмертие показалось мне более жутким, чем идея о том, что после смерти вообще ничего не будет.
В общем, очень оригинально и интересно. Кому нравятся книги, где описываются разные версии загробного существования – советую. А также тем, кому нравиться умная и небанальная фантастика. Но хочу предупредить, что особого эшена, как в книгах Брома, здесь нет. Это более созерцательное, построенное на идеях, а не на сюжете, произведение.

Поражаюсь смелости писателей, рискнувших фантазировать на тему, как и что оно там, за чертой. Там, откуда никто не вернулся, а значит, не сможет ни подтвердить, ни опровергнуть.
Рисковый, в чем-то даже нагловатый Вербер с его Танатонавтами , неожиданно философски – печальный Логинов.

В своё время меня поразила прочитанная где-то фраза об отчаянной смелости атеизма, подразумевающего, в том числе, отсутствие чего бы то ни было после смерти. Отказ от великой нравственной опоры, которую даёт вера, отказ от надежды или даже уверенного знания, что конец – это ещё не конец.

И вот перед нами такой вариант.
Конец – это начало.
Ну пусть не начало, но некое продолжение, и оно весьма похоже на жизнь. Для большинства она весьма короткая, но для немногих – воистину уж вечная.
Там, в настоящей жизни, отплаканы похороны, отмечены день девятый и день сороковой.
Разделено наследство, если таковое осталось, поставлен памятник.
А тут, в посмертной жизни, свершаются долгожданные или совсем уж нежеланные встречи, налаживаются и рвутся узы, обустраивается быт, меняется облик. Тут возможно многое, почти всё.
Из тлена в плоть. И снова в тлен.
Зависит от веса кошелька на шее. А вес зависит от того, как долго и как часто вспоминают почившего живые. Хорошо ли, плохо ли. С любовью или с проклятием. Просто вспоминают.

Страшно, несправедливо.
И очень похоже на правду жизни. Этой жизни.
Не хочется верить.
Но поневоле хочется вспомнить и прошептать имена.
Те, которые из года в год пишешь столбиком в поминальных записках…
Те, которые уже почти забыл.
Любимые или ненавистные…
Пусть наш шепот ляжет монетой в их бесплотные ладони.
Простить и помнить - таков наш долг.
А как оно там, никому из живых не ведомо.
И пусть подольше длится неизвестность для каждого из живущих.

Этот роман Олега Дивова собрал в себе всё, что я люблю в фантастике. Т.е. научность, космическое приключенчество и социальную направленность с футуристическими прогнозами и предостережениями/предупреждениями. При этом Дивов мастерски использует свой творческий писательский талант и пишет этот роман в той литературной форме, от которой так просто не отмахнёшься и не отпихаешься. Да и не захочешь это делать. Потому что психологические крючочки автор расставляет в тексте с самого начала. И уже не хочется отрываться на дела в реальном мире, потому что мир Внеземелья — хотя на самом деле все события романа происходят в мире, называемом Земля-2, и потому всё «внеземелье» здесь только в космическом смысле, ибо несколько десятков световых лет до нашей Солнечной системы всё-таки вёслами махать и махать — мир Внеземелья поглощает тебя целиком и полностью и не выпускает из своих объятий до самого финала…

Итак, мы находимся на Земле-2. Вполне благоустроенной привлекательной для колонизации планете. Однако уже населённой вполне земного типа гуманоидами. Кто и когда, и каким путём занёс сюда эту ветвь человечества — этого никто не знает. А вот согласно принятым ООН правилам колонизировать планету, уже имеющую местное разумное население, никак невозможно. Зато возможно потихоньку нести вновь открытым народам, находящимся на гораздо более низкой ступени эволюции, светоч Разума. Однако привносить нашу земную культуру, опять-таки, нельзя, ибо нарушается естественный ход развития. Зато можно позвать новеньких в ООН, но для этого нужно, чтобы у них были государства или иные странообразующие формы.

А местные ребята, столкнувшись с мировым сообществом в лице представителей миссии ООН, мигом раскусили всё их коварное притворство и глубоко скрываемые истинные цивилизаторские цели и потому идти под крылышко ООН не желают. Зато вовсю продолжаю контакты с русскими первооткрывателями, ибо своей инопланетной высокоразвитой чЮйкой видят всю простоту души и открытость русских с их правдой-маткой в глаза и нелюбовью ко лжи и предательству. Да, такая вот у Олега Дивова дивная формула стартовой непростой ситуации выстроена.

И дальше начинается чехарда всякого рода событий и происшествий, в ходе которых наши контактёры либо проявят все свои душевные и деловые качества с лучшей стороны, либо непоправимо навсегда потеряют контакт с местными ребятами. И третьего не дано.

Давно уже слышала об этой книге, и даже об аудиокниге, в хотелках она стояла на последних страницах списка. Помню, что добавила аудио исключительно из-за чтеца, убедившись в мастерстве Семёна Янишевского по Кизу и Липатову с Липскеровым. Такой вот разнообразный метод подбора книг.
Давно слышала и о придуманном Логиновым варианте посмертия. За гранью за всё материальное и даже за воздух надо платить. Чудеса омоложения, смены внешности и других волшебных талантов тоже стоят денег, а точнее, мнемонов, а те на лямишки разменивают. Не слышала я о другой особенности мира (и хорошо, что не слышала, так интересней): буквальном воплощение одного из мировых законов, а именно, про действие и противодействие. Вишенкой на торте самолюбия и человеческой гордыни стало свойство только добровольного принятия чего-либо. Нельзя в этом мире никого заставить, можно обмануть по незнанию или глупости, можно раздраконить эмоции и спровоцировать на решительные действия, но заставить в лоб нельзя. Не захочет человек твоей помощи, даже самой искренней, как ты безрассудно считаешь, не захочет и не примет, хоть ты лбом о пустые стены бейся. Опасно в этом мире всякое недоговаривание, а земные враги, не уверенные в своей выдержке, могут заказать себе функцию невидимости и в упор не замечать недруга. И с каждым словом надо быть осторожней, а то пожелаешь кривой формулировкой и получишь сюрприз за свои же деньги.
Вот этот поворот с непринятием помощи показался мне главнее мнемонов. Родители Ильи-младшего настолько его любили при жизни, что и там рискнули буквально всем. Только Илья Ильич, по жизни прямой и конкретный, на войне сапёр и потом до пенсии дорожный строитель, атеист и материалист, признающий только конкретные "Да" или "нет", действовал в открытую, обсуждая с сыном перспективы второй жизни. Мать для младшего Каровина и она же супруга для Каровина-старшего, действовала по женской привычке втихаря по принципу самостоятельности. Вообще, после образов сумасшедшей матери и озлобленной на весь мир Людмилы я уж подумала, что все женские персонажи в романе будут препротивные, но обошлось. Только прямолинейному Илье Ильичу это не помогло, извивы женской логики остались ему недоступны.
Да, Людмила слишком по-женски самостоятельна в плохом смысле этого понятия. Из-за разъездной профессии мужа взяла на себя функции лидера семьи и вовремя их не отпустила. Сама себя накрутила, сама сделала первый фатальный выбор, однако, который можно горем объяснить. Сама осознала непоправимость своего решения, сама выдумала, что оставшийся муж там весь в белом и радуется жизни. Сама сделала выбор во второй раз, который можно было бы отменить в любой момент, но зачем, у нас же самопожертвование лидера, когда его об этом не просили. Сама увидела свою неправоту и снова в оказалась пролёте, хотя и относительном, а в белом другие. Сама обвинила окружающих и озлобилась на мир, сама и в третий раз не решила переменить образ жизни... Всё сама. Здесь могут хитростью или высокими ценами за услуги отобрать мнемоны, но заставить что-то сделать или мучить моральными дилеммами не смогут. Сама себя загнала до такой степени, что дёшево у неё получается лишь бактериальная культура. Можно представить, что бы могла наворотить Людмила в том мире со своим образованием микробиолога. По-любому, сырьё и бактерии обходились бы дешевле готовой продукции. Короче, Людмила сама себе злобный буратино, а семья держалась на преклонении родителей перед Ильёй-младшим.
А что до Ильи Ильича, он не в белом, он материалист, человек предметной культуры, что и привело его как минимум к двум потерям в том мире. Вообще, если бы мир "Света в окошке" вылился бы в межавторскую вселенную, интересно бы было почитать про другие национальные сектора города, про бригадников, про выбор разными персонажами своего пути и возможностями распоряжаться отпущенным богатством.
Кому-то может показаться слезовыжимательной история Анюты, но вопрос о ней и других ей подобных возник бы неминуемо. Весёлого от книги не ждите, советских отголосков и постсоветского там будет много.
Считала кивок с респектом Логинова к Диптауну и его автору Лукьяненко. Думаю, что большинство переселившихся из 21 века выбрали бы путь сновидца.
К материалистичным взглядам Ильи Ильича добавлю предупреждение о нетолерантности героя к любым религиям. Православию тоже досталось и особенно ему. Пассаж о грехах, Боге, законе, преступлениях, морали и расплате особенно длиннен и напрочь исключает покаяние. Нет, не в том описанном случае "матери" Анюты, а вообще исключает искреннее покаяние как перемену ума и, следственно, поведения. Короче, герой там подменяет понятия, а взгляд на происходящее Гоголя не лишён логики, хоть и однобокой. Остаётся позавидовать Пушкину из той вселенной. Каждый день ему прилетает от нерадивых школьников, читателей и литературоведов, а поэт остался поэтом и продолжает писать стихи и там. Поэзия ради поэзии.
Роман называется "Свет в окошке", и этот тёплый жёлтый квадрат света очень помог Илье Ильичу. В финале остался открытым вопрос, продолжит ли сам Илья Ильич традицию, или бывшему однозубому улыбчивому малышу помогут другие. Хотелось бы надеяться, что помогут.
P.S. Вру, есть в книге место для улыбки: переделка песни, которую Янишевский пел с удовольствием, и построенное Каровиным советское шоссе, которое без капитального ремонта 120 лет продержалось, только точечным подлатыванием. Где такие дороги, покажите мне, вот это действительно фантастика...

Не люблю книги про загробную жизнь, потому что чаще всего попадается в этой сфере что-то или чрезмерно пафосное, или откровенно глупое. "Свет в окошке" Святослава Логинова тоже о жизни после смерти, но тут больше все же о жизни, нежели о смерти.

В мире мертвых Логинова умершие продолжают жить своей почти обычной жизнью. Они могут есть, пить, спать, развлекаться и за все это надо платить звонкой монетой. Деньги получить можно двумя способами: если тебя вспомнил живой человек, но тут от тебя ничего не зависит, или от другого мертвого. Каждый день жизни после смерти стоит грошик, но рано или поздно может прийти момент, когда этого грошика у тебя не будет, и человек рассыпается в пыль. Илья Ильич, главное действующее лицо романа, решает жить памятью оставшихся в живом мире людей и не "устраивается" на работу. Да и что ему делать в загробной жизни, как себя обеспечить, если до смерти он работал обычным инженером-строителем. Ведь в жизни как бывает? Все материальное имеет цену, а "души прекрасные порывы" часто остаются без должного внимания. В смерти Логинова все наоборот. Материя цену имеет, но в принципе можно и без нее обойтись. Даже питаться не обязательно, ведь ты уже умер. А вот творчество у умерших в почете. Поэтому из рабочего люда больше всего зарабатывают архитекторы, а не строители. Что касается "памятных" денег, то здесь вне конкуренции великие политики, полководцы, писатели, художники и прочие непревзойденные личности. Илье Ильичу удается устроить своего сына работать на этих господ, хотя остается вопросом, будет ли тот счастлив на своей должности.

Как видите, в таких условиях смерти сам собой возникает вопрос: а зачем вообще продолжать жить? Ну да, впереди неизвестность и полностью исчезнуть никто не хочет, но подумайте, так ли весело жить тысячелетиями? Какая в этом радость? С одной стороны, хорошо, когда тебя помнят родные или даже незнакомые люди поминают хоть каким-то словом, значит не зря ты прожил свою жизнь. Но с другой, жизнь ведь состоит в движении и ушедшее должно уходить, а не мучаться от несущественных воспоминаний. Эту идею автор показывает нам с помощью встречи Ильи Ильича с Гоголем. И если сам главный герой искренне считает, что даже после смерти можно жить, то я поддержу персонажа-Гоголя, чьи уста изрекли:

Простой земледелец стократ счастливее величайшего среди избранных: он прожил в нищете отпущенные ему дни, умер и забыт. За свои малые грехи он отмаялся в здешнем чистилище и воссоединился с господом, а те, кто прогремел в мире суетной славой, вынуждены прозябать здесь вечно. Грех гордыни – страшнейший среди прочих..

Илья Ильич, услышав такое, как-то резко потерял уважение к великому писателю. Такой поворот можно понять, во все времена правда людям глаза колола. Но что же тогда остается нам после смерти, спросите вы? Быть полностью забытыми, рассыпаться горсткой праха, будто и не было нас? Нет. И, к моему удовольствию, Логинов подбрасывает читателю подсказку.

Как ни верти, древнейший культ предков был всё-таки самым человечным. Люди знали, кто они и откуда.

Культ предков предполагает, что каждый человек следит за своей родословной и, более того, интересуется своими корнями. В них наша память и сила, в них можно найти ответы на многие вопросы. Теперь этим мало кто занимается. Теперь модно забывать даже родителей, переезжая на новое место жительство. Теперь каждый сам за себя и род уже не имеет своей силы. Возможно, это большая ошибка человечества.

P.S. Слушала роман в исполнении Янишевского Семена. Очень хорошая озвучка. Чтец грамотный, с дикцией проблем нет. Интересно преображает голос, чтобы отделить реплики одного персонажа, от реплик другого. Никаких звуковых эффектов, только качественно начитанный текст. Рекомендую.

Совершенно не моё. Всё. Автор, язык повествования, стиль, сюжет, заложенный смысл (если он был)...
Начало было многообещающим. Автор показывает нам, что за жизнь ждет героя после смерти. Весьма интересный взгляд на послесмертие. Но подача более чем своеобразная. Во-первых, меня напряг язык и стиль автора. Думала, привыкну, но нет, не случилось. Может автор полагает, что так говорят 84-летние (главному герою 84) старики в Богом забытых деревнях на краю галактики? Во-вторых, не увидела я главной общей мысли, которую хотел донести своим произведением автор. Роман получился рваным. Мужик умер, попал туда, куда попадают все после смерти. Место и жизнь там до рвоты противна, скучна и бесцветна. Идея была хорошая. Но нет единого зерна. Автор будто хотел поделиться мыслями о многих вещах и все это собрал в этой книге. Немного порассуждал о многом и, в целом, ни о чем. Все второстепенные герои какие-то недоработанные. Все их истории резко обрываются и больше о них ничего мы не узнаём. Рваное, скучное, периодически раздражающее чтение. Временами плевалась, но не бросить, флэшмоб же. С автором прощаюсь... надеюсь навсегда.