Людвик Ежи Керн — о поэте

– Пусть останется на неделю, посмотрим, – ответил рассеянно Айле.

Было 6 апреля 1948 года... Услышав: «Пусть останется на неделю,» — Керн уже не вернулся в Лодзь, бросил работу, квартиру и учебу в театральной школе. Сняв в Кракове угол, он стал работать в редакции «мальчиком на побегушках»: составлял заявки о книгах, ехал две ночи в глубинку, чтобы посмотреть премьеру и отправить об этом 10 строчек, а потом две ночи возвращаться. Но уже с 1951 года каждую неделю писал стихотворение на последнию страницу, которую сам же и редактировал.
Это продолжалось до 2002 года, когда «Пшекруй» переехал в Варшаву. Между делом Керн выпустил почти 40 книг. Много писал о собаках и его гуманный взгляд на четвероножных друзей воспитывал поколения поляков. Да и не только поляков. Самым красивым и успешным из трех десятков изданий автор считал японское. – «Фердинанд» и японские дети построили мне вот этот дом с видом на Вислу и Вавель» - говорил гостям. Ныне сказка переводится на китайский.

Последние годы Керн печатался в ежемесячнике «Краков». Если здоровье позволяло, по четвергам в 12 часов встречались с друзьями в кафе «Бункер Штуки» на краковских Плянтах. Я дважды там присутствовала, наблюдая за ритуалом: поздоровавшись, все принимались рассказывать о своих болячках. Только Керн молчал и, выждав момент, переводил беседу на политические и культурные темы. Вскоре столик сотрясал дружный смех: пан Людовик был на редкость остроумным человеком.
Пять лет тому назад заболел тяжелой формой диабета. Последнюю неделю провел в больнице, где и умер в пятницу в 17 часов.

– Шутил, несмотря на ужасные страдания, – дежурившая при нем неотлучно жена, актриса Марта Стебницка, рассказывала спокойно: неминуемое свершилось. – За три дня до его кончины моя подруга присела не больничную койку: «Давай мы с тобой вместе помолимся,» – предложила. — «Если бы ты мне предлагала что-нибудь другое — я бы не отказался. А вот этого — не надо».

В одном стишке Керн написал: «Jeśli jest niebo psie, skierujcie do niego mnie.» («Направьте меня в собачье небо, если оно есть»). В общем, кто знает? Вот Фердинанд уже подвигается на диване, чтобы хозяин мог прилечь и прочитать газету.

источник