В основу сюжета «Творчества» легли некоторые реальные события и факты из жизни писателя и друзей его юности — Поля Сезанна, Батистена Байля, а также Эдуарда Мане, Клода Моне и других. Содержание романа связано с полемикой, которую в шестидесятые годы писатель вел в защиту группы талантливых живописцев. Свои статьи этих лет об импрессионистах он опубликовал в сборнике «Мой Салон».
Роман «Творчество» Эмиль Золя начинает с рассказа о том, как трое провинциалов — живописец Клод Лантье (он знаком читателям по роману «Чрево Парижа»), начинающий писатель Пьер Сандоз и будущий скульптор Луи Дюбюш собрались в Париже.
Им были неведомы зависть и соперничество; бедняки, они презирали деньги и буржуа. Вступив в борьбу, молодые энтузиасты испытывали свой талант в упорном труде. Сандоз был поглощен осуществлением давней мечты создать поэму, в которой воплотилась бы вся история человечества, его прошлое, настоящее и грядущее. Дюбюш день и ночь трудился над своей грандиозной скульптурой «Сборщица винограда». Художника Клода воодушевляла идея запечатлеть па полотнах вселенную «во всем неповторимом многообразии ее проявлений и красок, в движении и времени».
В образе Клода, отмечает Золя в набросках, «я хотел показать борьбу художника с природой, его творческий порыв и искания в произведении искусства, усилия крови и слез, чтобы создать плоть, наполнить ее жизнью. Постоянная схватка и постоянное поражение. Я расскажу о своих собственных трудах и днях, о своих повседневных терзаниях».
Годы исканий, мучительной творческой борьбы не приносят Клоду желанного успеха: его картины отвергает Салон. Художник прибегает к усилению интенсивности красок, к причудливо подобранным цветовым сочетаниям, использует никем до сих пор не подмеченную нюансировку, вибрацию света, его постоянную текучесть. Но все попытки Клода схватить и запечатлеть на полотне «неповторимое мгновение», вечно меняющуюся жизнь оказываются бесплодными. Ненависть людей, чьи установившиеся вкусы оказались задетыми, злоба завистников и посредственностей окончательно сломили его волю. Но дело не в физической смерти Клода Лантье, которой заканчивается роман: художник умер в Клоде значительно раньше. В неистовых исканиях новых путей в искусстве, в стремлении воссоздать на полотне природу реальнее, чем она есть, он пришел к отрицанию самой жизни: «Ничего не существует вне живописи, и пусть гибнет мир!»
