Если шедевр что-то значит, то это «Колыбель для кошки»: романы Курта Воннегута, которые стоит прочитать каждому

В день его столетнего юбилея следует отметить множество ярких произведений, среди которых не последнее место занимает «Бойня номер пять». Но лучшая его книга — эта маленькая эпопея, в которой мир заканчивается под мелодию ложной религии бокононизма, считает Джон Селф.

Книги Курта Воннегута , родившегося 100 лет назад в эту пятницу (11/11/22), смешные, бескомпромиссные, мягкосердечные, суровые, образные и доступные — и сейчас они так же актуальны, как и 70 лет назад, когда он опубликовал свой дебютный роман. Начните с одной из его лучших книг, и вы быстро поймете, почему его поклонники питают к нему такую редкую привязанность: «Дядя Курт», — называет его лауреат Букера этого года Шехан Карунатилака .

Первые слова самой известной книги Воннегута Бойня №5 (1969) — «Все это произошло, более или менее» — звучат как современный манифест автофантастики. Но именно это игривое «более или менее» признает как истинность исходного материала — Воннегут, будучи военнопленным в Германии, стал свидетелем бомбардировки Дрездена союзниками в феврале 1945 года и построил эту книгу вокруг этого — так и полеты фантазии (безумная мостовая, инопланетяне, путешествия во времени), которыми он ее украсил.

Шестой роман Воннегута представляет собой концентрацию авторского стиля, а значит, даже если это и не самое лучшее из его произведений, оно, безусловно, наиболее характерно для Воннегута. Баланс иронии и сентиментальности, в котором «Дядя Курт» преуспел, показан в двух самых известных строках книги. Смерть каждого персонажа сопровождается покорным — или стоическим — вздохом «Ну вот и все», а ироничная эпитафия, которую ветеран войны Билли Пилигрим придумывает для своего надгробия — «Все было прекрасно, и ничего не болело» — сегодня часто цитируется с серьезным лицом. (Так оно и есть.) По поводу публикации «Бойни номер пять» журналист этой газеты написал, что Поправка-22 [опубликованный восемью годами ранее] «был великолепной, жестокой, но абстрактной шуткой по сравнению с иронией и состраданием мистера Воннегута».

Рон Лейбман и Майкл Сакс в экранизации «Бойня номер пять» 1972 года. Фотография: Рональд Грант

«Бойня номер пять» была не первой попыткой Воннегута отразить в романе события Второй мировой войны. Есть все основания считать самую черную из его черных комедий, Матерь Тьма (1961), его невоспетым шедевром. При публикации роман остался незамеченным, поскольку сразу же вышел в мягкой обложке — Воннегуту нужны были деньги — и потребовалось время, чтобы его величие было признано.

Роман «Матерь Тьма» написан в форме исповеди американского шпиона и нацистского пропагандиста, ожидающего суда в Израиле. «Говард Кэмпбелл-младший — это твоя жизнь!». Трагедия и грех Кэмпбелла в том, что он не смог осознать, что ложь, которую он говорил в своих передачах, даже если он не имел ее в виду, помогала настоящим нацистам. В захватывающих главах с отрывистыми диалогами и выдержками из электронного почтового ящика Кэмпбелла («Дорогой Говард: Я был очень удивлен и разочарован, когда узнал, что вы еще не умерли»), Воннегут дает нам удивительно яркий и легко читаемый рассказ о сознательном погружении человека в мир зла. «Мы — то, чем мы притворяемся, — пишет он во вступлении, — поэтому мы должны быть осторожны с тем, чем мы притворяемся».

Когда он стал литературной знаменитостью, а его скептическое отношение к войне во Вьетнаме сделало его контркультурной фигурой, произошли две вещи. Во-первых, книги Воннегута стали подвергаться цензуре и запрету — и даже сжигаться, как это случилось с «Бойней номер пять» в средней школе Дрейка в Северной Дакоте в 1973 году. Воннегут написал главе школьного совета в вежливых, но бескомпромиссных выражениях.

«Если бы вы потрудились прочитать мои книги, чтобы вести себя как подобает образованным людям, вы бы узнали, что они не сексуальны и не выступают в пользу дикости любого рода. Они просят, чтобы люди были добрее и ответственнее, чем они часто бывают. Это правда, что некоторые персонажи говорят грубо […] эти слова на самом деле не причиняют детям большого вреда. Они не повредили нам, когда мы были маленькими. Это злые поступки и ложь причиняли нам боль».

Если шедевр что-то значит, то это «Колыбель для кошки»

Другая вещь, которая тогда произошла, это то, что Воннегут склонился к игривости, которая появлялась в его творчестве. Ярким примером такого Воннегута среднего периода — серьезные темы, анекдотическая причудливость и эксцентричные персонажи — является Завтрак для чемпионов (1973). В книге присутствует еще одна характерная черта Воннегута — карикатуры, разбивающие текст: «Чтобы дать представление о зрелости моих иллюстраций к этой книге, вот моя иллюстрация мудака», — пишет он над крупно нарисованной фломастером звездочкой. Во время работы над «Завтраком чемпионов» Воннегут сказал в письме своему издателю: «Мне требуется очень много времени, чтобы понять, о чем мои книги, чтобы написать их». И о чем же была эта книга? Об американском обществе и о том, как оно сводит с ума своих людей — таких, как автодилер Дуэйн Гувер.

Однако на самом деле ни один писатель с большим стажем — Воннегут написал 14 романов, а также множество других книг — не может быть вечно совершенным, и многие поклонники Воннегута согласятся, что его романы 1980-х годов и более поздние являются бледным подражанием его предыдущим работам. В своих самых слабых местах они бессвязны, неструктурированы и повторяются. «Я не могу понять, как у него хватает энтузиазма садиться за печатную машинку и писать все это», — сказал поклонник Воннегута Дуглас Адамс . «Это похоже на повторение его собственных стилистических трюков». Для меня Малый не промах (1982) и Фокус-покус (1990) — самые неудачные романы. Но из того же периода Синяя борода (1987) и Галапагос (1985) лучше, и, к счастью, последний роман Воннегута Времетрясение (1997) стал полноценным возвращением к прежней структуре.

Однако гениальность Воннегута не ограничивалась романами: было опубликовано несколько сборников его рассказов, но один из них, стоящий в одном ряду с его лучшими произведениями, — Добро пожаловать в обезьянник (1968).  Рассказы вполне могут быть «образцами работ, которые я продавал, чтобы финансировать написание романов». В них нет ничего фальшивого, и, прочитав всего несколько, вы получите богатую порцию концентрированного Воннегута: писателя, который «улыбается и говорит прямо» (New York Times). Попробуйте «Кто я теперь?» о тихой паре, которая может общаться только через сценарии пьес, которые они исполняют. Или мини-шедевр Воннегута «Гаррисон Бержерон», действие которого происходит в «2081 году, когда все наконец-то равны». Это, конечно, антиутопическая история ужасов.

Но времени мало, и если читать Воннегута сегодня так важно, как я говорю, то должно быть одно выдающееся произведение, не так ли? Да: если слово «шедевр» что-то значит, то это Колыбель для кошки . Роман Воннегута 1963 года может быть тонким, но в нем собрано все лучшее, что есть в его творчестве: его научно-фантастическое воображение (см. также Сирены Титана 1959 года), его глубокие запасы гуманизма, его способность смягчать иронию сентиментальностью и его умение метко острить. Явно вдохновленный атмосферой холодной войны — роман был опубликован через год после Кубинского ракетного кризиса — это жизнелюбивая и смертеносная комедия, маленькая эпопея, в которой конец света наступает под мелодию ложной религии бокононизма. Попутно в ней есть мысли о проблемах за пределами науки, пользе искусства, ценности других людей и важности продолжения жизни перед лицом мира, который может заставить вас только спросить: «Боже мой — жизнь! Кто может понять хотя бы одну маленькую минуту из нее?»

Джон Селф (John Self)

Джон Селф пишет о книгах для ряда изданий и живет в Белфасте. Он особенно любит переводную художественную литературу и неравнодушен к современной классике.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ