Рецензии на книги серии «Военно-историческая библиотека АСТ» — стр. 3

На мемуары немецкого аса Руделя меня вывел Виктор Пелевин. Фашистский летчик фигурирует у российского писателя сразу в нескольких книгах: несомненно, в “Ампир “В”, кажется, еще в S.N.U.F.F и в завуалированном виде убежденного нациста, рассуждающего об извечной отсталости русской избы (и русского народа, вестимо) – еще в одной книге. Если очень неглупый человек В. Пелевин так настойчиво указывал на Руделя, видимо, имело смысл ознакомиться с его опусом.

Вряд ли нашего лучшего писателя подвела память. Скорее уж, он просто большой любитель пошутить. «Stille Nacht, Heilige Nacht» («Тихая ночь, святая ночь») Рудель пел не в кабине “Штуки” над Сталинградом при виде горящих русских танков, а на Рождество 1944 г. в Румынии. И совокупляться со случайной немецкой девкой в берлинском районе Зоо он также не мог – ему только-только ампутировали ногу...

Краткая справка (Ру. Вики). Ганс-Ульрих Рудель (нем. Hans-Ulrich Rudel; 2 июля 1916 — 18 декабря 1982) — самый результативный пилот пикирующего бомбардировщика Ю-87 «Штука» в годы Второй мировой войны. Единственный кавалер полного банта Рыцарского креста: с золотыми дубовыми листьями, мечами и бриллиантами. По официальным данным люфтваффе, Рудель совершил 2530 боевых вылетов (наибольшее количество среди пилотов Второй мировой войны).

Вообще, вашему рецензенту не по душе мемуары солдат. Рядовой пехотинец, танкист, да и летчик, тоже, живет на фронте сравнительно недолго, ну, а выживший делает типичную “ошибку выжившего”. Да и писульки немецких “панцергенералов” времен блицкрига также малоинтересны. Куда любопытнее записи высшего военного (например, Ф. Гальдера) или высшего политического руководства. Там видна общая картина, там видна стратегия... Исключение составляет книга “Лабиринт” шефа политической разведки рейха Вальтера Шелленберга. Как явный фальсификат. Беднягу вначале информационно выпотрошила команда британских костоломов, а затем бывшего бригадефюрера СС банально отравили как крысу (смерть в 42 года). Вот что значит произвести на людей плохое впечатление!

Но мемуары Руделя представляют исключение. Вообще, русские часто слишком уж долго запрягают и иногда при этом фатально опаздывают. Вот появились книги о войне из уст советских и российских ветеранов из серии “Я сражался...” (на “ИЛ”, на Т-34) и т. д. Но поздно, поздно... Им же всем, этим ветеранам, при все моем почтении, по сто лет в обед! И уже совершенно непонятно, где там мемуары глубоких стариков, а где – домыслы бойких русских журналюг Елкина, Палкина, Малкина и Залкинда. А фашистские недобитки писали свои мемуары сами, еще вполне в здравом уме, в 1950-60-ые. В СССР же в те годы издавались воспоминания генералов и политработников. По понятным причинам, ни как источник, ни как просто чтиво, эта советская макулатура не годна.

Так вот, несмотря на массу недостатков (об этом чуть позже) и явную нацистскую направленность, мемуары Руделя ценны. Там предстает такая картина войны на уничтожение, такой адский огонь Восточного фронта, что у него не погреешь рук – дрожь пробирает. Две сверхдержавы тех лет вели войну на тотальное уничтожение. Обе были вооружены человеконенавистнической идеологией: Третий рейх расовой теорией, СССР – марксизмом-ленинизмом. (Знаю, что такая точка зрения на ВОВ крайне непопулярна в сегодняшней РФ.)

Но, при всех страшных эксцессах конца войны, немцам (особенно, восточным, включая и нынешнюю фрау канцлерин) надо поблагодарить тов. Сталина за свою сохраненную жизнь, за то, что он, как восточный и кавказский человек, был злопамятен, но не зол (да, такое бывает).

Теперь скажем пару слов о недостатках текста. Крайне примитивный язык повествования. Но, возможно, так и должен мыслить пилот бомбардировщика, без излишней рефлексии? Как боксер: “Вопрос? Ответ!” Вылет-сброс бомб-посадка. И повторить. Рыцарский крест, потом дубовые листья к нему, потом бриллианты, потом еще и золотые листья к ордену... Вот карьера удачливого летчика-фашиста.

Интересны данные о количестве советских войск в начале войны и несколько позже. То, что нам показывают в кино (тотальное немецкое превосходство в технике и мужики в ватниках, атакующие дот лопатами), вранье. Техники у СССР было просто завались. Вот только две цитаты:

К вечеру первого дня мы совершили четыре боевых вылета в район между Гродно и Волковыском. Русские двинули вперед огромные массы танков и вспомогательных колонн. По большей части мы видим «КВ-1», «КВ-2» и «Т-34». Мы бомбим танки, противовоздушную артиллерию и оружейные склады. То же самое повторяется и на следующий день. Мы поднимаемся первый раз в воздух в три часа утра, а последнюю посадку совершаем в десять вечера. О том, чтобы выспаться, не было и речи.

Несколько позже:

Целью многих наших вылетов является большая автострада Смоленск – Москва; она переполнена русскими войсками. Грузовики и танки едут друг за другом, часто тремя параллельными колоннами. «Если эта масса выплеснется на нас…» – думаю я, переходя в пикирование. В несколько дней мы усеиваем дорогу множеством обгоревших обломков.

В книге Руделя есть информация о встречах на аудиенциях с Гитлером, и, личных – с Герингом, Гиммлером, Деницем. Но ничего интересного при этом гитлеровский ас сообщить совершенно не в состоянии.

Разумеется, книгу писал недобитый нацист. Все русские у него “иваны”, живут в избах-”клоповниках”, те же, которые не “иваны” – те монголы.

Вот такой портретик-зарисовка спортивного блондина-Übermensch-а (сверхчеловека). Все, что он умел, это уничтожать в пике русские танки. И этим узколобикам-спортсменам, по идее небезызвестного господина Г., после войны должен был принадлежать целый мир. Господи, зачем?

Краткая справка (Ру.Вики). Пикирующий бомбардировщик Юнкерс Ю-87 «Штука». Отличительными чертами самолёта стали крыло типа «перевёрнутая чайка», фиксированное неубирающееся шасси и рёв сирены, позволяющей пилоту на слух определять скорость при пикировании. Ju 87 можно увидеть во многих исторических военных фильмах – как олицетворение мощи Германии и символ немецких побед времён блицкрига 1939 – 1942 годов. В советских войсках имел прозвище «лаптёжник» (за неубирающиеся специфического вида шасси).


Фото Ганса Руделя с самодовольной рожей и при всех нацистских регалиях я публиковать не хочу. Пусть тут будет просто вот эта рядовая “Штука”.

Очень объемная книга посвященная Первой мировой войне, а по информации о ней, так получившая Пулитцера, разве я могла пройти мимо такого прекрасного кирпичика? Как оказалось, но награда не улучшила стиль повествования Барбары Такман - это было читать нудно, трудно и голова пухла от кучи фактов, порой до того мелких и не всегда нужных для полной картины: у кого какая борода, и т.д. Образы не складывались, а все выглядело фрагментарно. В памяти данная информация не удерживалась и приходилось возвращаться, перечитывать, а кто был чей ученик, однокашник и т.д.

О чем книга? О политиках начала двадцатого века, которые начали войну, которая мало кому была выгодна. Почему ее начала Германия? Вы удивитесь, но всему виной, ну, как бы одной из составляющих, идея о избранности немецкого народа, о да, первая война Германию мало чему, тогда научила и они снова наступили на те грабли, когда начали Вторую Мировую, снова в основе захвата чужих земель имелась доктрина, что "мы лучшие - нам все можно". Были ли другие страны умнее? Нет, Франция и Англия, готовы были жертвовать своими союзниками довольно быстро, если им это было выгодно - например, они изначально готовы были отдать Германии на растерзание Бельгию. Во Вторую Мировую, они также манипулировали, не всегда благородно, другими странами. Короче, очень много было общего у Первой и Второй мировых войн.

Работа, конечно же, для написания книги была проделана большая, но порой составить общую картину полностью было трудно из-за перегруженности текста, а само произведение вызывало головную боль. Такое надо читать умеренными дозами, и да, желательно иметь базис данного материала еще до чтения данной книги. Она больше подойдет тем, кто серьезно интересуется данным периодом истории.

Энтони Бивор – британский автор нескольких влиятельных книг о Второй мировой войне (у нас переведены также «Сталинград», «Высадка в Нормандии» и фундаментальная «Вторая мировая война») - историк тонкий, остроумный, эрудированный, но при этом редкостный русофоб и антисоветчик, идейный противник, одним словом.
В самом начале книги, в предисловии, Бивор сообщает читателю, о чем именно будет его книга: «Какова будет месть Германии со стороны Советского Союза, немцы могли себе представить еще за два года капитуляции. 1 февраля 1943 года среди развалин Сталинграда группу изможденных немецких военнопленных, шедших под конвоем, остановил некий советский полковник. «Именно так будет выглядеть и Берлин», - зло произнес он, указывая на разрушенные вокруг здания. Когда я прочитал об этом шесть лет назад, то внезапно понял, о чем будет моя следующая книга». О мстительности русских, - понял в свою очередь я. В этой цитате у Бивора все очень выразительно - немцы у него изможденные, советский полковник - злой, а причины разрушения Берлина - в желании Советов отомстить. Не упомянул только о том, почему изможденные немцы оказались на Волге, и что британцы с союзниками бомбили этот Берлин днем и ночью пару лет беспрерывно, - решил я и во втором случае был не прав, так как буквально через страницу Бивор отмечает, что берлинцы праздновали Рождество без радости, так как «значительная часть столицы «третьего рейха» была уже разрушена бомбовыми ударами союзной авиации». Вот в этом весь автор - факты вроде бы излагает (почти) без купюр, но мстительными у него останутся все равно только русские.
«Вместо того, чтобы уничтожить большевизм, как это было обещано им германскому народу, Гитлер, напротив, привел его в самый центр Европы» - кратко резюмирует ситуацию 1945 года автор, значительное время уделяя событиям, предшествующим штурму Берлина, и характеристике непосредственных участников последнего акта. Так, например, он описывает маршалов Советского Союза: Рокоссовский - герой, потому что красавец, высок ростом и поляк, а Конев - безжалостен и жесток, потому что невысок ростом, коренаст и лыс, а еще бомбил укрепления немцев зажигательными бомбами (не британцу Конева в этом упрекать, после Дрездена-то), а потом рубил их казацкими шашками в чистом поле. И Жуков тоже коренаст и невысок - вывод очевиден.
Британский писатель ожидаемо противопоставляет генералитет и Гитлера (вместе с нацистским руководством и СС). Распространенное заблуждение. Пока создавали новый Вермахт и завоевывали Европу, фюрер вполне устраивал офицерский корпус. А потом вот начались эти рассказы в пользу западных историков: об утерянных победах, бесноватом ефрейторе, о «просто солдатах», о том, что преступления творились только фанатиками из СС и т.д. Бивор вполне разделяет эту точку зрения и в тексте явственно прослеживается уважение к «германскому военному гению», по непонятным причинам сломленному «дикими русскими ордами».
Показательна цитируемая Бивором история немецкого барона, распустившего местный фольксштурм по домам и убравшего подальше свой старый мундир, теперь опозоренный Гитлером и Гиммлером. Ключевое слово здесь - «теперь», то есть теперь, когда советские танки стоят на Одере. Уверен, что ранее, когда германский фашизм оккупировал Европу и дошел до Волги, барон не считал свой мундир опозоренным.
Восточную Пруссию автор называет форпостом Германии на границе славянских народов. Как будто именно славянские народы столетиями переходили эту границу в попытках завоевать Германию, а не наоборот. Начиная с боев за Восточную Пруссию, много внимания уделяется теме насилия над немецкими женщинами, пьянству, грабежам и мародерству в Восточной Пруссии. И ловко так все излагает на протяжении всей книги: Взяли городок такой-то. Убийства, грабежи, изнасилования. Взяли Будапешт. Убийства, грабежи, изнасилования. Бивор ссылается на пару мемуаров бывших советских политработников и геббельсовскую пропаганду, а также пространно рассуждает о «барачном эротизме» и подавленном либидо советского человека. Что сказать, вопрос известный, много копий сломано, оставим Бивору его измышления. Ему, как англосаксу, возможно, хорошо известно, как правильно и гуманно завоевывать большие территории: в Северной Америке многомиллионное коренное население истребили почти тотально за пару веков.
«Советские войска вели себя в Германии практически так же безжалостно, как и немцы в СССР». Вот основной тезис книги Бивора, который совершенно чужд диалектики, отстаивая только эту идею о мстительности русских. Не ссылаясь на источник, автор говорит о том, что в одной деревне (так и пишет - «в одной деревне») советские офицеры приказали расстрелять всех жителей, обнаружив на улице убитого красноармейца. Тут бы напомнить читателю, что только в Белоруссии из 9200 населённых пунктов, разрушенных и сожжённых немецкими оккупантами и коллаборационистами во время Великой Отечественной войны, свыше 5295 были уничтожены вместе со всем или с частью населения в ходе карательных операций. Всего в Белоруссии за годы оккупации погибло 2,3 млн человек, а на всей оккупированной советской территории погибло 13,7 млн человек, из которых преднамеренно было истреблено около 7,5 млн человек. Для сравнения, потери мирного населения Германии составили около 2 млн человек (точной цифры нет) и значительная часть из них погибли от бомб соотечественников Бивора и от нацистского террора.
Но о преступлениях немцев на Востоке автор лишь туманно упоминает в стиле «то, что творили немцы в СССР». Или вот об одном из широко обсуждаемых событий в истории WWII: британские ВВС нанесли бомбовый удар по Дрездену. Город же целый планомерно вместе с людьми сожгли, научно рассчитав направление и скорость ветра. О вероятном количестве жертв - ни слова.
Пишет, что если бы не студебеккеры, поставленные в советскую армию по ленд-лизу, то скорость продвижения была бы гораздо ниже и Берлин, возможно, смогли бы взять союзники. Вот ведь, странная логика. Я бы так сказал: если бы не студебеккеры, то, вполне вероятно, к весне 45-го второй фронт и вовсе бы не был открыт: союзники продолжали бы ждать у моря погоды. Однако, Бивор повсеместно всячески намекает, что, учитывая тот факт, что немцы практически не оказывали сопротивления на Западном фронте, союзники могли бы взять Берлин еще к середине апреля. Однако, имеющиеся договоренности и нежелание сердить Сталина, остановило их.
Захватывающе описывает Ялтинскую конференцию. Указывает, что Черчилль не всегда был в состоянии уловить нюансы сталинских предложений по обустройству Европы после войны, а Рузвельт половину слов вообще пропускал мимо ушей, облапошил их Иосиф Виссарионович, одним словом. Удивила история о том, как Рузвельт, чтобы разрядить обстановку, сказал Сталину, что между собой они в письмах называют его «дядюшкой Джо», а тот весьма оскорбился. Надо же было догадаться, кавказцу такое рассказать...
Бивор описывает жестокие методы установления коммунистического режима в Польше, возмущаясь циничностью Сталина. Но, было бы интересно, что автор думает, например, о методах Британии по установлению после войны профашистского режима в Греции, где британские ВВС бомбили коммунистические силы антифашистского сопротивления, которые в итоге были разгромлены, а десятки тысяч их участников были убиты или брошены в тюрьмы.
Большое внимание автор уделяет теме советской антинемецкой пропаганды, взывающей к мести, и именно в ней видит побудительную причину «безжалостности» красноармейцев. Естественно, гражданину страны, не подвергшейся оккупации, сражавшейся на чужой территории, приступившей к ведению наступательных операций против деморализованного противника уже на финальной стадии войны и чьи потери составили 1,5% от потерь СССР, не понять того, что известно у нас любому - война с Советским народом велась на уничтожение и в каждой семье были жертвы этой войны. Если кратко, то красноармейцу для того, чтобы ненавидеть фашистов, Илья Эренбург был не особенно-то и нужен.
Иногда в тексте бывают просветления, так, например, Бивор, говоря о крушении немецкого мира, говорит, что немецкому офицерству не стоило сожалеть о чести мундира - ведь они сражались за бесчеловечный режим Гитлера. Пунктирно, не создавая целостной картины, автор описывает развал немецкого фронта, прорыв Жукова через Зееловские высоты, сокрушительные удары фронтов Конева и Рокоссовского. Общеизвестно, что за Зееловские высоты советский солдат заплатил высокую цену, но представить подробную характеристику этого сражения Бивор не сумел. Зато регулярно упоминает самоотверженность бойцов иностранных дивизий СС, а конкретно «Шарлемань» и «Нордланд», утверждая что этих людей объединяла лишь ненависть к коммунизму. Точно? А не любовь к фашизму, например? Усматривая в действиях представителей преступной и бесчеловечной организации определенный романтизм, автор окончательно подрывает доверие к своей объективности.
Цитирует последнее письмо Евы Браун: «Я не могу понять, как мы дошли до этого, но после всего происшедшего более невозможно верить в Бога». Без комментариев.
Все время продолжает противопоставлять офицеров Вермахта нацистам, как будто это не одно и то же. Так, например, генерал Венк – «молодой, интеллигентный, авторитетный», - собирался пробить коридор от Эльбы до Берлина, чтобы спасти его жителей от насилия. В это же время многотысячные остатки 9-ой армии генерала Буссе прорывались на запад к Эльбе, чтобы сдаться американцам. (В тексте встречаются ошибки, например: «Отступление немецких войск прикрывали слабые авангарды...» Очевидно, что речь идет не об авангардах, а, напротив, об арьергардах). В лесах под Цоссеном и Хальбе нашли свою могилу десятки тысяч немцев, уничтоженных авиацией и артиллерией. Бивор цитирует Константина Симонова, проезжавшего через эти места сразу после боев, и потрясенного бесконечными картинами разбитой техники, погибших фашистов и брошенных раненных. Вспоминается трагическая история нашей 2-ой Ударной армии, пытавшейся вырваться из окружения в районе Мясного бора и оставшейся там навсегда.
Хронологически добравшись собственно до штурма Берлина, Бивор рассказывает об уличных боях, применении авиации и артиллерии, обстановке в бункере Гитлера, действиях немецкого генералитета, агонии нацистского руководства, бедствиях мирного населения, бесславном конце Третьего рейха. Не забывает взглянуть на ситуацию глазами советской стороны, изредка цитируя некоторые документальные свидетельства и приписывая нам, как у него водится всякие нелицеприятные вещи. Но иногда, забывшись, видимо, упоминает и о героизме простого советского солдата. В то же время, описывая награждение французских эсэсовцев за подбитые советские танки в центральном секторе Берлина, автор уже не скрывая своего восхищения, пишет: «Один скандинавский эсэсовец, имевший звание оберштурмфюрера, по этому поводу принес для героев три бутылки французского вина». Члены преступной, по решению Нюрнбергского трибунала, организации для Бивора – герои?!
Описывая гибель тысяч людей в затопленном берлинском метрополитене, автор не обвиняет нас в данном преступлении, указывая, что это сделали эсэсовские саперы из дивизии «Нордланд», однако, в свойственной ему манере пишет, что точное время затопления неизвестно, потому что русские к этому моменту уже отобрали у всех берлинцев часы. И всячески принижает количество погибших, уменьшая масштаб вины иностранных легионеров СС, вплоть до сотни человек. Примечательно, что в конце 1970-х, Крукенбергу, их последнему командиру, на 90-летие в Германии официально пытались вручить медаль за укрепление франко-немецких отношений. Вдумайтесь только – Крукенбергу, - командиру дивизии СС «Шарлемань», состоявшей из французских добровольцев. Еврейские организации вмешались и не допустили подобного глумления.
Заканчивает свою книгу Энтони Бивор описанием событий, произошедших уже после падения Берлина, останавливаясь на создании оккупационной администрации и разделе Европы, продолжая по-прежнему кидать камни различного размера в советский огород. Тут ему как раз было бы уместно написать о разработке Черчиллем еще весной 45-го плана вооружения пленных немцев для совместной атаки советских войск в Европе (план Объединенного штаба "Операция "Немыслимое"), но страниц для этого ожидаемо не нашлось.
Выводы: классический яркий пример западной историографии Второй Мировой войны, нацеленной на искажение и принижение великого подвига советского народа. Очевидным образом сквозь текст ощущается непонимание истинных причин этой Победы и буквально страх перед ее долгосрочными последствиями.

Энтони Бивор – британский автор нескольких влиятельных книг о Второй мировой войне (у нас переведены также «Сталинград», «Высадка в Нормандии» и фундаментальная «Вторая мировая война») - историк тонкий, остроумный, эрудированный, но при этом редкостный русофоб и антисоветчик, идейный противник, одним словом.
В самом начале книги, в предисловии, Бивор сообщает читателю, о чем именно будет его книга: «Какова будет месть Германии со стороны Советского Союза, немцы могли себе представить еще за два года капитуляции. 1 февраля 1943 года среди развалин Сталинграда группу изможденных немецких военнопленных, шедших под конвоем, остановил некий советский полковник. «Именно так будет выглядеть и Берлин», - зло произнес он, указывая на разрушенные вокруг здания. Когда я прочитал об этом шесть лет назад, то внезапно понял, о чем будет моя следующая книга». О мстительности русских, - понял в свою очередь я. В этой цитате у Бивора все очень выразительно - немцы у него изможденные, советский полковник - злой, а причины разрушения Берлина - в желании Советов отомстить. Не упомянул только о том, почему изможденные немцы оказались на Волге, и что британцы с союзниками бомбили этот Берлин днем и ночью пару лет беспрерывно, - решил я и во втором случае был не прав, так как буквально через страницу Бивор отмечает, что берлинцы праздновали Рождество без радости, так как «значительная часть столицы «третьего рейха» была уже разрушена бомбовыми ударами союзной авиации». Вот в этом весь автор - факты вроде бы излагает (почти) без купюр, но мстительными у него останутся все равно только русские.
«Вместо того, чтобы уничтожить большевизм, как это было обещано им германскому народу, Гитлер, напротив, привел его в самый центр Европы» - кратко резюмирует ситуацию 1945 года автор, значительное время уделяя событиям, предшествующим штурму Берлина, и характеристике непосредственных участников последнего акта. Так, например, он описывает маршалов Советского Союза: Рокоссовский - герой, потому что красавец, высок ростом и поляк, а Конев - безжалостен и жесток, потому что невысок ростом, коренаст и лыс, а еще бомбил укрепления немцев зажигательными бомбами (не британцу Конева в этом упрекать, после Дрездена-то), а потом рубил их казацкими шашками в чистом поле. И Жуков тоже коренаст и невысок - вывод очевиден.
Британский писатель ожидаемо противопоставляет генералитет и Гитлера (вместе с нацистским руководством и СС). Распространенное заблуждение. Пока создавали новый Вермахт и завоевывали Европу, фюрер вполне устраивал офицерский корпус. А потом вот начались эти рассказы в пользу западных историков: об утерянных победах, бесноватом ефрейторе, о «просто солдатах», о том, что преступления творились только фанатиками из СС и т.д. Бивор вполне разделяет эту точку зрения и в тексте явственно прослеживается уважение к «германскому военному гению», по непонятным причинам сломленному «дикими русскими ордами».
Показательна цитируемая Бивором история немецкого барона, распустившего местный фольксштурм по домам и убравшего подальше свой старый мундир, теперь опозоренный Гитлером и Гиммлером. Ключевое слово здесь - «теперь», то есть теперь, когда советские танки стоят на Одере. Уверен, что ранее, когда германский фашизм оккупировал Европу и дошел до Волги, барон не считал свой мундир опозоренным.
Восточную Пруссию автор называет форпостом Германии на границе славянских народов. Как будто именно славянские народы столетиями переходили эту границу в попытках завоевать Германию, а не наоборот. Начиная с боев за Восточную Пруссию, много внимания уделяется теме насилия над немецкими женщинами, пьянству, грабежам и мародерству в Восточной Пруссии. И ловко так все излагает на протяжении всей книги: Взяли городок такой-то. Убийства, грабежи, изнасилования. Взяли Будапешт. Убийства, грабежи, изнасилования. Бивор ссылается на пару мемуаров бывших советских политработников и геббельсовскую пропаганду, а также пространно рассуждает о «барачном эротизме» и подавленном либидо советского человека. Что сказать, вопрос известный, много копий сломано, оставим Бивору его измышления. Ему, как англосаксу, возможно, хорошо известно, как правильно и гуманно завоевывать большие территории: в Северной Америке многомиллионное коренное население истребили почти тотально за пару веков.
«Советские войска вели себя в Германии практически так же безжалостно, как и немцы в СССР». Вот основной тезис книги Бивора, который совершенно чужд диалектики, отстаивая только эту идею о мстительности русских. Не ссылаясь на источник, автор говорит о том, что в одной деревне (так и пишет - «в одной деревне») советские офицеры приказали расстрелять всех жителей, обнаружив на улице убитого красноармейца. Тут бы напомнить читателю, что только в Белоруссии из 9200 населённых пунктов, разрушенных и сожжённых немецкими оккупантами и коллаборационистами во время Великой Отечественной войны, свыше 5295 были уничтожены вместе со всем или с частью населения в ходе карательных операций. Всего в Белоруссии за годы оккупации погибло 2,3 млн человек, а на всей оккупированной советской территории погибло 13,7 млн человек, из которых преднамеренно было истреблено около 7,5 млн человек. Для сравнения, потери мирного населения Германии составили около 2 млн человек (точной цифры нет) и значительная часть из них погибли от бомб соотечественников Бивора и от нацистского террора.
Но о преступлениях немцев на Востоке автор лишь туманно упоминает в стиле «то, что творили немцы в СССР». Или вот об одном из широко обсуждаемых событий в истории WWII: британские ВВС нанесли бомбовый удар по Дрездену. Город же целый планомерно вместе с людьми сожгли, научно рассчитав направление и скорость ветра. О вероятном количестве жертв - ни слова.
Пишет, что если бы не студебеккеры, поставленные в советскую армию по ленд-лизу, то скорость продвижения была бы гораздо ниже и Берлин, возможно, смогли бы взять союзники. Вот ведь, странная логика. Я бы так сказал: если бы не студебеккеры, то, вполне вероятно, к весне 45-го второй фронт и вовсе бы не был открыт: союзники продолжали бы ждать у моря погоды. Однако, Бивор повсеместно всячески намекает, что, учитывая тот факт, что немцы практически не оказывали сопротивления на Западном фронте, союзники могли бы взять Берлин еще к середине апреля. Однако, имеющиеся договоренности и нежелание сердить Сталина, остановило их.
Захватывающе описывает Ялтинскую конференцию. Указывает, что Черчилль не всегда был в состоянии уловить нюансы сталинских предложений по обустройству Европы после войны, а Рузвельт половину слов вообще пропускал мимо ушей, облапошил их Иосиф Виссарионович, одним словом. Удивила история о том, как Рузвельт, чтобы разрядить обстановку, сказал Сталину, что между собой они в письмах называют его «дядюшкой Джо», а тот весьма оскорбился. Надо же было догадаться, кавказцу такое рассказать...
Бивор описывает жестокие методы установления коммунистического режима в Польше, возмущаясь циничностью Сталина. Но, было бы интересно, что автор думает, например, о методах Британии по установлению после войны профашистского режима в Греции, где британские ВВС бомбили коммунистические силы антифашистского сопротивления, которые в итоге были разгромлены, а десятки тысяч их участников были убиты или брошены в тюрьмы.
Большое внимание автор уделяет теме советской антинемецкой пропаганды, взывающей к мести, и именно в ней видит побудительную причину «безжалостности» красноармейцев. Естественно, гражданину страны, не подвергшейся оккупации, сражавшейся на чужой территории, приступившей к ведению наступательных операций против деморализованного противника уже на финальной стадии войны и чьи потери составили 1,5% от потерь СССР, не понять того, что известно у нас любому - война с Советским народом велась на уничтожение и в каждой семье были жертвы этой войны. Если кратко, то красноармейцу для того, чтобы ненавидеть фашистов, Илья Эренбург был не особенно-то и нужен.
Иногда в тексте бывают просветления, так, например, Бивор, говоря о крушении немецкого мира, говорит, что немецкому офицерству не стоило сожалеть о чести мундира - ведь они сражались за бесчеловечный режим Гитлера. Пунктирно, не создавая целостной картины, автор описывает развал немецкого фронта, прорыв Жукова через Зееловские высоты, сокрушительные удары фронтов Конева и Рокоссовского. Общеизвестно, что за Зееловские высоты советский солдат заплатил высокую цену, но представить подробную характеристику этого сражения Бивор не сумел. Зато регулярно упоминает самоотверженность бойцов иностранных дивизий СС, а конкретно «Шарлемань» и «Нордланд», утверждая что этих людей объединяла лишь ненависть к коммунизму. Точно? А не любовь к фашизму, например? Усматривая в действиях представителей преступной и бесчеловечной организации определенный романтизм, автор окончательно подрывает доверие к своей объективности.
Цитирует последнее письмо Евы Браун: «Я не могу понять, как мы дошли до этого, но после всего происшедшего более невозможно верить в Бога». Без комментариев.
Все время продолжает противопоставлять офицеров Вермахта нацистам, как будто это не одно и то же. Так, например, генерал Венк – «молодой, интеллигентный, авторитетный», - собирался пробить коридор от Эльбы до Берлина, чтобы спасти его жителей от насилия. В это же время многотысячные остатки 9-ой армии генерала Буссе прорывались на запад к Эльбе, чтобы сдаться американцам. (В тексте встречаются ошибки, например: «Отступление немецких войск прикрывали слабые авангарды...» Очевидно, что речь идет не об авангардах, а, напротив, об арьергардах). В лесах под Цоссеном и Хальбе нашли свою могилу десятки тысяч немцев, уничтоженных авиацией и артиллерией. Бивор цитирует Константина Симонова, проезжавшего через эти места сразу после боев, и потрясенного бесконечными картинами разбитой техники, погибших фашистов и брошенных раненных. Вспоминается трагическая история нашей 2-ой Ударной армии, пытавшейся вырваться из окружения в районе Мясного бора и оставшейся там навсегда.
Хронологически добравшись собственно до штурма Берлина, Бивор рассказывает об уличных боях, применении авиации и артиллерии, обстановке в бункере Гитлера, действиях немецкого генералитета, агонии нацистского руководства, бедствиях мирного населения, бесславном конце Третьего рейха. Не забывает взглянуть на ситуацию глазами советской стороны, изредка цитируя некоторые документальные свидетельства и приписывая нам, как у него водится всякие нелицеприятные вещи. Но иногда, забывшись, видимо, упоминает и о героизме простого советского солдата. В то же время, описывая награждение французских эсэсовцев за подбитые советские танки в центральном секторе Берлина, автор уже не скрывая своего восхищения, пишет: «Один скандинавский эсэсовец, имевший звание оберштурмфюрера, по этому поводу принес для героев три бутылки французского вина». Члены преступной, по решению Нюрнбергского трибунала, организации для Бивора – герои?!
Описывая гибель тысяч людей в затопленном берлинском метрополитене, автор не обвиняет нас в данном преступлении, указывая, что это сделали эсэсовские саперы из дивизии «Нордланд», однако, в свойственной ему манере пишет, что точное время затопления неизвестно, потому что русские к этому моменту уже отобрали у всех берлинцев часы. И всячески принижает количество погибших, уменьшая масштаб вины иностранных легионеров СС, вплоть до сотни человек. Примечательно, что в конце 1970-х, Крукенбергу, их последнему командиру, на 90-летие в Германии официально пытались вручить медаль за укрепление франко-немецких отношений. Вдумайтесь только – Крукенбергу, - командиру дивизии СС «Шарлемань», состоявшей из французских добровольцев. Еврейские организации вмешались и не допустили подобного глумления.
Заканчивает свою книгу Энтони Бивор описанием событий, произошедших уже после падения Берлина, останавливаясь на создании оккупационной администрации и разделе Европы, продолжая по-прежнему кидать камни различного размера в советский огород. Тут ему как раз было бы уместно написать о разработке Черчиллем еще весной 45-го плана вооружения пленных немцев для совместной атаки советских войск в Европе (план Объединенного штаба "Операция "Немыслимое"), но страниц для этого ожидаемо не нашлось.
Выводы: классический яркий пример западной историографии Второй Мировой войны, нацеленной на искажение и принижение великого подвига советского народа. Очевидным образом сквозь текст ощущается непонимание истинных причин этой Победы и буквально страх перед ее долгосрочными последствиями.

В этом году в ночь на 22 июня впервые я спокойно спал. Раньше, несколько лет подряд, как только в наших краях, почти как в городке Питербурхе, начинались “белые ночи”, задремывал я только под утро, спать почти что не мог. Такая вот странная история. Уже в 3.30 небо на востоке у нас бледнеет, а в 4 утра светло как днем: все потенциальные цели видны как на ладони, бомби – не хочу! От бессоницы в ночь на 22 июня я читал обычно “Военный дневник” генерал-полковника Франца Гальдера, главы Генерального штаба Сухопутных войск Германии с 1938 по 1942 гг. Все хотелось найти ответ на вопрос “почему?”
<
Вообще, “Дневник” Гальдера в РФ теперь издают довольно странно. Как-то все его делят на части, печатают неполно, и автор рецензии даже затруднялся с выбором издания для указания в прочитанном. С учетом нынешнего чудесного исторического периода, также трудно угадать, какие удивительные правки туда могут быть внесены, и кем. Возможно также, что кому-то из крупных деятелей издательского бизнеса РФ книжка Гальдера просто не по душе, так что ли? Действительно, с учетом нонешних времен, куда выгоднее выпускать тиражи романов про чудных попаданцев-спецназовцев-генштабистов из ХХII века в тела народных маршалов Буденного или Ворошилова (вероятно, per anum) в самый решающий момент войны, или же тискать свежеиспеченные манускрипты про стратегический гений нашего вновь любимого вождя товарища Сталина, этой литературки в книжных теперь тоже много. Враги России, из-за рубежа и внутренние, называют этот любопытный процесс (или, скорее, эксцесс) неким словцом “победобесие”. Клевещут, конечно, гады!

Ориентироваться читателю, видимо, все-таки стоит на советский еще трехтомник Гальдера. Советские издательства были как-то даже и порядочнее нынешних. Из дневника советская цензура исключила лишь все моменты, связанные с предвоенным советско-германским пактом (известен как “пакт Молотова-Риббентропа”), да замполиты-консультанты засорили издание бесчисленными комментариями с советским взглядом на ВОВ. Их можно не читать, можно и читать. Часть из них откровенное вранье, часть просто глупая пропаганда, но встречаются и дельные. Теперь о том, где (не)читать издание в электронном формате. Надо признать, что в этом году я повторил старую ошибку: читал, в этот раз как раз в ночь на 1 июля, “Дневник” Гальдера на сайте militera.lib.ru (большое собрание военной литературы). Читал выборочно, конечно, а не все, пропустив польскую и французскую кампании вермахта и перейдя сразу к плану “Барбаросса” – нападению Германии на СССР 22 июня 1941 года. И вот, события октября 1941 года (операция “Тайфун, самый апогей наступления немцев на Москву). Перед Москвой тогда не было уже советских частей, а в столице СССР распространились слухи, что город вот-вот сдадут немцам. Началась паника и бегство из города, причем первым драпало начальство, вывозя целыми грузовиками коммунистическим трудом честно нажитый скарб. Это все 15,16,17 октября 1941 года. Раньше в Интернете можно было прочесть очень пикантные мемуары советских деятелей культуры об этих, довольно позорных, скажем уж прямо, исторических фактах. Но, возможно, в Сети этих файликов больше уже и нетути. Не исключено, что в Интернете работает своя “политическая полиция”. Как пел по чуточку другому поводу российский бард и денди Гарик Осипов: “Нажал на кнопочку и ты уж в КГБ, И черный хлеб уж улыбается тебе!” Не про Интернет ли это, кстати, спето?

Но, вернемся к тексту Гальдера. Сразу предупреждение: автор рецензии не “военный историк” из ныне многочисленного и боевитого племени, и даже не славный дилетант-”заклепочник” (этих так прозвали потому, что камрады бесконечно спорят на форумах в Сети, сколько же было заклепок на немецком танке Т-III, 58 или 56?) И на этом основании опровергают военно-исторические трактаты и монографии. Ошибка, мол!

Попытаюсь написать свою рецензию как впечатление, не загружая читателей обилием цифр, номерами дивизий и характеристиками танков и орудий, так как мало чего в этом понимаю. Это будет просто эмоциональный отклик заинтересованного человека.

В “Военном дневнике” немецкого генштабиста масса фактов. Просто переизбыток оных. Удивительно, как много в своем враждебном немецком мозгу держал и учитывал этот человек. Компьютеров-то тогда не было и в помине! Тем более, суперкомпьютеров. Так что, все на бумаге, все пером и карандашиком. Охват: от Атлантики до Японии, от Африки и до Ирака. Разумеется, с июня 1941 г. большинство записей о России. Расчеты: подвоз и расход боеприпасов, горючего, продовольствия; военная техника, своя и противника, ее характеристики, количество, состояние. Потери в живой силе, в количественном и процентуальном выражении, в основном свои. Данные разведки и аэрофотосъемки. Вообще, самые различные данные, все шло в работу этой головы, от забастовки на заводах во французском Лилле до реквизиции телег для вермахта в Польше. Или, вот: что число еврейского населения в советском Киеве, по словам Гитлера, 35%. Убийца-математик, убийца за письменным, как выражаются, столом – генерал-полковник Франц Гальдер. А точнее, за столом штабным, где карта лежит. Убийца миллионов человек, хотя вряд ли сам разрядил свой личный пистолет хотя бы в одного противника.

В общем-то, Вторая мировая война – это торжество военной логистики. Тут слаженное движение танковых колонн, грузовиков и воинских эшелонов, тут своевременный и точный подвоз всего совершенно необходимого для гигантской человекобойни. Не исключено, что “Дневник” Гальдера с интересом прочтут люди, профессионально занимающиеся логистическим бизнесом. Только вместо немецких танков сегодня по Матушке-Руси гоняют фуры со сладкой “Кока-колой” и хрустящими чипсами “Принглз”. Звучит немножко цинично, да.

Кстати, раз уж мы заговорили тут о “Кока-коле”. После войны США импортировали оправданного трибуналом и успешно прошедшего денацификацию Гальдера к себе. Как военного историка и консультанта. Ну, он и поделился с ними своим богатым опытом, конечно. Писал мемуары. Получил медаль. Так что практичные американцы горазды не только с воздуха врага бомбить, но и в “блицкриг” умеют, и “котел” для противника при случае могут склепать.

А теперь будет более эмоциональная, личная часть. Конечно, читать без содрогания страницы, касающиеся ВОВ, невозможно. Конечно, возникают вопросы к товарищам Сталину и Жукову, начальнику советского Генерального штаба. Почему войска были размещены так близко к границе? Почему их было так много на Украине (там немцы задержались больше всего)? Не потому ли, что ранее Жуков командовал Киевским особым военным округом? Понимаю, что вопросы дилетантские. “Воспоминания и размышления” маршала Победы Жукова «Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления» Маршал Советского Союза Г. К. Жуков тоже, кстати, надо читать, хотя издал их опальный советский военачальник лишь в 1969 году, и воспринимаются они, в сравнении с “Дневником” Гальдера, как беллетристика. Что ж, разные жанры.

А готовились ли вообще власти СССР к войне? Признаем, что да. Вот, хотя бы, тема вооружений РККА, отраженная в “Дневнике” .

В самом начале кампании Гальдер отмечает захваченный, и ранее неизвестный немцам, 50-тонный тяжелый советский танк со 150-мм пушкой (Это “КВ”, вероятно)

В сентябре 1941 года глава германского Генштаба признаёт:

Русский танк Т-34 (25 тонн) весьма хорош и быстроходен. К сожалению, не захвачено ни одного пригодного образца этого танка.

В это же примерно время появляются в “Дневнике” и первые данные о русских реактивных минометах “Катюша” (Гальдер называет их “сталинские органы”).

Затем, уже в ноябре 1941-го, следующая запись

По данным разведки, русские имеют 16 полков реактивных установок. Производство в Москве. Боеприпасы -- хорошие.

Разумеется, все это советское оружие не появилось чудом с началом войны, а разрабатывалось и производилось раньше.

Но “Барбаросса” – был, конечно, удар потрясающей силы. Понятно, что на ключевых участках немцам удалось создать количественное и качественное преимущество. Конечно, сыграл свою роль и фактор внезапности, тот самый, пресловутый, что в песне “22 июня, ровно в 4 часа...”

Продвижение немецких войск шло в быстром, хорошо сдирижированном темпе allegro. Уже 26 июня пал Минск (страшный Белостокско-Минский “котел”, окружение сразу двух армий РККА, первый, но далеко не последний такой смертоносный “котел” этой ужасающей войны), 28 июня немцы ворвались в Двинск (Даугавпилс), захватив при этом неповрежденными мосты через Западную Двину, а уже 1 июля пала столица Латвии Рига. К слову, “бездарные” царские генералы и “прогнивший” царский режим сдал третий по значению промышленный центр Российской империи Ригу только в сентябре 1917-го. Через три года после начала Первой мировой! А во Вторую мировую для взятия Риги немцам понадобилась всего одна неделя. Да, я понимаю, другие были времена, другая техника и другие стратегии, но все же, но все же...

Уже 8 июля 1941 года передовые немецкие части были на подступах к Пскову. Главную базу советского Балтфлота -- Таллин вермахт захватил 28 августа.

К слову, о бывших царских военных. Гальдер – участник Первой мировой, и в вермахте кроме него было много офицеров и генералов с боевым опытом той, прошлой войны. А в Красной Армии – очень мало таких офицеров. К 1941 году бывшие царские и белые офицеры уже почти поголовно гнили в расстрельных ямах, ОГПУ-НКВД поработало тут “на славу”. Так что на фронтах ВОВ их оказаться не могло и свой военный опыт никому передать они не могли. Предали ли бы они в эту войну Советы? В условиях, когда сами коммунисты массово сдавались и переходили на службу к немцам, да, могли бы. А могли и нет. Возможны варианты. Это как с известной нерешаемой головоломкой сталинистов. Гнусная теорийка такова: если бы побольше кулаков, подкулачников, их детей и прочих “недобитков” было бы загодя, до войны, умерщвлено ЧК, то РККА была бы куда крепче, сдачи в плен бы совсем не было, и вообще, славно зажили бы мы тогда на просторе! Но при этом пришлось бы расстрелять слишком много российского люда... И кто бы тогда шел в атаку цепями на очереди из немецких скорострельных “машиненгеверов”? Вот, что пишет Гальдер, как это было:

Русская тактика наступления: трехминутный огневой налет, потом -- пауза, после чего -- атака пехоты с криком “ура” глубоко эшелонированными боевыми порядками (до 12 волн) без поддержки огнем тяжелого оружия, даже в тех случаях, когда атаки производятся с дальних дистанций. Отсюда невероятно большие потери русских.

В общем, тут тайна. Большевистская вечная головоломка. Неслагаемый Кубик-Рубик. Но, все-таки, сложился как-то. Не сразу, правда. Российский народ – это был очень большой народ и для его (почти) естественной смерти потребовалось даже более чем 100 лет.

Гальдер же, если я не ошибаюсь в цифрах, ставил себе в заслугу то, что “выбил из строя” за годы своей службы по 1942 год 5-10 млн. советских военных. Когда я был маленьким и по телеку крутили американскую интересную документалку “Неизвестная война”, то говорили о 20 млн. жертв СССР. При Ельцине стали называть цифру в 27 млн. человек. А как-то недавно где-то прозвучало и 42 миллиона (военных и гражданских). Но обычно российские “официалы” отделывается привычной скороговоркой, в том смысле, что ”потери в этой войне были очень, чрезвычайно велики” Точную же цифру наших потерь нам не назовут никогда.

Вот что было через полмесяца с начала войны.

Запись Гальдера:
8 июля 1941 года. 17-й день войны

Из 164 выявленных нами стрелковых дивизий противника 89 целиком или большей частью уничтожены. На фронте осталось 46 боеспособных русских стрелковых дивизий. 18 дивизий скованы на других участках (против Финляндии -- 14, на Кавказе – 4). 11 дивизий, очевидно, находятся еще в тылу, в резерве.
Из 29 выявленных нами танковых дивизий 20 целиком или большей частью уничтожены. 9 дивизий еще полностью боеспособны.
Имея такие силы, противник уже не в состоянии создать сплошной фронт, даже на наиболее важных направлениях. В настоящее время командование Красной Армии, по-видимому, ставит перед собой задачу вводом в бой всех еще имеющихся у него резервов как можно больше измотать контратаками германские войска и задержать их наступление возможно дальше к западу.

Бывают времена, когда правд как бы много, прав тут писатель Борис Акунин. Как в Гражданскую войну. Правда у белых, правда у красных. И у анархистов своя правда, и у “зеленых” своя. А, к сожалению, или к счастью, бывают моменты, когда правда только одна. И в 1941 году она была такая: Москву следовало защищать.

И тут не надо читать “Майн Кампф” Гитлера, или книжку идеолога нацизма Розенберга, или записки Геббельса. Из записей Гальдера тоже кое-что становится ясным.

Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы потом будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация. Для этого не следует использовать танки. Это будет “народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и московитов (русских) вообще”.

А вот и самое начало операции “Тайфун” (наступление на Москву). Запись 29 сентября 1941 г.

Генерал-квартирмейстер. Обеспечение операции «Тайфун» удовлетворительное. Все готово к началу наступления. Но еще не везде есть танковые резервы. Этот вопрос будет урегулирован.

2 октября 1941 года, 103-й день войны

“Тайфун”. 2, 4 и 9-я армии переходят в наступление.

Далее следует много-много фактов и описаний военной операции. Гальдер – как тот холодный и никелированный немецкий циркуль для измерения расстояний на штабной карте. И его концы-острия стали сжимать, давить, охватывать Москву...

Слаженно двинулись вперед танковые группы Гудериана, Гота, Гёпнера. За ними – немецкая кормленая мотопехота на броневиках.

Клин, Можайск. Тула, маленький Венёв. Бои за Каширу, Яхрому. Городки Епифань, Елец.

Малоярословец и Боровск.

Все ближе, ближе иглы к Москве. Городки Таруса и Алексин. Расстояния более 100, потом всего 70, вот уже и почти 50 км от Москвы.

Ближе всего, на 40 км, подошла к русской столице боевая группа Мантойфеля. В полевые бинокли немцев были ясно видны крупные здания города. Но видеть – еще не значит взять.

Конечно, это не был великий фильм о войне великого режиссера РФ Никиты Михалкова, где на танки фрицев шли русские небритые мужички с черенками от лопат. Но воюющие стороны действительно напрягали в битве все силы. Вот запись Гальдера, что перебрасывается резерв из Франции, СС (2000 солдат), самолетами. Это, конечно, свидетельство о близости неудачи.

А на защиту Москвы подняли весь народ. И моя прабабушка тоже была мобилизована, рыть противотанковые рвы в Подмосковье, чтобы не прошли на этих направлениях немецкие танки. Указом Прездиума Верховного Совета СССР была награждена медалью “За оборону Москвы”. Медаль со временем потерялась, но сохранилась красивая наградная книжка. Награда – не просто юбилейная жестянка, а номерная. Знаю, что в Рунете есть сайт и там по этому номеру можно узнать, за что человек награжден. Только мне это не надо, я и так все знаю. Также я хорошо помню, что и еще люди из нашей семьи приложили свои силы, чтобы немцы не взяли Москву.

Треснули иглы стального германского циркуля, сломались, не выдержали... В том числе под подмосковными городками Нарофоминском и Боровском. Очень, совсем близко от Москвы!

А вот еще запись из “Дневника” Гальдера, пусть она будет его предпоследними словами здесь.
14 ноября 1941 года, 146-й день войны
...

Молодечно. Русский тифозный лагерь военнопленных. 20 000 человек обречены на смерть В других лагерях, расположенных в окрестностях, хотя там сыпного тифа и нет, большое количество пленных ежедневно умирает от голода Лагеря производят жуткое впечатление. Однако какие-либо меры помощи в настоящее время невозможны.
Немцам не удалось доставить туда лекарство против тифа, поскольку его не было даже у немецких войск. – примеч. нем. изд.

Сволочь Гальдер! Хоть и написано это им с неким солдатским, типично немецким, конечно (а не русским), рациональным сочувствием. Тем не менее, надеюсь, что генерал-полковник и глава Генштаба Сухопутных войск фашистской Германии по 1942 год, Франц Гальдер, несмотря на свое знание и молчание о заговоре военных против Гитлера, несмотря на заточение в конце войны в концлагерь Дахау, пребывает в аду. Что же он говорит оттуда? Что-то вроде: “Я просто хорошо делал свою работу” Как это будет по-немецки?

Немного битой немецкой техники под Москвой. 1941

Где-то полгода мыкался в кампании немецкого полководца. ...С одной стороны - было интересно узнать взгляд немецкого фельдмаршала на события ВОВ, а с другой - тяжело было переварить перемещения многочисленных подразделений. Но здесь очень помогли карты, без которых было бы совсем непросто. Вместе с группой армий "Юг" всю Украину прошёл. Трудности возникали также с городами - многие сменили название и это тоже неудобно.

Эрих фон Манштейн прошёл длинный путь по карьерной лестнице, получил высшее военное звание рейха - фельдмаршала - за взятие Крыма.
Участвовал в Польской и Французской кампаниях. Войну с Союзом начал в составе группы армий "Север", командуя корпусом, затем была 11 армия в Крыму и наконец - группа армий "Дон" ( а позднее - "Юг").

Характерной чертой всего произведения является не столько, или даже не только, борьба с советской армией, самым главным противостоянием для Манштейна - а в его лице и всей немецкой армии - была схватка с Верховным Главнокомандованием, и в первую очередь с главой рейха "великим и ужасным" фюрером. Гитлер, несмотря на все свои авантюры, боялся оправданного (необходимого) военного риска, ни при каких обстоятельствах не хотел отдавать территории, принимая решения руководствуясь политической и экономической выгодой, не понимая при этом всех тонкостей военного ремесла. Считал волю главной движущей силой, которая управляет судьбой всего мира. По мнению фюрера - стоит ему только захотеть и немецкие солдаты врастут в землю (в принципе, так и получилось) и враг не сможет ничего с ними поделать. Не учитывал, что противник тоже может обладать сильной волей, большое упущение. В процессе знакомства с книгой сложилось впечатление что Гитлер делает всё возможное чтобы затянуть войну, а не победить в ней. Его действия характерны для шпиона, задача которого не победить а истощить силы воюющих сторон. Интересно будет в знакомстве с другими схожими произведениями проследить версию заговора, целью которого было уничтожить или ослабить державы Старого Света. Хотя, в общем, любая война развязывается из-за денег, одни умирают за интересы других.

Но вернёмся непосредственно к книге. Тяжело терять боевых товарищей. Очень трогательна церемония прощания с боевым другом:

«Мы прощаемся с нашим дорогим товарищем, обер-фельдфебелем Фридрихом Нагелем. Ты был при жизни прекрасным солдатом. Военная служба была твоим внутренним призванием. Твоими делами и мыслями руководила любовь к солдатскому делу, унаследованная от отца. Поэтому ты был храбр и верен, исполнен инициативы и чувства долга. Ты был образцовым солдатом, которого ожидало бы дальнейшее продвижение по службе, если бы судьба не пожелала иного.

Ты был прекрасным товарищем, всегда бодрым и готовым оказать помощь другому, и поэтому ты завоевал наши сердца. Ты прожил жизнь счастливо. Ты был прекрасно воспитан в доме своих родителей, к которому всегда был привязан сыновней любовью, и рано познал труд. Но ты приступал к решению всякой стоящей перед тобой задачи — в труде и на службе — бодро и радостно, и тебе удавалось все, за что ты брался.

Открытым взором ты воспринимал красоты этого мира и открытой душой переживал великие события нашего времени. С бодрым духом ты наслаждался радостями жизни, но они ни на шаг не отвлекали тебя от выполнения твоего долга. Веселый и всегда готовый оказать помощь другому, ты покорял сердца всех, с кем встречался на жизненном пути.

Солнце счастья, успеха, радости и любви озаряло твой жизненный путь. Он не был еще омрачен заботами и печалью. К твоей жизни можно с полным правом отнести слова древних греков, некогда населявших берега, где ты нашел себе могилу: «Своих любимцев боги рано берут к себе».

Более пяти лет ты, мой водитель и верный спутник, сидел рядом со мной за рулем нашей машины. Твой верный глаз и твоя твердая рука провели нас через много стран и много тысяч километров. Между нами никогда не было размолвок. Вместе мы увидели в эти годы много прекрасного, вместе переживали великие события и победы. Рядом со мной ты был ранен в прошлом году, рядом со мной настигла тебя роковая пуля и сейчас. За дни и годы нашей совместной жизни и общих больших переживаний мы стали друзьями. Узы дружбы, связывающие нас, не могут быть разорваны и этой коварной пулей, настигшей тебя.

Моя благодарность и моя верность, мысли всех нас не оставят тебя и за порогом могилы, они следуют за тобой вечно.

Спи спокойно, мой лучший товарищ!»

Цитата прекрасно характеризующая, в том числе, данное произведение -

"...большинство изданий, посвящённых войне, бессистемно, поверхностно и отражает позиции страны, к которой принадлежит автор работы."

Примечательны такого роды упоминания автора как поджог амбара отступающими русскими войсками, что повлекло за собой голод мирного населения на оккупированной немцами территории (надо было оставить, тогда хлеб достался именно местному населению, а не доблестной немецкой армии). Таких моментов довольно много - русские сожгли мосты, русские морозы, грязь на дорогах. А чего стоит гидра у которой появляются новые головы.

Также в книге упоминается о смерти сына Манштейна. Эту трагедию фельдмаршал воспринял с поистине тевтонской стойкостью.
...Здорово, наверно, быть дворянином и знать, что лет так пятьсот назад твой славный предок участвовал в Крестовом походе в Арктику с священной миссией привезти оттуда связку бананов!)

Это довольно известная и титулованная книга о начале Первой мировой войны. То есть буквально о начале - первых неделях, с конца июля до начала сентября 1914го года; но также и о причинах, к войне приведших. Такман показывает, как беспомощны были лица, принимавшие решения - над ними довлели или страхи, или логика предыдущих лет и приготовлений, или ожидания их наций - словом, важные, конечно, вещи, но не имеющие отношения к рациональному, взвешенному принятию решений. И каждое следующее решение, кажется, оказывалось опрометчивее предыдущего. Такман не выводит морали, в основном стараясь придерживаться довольно сухого изложения, с многочисленными ссылками на источники. Но, конечно, материал подаётся так, что герои повествования выглядят то жалко, то комично - медлят тогда, когда надо действовать и спешат, когда лучше было бы подождать. Цена их ошибок - миллионы жизней, гибель империй, перекройка карт. Словом, очень отрезвляющее чтение. Правда, на мой взгляд, Такман стоило бы сделать оговорку: несмотря на то, что допущенные ошибки были ужасны, едва ли можно ожидать безошибочности от людей, тем более когда ответственность велика, а время на принятие решений ограничено. Я хочу сказать, что главным уроком должно стать понимание крайней сложности мира (за век, очевидно, чрезвычайно усилившейся), а не презрение к политикам - хотя многие его, конечно, заслуживают. Например, для меня было открытием, что Великобритания, обещавшая помощь Франции в случае начала войны, после её начала рассматривала возможность отказаться от такой поддержки, а затем выслала меньше войск, чем предусматривалось, а затем - распоряжалась этими войсками так, что французы подчас и не получали никакой поддержки. Впрочем, о военных преступлениях Германии, самонадеянности Франции и плохой готовности России тоже написано достаточно. Итого: качественный нон-фикшн, очевидный маст-рид, объективность которого, однако, иногда походит на снобизм.

очень увлекательно написанный нонфикшн про начало Первой мировой. достаточно сухой, без чрезмерных пышностей, но в то же время и с описанием деталей, характеров, всяческих мелких акцентов, помогающих прочувствовать эпоху. например, то, насколько маломасштабным был тогда мир и как сильно плохая коммуникация влияла на вообще все решения.

особенно меня позабавило, что в этой солидной по объёму книге про начало Первой мировой убийству эрцгерцога Фердинанда уделяется целый абзац текста.

потому что не в нём было дело.

Думала будет мучением для меня читать научную работу о войне и технике, но оказалось достаточно интересно, так как рассматривается общая стратегия военных действий, даны яркие характеристики исторических деятелей и описываются запоминающиеся эпизоды. Я поняла здесь такую мысль: военная тактика пришла к кризису, так как была сформирована еще в пору наполеоновских войн, а вооружение сильно изменилось. Нарезные орудия при нападении сплошными рядами приводили к огромным потерям, поэтому, в соответствии с развитием техники, способ ведения боя должен меняться (нападение рассыпным строем, окопная война), что и было опробовано в этой войне. Тогда это было еще не в системе, поэтому война была очень кровопролитной. Интересны описания братания армий.

Книга хороша тем, что в хронологическом порядке рассматривает становление и действия подводного флота Германии на морских фронтах с 1914 по ноябрь 1918 года, причем четко разделяя отдельные периоды, например, основных противостояний, передышек, кризисных ситуаций, вплоть до капитуляции... Поражают масштабы военных действий - за всю войну было уничтожено 192 подлодки, а вот самими подлодками было уничтожено только британских 2677 различных судов, не считая судов, поврежденных минами, выставленными подводными лодками. А сколько еще судов США, Норвегии, Италии, Франции и даже Японии пошло ко дну...

За первые три месяца неограниченной войны в водах метрополии ежемесячно уничтожалось в среднем 130,1 судна всех наций, и в Средиземном море — 33,3.

В работе предоставлено немало статистических данных, касающихся как количественного состава подводного флота Германии, места расположения, испытаний, спуска на воду и гибели, а также даны характеристики конструкций и вооружения подводных лодок. Немало уделено внимания и потерям противников Германии. Подробно разбираются основные ошибки сделанные воюющими сторонами в подводной войне.