2 Какая же гадость этот ваш Эдмон Дантес

Взялась за книгу, чтобы заполнить пробелы в кругозоре: сюжет-то так или иначе знаком, но хотелось узнать, почему это произведение отпечалось в веках, а имя главного героя стало нарицательным. Однако чтение стало для меня настоящим испытанием на прочность, благо, добралась до финала благодаря аудиоверсии. Конечно, всё изложенное далее исключительно моё мнение, далёкое от притязаний на объективность. Мне не понравился сюжет, полный каких-то совершенно фантастических совпадений, темп повествования, то тягучий, как застывающая карамель, то несущийся галопом, диалоги, то и дело срывающиеся в вычурное пустословие, карикатурные до нелепости злодеи и герой, который чистейший, незамутнённый Марти Сью, облачённый в авторскую симпатию. И то, что я особенно не люблю, — тень автора в повествовании. Я не могу самостоятельно решать, кто хорош, а кто плох, автор тысячу раз распишет и заботливо укажет, кому симпатизировать, а кого — ненавидеть. И сам граф Монте-Кристо, несмотря на то, что автор каждой строчкой старался сделать его ещё прекраснее в глазах читателя, был бы неплох в качестве антигероя, но ему отводят положительную роль, и это печалит больше всего.

Я не буду пересказывать всем знакомый сюжет или обсуждать целесообразность и моральные аспекты мести, остановлюсь на благодеяниях графа, ибо отвращение он начал вызывать ещё до того, как решил мстить. А именно: он взялся отплатить Моррелю за заботу о Дантесе-старшем. На первый взгляд, конечно, весьма благородно. Но реализация явно показывает, что Эдмону интереснее пускать слёзы умиления от осознания совершенства своих душевных порывов, чем оказать реальную помощь. Он оставил три месяца мариноваться Морреля, вынужденного унижаться и буквально балансировать на грани крушения, в долгах, хотя мог сразу подкинуть кошелёк с драгоценностями, сохранив анонимность, а не устраивать цирк. Но это же скучно, нужно довести несчастного и его семью до крайнего нервного напряжения, чтобы спасение показалось наиболее чудесным. И не столь важно, что Моррели (и отец, и сын) могли застрелиться буквально за секунду до радостных вестей, что дочь могла задержаться и прийти слишком поздно. Да, конечно, Эдмон мог бы вообще ничего не делать, однако это не отменяет того факта, что всё его добро фальшивое, театрально-пафосное, исключительно для себя. Его готовность к самопожертвованию — столь же жалкая буффонада, приправленная подростковыми стенаниями в стиле "вот умру такой прекрасный я, тогда вы все поймёте, кого потеряли, тогда заплачете, но будет поздно". Воспринимать серьёзно этот натужный пафос у меня не получалось. Восхищаться хоть чем-то — тем более. Возможно, преувеличенный романтизм с экспрессивными мужскими истериками (камушек в том числе и в огород Максимилиана, ибо угрожать любимой женщине самоубийством, — это, конечно сильно, впрочем, мужественно бледнел и падал от слабости и невыносимых душевных терзаний тут каждый второй) и женским обмороками (кажется, тут уж точно драматично лишались чувств все героини) просто не трогает усталые струны моей души.

Сюжет не интересен ни как история мести, ни тем более как приключения, ибо мало того, что граф не вызывает ни капельки сопереживая после того, как выбрался из тюрьмы, лишь стойкое раздражение и желание, чтобы он прекратил свои высокомерные монологи, так ещё и сразу понятно, что он достигнет всех целей, не приложив ни единого усилия. Я искренне восхищаюсь людьми, которые уверенно двигаются против обстоятельств, я даже допускаю некоторую фантастичность в описании подобного преодоления, как бывало у Джека Лондона. Но Эдмон Дантес не делает ничего. Я готова закрыть глаза на то, что тюрьма особо не сказалась ни на внешности, ни на здоровье. Однако когда нужно его навыки появляются из воздуха, причём не на посредственном поверхностном уровне, который был бы относительно реалистичен, а на божественном. Дантес и говорит на куче языков так, что носители подвоха не замечают, и в искусстве разбирается, как истинный искусствовед, и химик, и врачеватель, и всё у него самое лучшее, и даже наркоман он отменный, знает толк в гашише. В море четырнадцать лет не был, но опытные контрабандисты падают ниц пред его несравненными знаниями морского дела. Если что-то недоступно его навыкам, то в ход идут деньги. Клад — фантастический и неиссякаемый, сколько бы замков граф не покупал. Причём его обращение с деньгами тоже какое-то подростково-детское, в стиле "мне так плевать на мнение этих ничтожных жадных людешек, что я из кожи вон вылезу, лишь бы произвести на них впечатление".  Постоянно приходилось напоминать себе, что читаю о взрослом человеке, а не об очередном имбовом попаданце лет пятнадцати. Спасибо, что хоть гаремом не обзавёлся. Хотя отношения графа и Гайде для меня отдельный вид гадости. Дело не столько в разнице в возрасте, а в том, что он с одиннадцати лет растил её как отец, а потом в какой-то момент переобулся, мол, Мерседес уже не торт, старая и с сыном, и вообще не бросилась со скалы, когда решила, что он умер (почему он сам не бросился со скалы, утратив свою "великую любовь", но вменяет женщине эту вину), а вот Гайде на коленях ползает и господином зовёт, можно и подкатить.

Финал — типичный хэппи энд для имбового носителя белого пальто. И самое забавное, что граф, пожалуй, опускался до мерзостей более страшных, чем все его недруги, но не заслуживает никакой кары, кроме неубедительных терзаний, что быстро улетучиваются.  Гештальт закрыт, но насколько же не моя это история.