3 Флавия и труп, висящий вниз головой,

***
Эта книга радует классикой смерти под Рождество — и удручает тем беспорядком, в котором пребывает как сюжет, так и мозги Флавии. Если не хотите испортить себе праздник, отложите книгу на любое другое время и ненадолго избавьтесь от критического мышления. В книге есть только один неоспоримый плюс: в какой-то момент на сцене появляется мёртвый писатель.

Но обо всём по порядку. Близ Бишоп-Лейси есть деревушка, около которой есть усадьба, внутри которой есть труп, который Флавия обнаруживает, разумеется, абсолютно случайно. Девочка находит хозяина усадьбы (резчика по дереву Роджера Сэмбриджа), подвешенного невообразимым образом и безоговорочно мёртвого. Для Флавии это словно лучший рождественский подарок: наконец-то она может попробовать в деле новый способ обследования места преступления, посмотреть на смерть новым, более образованным (после специального-то образования в канадской школе) взглядом. Она помнит и про передовые для 1951-го года методы сбора улик — проверку отпечатков пальцев, тест на слюну. Она вдумчиво просматривает бумаги и книги. Это определённо новый уровень развития героини как сыщицы: меньше интуиции, больше доказательств. И сыщица счастлива испытать себя в деле. Ну а Сэмбридж? Ему же уже ничем не поможешь.
Что мне нравится в этих книгах Алана Брэдли — так это показушная циничность и холодность главной героини. Именно что показушная, потому что автор не проговаривает словами её эмоции, однако вовсе не имеет в виду, что созданный им персонаж ничего не чувствует. В «Пёстром коте» этот контраст сильно (даже слишком) заметен: Флавия расстроена тем, что произошло в её жизни, поэтому с головой уходит в «удачно подвернувшееся» расследование — только бы не думать о своей жизни, только бы не переживать. Показная отстранённость делает героиню более глубокой. Но именно в этой книге чувства Флавии излишне беспорядочны: она тут и там соскальзывает в неприятное, и читатель — вместе с ней. Ну и о каком объективном расследовании можно говорить?
В итоге только беспорядочным эмоциональным состоянием Флавии можно объяснить то, что она до конца романа беспощадно «тупит» и не замечает очевидных для читателя вещей. Нет-нет, не всех, о многом она догадывается, но умалчивает, чтобы, видимо, так сказать, наверное, продлить интригу. Интригу, которой нет.
Тут нужно немного пересказать сюжет: Сэмбридж был резчиком, но ещё пять лет назад его не существовало; в его комнате Флавия находит книгу, подписанную именем Карлы, девушки, которая поёт в церкви Святого Танкреда, — через эту девушку Флавия выходит на Луизу, тётку девушки, которая была редактором той самой книги, — эта тётка несколько лет назад странным образом умерла; а буквально за пару лет до неё погиб и автор книги, причём тоже при загадочных обстоятельствах. Флавия заводит близкое знакомство с этой девушкой, Флавия отправляется в Лондон, чтобы узнать побольше об этой тётке и этом писателе, Флавия даже звонит бойскауту, который нашёл его тело. А тем временем жизнь продолжается: оказывается, что лотерейный билет мистера Сэмбриджа ничего не выиграл; в Бишоп-Лейси останавливается некий мистер Хилари; Карла практикуется в пении, сводя с ума своим голосом окружающих; а по соседству с убитым живёт ведьма Лилиан Тренч, кот которой гуляет не сам по себе. И так далее, и тому подобное.
Примерно на 35% книги я уже знала, что это за люди и что случилось, хотя ещё не догадывалась, кто может быть убийцей. Меня безумно раздражало, что Флавия ещё 30% не могла разобраться в ситуации. И думаю (хотя автор так смоделировал ситуацию и диалоги, что я не могу знать наверняка), что не только я, но и Флавия не ожидала встретиться с преступником лицом к лицу на 88% книги — потому что ещё не знала, кто это. Так что Флавия раскрыла преступление благодаря совпадению, пусть и закономерному. И это тоже немного разочаровывает.

У меня вообще много вопросов к автору. Он вводит множество элементов, про которые забывает почти сразу. ►Например, оказывается, что когда Флавия была в Канаде, её многие писали, но за всё время там она получила только одно письмо. Флавия мысленно ругается лишь несколько строк, а потом забывает об этом. И вот что это было с письмами? ►Или вот, например, я не скажу, кто виновен в смерти Сэмбриджа, но скажу, что Флавия столкнулась с этим человеком почти в самом начале книги и случайно обидела — мне непонятно, что случилось бы с Флавией, если бы она тут же не загладила свою вину? Слишком преднамеренно-случайно это выглядит. ►Или, к примеру, в сюжетное окно буквально влезает один из бывших ухажёров сестры Флавии — Карл Пендрака. Флавия заключает с ним сделку: в обмен на нужные сведения о погибшем она обещает устроить свидание Карла с сестрой. И ещё оскорбляется, когда Карл, вывалив на неё нужные сведения, напоминает про это обещание, словно она могла забыть. Но она — забывает, и никакого свидания Карлу со своей сестрой не устраивает. Флавия забыла? Карл забыл? Автор забыл? ►Или ещё один пример: сыщица сильно интересуется лотерейным билетом, найденным на столике у погибшего. Это какие-то запрещённые ирландские лотереи, связанные со скачками. Билет свеженький, но Флавия говорит то про лотерею в прошлом году, то про скачки прошлым летом, то про июньскую лотерею, то про майские дерби (хотя вроде как это одно и то же, причём проводится один раз в году). Эта зацепка не «выстрелила», в расследованиях такое бывает. Но очень не хватает примечания внизу страницы к данному культурному феномену. Почему всё так запутано? Почему автор путается в показаниях? ►Или, например, Флавия несколько раз вытягивает из взрослых нужную информацию, притворяясь, что а) пишет книгу или б) помогает писателю собирать материалы для книги. Серьёзно? Допустим, она умеет убедительно врать, она умна, а на лбу у неё не написано, что ей 12 лет. Но — серьёзно? Каким вывертом психики можно обосновать то, что они купились?

Вопросы, вопросы, сплошные вопросы. Сама Флавия не заинтересована в том, чтобы все эти вопросы получили ответы, а все введённые элементы были логически развиты до конца. Она относится к этому более философски:

Полагаю, что идеальное преступление — настолько же редкая вещь, как и идеальное решение. В реальной жизни мы никогда не можем расставить точки над всеми «и» или собрать всё то, что мы считаем уликами.

Флавию можно понять. В конце книги давняя семейная трагедия подходит к своей логической развязке, чувства девочки приходят в окончательный беспорядок, и даже Доггер плачет не таясь.

Всё тлен.

Но автора я понять не могу. Откуда столько небрежности? Или он написал эту книгу столь тонко, с таким количеством глубокомысленных недомолвок, что переводчику и редактору просто не хватило интуитивного понимания, что к чему? Тлен, всё тлен.

И здесь самое время вспомнить о том немногом, что мне понравилось. Замысел в целом был хорош — хотя автор и реализовал его с шероховатостями. Особенно мне понравилась история того мёртвого писателя. Жил-был великий писатель детских книжек, у него был маленький сын, про приключения которого он и писал свои суперпопулярные книжки. Снаружи их отношения выглядели мило и невинно, но никто не знает, что творилось внутри головы жестокосердечного отца, стоило его мальчику вырасти. Так печально, когда ребёнок чувствует вину сам не знает за что и всю жизнь несёт на плечах груз этой вины…
(Описание сильно утрированно, и на всякий случай (из-за слова «невинно») замечу в скобках, что ничего противоестественного в отношениях отца с сыном не было. Просто на контрасте с жестокостью отца светлый детский мир выглядел особенно невинно, другого слова не подобрать.)
Моё мнение о «Пёстром коте» сводится к тому, что лучше бы Алан Брэдли написал про жизнь этого мёртвого писателя отдельную книгу, а не делал его историю одним из слоёв детективной истории. Гадственно! Такой рождественский сюжет запорол!

P.S. Кстати, в книге упоминалось, что кот мяукнул, четыре раза, а не три. Ну да мы уже поняли, что автор соврёт недорого возьмёт.

P.P.S. А вот и список писателей и книг, упомянутых в «Пёстром коте».