5

''Детство комика''
Пропасть одиночества – бездонна, в неё можно падать и падать всё детство, всю юность – всю жизнь. Бездонное одиночество в семье, в школе, на улице, среди людей – где угодно. На краю света, в маленьком шведском городке - где угодно. Откуда в ребенке взрастут побеги любви и преданности, если мир взрослых насквозь фальшив, лицемерен и в нем нет любви ни друг к другу, ни к детям, ни к кому и ни к чему? Нелюбовь. Родители орут друг на друга, не выносят друг друга, они не могут нормально сосуществовать вместе, единственное на что они способны – пить, плакать о загубленной жизни и не видеть рядом своих детей, которые медленно, но верно превращаются в моральных уродов, но, тем не менее, сохранять подобие семьи ради детей. Вы можете себе представить, что маленькой девочке дарят на день рождения хорошенького кролика, но тут же нарекают Пердышом и практически тут же все – родители и дети - мечтают, чтобы он побыстрее сдох!
Если в школе учителя не обращают внимания на то, что одни дети (покруче) избивают до полусмерти других детей (изгоев), если учительница во время уроков выходит тяпнуть сто грамм (ну жизнь у неё не удалась, так хоть беленькой себя порадовать). Они не видят детей, дети им не нужны. А что творят сами дети! Унижают, избивают, ненавидят. Есть крутые и изгои. Юха – изгой. Но хочет быть крутым и ради этого, чтобы его заметили, приняли он готов на предательство, на унижения. Но толку? В этом лицемерии живет весь городок, вся страна – так живут все. Юха пытается шутить, но зрители всегда уходят - и в школе, и позже, уже на взрослой сцене. Они всегда уходят, оставляя комика наедине с собой, с одиночеством и с совестью, которая кричит, шепчет, визжит и о том, как предавала Томаса, и том, как предавала Йенни. Три изгоя. Три искалеченные детские души. И это большая неправда, что комплексы и страхи уходят, когда дети вырастают. Не уходят. Они остаются, только трансформируются глубоко внутри, корни неуверенности и страха, прорастают всё глубже и глубже. Чудовищная в своей правдивости книга, которая кусает за сердце, царапает, вскрывает.
Если говорить о переводе, то в очередной раз переводчик порадовал, упомянув Билли Холлидей в мужском роде, в остальном, очень добротный и хороший первод.

Вторая повесть сборника ''Хочу домой'' оказалась ещё ближе. Очередная история одиночества, которое ищет кого-то с кем можно разделить жизнь, прильнуть, прислониться, банально налить чашку кофе и насыпать в тарелку хлопьев, хочет согреть и согреться. Все очень просто и ничего сверхъестественного, однако, на самом деле оказывается, что человек никому не нужен, не любим. Две сестры – Рут и Ракель. Рут – старшая, - у нее есть семья, очередная картинка лицемерного счастья и благополучия, лицемерного настолько, что старший сын уходит из теплого дома, чтобы жить практически в конуре, работать в доме престарелых и ненавидеть собственную мать, которую дети в глаза называют сучкой. Ракель – младшая, - одинока, нелюбима, брошена мужчиной, которому посвятила всю свою жизнь, забыв о самой себе. Одиночество младшей и семейная жизнь старшей – две противоположности, две степени одиночества, две женщины, чьи отношения опять же завязаны на ненависти и лицемерии, которое как замкнутое на самом себе пространство порождает новые и новые жизни очередной лжи. Но именно Ракель смогла разорвать этот круг, в последний момент решившись погрузиться в настоящее одиночество в котором Хочу халву ем, хочу пряники, а ты, тот кто меня не любит и привык вытирать ноги – иди отсюда.

Мне нужно было ограничиться только романом ''Детство комика'', но я не смогла прервать погружение в мир Гарделя. Ох, это скандинавское ледяное одиночество, как корка покрывающая души. У Юнаса Гарделя все практически безысходно, печально, но эта безысходность позволяет искать выходы вне книги.