3.5

Ему больно за мир, который терпит обиды. Не за себя.

Элио Витторини - крупнейший итальянский писатель, сицилиец. Его произведения "Сицилийские беседы" и "Люди и нелюди" являются вершиной итальянской антифашистской литературы.

Могу сказать, что меня интересует тема антифашизма. Очень значимым произведением на эту тему я считаю "Глазами клоуна" Генриха Бёлля. Но, если о Германии в контексте фашизма мы знаем хотя бы что-то, то фашистская Италия для многих неизведанная территория. Но Италии тоже перепало не мало боли от этого отвратительного политического режима. Об этом и "Сицилийские беседы" Элио Витторини.

Во времена тотальной цензуры в Италии и речи не могло идти об антифашисткой литературе, поэтому напрямую о фашизме в "Сицилийских беседах" не говорится. Тем не менее, повесть «Сицилийские беседы» целиком и полностью посвящена именно ему. Оттого это небольшое произведение и пронизано безысходностью, упадничеством и абсолютной потерянностью Сицилии периода Муссолини.

«Сицилийские беседы» — это несколько разговоров главного героя Сильвестро с сицилийцами. Сам Сильвестро в свои тридцать уже 15 лет живет в Милане. И вот в один зимний день он решает навестить мать, которую не видел все эти годы. Это его короткое путешествие на родину и составляет несколько сицилийских бесед — с нищими попутчиками на пароме, с соседями по поезду, с матерью, с местными жителями и даже погибшим на войне братом.

Не могу сказать, что повесть «Сицилийские беседы» мне понравилась. Текст сбивчивый. Диалоги сухие, нарочито простые, как бы прыгающие. Особенно с матерью. Мама мне показалась очень странной — говорит странные вещи, делает странные вещи. Порой просто бред какой-то. Сам Сильвестро тоже временами странен — он уехал с Сицилии только в 15 лет, но постоянно спрашивает у матери, что они ели, куда ходили, что делали, как будто не помнит. Как можно не помнить многое из этого будучи подростком?

Мать снова засмеялась:
— По-моему, ты их ел.
— Ел! — воскликнул я.
— Да, — сказала она, — и ты, и все братья.
Она смеялась, а я был в замешательстве.
— Как это могло быть? — спросил я.
И мать сказала:
— Наверно, голодны были.
А я сказал:
— Голодны?
А мать сказала:
— Наверно!
— Но как же, ведь мы там, у себя дома, жили хорошо, — возразил я.
Мать посмотрела на меня.
— Да, — сказала она, — отец получал деньги в конце каждого месяца, и тогда десять дней мы жили хорошо, нам завидовали все крестьяне и все на серных копях… А через десять дней мы становились как они. Ели улиток.
— Улиток? — спросил я.
— Да, и дикий цикорий, — сказала мать.
А я сказал:
— Они ели одних улиток?
И мать сказала:
— Да, бедняки постоянно едят одних улиток. А мы после десятого числа каждого месяца становились бедняками.
— И двадцать дней ели улиток?
— Улиток и дикий цикорий.

Из всего текста мне понравился разговор пьяного Сильвестро с погибшим братом на кладбище. Но это был мысленный разговор, Сильвестро просто бредил. Тяжесть войны, положения Сицилии и Италии при фашистском режиме, боль от потери близких в этой лицемерной и гнусной бойне — все это подсознание Сильвестро выдало ему под градусом винного напитка.
Брат Сильвестро - солдат, погибший где-то в Абиссинии или в Испании, говорит ему, что и на том свете ему тоже нет покоя, что даже после смерти за ним тянется бесславность защитника фашисткой пропаганды:

— Подрезаю лозу. Поливаю сад. Бегаю…
— Но вы забываете, что находитесь среди могил, — сказал я.
— Нисколько, — ответил он. — Я отлично знаю, что нахожусь и здесь тоже, и ничто не может меня обидеть… На этот счет я спокоен.
— Одним словом, вы счастливы, — заметил я.
Он снова вздохнул: — Как я могу быть счастлив? Вот уже тридцать дней как я лежу на поле, где снег и кровь.

И мать страдает от потери сына, при этом не может гордиться его смертью, как смертью героя — он пал жертвой официальной идеологии, пропаганды, лживых идеалов. Это самая тяжелая сторона жизни при фашизме — отцы, братья, сыновья гибли за государство, якобы за родину, но мало кто считал их героями — официальная власть выбрала орудием своей грязной демагогии жизни людей. Эта мысль очень тягостно изображена Элио Витторини в "Сицилийских беседах".

— Так вот что вы представляете!
— Именно, — ответил солдат. — Я — частица этой славы.
И я сказал: — А много вам приходится страдать?
— Много, — сказал он. — Тысячекратно… От каждого напечатанного слова, от каждого произнесенного слова, от каждого миллиметра воздвигнутой бронзы.

Повесть "Сицилийские беседы" Элио Витторини стала еще одним произведением, которое поведало мне о реалиях фашисткой Италии. Впервые с этой темой в искусстве я столкнулась в прекрасных фильмах Джузеппе Торнаторе - и тоже в декорациях чарующей Сицилии.

Рецензия написана в рамках игры "Спаси книгу"