Рецензии на книги издательства «Издательство Пермского Университета»

Это так досадно, что когда я беру в руки перо, с его конца не сходит ничего кроме жалоб и гнусных вещей.

Этой книге я поставила «пятёрку» потому, что к Автору у меня претензий нет. Тем не менее, книжка малипусенькая, сохранились какие-то крохи от дневника Софьи Львовны, да и сам дневник не задумывался к публикации, отдельные реплики его автора недвусмысленно на это намекают.

Пару слов об Авторе, Софье Львовне Шаховской – родилась в 1881 году в семье заведующего архивом Оружейной палаты, образование получила в Смольном, а фрейлиной вел. Кн. Елизаветы Фёдоровны стала в 1899 году. После 1917 года её следы теряются, хотя это немудрено, если ей удалось эмигрировать. В предисловии сказано, что её однофамилица нашлась в метрической книге Алексеевского монастыря, и та Шаховская скончалась в 1918 году в возрасте 39 лет. Она ли это, как знать? Хотя и в самом дневнике попадаются строки, где несчастная пишет о своём желании уйти в монастырь.

Да, по остаткам дневника видно, как несчастна Софья Львовна, не смотря на, казалось бы, на блестящую перспективу. То, что я прочитала здесь, только подтвердило мысли, изложенные Водовозовой в её воспоминаниях, а именно, о престиже Смольного и реальности. В предисловии говорится, что дневник Шаховская вела на французском языке, но те причудливые формулировки, а также грамматические ошибки указывают на то, что думала она по-русски, а французский, мягко сказать, не доучила. Действительно, ошибки её очень грубые, даже в часто употребляемых словах, а также непростительно так согласовывать прилагательные с существительными, как это делает автор дневника. Хотя, грамматические ошибки видны только на бумаге, на слух их не заметишь. Это об образовании в Смольном, ведь во фрейлины попадали только лучшие!

Признаюсь, я с некоторым предубеждением начинала чтение этой книжицы, и поэтому строки о выставках в Художественной академии, приёмах, воспринималось мной поначалу как бесстыдное нытьё. Позже, однако, я прониклась сочувствием к Шаховской. Видно, что должность фрейлины тяготит Софью. Бесполезные письменных задания, по всей видимости, шаблонный отказ просящим вел. Кн. дамам, приёмы, однообразие дней и, возможно, бесполезность всех этих процедур, вызывает у Шаховской тоску. Помимо этого накладывается душная атмосфера, царящая при дворе. Вот цитата от Автора:

Чувствую себя одинокой, все добрые, то такие далёкие и индифферентные!

Я отдала бы десять лет жизни, чтобы уехать отсюда и никогда больше не возвращаться!

Невыносимо лицемерие господ и бесконечные интриги, а также конкуренция среди прислуживающих царским особам. Все рвутся к «месту под солнцем». Видимо, Софья была девушкой простой, не склонной плести интриги и обман, и ждала к себе человеческого отношения, но её ожидания и надежды разбивались каждый раз. Она решительно не находила ни одной близкой души, которой можно было бы излить свою печаль.

Самой большой ценностью дневника считаю описание Шаховской своей госпожи - Елизаветы Фёдоровны. Она у нас нынче святая, но мне кажется, что тот образ, который описан здесь Софьей Львовной, гораздо ближе к реальности: Вел.кн. не терпит отказа, она вежлива снаружи, но холодна и безразлична внутри. Она лишь для приличия интересуется, как дела у её прислужницы, или справляется о её самочувствии, но внутри ей глубоко безразлично всё то, о чём она спрашивает. Она не терпит отказа, она ожидает, что фрейлины будут улавливать каждый её намёк и вздох. Она умеет выразить своё недовольство взглядом, жестом, внешним спокойствием, не говоря напрямую. И такое поведение доводит Шаховскую до истерики. По дневнику это видно.

А вот и цитата:

Вел. Кн., этот ангел доброты, безжалостно холодна, она само воплощение холодности, вместо того, чтобы сказать, что я сделала плохого, избегает моих взглядов. Я заметила взгляды, полные пренебрежения и презрения.
Господи, неужели это такое преступление – любить тишину и не болтать, как ветряная мельница. Вел. Кн. действительно заходит очень далеко, она разговаривает уже так много с другими, что утомляет. Нужно давать людям время самим выбирать себе занятие, а для нас это невозможно, но я не судья, к счастью, никто никогда не увидит этих строк.

Можно представить себе, какое издевательство, томить девицу безделием, ожиданием. Быть фрейлиной значить быть заложницей прихотей госпожи, не иметь возможности расслабиться и быть собой ни на минуту. Неудивительно, что в такой ситуации юная девушка мечтает о монастырской келье.

Грустные, тоскливые чувства вызвал этот небольшой дневник. Его автор стала заложницей судьбы, узницей блестящего снаружи двора, но гадкого и подлого внутри. Мысли здесь чем-то созвучны с тем, что пишет Тютчева. Но, видимо, Тютчева, всё-таки была более толстокожая и не так ранима.

До чего же тоненькая эта книжечка! Всего 50 с небольшим страниц, из которых сам дневник - лишь половина. Небольшие записи о двух годах службы при дворе великой княгини Елизаветы Федоровны. Записи мало о чем говорят - несколько слов о князе, немного об императрице, отношение Софьи Шаховской к великой княгине очень путанное и нервное, вся палитра чувств от обожания до обвинений в холодности и черствости. Чем-то мне это напомнило истерики Анны Тютчевой в адрес императрицы Марии Александровны. Что забавно - на единственном сохранившемся фото княжна Шаховская чем-то похожа на Тютчеву.

Из того, что прочла, сама Софья Львовна предстает странной барышней. Она часто не в духе, чем-то недовольна, местами кажется, что влюблена в великого князя, местами она пишет, что никого не любит и не выйдет замуж, тут же - обижается на какого-то адъютанта, который беседует и любезничает не с ней, а с мисс Карр...

Княжна Шаховская родилась в 1881 году, в 1901-1902 гг. ей было всего 20 лет, вроде уже поздно для подростковых депрессий и слишком рано для старческих, но она кажется то подростком, то старушкой-старой девой...

Вопросов остается в итоге много: что её терзало и мучило (просто нервные расстройства или неразделённое чувство к Сергею Александровичу, или то, что мужчины её будто не замечали?), почему так мало этого дневника, почему она его так внезапно бросила, ведь служба при дворе продолжалось, княжна даже была одной из участниц бала 1903 года... Есть сведения, что княжна осталась при великой княгине до 1918 года, далее - ее следы теряются. Постриглась ли она в монахини? Среди её записей много духовных, она все время читает религиозную литературу, делает оттуда кое-какие выписки...

Но что же после 1918 года? Арестована она не была, в Алапаевске её не было... Есть только упоминания о том, что некая княжна Александра Львовна Шаховская была сослана на Север в 1931 году. Кто это? Родственница Софьи? Ее сестра? Однофамилица с таким же отчеством? А может быть это она и есть? Почему тогда Александра? Имя перепутали? Или она приняла такое имя при постриге?...

Вот так и оборвалась эта книжечка на самом интересном месте, оставив меня наедине со всеми этими вопросами...