Погружение: как чтение позволяет нам прожить тысячу жизней

Хорхе Луис Борхес. Фото: Flickr
Автор: Чарльз Чу (Charles Chu)

Однажды мастера рассказа Хорхе Луиса Борхеса спросили: «Не сожалеете ли вы, что большую часть жизни не жили, а читали?» Борхес ответил: «Есть много способов жить, и чтение один из них… Когда вы читаете, вы живете, когда мечтаете – тоже живете».

Что он имел в виду? Под жизнью он подразумевал жизнь? Разве жизнь это не пробежки в парке туманным утром, пиво с друзьями, выковыривание пуха из пупка… Знаете, нечто настоящее? Как и в случае с любовью и ненавистью, границы между реальностью и вымыслом не так отчетливы, как нам кажется.

Синолог и эссеист Симон Лейс в «The Hall of Uselessness» («Зал бесполезности») пишет об этом так: «Оглядываясь на свое прошлое, на основные этапы своей жизни, вы заметите, что великие книги занимают в ней не меньшее место, чем реальные события. Например, долгое, полное неожиданностей путешествие по неизведанным землям, в которое вы когда-то отправились, сегодня может показаться вам не менее значимым, чем первое погружение в цикл «В поисках утраченного времени». Или вы вдруг поймете, что встреча с Анной Карениной или Жюльеном Сорелем стала более ярким впечатлением, чем встречи с большинством прежних ваших знакомых. Кому по силам измерить относительную важность, истинный вес каждого из этих столь непохожих переживаний в формировании вашей личности?»

Наши воспоминания не так уж отличаются от прочитанных историй. На самом деле наши воспоминания и есть истории. Как писатель жирными красными линиями вносит исправления в свой черновик, так и мы постоянно обновляем свои воспоминания: стираем скучные моменты, добавляем драматических красок и часто превращаемся в героев приключений, которые, как правило, существуют только в нашем воображении.

Будучи подростком, я нередко проводил время за чтением на парковке за школой. Как-то раз незнакомая девушка постарше меня подошла и сказала: «Зачем ты читаешь? Сегодня такой прекрасный день. Живи!» Даже став взрослым, я порой слышу советы отложить книгу и жить. За этими словами чувствуется скрытое убеждение: чтение это не жизнь, и каждый миг, проведенный с книгой, делает жизнь менее насыщенной. Но я сегодняшний это не только сумма прожитых мгновений «реальной жизни». Я – это еще и книги, прочитанные в ленивые полуденные часы на школьном дворе, и восхитительные истории, черепки живой культуры, подаренные мне родителями, учителями, друзьями. И вот над чем еще стоит поразмыслить – что если чтение, наоборот, дает нам возможность жить более насыщенно?

Погружение

Когда мы открываем первую страницу книги, что-то происходит. Мы выходим за пределы своего «я» и на несколько волшебных мгновений погружаемся в другое «я» – человека, животного или кого бы то ни было еще. Мы не просто читаем о том, как Дороти отправилась в страну Оз – мы становимся Дороти в красных туфельках и с прочими сопутствующими атрибутами [автор допустил неточность: на самом деле в книге Л. Ф. Баума туфельки были серебряными, красными они стали только в экранизации 1939 года – прим. перев.]

Когнитивный нейробиолог Мэриан Вулф в своей книге Proust and the Squid («Пруст и кальмар») описывает феномен «погружения»: «Читая, мы выходим за пределы своего сознания и погружаемся в сознание другого человека, отличного от нас по возрасту и культуре. Термин «погружение» использовал теолог Джон Донн , описывая процесс, в ходе которого читатель может «примерить» сознание другой личности с иным взглядом на мир, идентифицировать себя с этой личностью, даже полностью слиться с ней на короткое время. Пропуская через себя мысли рыцаря, чувства раба, поведение героини, сожаления и отрицание дурных дел злодея, мы никогда не остаемся прежними. Такой опыт может вдохновлять или вызвать грусть, но он всегда обогащает. В таком погружении мы постигаем одновременно свою общность с другими людьми и собственную уникальность – мы индивидуальны, но не одиноки».

Пусть горы книг, прочитанных в юности, не служили «цели» (я просто не мог не читать), они возымели тот же эффект. Я научился смотреть на вещи не только так, как вижу их сам, но и как их видят другие. Сам того не зная, я постигал искусство эмпатии.

Лучше всего это выразил К. С. Льюис в «Эксперименте в критике» («An Experiment in Criticism»): «Те из нас, кто всю жизнь был истинным читателем, редко осознают, каким невероятным расширением своего внутреннего мира обязаны писателям. Лучше всего мы понимаем это в общении с нечитающим человеком. Он может быть воплощением здравомыслия и всяческих добродетелей, но при этом жить в крошечном мирке, в котором мы бы задохнулись. Мне мало моих глаз… Читая хорошие книги, я сливаюсь с тысячами людей и все же остаюсь собой. Подобно ночному небу в греческой поэме, число моих глаз несметно, но именно я смотрю ими. Я вырываюсь из внутренних границ, как в акте поклонения, любви, познания, в духовном порыве, и в эти минуты я являюсь самим собой более, чем когда-либо».

У кошки девять жизней, а у меня, мальчика, который читал, их, наверное, тысяча.

Перевод Scout_Alice
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ