Всем смертям назло…

«Груженная углем вагонетка сорвалась с рельсов и, ударив в электрокабель высокого напряжения, пробила его, -- описывал Владислав Титов реальную ситуацию, произошедшую с ним, в повести «Всем смертям назло». -- Короткое замыкание. Огонь приближается по кабелю к трансформатору. Сейчас будет взрыв, и в шахте может погибнуть много людей. Сергей Петров (герой, прототипом которого стал автор. -- Авт. ) решает: «Отключить!» Он срывается с места, бежит к камере и резко отбрасывает ручку влево, до щелчка, но… «Но корпус ячейки оказался под напряжением! Тугие корявые нити, пронзившие стрелами тело, упруго дрожа, с хрустом скручиваются в спирали и ввинчиваются в руки, в голову, в ноги. Спиралей мириады, они в каждой клетке тела. Вытягиваются и снова скручиваются, ввинчиваются и дрожат. Тянут к трансформатору. Там смерть. Мгновенная. В пепел… Его нашли проходчики. Он лежал на кабеле метрах в десяти от трансформаторной камеры, тихо стонал и просил пить. Глаза Сергея были широко раскрыты и удивленно смотрели вверх. На правой ноге горел резиновый сапог… »
Горняки вынесли неподвижное, обезображенное огнем тело. Они считали Владислава мертвым. Обычно шесть тысяч вольт мгновенно сжигают человека.
Сперва в поселковой, а затем в областной больнице врачи боролись за его жизнь. Владислав перенес десять операций! Жизнь спасли, но руки пришлось ампутировать…
Для молодого человека это оказалось трагедией. Он признался, что даже хотел покончить с собой. Но позже понял: надо стиснуть зубы и жить. Единственным звеном, связывающим Титова с миром, стали книги, журналы и музыка -- песни Владимира Высоцкого. Когда знаменитый бард приехал с концертом в Ворошиловград, Титов, вручая ему свою книгу, признался: «Ваши песни помогли мне выжить… »
-- Все это время рядом с ним был верный, любящий и мужественный человек -- его жена Рита, -- рассказывает заведующая отделом музея-квартиры Владислава Титова Татьяна Власова. -- Владислав Андреевич вспоминал: «Я бы, конечно, погиб, если б рядом не было Риты. Гнали ее из больницы -- она не уходила. Спала здесь же, рядом со мною -- на скамейке, а порой и просто на полу. Она всегда была рядом. Одним словом, Рита спасла меня». А ведь они были еще совсем молоды: ей -- 21, ему -- 25 лет.
«Был Славка Титов здоровяком, спортсменом, -- писал Владислав Андреевич. -- И вот это уже в прошлом. Стал я после катастрофы инвалидом первой группы. Временами я с острой завистью глядел на иных парней, как я ныне говорю, с полным комплектом рук и ног… А среди них попадались и бездельники, и пьяницы. Вот тогда, быть может, впервые, я и ощутил острую потребность громко сказать: какое это счастье для человека -- утром идти на работу, а после смены возвратиться домой, в семью, к друзьям».
-- Среди друзей Владислав слыл неплохим рассказчиком, -- продолжает Татьяна Власова. -- Но как писать, когда нечем держать перо, карандаш или стучать по клавишам машинки? Попробовал взять карандаш… в зубы и писать движением головы. И получилось! Для этого купил тетрадь в косую линейку. Сначала выводил палочки, крючочки на полстраницы, потом все мельче, далее -- буквы, пока не научился писать разборчиво и довольно быстро. Ему было куда труднее, чем первокласснику, ведь, низко наклоняясь над листом бумаги, он не мог даже четко увидеть то, что пишет. Приходилось тренировать память, двигать карандашом вслепую. И все же он писал!
«Публиковать повесть такой, какая есть»
Первую свою повесть -- «Всем смертям назло… » -- писатель отправлял в разные издательства, но рукопись возвращалась с корректными отказами. В конце 1966 года повесть легла на стол главного редактора журнала «Юность» Бориса Полевого.
-- Я хорошо помню тот день, когда заведующий отделом писем Изидор Винокуров положил на мой стол весьма странную рукопись, -- вспоминал Борис Полевой. -- Написана она была четко, но каким-то скачущим почерком. Бумага пожелтела, топорщилась по краям, а на титульном листе было несколько штампов журналов и издательств, и это говорило о том, что рукопись уже пространствовала по редакциям и была неоднократно отвергнута. Такое предположение я и высказал работнику, который мне ее принес. Стоит ли ею заниматься? «А вы прочтите, -- твердо ответил Винокуров. -- Прочтите хотя бы несколько страниц. Если не заинтересует, вернем автору и мы».
Полевой прочел рукопись на одном дыхании и наложил на нее резолюцию: «Публиковать повесть такой, какая есть».
Всего Владислав Титов написал 14 повестей и рассказов.
-- Владислав старался жить полноценной жизнью, -- рассказывала Рита Титова. -- даже на даче не мог усидеть без дела. И наравне со мной полол грядки. Правда, для этого он использовал сконструированный для него рабочими Ворошиловградского станкостроительного завода специальный ботинок с прикрепленной к нему тяпкой.
Однажды, когда дочь Татьяна была еще в первом классе, учительница попросила, чтобы папы учеников нарисовали какой-нибудь рисунок, но иногда дети в своей непосредственности бывают очень жестоки: ребята стали смеяться над Таней и говорить, что все равно ее папа ничего не нарисует -- у него же нет рук.
-- Когда я рассказала это папе, -- вспоминала Татьяна, дочь Владислава Титова, -- он всю ночь сидел за свои рабочим столом и что-то делал. А утром возле моих учебников лежал рисунок красивого трехмачтового парусника…
Рабочие Ворошиловградского станкостроительного завода сделали Титову специальную машинку и протез с наконечником, чтобы он мог печатать. Но писатель говорил: «Когда я пишу ртом, то чувствую слово».
Возможно, именно благодаря этой прочувствованности его произведения стали настольными для многих людей, попавших в ситуацию, схожую с историей Титова.
Источник

Республиканская комсомольская премия им. Н. Островского (1976) Владиславу Титову за пьесу «Всем смертям назло…», поставленную Ворошиловградским музыкально-драматическим театром.