Прибой и берега

Иногда автору удается рассказать старую, набившую оскомину историю так свежо, что становится нескучно. Это, например, получилось у Клайва С. Льюиса в "Пока мы лиц не обрели". Эйвинд Юнсон справился не хуже, тем более что задача у него была, может быть, и посложнее: переложение "Одиссеи" - амбициозная задумка.

В "Одиссее" Юнсона нет героев. Боги, пожалуй, есть, а героев нет - были, да все вышли. Одиссей здесь не отважный воин, любыми путями стремящийся вернуться домой, а уставший от войны мужчина средних лет, угнетенный мыслью о том, что снова придется применять насилие. Пенелопа не только ждет мужа, но и втайне надеется, что он не вернется. Тогда она сможет начать все заново, не будет больше убийств и крови, не будет чужака, который когда-то был её мужем. Телемах - прыщавый юнец, что тут…

У меня очень неоднозначное впечатление от этого романа. Он входит в тройку самых нудных произведений, которые мне когда-либо доводилось читать. Дочитать его, было делом чести и мне это все-таки удалось. Неоднозначность впечатления в том, что ближе к финалу книга даже стала нравится. Может быть, я с ней синхронизировался по фазе или привык, как привыкают даже к головной боли, если она длится месяцами. Но скорей всего это произошло из-за сильной концовки.

На сколько мне удалось установить название «Прибой и берега» роман получил в русском переводе. По-шведски он называется просто «Прибой», в английском варианте заголовок звучит как «Возвращение в Итаку Одиссея, пересказанное на современный лад». И это английское название полностью передает не только весь сюжет, но и то, что гомеровская…

Вообще я не особый фанат греческих мифов, но очень уж люблю читать все их возможные переложения. Вариант от скандинавов пришелся мне по душе. Говорят, что он очень близок к исходнику, фантазия автора здесь скорее не в переиначивании мифа, а его гм, внутренностях, что ли. Скитания Одиссея и его возвращение домой - и то, как рождается миф - потому что реальная история слишком страшная или слишком скучная или слишком не героическая... И каково это - пытаться вернуться к себе и в себя после двадцати лет, и кто бы будешь для тех, к кому вернешься (вернешься ли?), и кем будут они для тебя. И вот эти вот престарелые герои, такие, гм, негероические, эти Менелай с Еленой и Нестор - очень получились сочные портреты. С удовольствием окунулась, в общем. Умеют все же скандинавы заглядывать в изнанку.

Если доступная в широких электронных источниках биография нобелевского полулауреата Эйвинда Юнсона не обманывает, то тот старался «компенсировать недостаток образования чтением», много читал древних классиков, включая греческих. Затем испытал на себе влияние Джойса, Пруста и еще много кого. После чего сам начал писать романы, причем с неплохой скоростью – примерно по штуке в год. Швеция страна небольшая, наверное, подобная производительность может быть продиктована и вполне материальными причинами. Уже признанным романистом, автором тетралогии про паренька, вырастающего в «несгибаемого лидера рабочей забастовки» (насколько подобной формулировке обязаны советскому взгляду на культуру неизвестно, однако, показательно, что на русский язык многотомник переводиться не изволил), Юнсон берет и…

Главный (и единственный переведенный на русский) роман нобелевского лауреата 1974 года Эйвинда Юнсона, изящное и откровено, простите за слово, стёбное переложение гомеровской "Одиссеи". Написано оно сильно, переведено хорошо, детали проработаны так, что большинству авторов и не снилось, и даже, прекрасно зная сюжет, всё равно с интересом следишь за героями - и за Одиссеем, покидающим Калипсо, и за Пенелопой, старательно обманывающей женихов, и за Телемахом, пускающимся на поиски отца. И потом вертится, крутится в голове эта смешная фраза, брошенная забывчивым и добрым стариком Нестором "...ну, конечно, мы сначала убили детей...", и ты понимаешь, что это не смешно, что через улыбку Юнсона проглядывает страшная, нечеловеческая скорбь. 9/10.