Рецензии — стр. 4

Отвратительный герой… Циничный и самовлюбленный. Один большой ходячий комплекс, состоящий из ненависти, неудовлетворенности, злобы, неумения любить вообще никого, только если себя-любимого… Особенно поразило чувство к бедной Изабель, которую он бросает из-за ее «старения» (Боже мой, неужто мужчины не стареют?.. Вот умора-то!)…
Давно не читала ничего более гадкого! Создается впечатление, что современные книжные герои с каждым годом XXI века вбирают в себя все больше и больше гнилостных испарений «века сего», деградируют семимильными шагами, упрощая мир до максимума (вопрос – куда уж дальше? А, оказывается, еще есть куда…) Вот оно – лицо среднестатистического европейца, пресыщенного комфортом, обуржуазившегося (и тут уже просто «отдыхают» мещане Владимира Владимировича Маяковского со своими канарейками и ананасами в шампанском), теряющего человеческий облик… Фауст – просто дитя неразумное, по сравнению с нынешними «интеллектуалами», не верящими ни в Бога ни в черта… Профессия – ремесло для заколачивания «бабла»; женщина – просто станок для извращенных утех стареющих манагеров… Нет света, но есть тьма; нет любви, но есть равнодушие и ненависть; нет любви к собственному ребенку, но есть презрение и отвращение; нет искренних отношений, но есть какие-то ходульные, ненастоящие; нет ничего, чему можно было порадоваться или чем восхититься… Мне ответят: «Ну, что хотеть от такого времени? Какая эпоха, такие и герои». Возможно, это и так.
Но я могу теперь точно сказать, что читать (или даже просто - пытаться читать) современную «литературу» (лично я!) буду все реже и реже. Мне это просто не интересно: ни с эстетической точки зрения, ни с духовной. Я не хочу превращать свои душу и сердце в мусорный бак, куда современные графоманы будут сливать свои больные фантазии, мании и фобии. «Литературный процесс» (во всяком случае то, что получает сейчас разные «литературные» премии) – это нечто, похожее на канализационную трубу, около которой стоят люди и самозабвенно вдыхают зловонные пары, восхищаясь и нахваливая «чудесный аромат»… Одни это делают, может, и искренно, другие – за вполне конкретные деньги, третьи – по собственной глупости (их можно понять, ибо история человечества для них началась где-то в 90-х годах ХХ века, искусства и литературы до их рождения не было вообще никаких, куда уж там Рафаэлю и Рембрандту до Энди Уорхолла!)
В общем, можно бесконечно рассуждать обо всем этом… Ставлю прочитанной книге твердую «двоечку».

Чуть углубившись в сюжет, я подумала, что наверняка ошиблась с выбором книги: разбираться в деле об изнасиловании хорошим мальчиком с тяжелым детством хорошей девочки с не менее тяжелым детством не казалось увлекательным. Но вопреки моим так до конца и не оформившимся прогнозам, книга все же свернула с этого узкого пути и в результате оказалась читабельной.

Хотя в ее центре – судебное дело об изнасиловании, по сути она о другом – о человеческих отношениях в принципе, причем об отношениях более глубоких, чем просто секс, карьера или родительство. Видимо, этот фокус и сделал ее более интересной, чем можно было предположить в начале. А так получилась довольно широкая панорама современной французской, да, наверное, и не только французской, жизни: неверный мир журналистики, старающийся усидеть на двух стульях, «серые зоны» судебной неопределенности, позволяющие трактовать закон в любую сторону, усиливающаяся гендерная дисгармония, проблемы с иммигрантами и религиозным экстремизмом, полный распад взаимных обязательств, эйджизм, сексизм – почти полный набор. Здесь все по-своему травмированы и, читая, думаешь, что все привычные ценности подверглось настолько невозвратной девальвации, что мир человеческих отношений уже ничто не спасет (тем более программа «Loving», придуманная одним из героев), а жизнь в неопределенности превращается в никому не нужный полет без ориентиров. Изнасилование – признак не только личной, но и социокультурной патологии.

Наверное, это хорошая рекомендация книге - сказать, что ее сюжет выводит читателя за свои рамки и принуждает сквозь призму описанного единичного случая взглянуть иначе на мир вокруг себя. Но тут и начинается зона минусов. Сам сюжет - умеренно злободневный и написан неплохо, но трудно не заметить что в текст как бы врезаны новостные заметки о мюнхенских нападениях на женщин в новогоднюю ночь 2016 года, деле Вайнштейна и движении #MeToo, террористической атаке на «Шарли Эбдо», написанные сухим и пристрастным журналистским языком. Когда я на это наткнулась, во мне сразу же зазвучал голос диктора, озвучивающий эти шаблонные фразы именно так, как они в свое время звучали по всем каналам – одни и те же слова, одна и та же идея, одна и та же стилистика. Создалось впечатление, что текст написан двумя разными людьми, и это снизило его в моих глазах, ведь под обложкой обнаружилась беззастенчивая копипаста из Интернета. До этого момента художественные части, составляющие сюжет, были вполне читабельны, но вставки испортили все – сразу и до конца. Скорее всего, сюжету вообще не требовались эти искусственно привязанные к нему контексты, он мог оказаться достаточно сильным и без них, но во имя актуальности автор решила иначе («какая ж песня без баяна!»).

Раньше мне не приходилось читать романов К.Тюиль, поэтому по первому впечатлению я, пожалуй, не могу решить, прошла ли она мой личный «фэйс-контроль». Видимо, надо прочитать что-то еще, просто полагаться на видимость и кажимость не хочется. Пока могу сказать лишь, что читается все это легко и современно, но ощущение, что тебе вместо беллетристики впарили чуть обработанную документалистику, мне не понравилось. Наверное, для меня это слишком современный и экономный способ писать книги…

Центральной темой этого романа является судебный процесс о сексуальном насилии (отчасти вдохновленный делом Стэнфорда 2016 года), но который легко связывает террористические атаки во Франции с новогодним сексуальным нападения в Кельне, различие социальных классов, а также религии, «эйджизм», общее присутствие социальных сетей (Twitter, Instagram, Facebook), движение #MeToo, раскол в феминистской среде и - полное отчуждение человека.

Жан (чрезвычайно известный политический журналист, одержимый своим старением и имиджем) и Клэр (известная писательница-феминистка, не похоже, что у нее был ребенок) Фаррелл вместе со своим сыном Александром (успешным студентом инженерного факультета Стэнфорда) образуют яркое и успешное семейство - образец. Обычно мне нравятся книги про обычных людей, официантов в двухзвездочных отелях, ночных носильщиков, и мне скучно с этим штампом "успешный").

История начинается относительно безобидно, пока все не рухнуло посередине. Это было похоже на невозможность отвести взгляд от автомобильной аварии.

Александра обвиняют в изнасиловании (Мила из ортодоксальной еврейской семьи и из более низкого социального класса). Ой!
СМИ с нетерпением ждут развенчания образцового семейства, особенно потому, что Жан обиделся на своего бывшего телевизионного директора, а Клэр также сделала неуклюжие заявления о том, что изнасилования в Кельне были продуктом исламской культуры, объектом которой являются женщины.

Начинается длительный процесс, невообразимое вмешательство общества в него - потому что это уже не противостояние интерпретации событий, имевших место между двумя молодыми людьми (независимо от того, был ли половой акт насильственным или нет), а противостояние социальных классов (там видимая разница в непринужденности и элегантности выражения лица жертвы, психически хрупкой и едва закончившей среднюю школу, а также обвиняемого, уверенного в себе молодого человека с элитным образованием перед присяжными), а также белых молодых блестящих мужчин, которых защищают как полярные медведи по справедливости («не будем портить его светлое будущее») по отношению к женщинам («ну, она получила то, о чем просила, не сопротивлялась и не кричала»). Ситуацию не облегчают выдуманные события, которые представила Мила, убежденная, что ей никто не поверит.

Сексуальное насилие остается «серой зоной» в судебной системе, и его медиатизация как никогда актуальна для скандалов, которые уже не только являются причиной социальных событий, но и их последствия.

Написано хорошо, никаких излишеств, но исследованны многие актуальные и социальные темы: место женщин, молодежь, власть и имидж, конфликт поколений и родительская роль, смешанная семья, старость и ее последствия.

Отличный, умный роман.

Под завязку немного отсебятины. У меня сын и дочь, поэтому я примеряла на себя поведение родителей обеих сторон. Даже не поведение, а что посоветовать своим детям.
И вот будь проклята эта «серая зона»! Как мать сына, я постоянно задавала себе вопрос, как предостеречь его от такого кошмара. В самом деле, ведь невозможно записывать согласие девушки перед сексом!
Да и для дочери у меня нет совета, кроме как не оставаться с парнем наедение, вечером-ночью, после принятых горячительных напитков.

Когда считаешь, что ты сам волен думать всё, что тебе заблагорассудится, надо быть очень осторожным, чтобы тебе в голову не пробралась потихоньку чья-то чужая, переодетая мысль...

Продолжаем знакомство с историей чёрного континента. Правда, на этот раз несколько опосредованно.

Альфа Ндие и Мадемба Диоп — больше чем братья. Они всю жизнь делили на двоих. Но справиться ли их единение душ с последним испытанием: войной за чужую страну на чужом континенте?

Историю рассказывает Ндие. В один момент его сознание раскалывается надвое, он разрушен безумием, творящимся вокруг, и пытается создать свой мир заново, вспоминая прекрасное прошлое в Африке у реки Сенегал.

Это нельзя назвать романом, скорее это кровавая повесть о первой мировой войне глазами бедолаги-сененальца, который и сам не понимает, что он забыл в этом аду.

Не смотря на всю кровь, грязь, смерть книга мне понравилась некой наивностью рассказчика, его трезвым взглядом на войну. Особенно зацепил момент, что среди всех безумцев на поле боя он самый безумный среди них кажется самым нормальным и трезвомыслящим. А ещё зацепил образ капитана Армана как ревнивого любовника войны, который разглядел в Ндие своего соперника и попытался от него избавиться.

На войне, когда возникает проблема с кем-то из своих, его убивают руками врагов. Так удобнее.

Я не могу рекомендовать эту книгу к прочтению потому что, во-первых, не все смогут осилить подробно расписанную мерзость войны, а, во-вторых, не все продеруться сквозь очень необычный стиль повествования с множеством повторений одних и тех же мыслей и образов. Решает каждый сам. Хотя книга небольшая — мне хватило двух часов, чтобы прочитать эту печальную историю про дружбу и любовь, разрушенные чужой войной.

Из истории выбора этой книги для совместного чтения:
- Кать, а я вот Бегбедера предлагаю.
- ...
- Нет, ну не самые массовые франки и недолговечные любови. Давай попробуем WotW, это про 11 сентября. Да, у того самого Бегбедера. Должно быть что-то необычное.
- Конечно, давай! Наверняка он серьезно изучал эту тему, если решился по ней писать книгу. Это точно будет интересно и без тиражируемого в других книгах цинизма.

Через год на обсуждении:
- ... гадость
- ...редкостная
- Что это было и зачем?
- И главное, зачем делать это так отвратительно?
- Ты про секс?
- Эм, нет, это то как раз логично было.
- ...
- ...

И все же:
Это было отвратительно тчк
Я искренне верю, что человеку в этом мире доступно практически все. Во всяком случае, если верить, что мы живем в мире, который помнит о существовании Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Без странностей об оскорблении отдельных групп или просто без права сильнейшего.
Но есть вещи, паразитировать на которых, как мне кажется, равносильно плевку в лицо умирающего или равнодушному пинку новорожденного щенка.
Трагедий, подобных 11/09, одновременно не так уж много и много катастрофически. Потому что каждая лишает людей их близких, заставляет стариков хоронить своих детей, матерей объяснять малышам, почему папа не вернется домой, а выживших жить сломанными и разбитыми.
Эту боль ничем не смыть и не зачеркнуть. Я в мельчайших деталях помню то одиннадцатое сентября, как и дни других терактов. Помню, как мы с мамой после школы забирали брата из сада и, пока он одевался, я смотрела у охранника по телевизору, как горят башни. Помню, как месяцами не могла заснуть по ночам, потому что боялась, что ночью какой-нибудь самолет лишит меня семьи. Помню ужас и беззащитность, которыми было пропитано все.

А потом я открываю книжку писателя Бегдбедера, и меня тошнит. То есть не так. Сначала я вздрагиваю от едкого дыма, плавящихся стен и задыхающихся детей. Смотрю, как падают с неба люди и бьются в запертые двери смертники башен. А потом я вижу в каждой строчке мерзкого человека, настолько заполненного самолюбованием, что он не может удержаться и не впихнуть в каждый миллиметр свободного пространства текста себя. С цинизмом от которого колотит похлеще чем от всего остального писатель чередует абзацы об умирающих людях с псевдофилосовской фигней. Очень много себя, очень много жалоб и нелепых поз.
И нет души.

Хочется заняться своей головой? Окей, можно написать книги о себе, оставив только часть с посиделками в кафе. Не хочется писать такое, но нужно выговориться? Окей, на психоаналитика денег хватит, я думаю.
А мучительнейшая смерть людей не арена в цирке.

Автор взялась за крайне сложную тему и блестяще воплотила ее во всей полноте. Мужчина и женщина оставляют своих прежних избранников во имя своей любви. У обоих взрослые дети, которые вынуждены изредка контактировать. Все намекает на семейную драму, но внезапно это превращается в историю об изнасиловании и так называемой серой зоне согласия. Я не юрист, но на взгляд обывателя эти дела кажутся одними из самых сложных: с одной стороны понятие согласия довольно расплывчато, с другой сфера межличностных отношения очень тонкая, а с третьей - урон, нанесенный жертве бесконечно велик, но формально неизмерим. Вторая часть романа представляет собой скрупулёзно воспроизведенный судебный процесс.

Тема актуальная в наши дни и в какой-то момент ловишь мысль, что сейчас пойдет довольно однобокая история с metoo и феминистками, но нет. И в этом мастерство автора: она действительно осталась объективной. Несмотря на то, что на суде приводятся показания девушки, и читать это, конечно, тяжело, Тюиль все же рассматриваемая ситуация интересует больше не с психологической, а с социальной точки зрения. Поэтому фигура девушки и ее семья отходят на второй план, мы теряем их из виду, едва заканчивается судебный процесс, да и во время его происходящее мы видим с точки зрения Александра и его родителей. Перед нами человек, который искренне считает, что был, возможно, несколько резок и прямолинеен, но уж никак не совершил насилия. Почему? Потому что она не сказала "нет", не убежала, не оттолкнула. Мы так и не узнаем, что произошло по факту, обе стороны можно понять, и лучше всего эта ситуация интерпретируется в речи защитника, ссылающегося на разное отношение к сексуальным отношениям со стороны привлекательного молодого мужчины, завсегдатая вечеринок, живущего в Америке, и еврейки, долгое время жившей в общине, в Израиле, с религиозной матерью. Ясно, что они по-разному интерпретировали то, как и к чему шел их совместный вечер. Так что виновен ли и насколько - вопрос остаётся открытым, автор не выносит суждений.

Хотя кое в чем, кажется, она все же выдает свое отношение.

Дальше...

Фигура отца обвиняемого просто вопиет о потребительском отношении к женщине, он прямо-таки иллюстрация мужского шовинизма, притом в совершенном варианте: не унижает, не высказывает сомнительных идей, не домогается... Но все в его отношении даже к самой любимой женщине настолько пропитано нарциссизмом, что угадывается причина, почему этот герой вообще оказался в романе. Легкость, с которой он потакает своим желаниям и оправдывает отступление от обещаний другим и самому себе, поражает. Даже любовь для такого человека несколько искаженное понятие, определяемое через "я", а не через объект любви: я ее хочу, она мне нужна, в моей жизни без нее все не так. При этом ее потребности годами отбрасываются им как второстепенные.

Есть и другой родитель, более, казалось бы, сознательный. Клер, мать Александра, писательница и практически специалист по вопросам этики. Но она оказалась в ситуации настолько противоречивой в этическом отношении, что такого никому не пожелаешь. А с другой стороны не сталкиваемся ли мы с этим в жизни регулярно, только не в таких драматичных эпизодах? Всякое требование возмездия меркнет, стоит лишь представить, что оно обращено против близкого тебе человека, особенно твоего ребенка. Виновен он или нет? Если да, то как на это реагировать? Клер терпит поражение в собственной жизни, потому что не может соответствовать своим же моральным критериям. И это усугубляется тем, что она публичный человек. Поднимается проблема того, что сегодня в многообразии медиа и социальных сетей, человек оказывается перед необходимостью высказываться быстро и по любому поводу, что влечет за собой временами необдуманные ответы и, как следствие, пятна на репутации, которые остаются с тобой навсегда.

Думаю, эта книга будет интересна многим, потому что тема эта в последние годы особенно остро стоит, но при этом преподносится она очень односторонне. Почему-то всякая наболевшая проблема, получив ход, разворачивается в таких масштабах, а дискуссии и формы борьбы принимают настолько уродливые формы, что вызывают обратную желаемой реакцию. Сколько женщин заявляют, что они не имеют ничего общего с феминистками, потому что это движение дискредитирует себя излишней агрессивностью отдельных представительниц? Скольких раздражает киношная повесточка, хотя раньше они были абсолютно нейтральны в лгбт? Почему ущемление одних в итоге превращается в ущемление других? Но Карин Тюиль, по-моему, удалось сохранить нейтралитет на очень зыбкой почве, а это далеко не у всех получается.

Главные герои книги принадлежат к довольно привилегированной прослойке жителей Парижа, да к тому же еще и профессии их связаны с выступлениями в публичном поле. Поэтому читатель погружается в постоянное обсуждение злободневных политических и социальных тем, волнующих общественность.

В какой-то степени журналистика — это умение регулировать давление. Давление тех, кто жалуется на статьи и репортажи, которые их не устраивают, кто, подвергшись малейшей критике, считает себя оболганным, политиков и их подручных с их «телефонным правом», оскорбительных писем читателей, грозящих отказаться от подписки, заартачившихся журналистов...

Я убедилась, что современные французы ничуть не менее свободолюбивы, чем, к примеру, пламенные революционеры из романов Виктора Гюго, и весьма чувствительны к оттенкам слов в полемике, и потому журналистам постоянно приходится опасаться обвинений то в лизоблюдстве, то в в двуличии.
Но в последнее время в политической и социальной жизни появилось и кое-что еще -

«новоявленный тиран — социальные сети с их сокрушительным оружием — массовым осуждением».

Секс — это «взрывная волна, сметающая все на своем пути», — заявляет Карин Тюиль в самом первом предложении книги, а затем тема секса в современном обществе затрагивается с самых разных сторон.

С одной стороны, «мода на нравственность... охватила политический и медийный мир». Да и призывы феминисток с декларируемым ими равенством полов все более слышны.
Но одновременно мы видим, что для женщин секс с влиятельным мужчиной по-прежнему является мощным социальным лифтом.

Или, к примеру, вопрос согласия женщины на секс...
Хотя во Франции эти вопросы не настолько строго отслеживаются, как в США, но никогда нет гарантий, что после, казалось бы, приятно проведенной ночи мужчину не обвинят в изнасиловании.

По иронии судьбы главной героине Клэр (жене и матери), отстаивающей принципы феминизма, в конце книги приходится с горечью осознать,

«насколько не соответствуют друг другу провозглашаемые гуманистические принципы и повседневная реальность».

В заключение скажу пару слов по поводу того, почему моя оценка данной книги не слишком высока.
Во-первых, роман, конечно, читается очень легко, но его стилистика, по моим представлениям, не слишком-то похожа на настоящую литературу в высоком смысле слова. Автор нарушает принцип "не рассказывай, а показывай" - судя по всему, Карин Тюиль в основном тяготеет к тому, чтобы только рассказывать.
Кроме того, основную часть романа занимает описание

Хулиганство чистой воды! Когда все шутки приправлены разными отсылочками для посвящённых (нет, конечно), случается настоящий катарсис! Внешняя аляповатость текста не усложняет чтения. Наоборот, различные междустрочные намеки и подмигивания только повышают интерес. 

Все начинается, как типичный детектив, где есть место и Холмсу, и Ватсону. Однако у Бине все немного иначе: мозг расследования — субтильный, зубрилка Симон, а сила и мощь всего предприятия — полицейский Байяр. Собственно, им суждено ввязаться в расследование загадочной смерти Ролана Барта и пройти через огнь, воду и медные трубы, чтобы хоть что-то узнать о многострадальной и вожделенной «Седьмой функции языка».

Почему из-за нее совершается череда абсурднейших убийств? Кому она вообще нужна? В чем суть этой функции? И при чем тут русский лингвист Якобсон?

Потом первое сыщиковско-дойловское впечатление распадается. Ведь Бине не ограничивается одним жанром. Он играет с литературой, потешается над семиотикой, пародирует, иронизирует—в общем, пускается в пляс вместе со своими оголтелыми персонажами.

На страницах романа мы воочию видим весь свет (читать:клоаку) интеллектуальной элиты 70-80 годов XX века. Здесь Мишель Фуко придаётся разврату, плеяда философов ему вторит — и все у всех хорошо. Появляется даже неотразимый professore Умберто Эко, который предстаёт перед удивленным читателем в неожиданном амплуа ритора высшего класса.

Книгу Лорана Бине можно сравнить разве что с гремучей смесью, где есть и философские поединки, и шпионские слежки,и тайные организации, и вакхические пляски. Причём все это выглядит так естественно, так непринужденно.

Браво, Лоран Бине! Браво!