Рецензии

Тишина спасет мир

"Отель "Тишина" в нескольких словах: "когда тебе плохо, найди того, кому хуже и помоги". При упоминании психоанализа всякий вспомнит о либидо, и почти никто - о мортидо, столь же базовом его понятии. Между тем, влечение к смерти и желание просто выпилиться на хрен из реальности, в современной литературе, которая зеркало жизни, занимает едва ли не большее место, чем любовь и секс. Герой, подумывающий о самоубийстве, планирующий его или даже совершающий неудачную попытку, сегодня встречается не реже, чем прежде страдающий из-за любви (про которую все теперь знают, что это все гормоны и немного феромоны).

Йонас (49, исландец, разведен, мастер на все руки, выпускник философского факультета, со смертью. отца встал во главе семейного предприятия) хочет покончить с собой. Жена Гудрун оставила его после двадцати с лишним лет благополучного брака, напоследок сообщив. что любимая дочь Гудрун Лотос не от него - очевидно решила. что так ему будет легче пережить развод. Мама, Гудрун старшая, чьим предметом интереса всю жизнь была история войн, теперь в пансионате для стариков, потихоньку проигрывает собственную войну с наступающей по всем фронтам деменцией. Скоро его и не вспомнит.

Впереди абсолютное одиночество, неприкаянность, ненужность, и жить незачем. Йонас решает умереть, его только мучает, что Лотос придется пережить мерзкий опыт, ему хочется уберечь от этого любимицу (и какая разница, что не он биологический отец). Разобрав завалы барахла, которые накапливаются за жизнь у каждого из нас, продав фирму и перечислив деньги от продажи на счет дочери, Йонас едет в ближневосточную страну, разоренную недавней войной. Теперь там перемирие, в которое никто всерьез не верит. Уж там-то удастся осуществить свой план, минимально травмировав ближних.

С собой герой берет чемоданчик с инструментами и дрель. Просто потому, что для него это так же естественно, как для других взять книгу, таблетки, телефон. На месте, в арендованном номере отеля "Тишина", где рекламный проспект обещал уникальные средневековые мозаичные панно, видит поломку на поломке, которые тотчас принимается чинить - он просто не может иначе. А вокруг непочатый край работы, которую мужчины этого увечного мира, искалеченного войной духовно не меньше, чем физически, не умеют выполнять.

Адепт теории малых дел Аудур Ава Олафсдоттир считает своей задачей писать книги, которые станут светильниками во мраке, и это ей удается. Совсем небольшой меньше двухсот страниц, роман наполнен многими смыслами и светит.

"Сколько же у нас лиц, мы всё время надеваем новое, мы таскаем с собой столько лиц и имён, сколько можем унести."

Когда предстоит браться за книгу в почти восемьсот страниц, ты очень и очень надеешься, что у тебя к ней ляжет душа и отведённые на неё часы не окажутся потраченным в пустую временем.

Полубрат – многоплановая семейная сага в жанре скандинавской нуарной драмы. Повествование ведётся от лица главного героя, Барнума Нильсена, по профессии сценариста. Поэтому и стиль написания выдержан в манере машинописного сценария: короткие предложения, сплошной текст, названия глав, прописанные маленькими буквами, отделены от текста лишь жирным шрифтом и скобками. Но какой блистательный получился сценарий!

Произведениям скандинавских авторов всегда присущи некая севереая мрачность и ощущение безысходности. Не избежало этого и данное произведение, овеянное неудачами расколотых жизней и глухой тоской по несбывшемся мечтам. По ощущениям вся книга похожа на затяжную депрессию. Но депрессию мрачновато-стильную, метафорически эффектную, ошеломительно откровенную в своём литературном обнажении и не лишённую чувства юмора в стиле похмельного нуара.

Роман повествует о жизни одного норвежского семейства из Осло. Повествование, начавшееся с конкретной даты 8-го мая, охватывает почти сорок лет. Именно 8-го мая 1945-го года, в День Освобождения, молоденькая Вера Эбсен была изнасилована на чердаке собственного дома. Помимо глубокой психологической травмы, заставившей её онеметь на девять месяцев, от проишествия на чердаке у Веры остался ребёнок. Мальчик родился в такси по пути в больницу, и таксистом же был наречён Фредом, что в переводе означает "мир". Но "мирного" у Фреда оказалось только имя. Не желанный, но горячо любимый всеми женщинами семьи – мамой Верой, бабушкой Болеттой и прабабушкой Пра – Фред рос поразительно угрюмым, мрачным и неуправляемым ребёнком. Пожалуй, его сердце лишь немного оттаяло, когда через восемь лет Вера, выйдя замуж за сомнительного коммерсанта, родила второго сына, которого назвали чудоковатым именем Барнум.

Эта монументальная сага прежде всего о непростых, болезненных, порой тягостных отношениях между двумя братьями. Объединённые невидимой нитью кровного родства и тяжёлой привязанностью, они всё же являются неотъемлемой частью друг друга. Даже если, случается, не видятся двадцать восемь лет и шестьдесят дней.

Но эта сага также о любви без границ и дружбе длиною в жизнь, об одиночестве в толпе и погоне за тёмными призраками прошлого, о невозможности убежать от себя и рухнувших в пропасть небытия ожиданиях. Здесь будут чемодан с апплодисментами из бродячего цирка Мундуса и ветряные мельницы на продуваемом морскими ветрами острове Рёст, жёлтый "бьюик-роудмастер", на узком повороте около Фрогнерстера изменивший судьбы шести людей, и кольцо с буквой "Т", замурованное на чердаке дома в квартале Фрогнер, письмо из Гренландии и роковой метательный диск со стадиона Бишлет, кресла N°18,19 и 20 из кинотеатра "Розенберг" и туфли конькобежца Оскара Матиесена. И это всё не предметы – это полноправные герои саги, повлиявшие или изменившие ход событий и судьбы участвующих в них людей.

Воспоминания — как марки, они не соответствуют первоначальной стоимости, а медленно, но верно растут в цене в твоей личной коллекции, которую ты страхуешь дороже, чем своих детей.

Такими могли бы быть басни Крылова, если бы тот родился в Исландии - короткие, впечатляющие, с толикой магии и чудесными описаниями природы. Было интересно, как всё это звучало в оригинале, но исландским не владею, поглядел английский. Любопытно, что у них книга называется "Голубой песец", наша переводчица очень плотно работала с текстом, очень много удачных находок. Сравните: "The world opens its good eye a crack" и "Мир приоткрыл глаз — тот, что позрячей", к примеру. Короткая плотная повесть, основу которой читатель может прочесть в аннотации, там всё есть. Но за белыми рядами дымных сопок очень много мыслей.

Природа столь же смертоносна, сколь и прекрасна, и в повести жестокость природы, приводящая к смерти, искусно сопоставлена с жестокостью человека, который должен быть более цивилизованным и вдумчивым, чем силы природы. Но столь часто это не так. Где там Исландия? Много ли авторов оттуда вы читали? Она во всех отношениях находится на краю света. Место, где путешественник связан со сверхъестественным. Отец может продать свою дочь за ружье и мешок дроби, а лиса может быть послана, чтобы привести человека к самоуничтожению или, возможно, к спасению через трансформацию. Вороны - всегда здесь слуги Одина, а человек издалека похож на кочку ландшафта. Смерть приведёт нас к смене направления, но ни в коем случае не к полной остановке, нет-нет.

Действие романа происходит в конце девятнадцатого века в Исландии, узнаем, что большинство детей, рожденных в то время с синдромом Дауна, убивались акушеркой при рождении, и это не считалось преступлением, даже наоборот, было крайне логичным. Почему Фридрих не идёт на поводу у общественного мнения? Медик, ночами подрабатывающий в морге, чтобы получить немного денег, перевёл статью в медицинском журнале, автором которого был Даун. Больше узнать о синдроме, больше понять и смочь трансформировать своё сознание, вырываясь из оков современного ему общества. Метаморфозы происходят с каждым героем повести, для Фридриха она сделала возможными его отношения с Аббой. А уж когда читатель получает прямое цитирование "Метаморфоз" Овидия, да ещё и на таком необычном месте, становится ясно, что они приобретают некий мистический элемент. Очень набросочный и такой кусочно-эскизный текст, в котором ты летаешь от фрагмента к фрагменту, но не призраком, а полноценным участником сцен. Взбираешься по склону фьорда, глотаешь снежинки, задуваемые ветром в лицо, трогаешь обработанные дощечки, из которых сколочен маленький гробик, дискутируешь об электричестве с божественной точки зрения и боишься соглядатаев Одина - ворон. Фрагментарно, неуловимо понятно на уровне образов, раздражающе зыбко, как подтаявший снег под телом священника.

Мда... совсем не этого я ждала, беря книгу жанра "семейная сага". Я, честно говоря, нахожусь в полном недоумении - о чем книга? за вот такое дают сейчас премии? Эти 640 страниц я мучила неделю. Именно мучила, потому что эта книга лично для меня - абсолютная пустышка, книга ни о чем, зато с кучей всяких пошлостей и прочего...
Начну с того, что меня раздражало на протяжении всей книги. Сводные братья.... Фред и Барнум - сводные братья. Да с какого перепугу мальчики, у которых ОДНА мать, стали сводными? Сводные - это когда и отец, и мать у детей разные! А Фред и Барнум - единоутробные! Родные они, ёшкин кот! Их одна мать родила! Почему никто из авторов, делающих подобную грубейшую ошибку, не удосужится хотя бы прочитать о понятии "сводный" в какой - нибудь энциклопедии, черт возьми?!
Далее. Книга начинается с изнасилования на чердаке, которое случилось 8 мая 1945 года. В результате этого изнасилования Вера забеременела и родила мальчишку. Спустя 4 года! она знакомится с Колесом, едет с ним покататься на машине и берет с собой трехлетнего сына. По дороге им встречается пара, молодожены, женщина беременна. И как только машины разъезжаются, буквально через пару минут эта пара попадает в аварию и ребенок у них рождается преждевременно. Ну и вот спустя половину книги это событие освещается глазами той самой пары. И указывается дата аварии - 8 мая 1945 года. Что? В смысле? Ведь Веру именно в этот день изнасиловали, она же только зачала! То есть только что зачатому дитю, который сидит в машине, уже 3 года? Растет не по дням, а по минутам? На дворе 1949 год уже! Кто - то из этих двух пар путешественники во времени???
Меня бесило все. Дурацкие воспоминания Барнума, непонятные взаимоотношения в семье, странный Арнольд, странный Фред, удивительно-странная Вививан, которая умудрилась изнасиловать Барнума, и хотя им всего по 12-13 лет, сделала это прям очень профессионально. А ребенок, который изнасиловал собаку? А идиотские тексты Барнума, которые якобы сделали его знаменитым? Какая - то психоделика.
Я не знаю за что этой книге присуждены премии. Может, я слишком глупа для столь высочайшего шедевра норвежской литературы, но если б я читала бумажный вариант - я б сожгла эту книгу и развеяла по ветру.

Очень короткая и совершенно прелестная в своей странности история. То ли быль, то ли сказка. В общем, ежели ждете внятности, тут ее нет. Пустоты в снегу надо заполнять своими размышлениями или воображением.

На дворе, значит, девятнадцатый век. А у деревенского травника умирает служанка. Дурочка (с синдромом дауна). И плачет, горько плачет по ней жених-дурачок.
И вот местный священник с видимой неохотой и полным равнодушием отпевает усопшую. И потом отправляется на охоту за лисой. Но это не просто лиса. Это натуральное возмездие с пушистым хвостом.

Потому что нельзя бросать своих детей на поругание, на верную погибель, даже если они рождаются неизлечимо больными. И никакие молитвы не помогут искупить смертный грех.
Так что пушистое возмездие с азартом водит за нос бессовестного священника и заставляет хлебнуть сполна за все страдания, когда-то перенесенные беззащитным ребенком. Ибо заслужил.

Еще эта книга о доброте и милосердии. Вообще, удивительно было читать об отношении к ментальным инвалидам. Вроде как уже просвещенный девятнадцатый век, христианская страна, пусть даже со своими особенностями. И такой беспредел многолетнего насилия по отношению к ребенку при тотальном равнодушии большинства "приличных" и верующих граждан. Будто это не человек, ибо даже к животным так не относятся.

Так что виноватых там много, очень много. Потому что равнодушие - тоже зло. Ясно-понятно, что жизнь в исландиях суровая, и нет времени и возможностей для сантиментов. Но отчего-то беспутный студент-медик проснулся для милосердия при виде замученного человеческого существа. И не только изменил жизнь спасенной девочки, но и она изменила его в лучшую сторону.

Ну, а остальным полярная лиса в помощь.

«Сделав определённое количество ударов, сердце останавливается».
Очередная книга, которая вгрызается в душу, и заставляет задуматься о важном. Вместе с главным героем, читателю предстоит пройти сложный путь, от полного уничтожения себя в этом мире, до нового смысла и перерождения.
Такие истории помогаю нам «встать с колен», и идти дальше. Повествование, как-будто, ведётся без художественного вымысла, я верил каждому слову!
Читать книгу, в которой человек потерял смысл к жизни- это своего рода шоковая терапия, которая помогает разобраться со своими проблемами и сомнениями.
Я ценю такую литературу- это чтение не ради увлекательного сюжета, а чтобы посидеть и подумать.
История о том, на что способна «тишина», смена обстановки, и признание общества в том, что ты кому-то ещё нужен! В очередной раз, нужно принять тот факт, что «движение-это жизнь». Даже если ты оказываешься в месте, где всё уничтожено, и кажется, что и тебе пришел конец- всегда можно посмотреть на ситуацию под другим углом, и попытаться найти своё спасение.
Человек должен меньше гневиться на этот мир, и задавать вопросы подобные вопросы, - За что мне всё это?
Да, мы не всемогущие (хотя это тоже большой вопрос), но от нас многое что зависит.
Помогите себе, оглянитесь вокруг, и возможно кому-то нужна ваша помощь! Вера в себя, и в свои силы- увеличит количество ударов вашего сердца.

«Отец привозил книги из своих поездок, хотя у него было много других вещей, а чемоданы не такие уж и большие, но для знаний место всегда найдётся, - говорил отец, - и для историй, которые делают нас людьми, - добавлял он и протягивал мне книги»

Удивительная история жизни людей на отдаленном от цивилизации острове Тристан-да-Кунья. Остров-вулкан, существующий на самом деле (посмотрите фотки, там невероятная красота), на котором живут люди. Они не имеют связи с миром, живут по своим законам и правилам, но есть те, кто стремится к другой жизни, жизни неизведанной и такой манящей.

С этого и начинается история, которая описывает события, происходящие в 1960-х, когда произошло извержение вулкана, и жизнь на острове стала невозможной, людей эвакуировали, но пропало несколько человек, в том числе и сын Ларса. Ларс ничем не может помочь, ведь он покинул остров, сбежал, бросил семью, нашел своё новое пристанище в цивилизации. Читателю придется узнать много тайн жителей острова, и смогут ли герои залечить свои больные раны.

Эта история намного глубже, чем просто об извержении вулкана и пропавшем ребенке. Эта история о силе молчания и к чему оно может привести. Вулкан лишь дал людям стартовую точку, чтобы начать говорить и расплачиваться за свои действия. Кстати, не знаю точно о достоверности событий рассказанных в книге, но я прочитала в википедии, что в 1961 году реально было извержение вулкана на острове и что там живут всего 270 человек. У меня эта информация вызывает огромное любопытство, я бы хотела побывать на острове и посмотреть, как живут люди, отрезанные от цивилизации. А еще на Тристан-да-Кунья обитает птичка «Тристанский петушок», которая не умеет летать, представляете?

Я советую эту книгу всем, кто любит красивый художественный слог и метафоры, когда можно за незначительным разглядеть целую историю и найти множество смыслов. Эту книгу нужно прочувствовать и понять.

Как хорошо, что есть ридер! Не буду я эту книгу перечитывать, хоть и великолепным языком она написана. Ну, а теперь уж скажу все, что думаю.

Пра и Болетта, я обвиняю сегодня вас! В первую очередь обвиняю в том, что вы трусливо закрыли глаза на беду, столь явно случившуюся с Верой на чердаке. Вы, горделиво презревшие перешептывания и осуждающие взгляды жителей города! Вы, с достоинством воспитывающие дочерей без отца! Что помешало вам, таким нежным и любящим, увидеть надругательство над растерзанным телом дочки и внучки? Почему вы позволили девочке замкнуться в своей беде? И почему она должна была вам подыгрывать в вашем лицедействе и имитировать месячные, старательно протыкая ножницами свой, молчаливо застывший в горе язык? Как вы могли отвернуться от нее в эти дни и, попивая «Малагу», осуждать Гамсуна и стараться быть как все!

И не правда, что время лечит.

Оно лишь превращает раны в неприглядные рубцы.

Я уверена, что рубцы не были бы столь уродливы, заговори вы о насилии в первые же минуты возвращения истерзанной девочки в дом.

Да, время не лечит. Оно позволяет подобрать надежные замки к очередной комнате нашей памяти. Столь надежные, что мы не можем увидеть в претенденте на руку и сердце того, кто был причиной нашей беды.

Я вернусь к обвинениям. Пра и Болетта, вы, старательно сохранявшие письмо мужа и отца, почему помешали Барнуму быть счастливым? Его комплексы и пристрастия – чья в их формировании вина? Не вы ли старательно жалели Фреда, заталкивая младшего в тень брата, рожденного в результате насилия. Кто в конечном итоге оказался победителем и проигравшим? Кто из них получеловек, полубрат? Мне кажется, вашими стараниями оба оказались с приставкой «полу». Не потому что их мало любили. А потому, что слишком много драгоценного было скормлено монстру под названием «общественное мнение».

Вы забыли главное, к чему маленький Барнум пришел в первые же годы своего взросления:

нет в мире ничего идеального, всё всегда с изъяном, в счастье, радости, красоте непременно или таится подвох, или чего-то для безупречной полноты не хватает, а всеобъемлюща одна лишь бесполезная мысль о невозможности совершенства.

Так почему же мы не можем лишний раз оказаться рядом с самым родным человеком и, просто улыбаясь, его обнять и поцеловать. Это не нормально, уходить навсегда из дома, не попрощавшись. И не Фред в этом виноват, а вы с вашим всегдашним полумолчанием.

Сколько же у нас лиц, мы все время надеваем новое, мы таскаем с собой столько лиц и имен, сколько можем унести.

Вы запутались в масках, и ваши дети видели только вежливость и полное соответствие нормам этикета. Вы и Веру тому же смогли обучить. Насилие, возможно, было забыто, но получили ли мальчики то, что называется домашним теплом? Каждая из вас замыкалась в собственной боли, каждая для себя находила спасательный круг выживания в ней. Но не мальчики.

Можем ли мы чувствовать чужую боль? Можем. Я вот ясно почувствовал, как упала Болетта. Что я чувствовал, когда избивали Фреда? И не заразна ли боль? Сколько страданий друг дружки мы можем вынести?

Так вот, я лучше уж на этом остановлюсь. Но, если бы кто знал, как же мне хотелось всю неделю чтения этой книги одного: медленно и без наркоза, очень тупыми ножницами кастрировать этих гадов, спокойно живущих среди нас и столь же спокойно насилующих беззащитных девчонок.

Это не жестокость во мне говорит, а безнадежность. Потому что книга эта – реальнее не бывает. Семей с изломанными судьбами в мире очень даже много, просто не всегда мы хотим видеть их горе. А вдруг, чужая боль и на самом деле окажется заразной...