Рецензии — стр. 7

Фраза "Я проштовхувала собі дорогу в житті носом і підборіддям" примусила мене зморщити свій довгий ніс, підготовила до розчарування. Ще й тому, що воскові фігури не тільки залишають мене байдужим, але й викликають неприємні асоціації з безліччю хвороб. Ні! Чим далі просувалося читання, тим більше поваги заслуговував автор за спробу відтворити побут і звичаї з 1764 по 1850 роки. Думаю, роман сподобається поціновувачам історії Франції. Ще він добрий тим, що дає надію людям , які вміють робити щось своїми руками, працюючим сумлінно; які полюбляють вчитися - то ж зможуть вибратися з убогості, глухого кута, забуття та нелюбові; яким робота допомогає відволіктися від сірих буднів.
Чудові ілюстрації- олівцеві замальовки. Правда. обличчя на них страшненькі. На їх тлі навіть Анна- Марія - "нічого собі"( чи не тому, що закрила ніс та підборіддя рукою?)
Давно помітив, що маленькі на зріст жінки мають велику силу волі та сильну енергію. мабуть. щоб їх по-справжньому помітили.
Більш за все у героїні вражає мудрий погляд на життя з самого малечку. Вона не будує ілюзій. Спочатку- тому що зовнішність така, відсутність коштів; потім- через жадібність та заздрість оточуючих; через те, що відбувається в країні ( а вплинути на це не може) ; на схилі років дає собі звіт- чому стільки бажаючих на її руку.
Тільки дві речі її турбують впродовж всього життя: її робота і наявність сім'ї. Тут їй немає рівних. Жоден з героєв -мужчин не є настільки сильною особистістю. Вона не тремтить перед самим Наполеоном. Бо вона сама- Наполеон у спідниці.

29 марта 2019 года Британия должна была выйти из Евросоюза.

Выход не состоялся.

Назначены и вновь перенесены очередные даты. Разговор зашел об осени. Но, думаю, воз останется, там, где стоит и сейчас. Политической воли для выполнения наказа избирателей недостаточно. Ноги трясутся и подгибаются: никак не дается совершить прыжок веры. Для него нужно мужество или неведение о последствиях. У людей хватило и того, и другого, а вот у политиков нет.

Хотя, состоится Брекзит или нет, похоже, не имеет большого значения. Вопрос затянули и он протух. Вернее сказать, Брекзит уже состоялся.

«И это пройдет», любили говорить когда-то.

Мы живем в странное время, в эпоху ожиданий, когда проходит даже то, что так и не настало. Перестали ждать – значит, уже состоялось.

В этой ситуации разговор о романе Коу, как о книге, выстроенной вокруг Брекзита, уже не выглядит чем-то правильным. Годы промелькнут-пролетят, и Брекзит окончательно станет таким же эпизодом британской истории, как скандал с Гордоном Брауном, беспорядки в Лондоне, Олимпиада и еще много-много чего из того, что упомянуто в «Срединной Англии». Брекзиты приходят и уходят (как Тэтчер или Блэр), роман о Тракаллеях и Андертонах останется.

Лейтмотив бегущего времени, уносящей все реки жизни, мельницы, которая все перемелет, в книге Коу поэтому вполне очевиден. Венчающую в финале новый дом Бенджамина вывеску, взамен безликой «Старая мельница» можно рассматривать как подтверждение первенства, главенства над политической временной стихией личного и родового, человеческого начала. Тракаллей и Андервуд все перетрут.

Наконец на обложке стоит не «Брекзит», а «Срединная Англия». И заглавие оправдывает себя в содержании. Коу написал роман об Англии, которая, если воспользоваться словами Фила Чейза: «Всегда приключение. Никогда не знаешь, что обнаружишь. Иногда хорошее, иногда гадкое, чаще всего странное донельзя. Но вот такая она, Англия. Никуда от нее не денешься». Прав и китаец, мистер Ху, приехавший посмотреть на трансформацию европейского Срединного царства: «Все думают, что вы очень надежный консервативный народ. Но вы вечно нарушаете правила».

Вот о такой Англии, выходящей за рамки правил, страсть какой современной и в то же время довольно традиционной рассказывает Коу. Его роман – портрет страны, портрет общества не только на конкретном историческом отрезке, но и вообще в неизменном состоянии перманентной странности, рассказ о круизном острове-лайнере пенсионеров, который обгоняют другие не то что тройки (тройки – это наша символика, а Британия страна океаническая), здоровенные пароходы.

Но помимо вполне ожидаемой английскости в романе Коу привлекает вынесенная в заглавие метафора, символ срединности.

Во многочисленных обзорах как-то на второй план ушло то, что перед нами книга о среднем классе, земную жизнь, прошедшем до половины, оказавшемся вдруг опять на распутье, в ситуации, когда былое величие осталось лишь воспевать в двухчасовом открытии Олимпиады.

Да, Англия когда-то была пупом земли. А теперь такой расклад. С одной стороны: «Как можно так жить. Мы ничего больше не создаем… Мы размякли, вот беда-то. Немудрено, что остальной мир над нами смеется. Думают, что мы олухи». С другой, в противовес: «Бенджамен понятия не имел о ком или о чем отец толкует».

На протяжении всего романа Коу мастерски жонглирует метафорическими образами, подчеркивающими противоречивость ситуации, когда Англия утратив центральное положение в ойкумене, не перестала быть при этом, как во времена классической эпохи капитализма, воплощением всех современных тенденций от воинствующего консерватизма до непримиримой политкорректности.

При этом нельзя сказать, что автор на стороне ностальгирующих по истаявшему величию. «Наркуши на спидах», не желающие признаться в том, что Англия стала рядовой страной с рядовыми проблемами и соответствующим ритмом жизни, набивающие себе цену («для меня скорость – это наркотик») – вот кто такие тоскующие по старой доброй великой Англии.

Внешне да, люди со средними или снижающимися к ним потребностями выглядят жалостливо. Падение, деградация, декаданс. Но стоит ли раздувать щеки? Стоит ли пыжиться, обладая весьма средними способностями? Хочется быть первым, лидером. Но что если это не твое место? Что, если ты давно уже стал середняком?

Негативный эффект серого большинства уравновешивается позитивным и разумным доводом – может, хватит уже этих перехлестов: пора остепениться, взвесить свои интересы и возможности, зажить по средствам и обстоятельствам. По уму, а не по сердцу избирателя.

Автомобильные ассоциации не отпускают тебя весь роман, да и сам Коу, напоминает о них напрямую: вся жизнь – перекресток, нужно выбирать поворот, думать о скорости, потому что цена за ее превышение – чья-то судьба, чья-то жизнь. Но всем – молодежи, избирателям, журналистам (достаточно вспомнить интервью с Тракаллеем), надо обязательно вперед и с ветерком.

Бенджамин Тракаллей инстинктивно нашел эту дорогу умеренности, он по природе такой, (а где перебирает с ней, как в случае с романом, так всегда есть друзья, чтобы остановить). Остальные герои книги золотую середину весь роман нащупывают. Перестать быть «слишком», ехать по правилам, задаваемым эпохой – может это не так плохо? Сопрягать противоположности, держать равновесие?

Вопрос открытый.

Понятно, что роман Коу – политический (а еще лиричный и сатирический, и интересно, что политическая линия как раз наиболее окрашена в сатирические тона, смыкаясь здесь с линией литературной и научно-образовательной). Но политичность эта особого рода и плана.

Политика в современное время стала нашим всем, она пронизала все стороны жизни, проникла в наши дома, семьи. Любое наше действие приобрело политическое измерение. Вот и англичане раньше делали «Лейланды», а теперь политику.

Но роман Коу интересен и поучителен для российского читателя совершенно необычным прочтением темы взаимосвязи личного и политического.

Так уж получилось, что в прошлом году попытку хроникального повествования о жизни и судьбе была предпринята и в отечественной литературе (см. романы Р. Сенчина «Дождь в Париже» и М. Кондратовой «Сигнальные пути»). Но какое разительное отличие. У нас герой всегда раб и пленник обстоятельств. 1991-й, 2014-й и другие годы волочат его по жизненному пути. Он своей жизни не хозяин. Его все время куда-то тянет и влечет. В романе Коу как раз личное определяет политическое, позиция – это всегда индивидуальный выбор, отражение натуры (достаточно взглянуть, к примеру на дочку Дуга Андертона, Кориандр): «Сила ее характера, упрямство, отказ от компромиссов ясно видны были и в ее настрое, и в позе – как стояла она на платформе, с какой полусердитой гримасой смотрела вдаль, как отчуждена была от остальных пассажиров».

И оттого наименее сильными в политическом смысле смотрятся в диалогах Найджела и Дуга Андертона профессиональные политики, во что-то там играющие и где-то там в кабинетах отжигающие. Политика – это судьба, но судьба, которую выбирают себе, может быть на горе, сами герои.

Нам на такую себестоимость ошибок остается смотреть только с завистью.

В романе Коу, несмотря на политическую заостренность комментариев происходящего, художественное так и не сваливается, как это обычно случается у нас в откровенную публицистику. Есть идеологические позиции, противостояние, нет откровенной подмены колумнистикой художественного высказывания. В этом смысле перед нами отличный образец социально актуального высказывания, которое вряд ли сильно потускнеет с течением времени.

Обычно, говоря о современной прозе, приходится сетовать на то, что она потеряла в живописности, яркости. Ну, вы понимаете о чем речь, сильные сцены, незабываемые эпизоды. «Срединная Англия» - в этом смысле исключение. Вся книга – словно набор ярких видов современной английской жизни. Одна незабываемая картинка соседствует с другой. Вот воспоминание Бенджамина о вечере, когда Англия была едина в 1977-м посреди не менее памятного рождественского вечера 2011. Вот страстный монолог его отца, стоящего посреди чистого поля, раскинувшегося на месте бывших заводских корпусов. Вот запомнившаяся всем рецензентам сцена олимпийского триумфа. А вот сцена обсуждения судьбы романа Бенджамина в сопровождении ехидных музыкальных телекомментариев, обозначающих логику течения беседы. А это уже почти смертельное противостояние клоунов не столько из-за Брекзита, сколько из-за той личной позиции, который каждый из них вложил в политическое решение.

Да, в какой-то мере трудно отрицать то, что «Срединная Англия» - это хроника. Но это не сухой перечень пустых календарных дат, а ироничный и метафоричный рассказ о днях нашей жизни. Не перестаешь удивляться, насколько мастерски Коу удается освещать жизнь многих персонажей. Мы в них не теряемся, несмотря на экизность подачи, да и они не теряют себя в быстротечном течении лет.

В чем секрет классики? В способности смотреть в день сегодняшний и в вечность. Коу в «Срединной Англии» удалось и то, и другое.

На Сэйса Нотебоома похоже, на его День поминовения, но немного хуже, тпакой Сокуров с с сухариками. Такая история на большого любителя. Это даже не травелог, это роман о поиске себя в различных ипостасях: Ведомого, Любовника и Стража, в различных странах, чаще всего экзотических. У Гэлгута все так коротко и быстро, у Нотебоома все гораздо длиннее. Если взять что-то среднее, получилось бы отлично. Греция, отношения героя с немцем-философом, их совместное путешествие, где он в роли Ведомого, но философия немца ему чужда и они раходятся без каких-либо последствий, кроме тоски по комнате в общежитии, потом Зимбабве (блин, карты под рукой нет), бюрократические заморочки и знакомство с тремя персонажами,,одному из которых он стал Любовником(если кого-то тянет на яой - не сюда, это у них такие странные неопределенные отношения) и никакой значительной, светлой описательности, чем обычно ценны такие книги,все так серо. Потом - больница, где он вытаскивает совместно с врачами свою старую подругу, становясь ее Стражем (тоже в весьма своеобразном виде). Книга странная, поэтому только 4

Только приближаясь к концу книги до меня вдруг дошло, кто же такая Анна-Мария Гросхольц, Кроха ростом не более 150 см на долю которой, по воле автора, выпало столько испытаний, сколько не видела реальная мадам Тюссо, хотя и ей жизнь вряд ли казалась мёдом. Книжная кроха рано потеряла отца — что-то вдруг случилось с пушкой и она выстрелила в другую сторону, лишив его челюсти, половины головы, рассудка и, возможно, долгих лет жизни. Её мать, не смотря на то, что была полна решимости начать новую жизнь, покончила с собой буквально на глазах дочери — просто приказала ребёнку ложиться спать отвернувшись к стенке и ни в коем случае не открывать глаза, а сама повесилась на простыне, обеспечив тем самым малышке чудесное утро в момент её пробуждения. Так Анна-Мария осталась одна на всём белом свете.

Большую часть жизни она провела в помещениях, сначала прислуживая человеку, который не замечал ничего, что творится вокруг, создавая восковые маски богатых и знаменитых людей того времени и постепенно привлекая к этому делу Мари, потом, даже покинув страну вместе со своим хозяином, Анна-Мария оказалась запертой в кухне, выполняя все обязанности внезапно ушедшей прислуги, к восковым головам её больше не подпускали, срывая на ней зло за всё, что происходило даже не по её вине. И вот кроха оказывается в Версале, являясь фавориткой Елизаветы, но даже там, среди роскоши и величия, Мари живёт на средней полке в буфете, благо места занимает не так много.

Вообще для меня стала большим открытием информация о том, что во всех монарших домах Европы слуг частенько размещали в буфетах, потому как это было удобно хозяевам — так прислуга постоянно находилась у них под рукой. Например, английский король Георг III поселил слуг в комоде по соседству со своей опочивальней; некий герцог выделил слуге место в письменном столе; баварские бароны размещали слуг на вешалках в гардеробных; а у герцогини была любимая камеристка, которая сорок лет прожила в пустующем ватерклозете.

В итоге-то что… в итоге книга о мадам Тюссо, а вроде как и не о ней, а просто о некой Анне-Марии Гросхольц, которая всю жизнь просто хотела быть любимой и кому-то нужной, но раз за разом встречала на своём пути столько непреодолимых трудностей, что всё возвращалось на круги своя: кухня, чердаки, чуланы и не копейки денег в кармане. Необходимая для всех и ненужная никому

За симпатичной обложкой с беленьким зайчиком, как оказалось, скрывается наискучнейшая тягомотика, жанр которой трудно определить. То ли мемуары, то ли исторический роман, то ли научно-популярная работа о японских фигурках нэцкэ. Автор книги - известный британский художник - керамист. Он, наверное, сам точно не определился, какую же книгу хотел выпустить. Провел, конечно, огромную работу по сбору материалов о своих предках, в итоге "запихав" в книгу, кажется, их все. Книга вышла тягучей, пересыщенной и увесистой. Лично мне было крайне интересно узнать о самом явлении "нэцкэ", но резонировал и даже раздражал акцент, сделанный на то, в какой роскоши и богатстве жили еврейские родственники автора... Еврейская тема и так для меня щепетильная, а тут прямо выпячивается все это "еврейство"...
Книга совсем не понравилась! Хотя все могло сложиться и иначе, если бы автор определился, в каком жанре писать...

Это одна из лучших книг 2023 года. Серьезно, я давно не читала столь гладкого, увлекательного текста. Причем стоит отметить, что я не слишком люблю читать романы о восточной культуре, но на этот раз не могла оторваться!

За «10 минут 38 секунд в этом странном мире» Элиф Шафак была номинирована на Букеровскаю премию, и это неслучайно. Ровная, красивая композиция романа сочетается с филигранным стилем, причем герои неоднозначные и глубокие, а сами идеи - невероятно вдохновляющие. Шафак исследует мир, залезая в самые темные уголки человеческой души, и делает это бережно и деликатно. Поразительно, насколько яркими получились сюжетные линии романа, как переплетаются детали, как история идеально закольцована. Мне хотелось бы выделить три аспекта, благодаря которым я по-настоящему полюбила эту книгу.

1. Теневая сторона. «Как же это убого – выносить смерть на периферию жизни, когда она в центре всего!»
Первая сцена: мертвая проститутка найдена в мусорном баке. Как она там оказалась? Кто эта женщина? Шафак исследует табуированные темы, и делает это мастерски. Похороны и патологоанатомы, педофилы, убийцы, бордели, депрессия и религиозный фанатизм - читателю предстоит совершить непростое путешествие по окраинам Стамбула, заглянуть в замочные скважины и увидеть нечто страшные и стыдные сцены. Книга - мрачный обелиск на заброшенном кладбище, где бродят призраки, жаждущие отмщения.

Вероятность мгновенного и полного уничтожения цивилизации пугает вовсе не так сильно, как простое осознание, что кончина отдельного человека не имеет никакого влияния на окружающий мир и жизнь будет идти своим чередом – с нами или без нас.

2. Гимн женщине. «Она выбивала ковры так, словно кому-то мстила».
Быть женщиной - значит подвергаться жестокости буквально с рождения. Героини испытывают надругательства самого разного рода: моральное и сексуальное насилие, манипуляции, последствия воспитания в деструктивной семье, унижение и побои. Здесь есть сцены родов, затрагивается тема контрацепции, обсуждается положение секс-работниц и то, как женщина становится товаром (сначала исполняя волю отца, затем мужа).

Никто не хочет брать помидоры, которые щупали, сжимали или пачкали другие покупатели. Куда лучше, если все помидоры на рынке тщательно упакованы и их бережно хранят. То же и с женщинами, сказал шейх.

Телесность и сексуальность - важные аспекты романа, и Лейла, чья судьба и является центром повествования, претерпевает множество актов нарушения границ, подавления воли, и в конце концов, будучи подростком, режет себя, ест землю, считает себя грязной, испорченной. С таким фундаментом она и вступила во взрослую жизнь.

Лейла слышала множество историй о невестах, которые в первую брачную ночь оказывались не девственницами, о том, как мужья отводили их в больницы на обследования и их шаги гулким эхом отзывались на темных улицах. А соседи подглядывали из-за кружевных занавесок, как девушек привозили назад в отцовские дома и там наказывали так, как родственники считали нужным, и больше они уже не могли стать нормальными членами общества, униженные и посрамленные, с поблекшими юными лицами…

Шафак хочет показать, насколько уязвима женщина в обществе и насколько сильной нужно быть (буквально отращивать хребет), чтобы выжить.

3. Гимн дружбе. «Поодиночке они были уязвимы, а вместе – куда сильней».
У Лейлы есть пять друзей, родных не по крови, но по духу. Когда семья отворачивается от нее, Лейла окунается в мрачную жизнь столицы и постепенно, уже став проституткой, находит этих близких людей. То, как они за нее боролись уже после смерти, заслуживает отдельного внимания. Дружба здесь - великая ценность, ведь отношения, полные уважения друг к другу, - редкий дар. Каждый персонаж - со сложной жизнью, и эти голоса сливаются в один. Мы можем увидеть Турцию глазами тех, кто обычно остается в тени. И дружба, такая трогательная и хрупкая (особенно на фоне мрака и тлена, захватывающего город) отлично иллюстрирует одну из главных мыслей романа: «по пустыне жизни лишь дурак путешествует один, умный же – с караваном». И благодаря каравану Лейла все же обретает покой после смерти.

Лейла никогда не говорила этого своим друзьям, во всяком случае настолько подробно, но они были ее подушкой безопасности. Всякий раз, когда она спотыкалась или даже падала, друзья оказывались рядом, поддерживали и смягчали силу удара.

И все это - на фоне быстро меняющегося Стамбула, с отсылками к событиям мировой истории и культуры (Сонгми, Вьетнам, Кеннеди, Элвис Пресли, Рита Хейворт и т. д.). Тема загробного мира, религии раскрыта с любовью и желанием показать, что разное вероисповедание не является причиной для агрессии и неравенства.

«10 минут 38 секунд в этом странном мире» - идеальная книга для совместного обсуждения, а еще - несомненно одна из лучших за последнее время.

Не знаю как другим (не читаю чужие рецензии до написания своей), но мне прежде всего бросилось в глаза то, что в романе не просто три части, а три равные части. Это интересный ход, но несколько настораживающий. Если во главу угла ставят такой параметр как количество авторских листов, то какая-то история окажется недосказанной, а какая-то наоборот, затянутой. По факту же затянутость начинается в каждой части почти сразу, так что на практике проверить данное предположение не удалось.

А начал я читать книгу из-за её первых строк: «Однажды в полдень он идет по маршруту, который ему указали ранее, и вскоре оставляет крохотную деревню Микены позади. Спустя час или около того он уже в невысоких горах, поросших оливами и заваленных серыми камнями, откуда открывается вид на долину, плавно спускающуюся к морю. Он испытывает невыразимое счастье, которое способно охватывать его только в пути и одиночестве.» Сразу же всплыли воспоминания, сразу же захотелось вновь пройтись по эллинским тропинкам в эти ещё холодные апрельские дни России. Но увы, не смотря на то, что дальше будет ещё более жаркое место - Африка - холод книгой скорее усиливался. Холод одиночества.

Дело в том, что одиноки люди именно потому, что не могут найти с кем поделиться своими эмоциями, особенно отрицательными. Не просто высказать их, а быть понятыми. Именно потому, что шансов на это мало, рассказать особо и не кому. Можно, как автор этого произведения, выплеснуть своё одиночество на бумагу. И в этом случае количество тех, кто его поймёт, будет больше. Но хватит ли их, чтобы выкупить весь тираж книги?

Кроме того, одиночество острее всего чувствуется в молодости и в старости. Не потому что среднему возрасту оно не присуще, просто в этом возрасте так много мелких дел, что ими можно заменить даже саму жизнь. В молодости же одиночество стоит крайне остро, поэтому вроде как эту книгу поймут молодые. Вот только в юности хочется не других понимать, а быть понятым. Одиночество старости же совсем иное. Это одиночество общения. Автор же произведения не ведёт диалог с читателем. Он даже не рассказывает о себе как таковом. Он предлагает просто рассматривать себя в прошлом отстранённо, через «он» вместо «я». То есть даже сам писатель не хочет иметь с героем ничего общего. Причём временами этот «он» становится «я», словно предлагает сравнить восприятие текста и героя. Трудно читать такое с сопереживанием.

Сам же сюжет каждой части будто написан по какой-то (любой) настольной игре в стиле ходилки по клеточкам. Бросил автор кубик, прошёл герой столько-то клеточек, попал туда-то и там выпало то-то. Как и положено в такой игре, там есть бонусы, есть пропуски хода, есть возможность перепрыгнуть вперёд на несколько клеток или же вернуться чуть ли не к началу поля. Азарт в такой игре известен, но насколько это интересно самой фигурке. Вряд ли кто-то об этом задумывается. Ведь она лишь объект, а не субъект. И читатель тоже в данном случае объект. Его задача пройти словно фишка по всем полям игры, в которые забросит его автор. Вот прошёл одну игру, называется «Ведомый», хотя вполне подойдёт и «Лесото». Вот и прошёл вторую: «Любовник», или же «Африка». Она более масштабная по задумке, но количество клеточек там такое же.

А вот третья игра более сложная. «Страж», она же «Индия суицида». Тут к кубику добавляются ещё карточки настроения, а количество игроков возрастает. В компании всегда играть интереснее. И даже читать о таком как-то менее скучно. Но сколько бы автор не ныл, сколько бы не нагнетал, последняя страница пройдена. Игра завершена. Стулья игроков опустели. Все разошлись по своим делам. И никто не предложил в следующий раз снова в неё сыграть. То есть её прочитать.

Эта книга держала меня в своих цепких объятиях всё время. Я не знала, что это будет так. Откровенно и прекрасно. О другом мире, о других социальных проблемах, о других традициях.

Уже в аннотации мы узнаём, что это будет история девушки. Девушки, которую только что убили. И её мозг, функционируя еще на протяжении 10 минут и 38 секунд, покажет нам весь калейдоскоп печальных событий.

Это драма от и до. Но даже в такой жизни есть место прекрасным моментам, а ещё дружбе и любви. Лейла Текила большую часть сознательной жизни была проституткой в Стамбуле. Но вот что её туда привело, каким было детство, какие спутники встречались на пути - всё это вызывает самые странные чувства.

Книга разбита на две части. Сначала те самые 10 минут 38 секунд и целая жизнь как на ладони. А потом - попытка самых близких Лейлы достойно проститься с ней. А там будут максимально колоритные персонажи и приключения) Вот только самые близкие не были теми, кто должен бы - не родственники и не родители. Такие же "отбросы общества" со сломанными судьбами. Но как же они прекрасны в своих стремлениях и мыслях.

Ну вы понимаете, да, что книгу определённо стоит читать? Книга 18+, а ещё она разрывает душу на части. Будьте готовы!

В 1761-м году в маленьком городишке в Швейцарии рождается крошечная, размером с два сложенных вместе кулачка ее матери, девочка - Анна-Мария Гросхольц. Ей предстоит стать великой и известной нам под именем мадам Тюссо. А пока она - сирота, прислуживающая доктору Куртиусу, анатому.

Мои глаза загорелись, как только я узнала об этой книге. Я очень люблю истории, основанные на реальных событиях. Особенно если они рассказывают о жизнях людей, внесших неоценимый вклад в ту или иную область. Конечно, я не могла пройти мимо художественной биографии мадам Тюссо. Тем более в музее восковых фигур ее имени я была. Но мой энтузиазм был ошибкой, потому как распалил мои ожидания, которые, к сожалению, не оправдались.

Вопросы к автору начались с первых страниц. Нам описывают, как маленькая Мари помогает матери и всегда при деле: она приносила из леса поленья, мыла тарелки, стирала белье, резала овощи, подметала и т.д. Мать говорит ей:

Ты всегда старайся находить себе занятие [...] Всегда что-нибудь да найдется. А потом настанет день, отец вернется и увидит, какой ты хороший и полезный ребенок.

Отец потом, действительно, возвращается. В 1762-м. То есть Мари на тот момент 2 года. И она носит поленья, готовит и т.д. В 2 года. Я понимаю, что дети раньше взрослели намного быстрее, но не настолько же. Кроме того, исторически это неправда. Потому что реальный отец Мари Гросхольц умирает незадолго до ее рождения.

То есть сразу после начала чтения доверие к автору у меня пропало, и все, чем я занималась, это проверяла слова автора. Эдвард Кэри очень вольно обращается с фактами жизни мадам Тюссо. Он объясняет это так:

При том, что сюжет основан на реальных событиях и биографиях реальных людей, иногда эти люди (к примеру, Мари Гросхольц и Филипп Куртиус) оставили нам весьма туманные, порой недостоверные, истории, поэтому я чувствовал себя вправе заполнить кое-какие лакуны.

Правда в том, что автор не только заполняет пустоты, но и подправляет то, что известно, чтобы это соответствовало его замыслу. Многое в этой книге противоречит тому, что написано о жизни мадам Тюссо на официальном сайте ее музея. Например, мать Мари не умирает, когда та еще совсем маленькая, а доживает до того, как Мари минимум 30. Это ставит под сомнение реальность вдовы Пико. Кроме того, я находила информацию, что Мари сама вела всю бухгалтерию, выбирала лучший воск, заключала контракты и вообще была бизнес-леди уже в 20, а не серой мышкой-служанкой, какой нам ее представляют.

Если говорить о книге как о независимом художественном произведении, то для меня оно не представляет никакого интереса и удовольствия я не получила. Мари, описанная в романе, меня, по меньшей мере, раздражала. Такое ощущение, что единственная внятная мысль, вышедшая из ее рта, была, что ей не платят, а должны, и когда же ей все-таки заплатят. Очень покоробила фраза, сказанная в момент отстаивания Мари своих прав:

Я знаю свое место, и оно принадлежит мне по праву.

По какому праву, хочется спросить мне. В книге Мари - девочка-сиротка, которую по доброте душевной доктор оставляет у себя. Ей бы радоваться, что у нее крыша над головой есть, и уже хотя бы за это активно помогать вести быт. Или если ее это не устраивает, то идти искать лучшей жизни. Она этого не делает, потому что понимает, что никому не нужна, но права качать продолжает.

Герои не ожили у меня в голове. Я им не сопереживала. Атмосфера темного, грязного Парижа тоже не захватила меня. Вердикт такой, что мне очень жаль, что я провела половину новогодних каникул с этой книгой.

Обратная сторона фразеологизма «британские учёные», которые таки могут заниматься всякой малозначимой фигней, но всегда дотошно и скрупулёзно. И если предмет занятий не бессмысленен, то результатом и становится такой вот высокопрофессиональный продукт .
Очень своеобразно выстроенная, сшитая из лоскутов «отдельных» историй книга-пэчворк в сумме дает непредвзятый и отстранённый (что удивительно для человека, не знающего язык и не жившего в этом театре абсурда ) анализ именно экономической трансформации страны с возможностью и шансом на коротком промежутке построить действительно свою модель от перспектив «без пяти минут» до сползания в «развитой социализм».
Причём с анализом подробным; от истоков и составляющих до последствий и объяснения причин. А самое удивительное, что сделано то это не в казённо академической форме «бу-бу-бу» , а живым и образным языком. И это вот сочетание документалистики , причём настолько узнаваемой, что многие описания похожи просто на фотоснимки с очень яркой образностью некоторых сцен сильно удивляет и подкупает.
В общем , книга прочтения стоит .

Представьте себе Париж, конец XVIII века. До начала революции (1789) - это время "великих людей" - блестящих писателей, философов и ученых - Вольтер, Дидро, Руссо, Гельвеций, Гольбах. Строители французской эпохи Просвещения, "беспощадные" критики, авторитеты в мире религии, общества, государства, слоганом которых было: "все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него". И как любые "великие мира сего", они мечтали создать свой портрет.

А в это самое время, маленькая, совсем невзрачная Анна - Мария Гросгольц (после замужества Тюссо) неустанно трудилась в кабинете доктора Филиппа Куртиуса. Ее задача на сегодня - слепить еще три человеческих печени из воска и зарисовать на бумаге голову умершего, над трупом которого, второй вечер подряд работал Куртиус (эти факты и рисунки представленные в книге - словно комната ужасов в миниатюре). Помимо своей основной работы патологоанатома, доктор страстно увлекался изготовлением восковых фигур - от органов, он постепенно перешел к воспроизведению голов умерших. И в скором времени хобби переросло в профессию. Теперь не только родственники желали иметь бюст почившего, но и живые - свои, будучи при сознании и светлой памяти. Желание получить свою идеальную копию среди горожан Страсбурга, росло все больше и больше. Тем более, что восковой бюст - удовольствие не дорогое, в сравнении скажем с живописным портретом художника Мориса Кантена де Латур (знали бы они сейчас, СКОЛЬКО это стоит!!! 50 тысяч долларов на фигуру, и только при условии, что эта фигура - большая знаменитость. А если в течении полугода, экспонат перестал быть таковым - пропали его денюшки… По этому - заказывая двойника, важно держать марку целый год, иначе не бывать ему в Большом зале Тюссо в Лондоне).

Когда денег накопилось достаточно, искусство восковых фигур двинулось покарать Париж.

В книге, очень много уделено некой вдове Пико, жене костюмера Анри Пико. По словам автора, она сыграла не малую роль в судьбах героев, а также в процветании и создании первого салона восковых фигур в Париже. Мои поиски найти ее в других биографических источниках ни к чему не привели. Скорее всего, автор ввел эту фигуру для поддержания "остросюжетности", с ее характером и неподдельной ненавистью к Крохе (кстати - это прозвище прикрепилось к Марии из-за ее очень крохотного роста). Должно быть, вымышленной остается и любовная линия романа. Мария безумно влюблена была в сына вдовы, и это еще больше распыляло гнев старухи, особенно потому, что любовь была взаимной.

Париж. Именно здесь начинается все самое интересное для Анны - Марии. Первая фигура собственного исполнения, и кого!!! Самого Вольтера!!! За ним последовал Жан - Жак Руссо, Бенджамин Франклин, и члены королевской семьи. В свои семнадцать лет, Кроха становится мастером, и доктор Куртиус отныне называет ее "коллега". А вскоре, после произведенного фурора с головой Вольтера (не успел любимец французов упокоится с миром, как его бюст уже стоял в витрине мастерской) Мария переезжает жить в Версаль, где почти десять лет трудится, оттачивая свое мастерство, обучая детей королевской семьи и дворцовой знати.

Однако люди привыкли созерцать не только великое и прекрасное. В разгар Французской революции в витрине появлялось все больше голов безобразных и ужасных - палачей, убийц, насильников. Новое революционное правительство вынудило Марию готовить посмертные маски лиц, сразу после казни. И с этим нужно было жить! Теперь - это отдельная галерея в выставочном зале, под названием "Комната Ужасов". Но среди леденящего душу хаоса и тревог, случались минуты просветления, и были они связаны с двойниками Ж.Ж. Руссо, Бенджамина Франклина, Робеспьера и самого Наполеона. Благодаря последнему - Наполеону, теперь уже под фамилией мадам Тюссо, Мария отправляется в Англию вместе со своим музеем. 33 года мадам Тюссо путешествует по Англии, пополняя свою коллекцию, теперь уже выдающимися деятелями английской истории.

Так, маленькая и абсолютно невзрачная женщина возымела власть над временем, останавливая процесс старения своих героев. Судя по автопортрету (последней работе Марии), она прожила не простую жизнь. В глазах мадам Тюссо, столь выразительных и больших на маленьком лице, много жизненной печали… По всей видимости, они хранят много тайн связанных печатью не огласки, а нам зрителям, досталась лишь маленькая, внешняя часть экспоната.

Спасибо автору за книгу! Это было волшебное знакомство, чем то напоминавшее скорее сказку, чем роман. Иллюстрации, легкость повествования, делали его более запоминающим и выразительным, так как визуализация происходящего в романе длилась от начала до конца. Такие книги, читатель способен долго хранить в своей памяти.

Давно известно, что историю пишут победители, и каждый «Новопришедший» переписывает её под себя. А потом еще приходят писатели и начинают вносить свою лепту в реконструкцию исторических событий… Так и теряется человек в водовороте вымышленной додуманности… Ну, ладно, это я, конечно, преувеличиваю… наверное! :)

Просто хочу сказать, что книга, мягко говоря, совсем не дотягивает до «реконструкции истории», как это, с гордостью, обозначено на переплете. Автор просто взяла имена и, перетасовав колоду судеб, сделала свой расклад событий дней давно минувших.

Что касается повествования, то оно больше похоже на какой-то набросок сценария, чем на доработанное художественное произведение. Вяло тянущийся сюжет и совершенно тусклые образы героев мало впечатлили.

Красивая обложка и встречающиеся зарисовки Стамбула – это единственное, что произвело положительное впечатление. Благодаря этим двум моментам я и ставлю книге 3 звезды.