Рецензии

Как-то так сложилось, что до сих пор я этой книги не читал, виной тому, как я полагаю, замечательный фильм Сергея Герасимова, который в детстве я смотрел неоднократно. Так иногда случается - конфликт форматов приводит к некой односторонности восприятия. Но я не оставлял идею когда-нибудь познакомиться лично с одним из самых прославленных романов советской литературы.

Для чтения я специально выбрал первое издание книги 1946 года, которое сейчас появилось в оцифровке. Если уж читать роман, решил я, то только в том виде, в каком он создавался изначально, потому что авторское 1951 года и поставторское редактирование, которому книгу подвергли после критики сталинизма, это уже насилие над оригинальным текстом ради идеологических соображений.

Фадеев взялся перерабатывать текст после критики от руководящих органов ВКП(б) и лично от Сталина за показанную в недостаточной степени руководящую роль партии. По словам самого писателя Сталин, в личной беседе с ним, сказал:

Мало того, что вы написали беспомощную книгу, вы написали ещё идеологически вредную книгу. Вы изобразили молодогвардейцев чуть ли не махновцами. Но разве могла существовать и эффективно бороться с врагом на оккупированной территории организация без партийного руководства? Судя по вашей книге — могла.

А потом, исправляя "недочёты", пьяненький Фадеев жаловался в узком кругу друзьям-писателям: "исправляю молодую гвардию на старую".

А после ХХ съезда роман переделывали по-новой, выкидывая из него все поминания о Сталине, надо признать, что в версии 1946 года их было не мало, и, думаю, что в 1951 году добавилось. Так что второе место "литературы для юношества" по тиражам, уступив только "закалявшейся стали", роман занял, выходя в основном уже в модернизировано-изуродованном виде.

Книга для оценки очень неоднозначная, с одной стороны - идеологическая и героическая составляющая, с другой - непосредственно литературные достоинства и недостатки. По первому пункту не хотелось бы дискутировать. Что касаемо идеологии, мы все понимаем, что Фадеев не мог обойтись без этой составляющей, вот, из-за неё даже переделывать пришлось, примем это как неизбежное. Что касается героизма - здесь я целиком и полностью поддерживаю автора и всех, кто чтит подвиг молодогвардейцев. Для меня не подвергается сомнению их героизм и самопожертвование, всегда буду относиться к их именам как к святыням. А тех, кто пытается находить какие-то изъяны в поступках молодогвардейцев, хочу спросить: "А вы сами так же смогли бы?"

А вот с литературным качеством всё далеко не так хорошо. Скажу честно, я не был готов к такому невысокому качеству романа. С Фадеевым был знаком по его ранней повести "Разгром", которая помнится, мне очень даже понравилась, правда, было это в 10 классе. А в "Молодой гвардии" я столкнулся с самой настоящей плакатной литературой.

Прошу прощение за сравнение, которое хочу предложить, но Лев Толстой у меня ассоциируется с Репиным, такая же монументальность, насыщенность и качество письма, Достоевский с Перовым, Тургенев с Шишкиным, Чехов с Левитаном, Серовым и Коровиным, Алексей Николаевич Толстой с Кустодиевым и Петровым-Водкиным, Платонов с Лентуловым и Филоновым. А вот Фадеев с советскими мастерами плаката - Дмитрием Моором, Михаилом Черемных, Ираклием Тоидзе.

Я не умоляю мастерство виртуозов плаката, но сама техника этого жанра предполагает цветовую насыщенность, контрастность и символичную образность. Всё это имеется в избытке в романе Фадеева, и составляет суть его художественной выразительности. Отсюда поверхностность психологических трактовок героев, некая их парадность в ситуациях, когда любой обычный человек вел бы себя проще и без патетики. Особенно выделяется в этом отношении сцена в камере перед казнью большевиков Валько и Шульги, людям осталось жить чуть-чуть, а они друг другу политинформацию устраивают, отмечают заслуги Сталина, вспоминают про индустриализацию и коллективизацию, и хотя бы пол-слова сказали о ком-то из своих родных. Нет, они прекрасно понимают, что они находятся под фокусом внимания плакатиста, и самозабвенно ему позируют.

Вот эта оторванность от реальной жизни, с её особенностями и нюансами, к сожалению, не приближала, а отдаляла героев от читателей. Им - героям - там, в книжной жизни, легко было быть такими идеальными и безупречными, их ведь окружали такие же, как и они. А тут, в обычной жизни, всё было намного сложнее, и высокая принципиальность вела чаще всего к повышенной конфликтности, и обретению славы "чудика от комсомола". В результате, большинство "профессиональных комсомольцев" были очень далеки от тех идеальных образов, которые предлагались в романе, это были, в большинстве случаев, начинающие карьеристы по партийной линии, со всеми отсюда вытекающими последствиями.

Заканчивая тему о плакатности стиля Фадеева, не могу не вспомнить одну из строчек романа, когда про бабу Веру автор пишет, что она "стояла с бронзовым лицом Данте Алигьери". Плакат, конечно, плакатом, но и меру тоже надо знать.

Кстати, контрастность бросается в глаза и при изображении автором будущих предателей по сюжету романа, когда на страницах появляются Вырикова и Стахович, интонация сразу меняется и вместо "горящих глаз" Ули Громовой появляются "злые глаза" Выриковой, а вместо принципиальности Кошевого - хвастовство Стаховича, и читателю сразу становится ясно, кто тут идейно незрел, и от кого следует ожидать подвоха.

Предателя Стаховича Фадеев выдумал, но прообразом послужил настоящий комиссар организации Виктор Третьякевич, который, как известно сейчас, стал жертвой клеветы. Фадеев, видимо, чувствуя, что тут не всё так очевидно, не рискнул марать фамилию молодого героя, это всё, что он мог для него сделать. Так имя, может быть, главного героя организации, не вошло в созвездие имен, известных всей стране, а больше всех от этого умолчания "выиграл", если можно в данном случае использовать это слово, Олег Кошевой, который, легким движением руки писателя, превратился в комиссара организации, и в сознании большинства людей, знающих что-то о "Молодой гвардии", продолжает им оставаться.

Из предисловия:

ДОРОГОЙ ДРУГ!
Пусть эта книга будет твоим верным товарищем.
Герои ее - твои сверстники. Если бы они жили сейчас, они были бы твоими друзьями.

Черт-те что творится на этом свете. Вот уже и начинают убеждать, что немцы были не такие уж и плохие. И если бы не "некоторые перегибы", то мы бы все под ними жили бы долго и счастливо.

Я очень прошу всех нервных, беременных и впечатлительных дальше не читать. Потому что я напишу про "некоторые перегибы" на примере судьбы партизан "Молодой гвардии" подробнее. Все мы, кто постарше (старческий бубнеж) знаем историю молодогвардейцев. Нынче же в школе убрали Фадеевский роман о ребятах из программы, а читать и рыться отдельно - кому это надо. Все в кратком изложении проходят. Что уж говорить об истории. Но ребята жили, и жили по совести, так, что нам только и остается гордиться их мужеством.

Дальше...

Понимаете, я не могу анализировать эту книгу, не могу писать про усиление роли партии и прочее. Потому что я читала ее, когда была ровесницей этим парням. Они для меня в этой книге были как живые. Я злилась с Кошевым, глядя на Леночку, бренчащую на фортепиано немцам за кусок масла. Мне хотелось ликовать с Тюленевым, когда Ковалев сбежал. И я рыдала, когда читала последний список. Я хотела быть как Любка - шагать, отбивая чечетку, навстречу солдатам. Но мой бунт закончился ровно тем, что я отказалась изучать немецкий язык. Не хотела учить язык фашистов. Знаете, я сейчас, став взрослой, осознаю, что самое лучшее, чем мы можем отблагодарить этих ребят - не доводить до повтора таких событий.
Потому что они жили не для того, и умирали тоже. Да и какие это хлопцы были! Они жили по совести, так, что нам только и остается гордиться их мужеством. И мужество их было не столько в том, что они подрывную деятельность вели, а в том, что эти юноши и девушки не сломались, когда их всех арестовали.
Читайте ниже, что было. И помните, что этим детям было по 16-20 лет.

"С утонченной жестокостью Соликовский, Кулешов, Усачев и свора их пособников пытали комиссара отряда Виктора Третьякевича. Каратели понимали, что юноша владел солидной информацией о составе и деятельности ворошиловградско-краснодонского партийно-комсомольского подполья и стремились пытками вырвать у него сведения об участниках антифашистского движения. На протяжении 10 суток Виктору было нанесено 285 ударов плетьми с металлическими наконечниками, два раза его подвешивали за шею, пытали электрическим током, вводили в организм специальный препарат, притупляющий работу мозга и ослабляющий силу воли, но арестант молчал."Убедившись в невозможности склонить юношу к предательству, палачи применили все наиболее "эффективные" номера пыток, в том числе металлический "козел", подогреваемый до соответствующей температуры, выкололи юноше глаза, выкрутили руки и казнили вместе с другими узниками.

Героически держался Олег Кошевой на допросах. Раскаленным железом, плетьми, самыми изощренными пытками враги не смогли поколебать воли и стойкости молодогвардейца. Во время одной из пыток, превозмогая страшную боль, Олег выкрикнул: "Все равно вы погибнете, фашистские гады! Наши уже близко!" От пережитого в тюремных застенках у шестнадцатилетнего комиссара поседели волосы. 9 февраля 1943 года гитлеровские палачи расстреляли Олега Кошевого в Гремучем лесу.

Мария Борц: "...Когда я вошла в кабинет, Соликовский сидел за столом. Перед ним лежал набор плетей: толстых, тонких, широких, ремни со свинцовыми наконечниками. У дивана стоял изуродованный до неузнаваемости Земнухов Ваня. Глаза у него были красные, веки сильно воспалены. На лице ссадины и кровоподтеки. Вся одежда у Вани была в крови, рубашка на спине прилипла к телу, и через нее проступала кровь". Нина Земнухова: "От жителя Краснодона Ленского Рафаила Васильевича, который содержался с Ваней в одной камере, узнала, что палачи выводили Ваню раздетого во двор полиции и на снегу избивали до потери сознания". Нина Земнухова: "...Пытаясь что- нибудь узнать от него, его пытали: подвешивали за ноги к потолку и оставляли, он терял сознание. Загоняли под ногти сапожные иглы..."

"...Ульяну Громову подвешивали за волосы, вырезали на спине пятиконечную звезду, отрезали грудь, прижигали тело каленым железом и раны посыпали солью, сажали на раскаленную плиту. Пытки продолжались долго и беспощадно, но она молчала. Когда, после очередных избиений, следователь Черенков спросил Ульяну, почему она держит себя так вызывающе, девушка ответила: "Не для того я вступила в организацию, чтобы потом просить у вас прощения; жалею только об одном, что мало мы успели сделать! Но ничего, быть может, нас еще успеет вызволить Красная Армия!..." Из книги А.Ф. Гордеева "Подвиг во имя жизни" После жестоких пыток 16 января 1943 года ее казнили палачи и бросили в шурф шахты № 5. "Ульяна Громова, 19 лет, на спине у нее была вырезана пятиконечная звезда, правая рука переломана, поломаны ребра"

Люба знала, что ее ждет смерть, но она не просила пощады. Очевидцы рассказывают, что в день ее расстрела 9 февраля 1943 года в камеру зашел кто-то из жандармов. Заметив Любу, спросил, почему в тюрьме находится такая молодая девушка. Люба плюнула фашисту в лицо и сказала: "Я - молодая партизанка, понимаешь, гад?" Жандарм Шульц, который принимал непосредственное участие в расстреле Шевцовой, рассказывал, что расстреляли Любу в Гремучем лесу вместе с группой советских граждан, в которой было 5 мужчин и женщина с 3-х летним ребенком. Шульц рассказывал, что Люба на месте казни стояла гордо выправившись, с ее головы упала большая белая косынка открывшая белые волосы. Так смело и бесстрашно может идти на смерть только человек, знающий, за что умирает. Фромме подал команду, прогремел залп, жертвы стали падать. Только Шевцова продолжала стоять нерушимо, неистово кричал ребенок, полз к краю ямы и звал мать. Фромме, как разъяренный зверь, подбежал к Шульцу: "В чем дело?" Выяснилось, что у фашиста испортился карабин. Фромме приказал стрелять в Шевцову жандарму Коллендеру. Раздался выстрел и Люба мертвою упала в могилу.

12 января 1943 года Лида была арестована, вместе с другими подпольщиками поселка доставлена в Краснодонскую полицию, где их подвергли жестоким пыткам. "Лида Андросова, 18 лет, извлечена без глаза, уха, руки, с веревкой на шее, которая сильно врезалась в тело. На шее видна запеченная кровь" (Музей "Молодая гвардия", ф. 1, д. 16).
"Шура Бондарева, 20 лет, извлечена без головы и правой груди, все тело избито, в кровоподтеках, имеет черный цвет" (Музей "Молодая гвардия", ф.1, д. 74)

Борис Главан вместе с товарищами писал и распространял листовки, добывал оружие. Как бывший фронтовик, он учил ребят обращаться с оружием, незаметно и неслышно обходить патруль, снимать охрану. Активно участвовал в подготовке и осуществлении вооруженных операций молодогвардейцев - разгроме вражеских автомашин, освобождении военнопленных. 5 января 1943 года Б. Главан был арестован, после жестоких пыток казнен и сброшен в шурф шахты № 5. Из шурфа был извлечен связанным с Евгением Шепелевым колючей проволокой лицом к лицу, кисти рук отрублены. Лицо изуродовано, живот вспорот.

16 января 1943 года Володю Жданова вместе с другими молодогвардейцами вывезли к шурфу шахты № 5. Площадь около шурфа была оцеплена полицией. К месту казни подводили по нескольку человек и расстреливали. В последний момент Жданов оказал сопротивление, попытавшись столкнуть в шахтный колодец начальника полиции, но был застрелен. "Володя Жданов, 17 лет, извлечен с рваной раной в левой височной области, пальцы переломлены и искривлены, под ногтями кровоподтеки, на спине вырезаны две полосы шириной три сантиметра длиной двадцать пять сантиметров, выколоты глаза и отрезаны уши"

"Николай Жуков, 20 лет, извлечен без ушей, языка, зубов, отрублена рука и ступня ноги"

"Тоня Иванихина, 19 лет, извлечена без глаз, голова перевязана платком и проволокой, груди вырезаны"

"Клава Ковалева, 17 лет, извлечена опухшей, отрезана правая грудь, ступни ног были сожжены, отрезана левая рука, голова завязана платком, на теле видны следы побоев. Найдена в десяти метрах от ствола, между вагонетками, вероятно была сброшена живой"

Это далеко не все. И вы мне честно скажите, как на духу: эти девушки и юноши за что умирали? Ради того, чтобы много лет спустя наших солдат поливать помоями? Говорить, что фашисты и их приспешники были "еще ничего"?

Мы забываем свое прошлое, мы вычеркиваем из школьной программы книги, которые действительно могут научить чему-то хорошему, мы отворачиваемся от тех, кого действительно должны знать и помнить.

Вот они, эти имена:
Олег Кошевой, Иван Земнухов, Ульяна Громова, Сергей Тюленин, Любовь Шевцова, Анатолий Попов, Николай Сумской, Владимир Осьмухин, Анатолий Орлов, Сергей Левашов, Степан Сафонов, Виктор Петров, Антонина Елисеенко, Виктор Лукьянченко, Клавдия Ковалева, Майя Пегливанова, Александра Бондарева, Василий Бондарев, Александра Дубровина, Лидия Андросова, Антонина Мащенко, Евгений Мошков, Лилия Иванихина, Антонина Иванихина, Борис Главан, Владимир Рагозин, Евгений Шепелев, Анна Сопова, Владимир Жданов, Василий Пирожок, Семен Остапенко, Геннадий Лукашев, Ангелина Самошина, Нина Минаева, Леонид Дадышев, Александр Шищенко, Анатолий Николаев, Демьян Фомин, Нина Герасимова, Георгий Щербаков, Нина Старцева, Надежда Петля, Владимир Куликов, Евгения Кийкова, Николай Жуков, Владимир Загоруйко, Юрий Виценовский, Михаил Григорьев, Василий Борисов, Нина Кезикова, Антонина Дьяченко, Николай Миронов, Василий Ткачев, Павел Палагута, Дмитрий Огурцов, Виктор Субботин.

"Имя твое не забыто, подвиг твой бессмертен..."

Об этой книге довольно непросто что-то говорить. Кажется, что все пришедшие на ум слова не сумеют описать тех чувств, что захлестнули с последними страницами книги. Книги бесспорно очень спорной и очень противоречивой. Книги, пусть и основанной на реальных событиях, но все же художественной, где в угоду авторскому замыслу что-то может и должно быть изменено, где-то приукрашено, где-то скрыто за молчанием писателя.

Так получилось, что читал позднюю редакцию романа. Ту, что ругал Симонов, но включивший ее в серию книг о Великой Отечественной войне. Ту, в которой появились новые герои, новые сюжетные линии и, наконец, появилась столь важная и столь недостающая в изначальном произведении руководящая и направляющая роль партии. Скажу честно - главы "новой редакции" видны сразу, как капля вишневого варенья на кипельно белой скатерти. На фоне таких живых ребят, да что ребят - детей, живых и настоящих, режуще выделяются картонной непрорисованностью, вычурной отстраненностью "руководящие кадры произведения". Очень сильное произведение безусловно проиграло и потеряло после такой редактуры, и, как мне кажется, недостающая партийность лишь покрыла густым слоем номенклатурности, если так можно выразиться.

Можно сколь угодно ругать и поливать грязью подвиг советского народа в этой войне, можно клеветать на Александра Матросова и Зою Космодемьянскую, Николая Гастелло и Александра Маринеско, но отнять Победу, выстраданную всеми и каждым, отнять ее нельзя. И, если при виде монумента героям Молодой гвардии в горле почему-то чувствуется какой-то противный комок, а в глаза словно песок бросили, то это свидетельствует о памяти человеческой и людской благодарности.

В этот сборник вошли две абсолютно разные повести замечательного грузинского писателя Нодара Думбадзе.
Первая - "Я, бабушка, Илико и Илларион" рассказывает нам о хулиганистом, но очень хорошем мальчишке по имени Зурико. Его хлебом не корми, а дай пошалить. Компанию ему составляют два пожилых соседа - и они сами, как дети:)
То подкинут друг-другу в дрова капсулей, чтобы не повадно было воровать; то один напишет письмо второму якобы от покойного отца с подробными инструкциями по поиску клада, и будет ухахатываться в кустах, наблюдая как бедолага перекапывает весь свой двор. А то и перцу в табак щедро отсыпет)) Так и живут.

Весело читать об этих проделках. А бабушке только успевай следить, чтобы внук не влез в очередную историю. Ух, она его и воспитывает: ни дня без происшествий) Но любит страшно. Душу готова за него отдать.
Дружно у них все - и Илико и Илларион - родные.
Растет мальчонка - вот и школу закончил, в институт в Тбилиси поступил, случилась первая любовь. Вроде и ничего особенного - но читаешь и радуешься. То они корову продают, то в винограднике работают - смехота одна:)
Под конец взгрустнулось, конечно. Но это жизнь - жизнь со всеми ее проявлениями.

"Я вижу солнце" - повесть скорее грустная, чем веселая. Тут описаны военные годы. Нищета, тяжелая работа, смерть родных и близких.
Мне очень понравилось это произведение - простыми словами о страшных страницах нашей истории.
Сосойя Мамаладзе - тоже просто мальчик, учится в школе. На фронт его не забрали, вот и живет со своей тетей Кето. Его лучшая подруга Хатия - слепая. Но она видит солнце - значит, когда-нибудь ее можно будет вылечить.

Эти дети пережили все ужасы войны. Они стали свидетелями, как все село словно замерло в ожидании своих сыновей, многие из которых так и не вернулись.
Когда молоко приравнивается к крови - потому что только оно и не дает умереть от голода.
Но вместе с тем, если у соседа дома нечего есть - ему принесут последнее.
Очень сильная повесть с потрясающими живыми героями. Они не вызывают жалости - только уважение. На них хочется быть похожим - смелые, благородные люди.
Эту книгу я перечитаю еще не раз - она словно добавляет сил, расправляет крылья, дарит надежду.

Читая книгу, я невольно воспринимала эту историю как сюжет кинокартины, хотя старый советский фильм «Молодая гвардия» я не смотрела. Но описание тех реальных событий, которое дает автор, настолько пафосно-возвышенно и, как следствие, неправдоподобно, что не получается воспринимать эту трагичную историю как действительную правду жизни, хотя и прекрасно знаешь, что книга написана по «горячим следам» и что почти все главные герои были казнены, погибли мученической смертью.

Удивительное свойство литературы воплощать придуманные истории как реальность, заставлять читателей переживать за изображенных героев как за настоящих знакомых, в данном случае не сработало, тут скорее, наоборот, реальность приобрела гротескные черты и это очень удручает. И вопрос не в идеологической направленности книги, не в том, что герои «без страха и упрека» готовы принести жертвы ради всеобщего блага - это как раз ожидаемо и мне не кажется, что это настолько уж неправильные идеалы для молодежи. Но писательский стиль, начиная с описания внешности героев (а они, конечно, все красавцы, с горящим взорами, гордыми осанками, прекрасными волосами и улыбками) и заканчивая их диалогами, одинаковыми как под копирку – все это настолько высокопарно, что словно читаешь эпос о героях древнего мира, видишь крупные планы черно-белого кино, где люди как памятники замирают в величественных позах.

Как же хочется, чтобы эту историю написал другой автор, сделал ремейк, как сейчас принято в кинематографе. Чтобы, убрав излишний свет софитов, показал нам реальных, живых людей, настоящих героев, за которых больше говорят их поступки, чем речи-лозунги. Ведь, если убрать все «красивости», то эта история не может не трогать. Люди, оказавшиеся перед лицом опасности, выбирают путь борьбы с захватчиками и, несмотря на все трудности, продолжают держаться за свои идеалы, рисковать жизнями, преодолевая страх. Вообще читать про это время очень тяжело и лишь истории о таких подвигах, о мужестве таких парней и девчат, о том, что им удавалось совершить, наполняют душу читателя надеждой, гордостью и признательностью, уважением к погибшим и восхищением ими.

Подводя итог, отмечу, что эта книга - памятник жертвам фашизма, героям, которых стоит помнить, а события, описываемые в ней, интересны с исторической точки зрения. Но стиль автора слишком неживой, плакатный и вряд ли подойдет даже для чтения школьникам. К сожалению, он мешает поставить высокий балл этой истории.

К стыду своему признаюсь, книгу прочитал совсем недавно. И был очень удивлен тем, что в школе ее не преподают.
Одной из первостепенных задач литературы является воспитание - книга не должна быть прочитана и выброшена из памяти, не оставив там какого-либо следа. Есть книги, в которых главные герои - это идеализированные примеры для подражания.
"Как закалялась сталь" - именно такое произведение. Павкой Корчагиным не устаешь восхищаться и поражаться, откуда у человека столько силы, столько воли, столько желания жить и жить полезно. Вся его жизнь - это вихрь и ураган событий, людей. Читая про окружающих людей, легко запутаться в именах и характерах, выписанных не столь ярко и подробно. Но в свою короткую жизнь герой просто пролетел сквозь них, как искорка в ночи. Вокруг Павки много людей, как магнит он притягивает их к себе, - это и друзья, и соратники, и враги, и товарищи, и предатели. Метеором проносятся исторические события, закручивая жизнь в сложные узлы. И какой же молодец Павка, сумев найти в себе нечеловеческие силы, энергию, остался верен себе, своим принципам, своей идейности, остался настоящим, "стальным" Человеком.
Книга Островского может и устарела по своей идеологии, но остается такой же актуальной и нужной по своей человечности и "науке побеждать".

Мы не можем похвастаться мудростью глаз
И умелыми жестами рук,
Нам не нужно все это, чтобы друг друга понять.

«Перемен», В.Р. Цой, 1986 (?).

Это было интересное чтение. Я всегда пытаюсь оценивать текст на разных уровнях – как художественное произведение, как высказывание, как событие. Роман «Молодая гвардия» очевидно весом на всех этих уровнях, но я в таких случаях как раз пытаюсь увидеть за монументом самому себе, которым становятся такие романы, текст и высказывание – общественная значимость сильно затеняет все остальное.

Это было тем интереснее, что мы с вами живем в очередные неспокойные времена, которые обычно богаты на политическую литературу. Историко-политический роман актуален, стоит лишь осмотреться – на читателя вываливаются Зулейхи и разные там Самарканды. Может ли такое время сделать и «Молодую гвардию» чем-то созвучной моменту?

Может, конечно. Новые и новейшие романы имеют, очевидно, совсем другой политический знак (хотя, насколько могу судить, схожи по модулю – приемы в литературе весьма ограничены), поэтому от «Молодой гвардии» веет какой-то запрещенкой, незаезженностью и удивительно свежими впечатлениями (для этого понадобилось всего-то несколько лет лет попирания и последовавших десятилетий забвения).

Роман этот очень разный. Видно, что Фадеев в определенный момент устал от объема, споткнулся о задачу. Первая часть, до оккупации Краснодона, написана увлеченно, удивительно живо и страшно. Здесь хорошо все, от мизансцен в степи до самого этого странного, пока еще не трагического раннего лета 1942-го, когда наши надеялись развить зимний успех, а получили в итоге отступление до Сталинграда.

Сеттинг, прости господи, выписан вкусно, ароматно (так и хочется шаблонно написать про степные травы), напоминая нам о том, что текст-то принадлежит человеку, который в «Разгроме» сделал Дальний Восток таким притягательным. Люди говорят на суржике, язык персонажей вообще Фадееву явно удался, люди в до боли знакомых по современным военным сводкам местах (да, это все тот же Донбасс) постоянно перескакивают с русского на украинский и обратно в зависимости от контекста и собеседника. Важной, думаю, для автора ноткой прозвучало и то, что в Краснодоне был китайский квартал, вернее часть города, основанная неким китайцем – опять символическая связь с Дальним Востоком. Люди у Фадеева объемные, разные, увеченные, увлеченные, жестокие и сильные, кто толстеет, кто едва ходит и страшно кашляет. Потом вихрь оккупации и эпический размах сделают людей суше и более плоскими.

Но больше всего меня поразил саспенс ожидания прихода врага. Роман открывается именно этой частью, в которой все пришло в движение, люди рвут шахты, вывозят оборудование, бросают родных, теряют родных, решают остаться с родными, едут по степи в разные стороны, гибнут на переправах, на что-то все время надеются.

Это ожидание давит, меняет людей. Кто-то ломается, кто-то теряется, а кто-то кипит, и именно из этого кипения рождается самоубийственное подполье. Фадеев хорош тем, что он не убийственно серьезен, чего можно было бы ожидать в столь благодатной для пафоса атмосфере, а порой даже ироничен (как в эпизоде, где немец требует пресловутые яйки, а автор описывает столкновение жителей Краснодона с ожившим шаблоном нашей пропаганды).

После прихода немцев начинается эпос – все мы знаем, что книга движется к кровавой и печальной развязке. Это грустно, но не так страшно, как саспенс первой части, ибо прошло ожидание, нет неожиданности, есть только смерть на горизонте. Люди наши хороши и чисты, а как поется в одной песне: ‘All beauty must die’.

Немезида в виде Красной Армии приближается, Сталинград в кольце, враг дрогнул, но все еще уверен в себе, поэтому люди падают в шурф шахты. В книге этого нет, но еще страшнее понимать, что немцы потом напряглись и в конце зимы 1943-го снова выбили наших с заметной части Донбасса – население-то уже было поверило, что наши вернулись насовсем, ан нет, пришлось ждать сентября 1943-го. Как, интересно, вели себя немцы на этих переходивших из рук в руки землях в этот промежуток?

Странные для нас неполиткорректные времена – автор описывает армянина и пишет, что тот черный и похож на негра. Этернит опять попался, много про стандартные дома для шахтеров. Любопытно было и то, что подпольщики с замиранием сердца слушают ту же передачу из Москвы, что и герои «В окопах Сталинграда» - праздничную речь Сталина 7 ноября 1942-го, ту самую, «Будет и на нашей улице праздник!».

А еще мне показалось, что Фадеев, вопреки стереотипу (который, возможно, существует только для меня), выводит немцев чересчур мягкими. Про уничтожение евреев упоминается, казни заключенных расписаны с леденящими подробностями, но я не увидел того, что меня действительно поражает в фашистах – той кошмарной рациональной методичности в убийстве советских граждан. Возможно, что в ходе самой войны да и некоторое время после даже с нашей стороны не осознавали масштаба случившегося.

P.S. Невозможно не вспомнить о том, какую роль по мнению Катерины Кларк играет «Молодая гвардия» для советской литературы. Master plot и прочие эпитеты, история второй редакции, Лютиков, мутировавший в знатного подпольщика. Все это было на слуху и важно для современников, однако пыль осела, и все эти редакции никак не поменяли сути – нам остался в наследство элегичный эпос о людях, больше ценивших общее дело, чем свою жизнь.

P.P.S. Герои говорят о Стивенсоне, Данте и Лермонтове. Чувствуется узнаваемая советская эстетика.

После революции прошло 10 лет. В деревне по-прежнему много людей, которые надеются, что "эти антихристы" ненадолго, и всё станет как раньше. Но подросло уже новое поколение, которое всей душой приняло идеи большевиков. По сути своей книга не отличается от многих тысяч подобных скорее пропагандистских, чем литературных произведений времён СССР. Что её спасает - отличный язык. Ну и чистейшие душой ребята, которые своими полудетскими способами пытаются строить новую жизнь. Тут и антиклерикальные настроения, и попытки превратить церковную школу в народную и т.д.

За себя надо сперва взяться. В том смысле, чтобы себя привести в порядок. И другим пример поставить… Даже товарищ Ленин указывал, что личный пример всегда решает. Всегда и в любом деле.

Думаю, в те времена, когда я сама была образцовой пионеркой-комсомолкой, эта книга была бы воспринята совсем по-другому.