Рецензии на книги — Жерар де Нерваль

Средь тысяч женщин лишь одна была, Мне сердце поразившее незримо. Лишь с обликом благого серафима Она сравниться красотой могла. Петрарка

Жерар де Нерваль ( Жерар Лабрюни ) - французский писатель-романтик, родился в 1808-м году в Париже. В свое время был в тесной дружбе со многими французскими романтиками, а в 1827-м году стал членом богемного кружка "Рetit Сenacle" под руководством Гюго. Почти, в это же время де Нерваль заканчивает работу над переводом "Фауста". Этот труд открывает перед писателем двери в эстетическую составляющую романтизма и играет немалую роль в создании его собственных стихов. Знакомство с творчеством де Нерваля оказалось для меня неожиданно приятным. Его слог благоухает, парит и кружится, сладко ложится на слух и томно обволакивает душу. Слова - гармоничный порядок…

Кажется, я начинаю понимать, почему турецкий писатель Орхан Памук оказался столь благосклонен к Жерару де Нервалю, что дал марке сумки героини одного из своих романов имя возлюбленной французского поэта-романтика (Женни Колон). Все дело в том, что Нерваль одним из первых европейцев посетил страны Востока, куда прежде доступ иностранцам был закрыт, и сложил об этом путешествии хвалебную оду.

Итак, в 1840-х гг. Нерваль побывал в Египте, Ливане, Сирии, а также в Турции и на Мальте. Об этих своих поездках он сочинял путевую прозу, которая печаталась во французских столичных журналах. Отсюда - увлекательность. Читать действительно интересно, Нерваль снабдил эти пометки даже неким подобием фабулы. В ее качестве он избрал поиски невесты для себя - одинокого француза: из соображений экономии в…

...вошел в бальный зал в тот исполненный меланхолии и все еще сладостный час, когда чем ближе утро, тем бледнее и тревожнее становится мерцание свечей...

Рассказ «Сильвия» Жерара де Нерваля более всего похож на тонкую полупрозрачную вуаль. Читая рассказ, создаётся впечатление, что вы любуетесь солнечным летним вечером сквозь опущенные ресницы. «Сильвия» не располагает ни конкретными временными указателями, ни стройной логикой в событийном ряду. Единственные часы, упоминающиеся в тексте, и то не идут. «Сильвия» - это рассказ-сон или рассказ-воспоминание. Его лучше всего читать за раз, в один присест, чтобы не нарушать уютную дремоту повествования. Разбирать по косточкам или вдаваться в немногочисленные детали сюжета рассказа Нерваля совсем не хочется ( например, обозначать, что…

Сначала мне не нравилось совсем. Вот представьте:  начинаешь читать сказку по мотивам библейской истории о царице Савской, которая посетила царя Соломона, естественно, ожидаешь восточного колорита, а вместо этого царица, женщина эмансипированная и со строптивым характером, выдает такое:

«Предполагая этого Бога ревнивым, вы ограничиваете Его всемогущество; возводя в абсолют Его возможности, вы низводите знание к материализму. О царь! Предрассудки вашей религии рано или поздно станут преградой на пути человечества к вершинам знаний, они сломают крылья гению, и люди, умалясь, умалят до своего размера и Бога, а потому неминуемо придут к Его отрицанию».

«Материализм» и «предрассудки вашей религии»! И царь Соломон в каком-то там лохматом году до нашей эры выслушивает это от царицы Йемена, а…

Совершенно замечательная книга, полная непосредственный впечатлений французского путешественника, совершившего в первой половине Х1Х века длительный вояж по Египту, Сирии, Ливану и Турции. Очарование этих записок прежде всего в полной непредвзятости автора и абсолютном отсутствиии какой-либо назидательности с его стороны. Жерар де Нерваль, попав в совершенно чуждую ему среду, никого не судит, не делит на хороших и плохих, не поучает и не пытается навязать свои взгляды. Его мировоззврение лучше всего выражено в ответе на упрек одного из парижских знакомых, обвинившего Нерваля в том, чтоу того нет никакой религии. "Это у меня-то нет религии? - возмутился Нерваль, - Да у меня их целых семнадцать... как минимум." Действительно, всевозможные религии, обряды, события, люди, животные,…

"Сильвия"

Следует признать, я немного сожалею о том, что "Сильвию" довелось прочитать уже после того, как я уже почти наизусть выучил замечательные Шесть прогулок в литературных лесах Умберто Эко. Последний в моих глазах обладает непререкаемым авторитетом - потому и по тексту "Сильвии" я волей-неволей шел в указанном им направлении, без труда находил обнаруженные им "метки" и был лишен возможности самостоятельно "вскрыть" роман, у которого "есть сюжет, но нет фабулы". Хотя не факт, что мне бы это удалось, поэтому Маэстро, как всегда, - спасибо.

Если попытаться немного отвлечься от анализа Эко, то надо сказать, что "Сильвия" прежде всего приносит эстетическое удовольствие. Это необыкновенно красивый текст, в котором органично сочетаются легкость слога и богатство языка, краткость и…

Очень красивая книга для тех, кто любит и умеет читать!

"История.." попала ко мне в руки благодаря моей учительнице истории и права, которая всегда говорила нам: "Да если вы, тупицы, думаете, что знаете мои предметы, то я - Царица Савская!". Конечно же, мне стало интересно, что это за барышня. Так я познакомилась с этой чудесной книгой.

Самое интересное, что я заметила по прочтении, так это то, что самый главный герой в названии не упомянут) Пусть это будет интригой и загадкой тем, кто книгу не читал;) История о любви и ненависти, верности и предательстве, богатстве и бедности, долге и желании. Сюжет дарит нам нет, не любовный треугольник, а целую пирамиду - объемную, многогранную, разноцветную. Читатель сможет окунуться в красочный мир Востока, его неповторимый вкус и колорит;…

Правила биографов Если Вы собираетесь написать биографическую книгу о писателе, но не знаете, кого выбрать в качестве «объекта исследования», предлагаем Вам воспользоваться следующими «правилами»: 1. Желательно, чтобы писатель, о котором Вы будете рассказывать, обладал яркой и интересной судьбой. Или, чтобы у Вас была готовность сделать её (судьбу) именно такой. Форма «беллетризованного повествования» заведомо приветствуется. 2. Творчество выбранного писателя также должно быть «интересным», пользоваться популярностью у критиков и/или читателей. Если некоторые произведения писателя носили фривольный характер или попадали в списки запрещённых книг, следует считать это несомненным плюсом. 3. Доступ к архивам писателя не является обязательным условием для создания его биографии. Часто…

Книга вполне дает представление о творчестве Жерара де Нерваля – писателя, поэта, профессионального журналиста и литературного критика с его интересом к масонству, тайным учениям, древним религиям, преданиям, мифам и отражает его мировосприятие и мироощущение, окрашенное мистическим чувством, присущим ему всегда и особо обостренным вследствие болезни.

Хочу остановиться не на «Сильвии», о которой была давно наслышана и горела желанием прочитать (к слову, оказавшейся очень сентиментальной), не на поэтической (интересной) стороне творчества автора, а на повести «Аврелия», зацепившей меня своей атмосферой.

Реальность и мистика, вхождения в иной мир, встречи с умершими родственниками, - все это в записях самого автора, сделанных то ли в моменты просветления разума, то ли в состоянии…

...Наверное, именно так можно определить главное настроение этого сочинения. В этой сакральной фразе содержится все то, на чем зиждется юный дух романтизма, и действительно, главный герой Сильвии, словно всем известный Странник над морем туманна - стоит над облаками, в которых укутаны его тонкие, как паутина воспоминания.

Воспоминания и ощущения - вот главный лейтмотив произведения. Не какие-то там ощущения, а именно те ощущения, которые возникают, когда мозг воспален, придавшись воспоминаниям. Жерар де Нерваль пишет очень красиво. Это стает сразу заметно по его емким и исчерпывающим фразам. Они одновременно ни про что, и обо всем. Ровно и как сам сюжет: где он и в чем он состоит? Это не важно, здесь не про сюжет, а про туман и облака, прозрачность и ощущения. Здесь про движение: в…

Книга оставляет несколько смазанное впечатление, несмотря на цельность сюжета и доведенность его до логической развязки.

Есть обстоятельства, когда следует дойти до пределов бессмыслицы и абсурда.

Одна из интересных особенностей повести - существование в ней трёх миров. Мира сегодняшнего времени, мира воспоминаний и мира искусства. Все три реальности сходятся в мыслях рассказчика. Идеал прошлого, тесная связь с ним текущих событий и вплетенная в них нить восхищения театром, архитектурой, прекрасными вещами.

Я снова увидел замок, увидел неподвижные воды, которые его окружают, водопад, со стенаниями летящий с утёса на утёс, (...) луг, окаймленный сумрачными холмами...

Удивительно насыщенные описания природы, интерьеров и архитектуры. Причем, они органично друг друга дополняют и беззастенчиво…

Со временем страсть к большим путешествиям угасает, если, конечно, путешествия не затянулись настолько, что родина стала чужой.

В 40-х годах ХIX века небезызвестный Томас Кук открыл первое турагентство. Возможно это стало только благодаря тому, что общество было готово принять саму идею поездки ради удовольствия людьми, которые раньше считали, что ездить за границу может только элита. Всевозможные путевые заметки, книги о путешествиях приобрели настоящую популярность, а профессия журналиста на выезде стала возможной. Жерар де Нерваль не просто писатель. Больше всего его книга напоминает именно цикл статей о путешествиях, которые вполне могли быть опубликованы в журнале «Вокруг света», если бы он издавался в то время. «Путешествие на Восток» - это своеобразное погружение в экзотический…

Сон — это вторая жизнь. Я никогда не мог без трепета пройти сквозь эти врата из слоновой кости или рога, которые отделяют нас от невидимого мира. Первые минуты сна — это образ смерти; смутная оцепенелость охватывает наши мысли, и мы не можем точно определить минуту, когда наше я, уже в другой форме, продолжает дело существования. Мрачное подземелье мало-помалу освещается, и из тени и ночи выступают бледные, неподвижные существа, обитающие в загробных пределах. Затем картина проясняется, загорается новый свет и заставляет двигаться эти причудливые видения: нам открывается мир духов.

Так начинается повесть «Аврелия»: она закрывает прозаическую часть сборника и своим вступлением легко может подвести под ней черту. Вот они, тексты Нерваля в миниатюре: пространство, наполненное образами…

Главный герой рассказывает историю про Дьявольский портрет. Этой истории две сотни лет. Некий художник решил написать портрет невесты сатаны. Но в процессе работы творение стало воздействовать на своего творца. Картина так и не была окончена, ведь мастер потерял разум и лишил себя жизни. Церковь приняла решение спрятать портрет от глаз людских. И в конце рассказа читатель поймет, правильным ли было такое решение.

Герой рассказа – художник, сын известного врача, получивший такое же образование вопреки своей воле. Так и не сумев достойно освоить профессию, он склонил отца оплачивать его увлечение живописью.

Но доходы отца в основном были от его деятельности, и после его смерти сын получал совсем небольшие деньги. Невеста отвернулась от него, теперь уже бедного художника. Но юноша продолжал…

Герой этой маленькой истории боится выбора. Боится ответственности. Поэтому прикрываясь одной девушкой убегает от другой и наоборот. Он уже и не помнит кого любит. Откладывает принятие решения на потом. Ищет первую или вторую любовь в случайно виденных актрисах. И остается ни с чем....

Удивительное настроение у этой простой истории... Истории почти ни о чем - и при этом об очень многом. Книга эмоций, ощущений, образов... Ее строки так и рождают внутри что-то подрагивающее, трепетное. Забытое и неуловимое, потерянное когда-то давно-давно.

О чем сама история? О прожигателе жизни и неисправимом романтике. О том, что прошлое создает иллюзию счастья - и она как правило разрушается в реальности. О том, что если долго ждать - тебя не дождутся. О том, что простое счастье бывает много ценнее чего-то возвышенного. Просто о природе, прошлом, памяти.

Но на самом деле это книга эмоции. Натянутой, легкой, сокрытой. Спрятанной. Она струится со страницы в страницу. Летит по ветру. Радугой расцвечивает капли росы и дождя. Неуловимое настроение этой истории сложно обернуть в иные…

Как же был прав Моруа, рекомендуя "звездообразный" метод чтения: выбирать книги, которые нравились любимым писателям. У Пруста в сборнике "Против Сент-Бёва" есть эссе, посвященное Нервалю... Эссе восторженное, а Пруст в целом был довольно сдержан в своих оценках...

"Сильвия" - какое же упоительное чтение! Как зачарованная прочитала новеллу, не поднимая головы, от первого до последнего слова... только потом заметила, что улыбаюсь ... и начала снова, на одном дыхании прочитала ещё раз... Услада для ума и чувств!

Я знаю очень мало книг, столь же прекрасных, как "Сильвия".

Здесь нет четкой фабулы, сюжет расползается, и с каждым его витком уловить суть всё труднее. Умберто Эко писал, что язык Нерваля принципиально непригоден для коммуникации. Там царит тотальная синонимия и герметизм, логические связи заменены ассоциациями, а структура произведения намечается лишь для того, чтобы пафосно рухнуть у вас на глазах. Замысловатость стиля, конечно же, неслучайна, но не стоит винить чрезмерную фантазию автора и стремление сгустить краски — он художник, он так видел. Причем на самом деле всё так и было, Жерар де Нерваль страдал от шизофрении, чем, между прочим, был почти горд.

Дело в том, что в 19 веке, когда Нерваль жил и творил свои загадочные творения, произошел перелом представлений о психических заболеваниях. До этого времени считалось, что у человека есть…

Вообразите себе историю о безответной любви и недостижимом счастье, дивно изложенную, со слогом величавым и воздушным, покоряющим самого требовательного читателя; вступление у неё плавное и задумчивое, фабула изящная и благородная, но не лишённая истинно французской пикантности; здесь сон соприкасается с явью, и день встречается с ночью; мимолётность событий её не портит, а скромный объём лишь служит дополнительным украшением... Представьте себе историю, где даже недостатки кажутся пленительными...

Ммм... ещё со времен прочтения Эко хотела заполучить эту книгу и прочесть её, и вот, наконец, она настигла меня. Впечатление сказочное - сплошная нега и блаженство с отключенным мозгом. В следующий раз перечту, вооружившись томиком Эко, для получения теперь уже блаженства интеллектуального.