Отзывы о произведении Дети Гебелави

Итак, что я нашла в этой книге при ее прочтении: 1. Книга о религиях, или о Вере. О пророках, о пороках, о грехах, которые совершают люди, чтобы стать счастливее, о райском саде, выраженном в поместье Аль-Габаляуи - «Сад, его щебечущие обитатели, вода, небо и я, опьяненный, вот в чем истинное существование». Очень ярко начинается роман с повествования об Адаме (Адхам) и Еве (Умаймы). Даже метафоричное сравнение как из тени Адхама вышла его будущая жена, которая потом поддалась в дальнейшем своим желаниям, и уговорила своего мужа поддаться уговорам братца Идриса (Змея искусителя), чтобы он проник «в святая-святых» и разузнал, кому достанется наследство. Кажется, получился небольшой спойлер, но, на самом деле, первая история действительно очень яркая и узнаваемая. 2. Следующая история…

Очень интересный роман, написанный прекрасным, живым и красочным языком- читала с удовольствием! Это и правда притча об основных мировых религиях, но изложение достаточно вольное... Не думаю, что книга могла бы быть принята представителями любой религиозной конфессии, будь то иудеи, или верующие христиане, не говоря о приверженцах Ислама- неудивительно, что на писателя в 1994 напали, нанеся ему сильные повреждения. Так, после смерти пророков ( от каждого остается на мифической улице квартал, населенный его потомками) начинают снова процветать злоба, зависть, пьянство и наркомания, убийства и кражи. И ни одного человека, ведущего праведный образ жизни! Жители разных кварталов ненавидят друг друга... То есть писатель показывает нам, что человечество погрязло в грехе, независимо от…

Если вы не знаете сказки из христианства, ислама и иудаизма, то читать будет сложно, точнее, это будет даже в чем-то бесполезное чтение. Признаюсь, я знаю только христианские сказки, поэтому только часть книги для меня была понятна, другие истории я воспринимала, понимая из первой части как они выстроены, на чем основаны, какие-то знания из иудаизма мелькали, достраивая картину и тем самым я понимала про что говорит автор.

Я уйду сейчас в личные рассуждения, потому что у меня была просто борьба с книгой, а не чтение. Поэтому много личного накопилось. Почему я не люблю читать людей, которым вручили премии (за очень редким исключением, когда ты осознаешь масштаб книги для читателя с той историей и смыслом, что автор вложил в нее), потому что чаще всего книги у людей с премиями, либо без…

История циклична. В том числе и история религиозной жизни человечества. Пророки приходят и уходят, на короткое время меняя привычный уклад жизни. Подобно порывам ветра, периодически волнующим спокойную гладь затхлого пруда, пророки будоражили умы обывателей, но коренным образом ничего не меняли. В долгосрочной перспективе. На краткой дистанции – да, но от силы на одно-два поколения жителей улицы, а потом память о них оставалась только в песнях и преданиях. Да, я сейчас о книге, но, согласитесь, что-то похожее на историю человечества в этом есть. Власть имущие и их репрессивный аппарат видят в пророках угрозу своему положению и благополучию, даже когда те открыто не покушаются на их власть, и ставят целью уничтожить возмутителей спокойствия или хотя бы привлечь их себе на службу, дабы и…

Книга, аннотация к которой скорее насторожила, нежели привлекла внимание, неожиданно оказалась не только интересной событийно, но и умной, и познавательной, и объёмистой, и с послевкусием. Видимо, всё-таки нобелевку по литературе дают не только по политическим мотивам, но ещё и за литературные достоинства. Отрадно.

Не знаю, сколько в этом романе именно веры (в прямом религиозном смысле этого слова-термина). Конечно, если совершить все необходимые подстановки и заменить некоторых героев романа на другие, тора-библейско-коранские имена и персоны (в том числе и самые верхние в религиозном смысле), то тогда да, можно говорить о некотором количестве веры. Но я бы скорее говорил о путях, ведущих жителей улицы к той или иной вере, а точнее к тому или иному следованию за очередным…

Я очень люблю восточные книги, в последнее время активнее, чем ранее, интересуюсь Ближним Востоком, в частности историей иудаизма и ислама, все эти еврейские и арабские вещи - это так прекрасно, и разумеется, увидев аннотацию этой книги я просто не могла не начать её читать. И это было действительно интересно, красиво, местами тяжело, ведь мне почему-то чаще приходили на ум сравнения сюжета с несправедливостью современного мира, а не древнего, как это хотел показать автор (или мир всегда был и есть одинаково несправедлив?). Тем не менее, "Дети нашей улицы" привели меня к признанию в том, что я слишком мало знаю о религии. Как бы ни было стыдно публично это писать, но мне далеко не всегда удавалось расшифровывать аллегории, даже понимать где здесь про христианство, а где здесь про…

Начиналось все хорошо и увлекательно. Идея не новая: аллегорические пересказы библейских сказаний, но интересно было попробовать всё это в арабско-мусульманском соусе и с острыми приправами. Однако чем дальше в лес (или пустыню в данном случае), тем больше дров (тут грязи и крови). Если в начале образы, соответствующие Творцу и Адаму, Авелю и Каину, ещё хоть как-то передавали саму идею греха, борьбы добра и зла, то когда дошли до иудаизма и христианства, характеры и идеи стали такими противоречивыми и запутанными, что это уже раздражало и захотелось даже отложить книгу. Но всё же автор - Нобелевский лауреат, любопытно было, к чему же он приведёт свою аллегорию "нашей" улицы? По логике вещей (истории религий) дальше должно было следовать мусульманство и его борьба со своими…

Подумать только, я чуть не обрекла книжный клуб на чтение этой нудятины! Очередное подтверждение, что Нобелевская премия по литературе - скорее дань моде, отражающая дух времени, нежели всегда 100% хорошая литература. Так заманчиво звучала аннотация! И такое разочарование меня постигло. Дочитывала по диагонали этот сборник сказок из Библии для детей, где автор лишь скорректировал для аутентичности имена персонажей, да попытался очеловечить все мистические моменты. Кстати, я точно не понимаю, что хотел сказать автор, но книга выглядит скорее разгромной для религиозного учения, нежели хвалебной. Бог в книге становится дальним богатым родственником, который за семью замками живёт припеваючи, пока родня мрёт, как мухи и пытается не одно поколение друг друга перебить прямо под окнами его…

героя славили всем миром сей подвиг был неповторим потом еще нашелся умник а что я тоже так могу

В 1988 году Нагиб Махфуз получил Нобелевскую премию, причем отметился как единственный арабский писатель, которому это удалось. И хорошо. Вряд ли это могло случиться сейчас. А ведь это здорово – говорить о вере и любви, кричать о правах так громко, чтобы испуганно заколыхалась бесплодная пустыня, грозить людям пальчиком за плохую память и заворачивать все это в лаваш восточную обертку. Сейчас это представляется взрывоопасным коктейлем, который следует ограждать от радикалов всех мастей и видов.

«Дети нашей улицы», один из сравнительно ранних романов Нагиба Махфуза (товарищ написал что-то около 400 произведений, из них 34 романа) – вещь на удивление незатейливая. В ней раз за разом…