– Как? – вскричал Мертон, полный недоверия. – А наслаждение жизнью, которое он исповедовал? – Это жестокое вероисповедание, – сказал священник, выглядывая за окно. – Почему бы ему не поплакать, как плакали некогда его предки? Лучшим его намерениям не суждено было осуществиться, душа стала холодной, как лед: под веселой…