Несколько мыслей о фильме Акиры Куросавы «Трон в крови»

Захватывающая и мрачная экранизация «Макбета» от культового режиссера

Недавно мне захотелось пересмотреть «Трон в крови», японскую историческую драму (дзидайгэки) режиссера Акиры Куросавы. Возможно, дело было в ветре, разливающейся в воздухе прохладе или таинственном тумане, окутывающим Манхэттен. Но я просто жаждала погрузиться и впечатлиться так, как только может погрузить и впечатлить этот фильм. В основе вышедшего в 1957 году в Японии и в 1961 году в Соединенных Штатах «Трона в крови» лежит пьеса «Макбет» . События в фильме происходят в тот же исторический период, что и в Шотландии, но перенесены в феодальную Японию.

Самый первый персонаж, появляющийся на экране, не особо похож на человека. Он спешивается со своего неистового коня и бросается на исполинские ворота Замка Паутины. Он принес срочное донесение с поля боя от военачальников Васидзу (Тосиро Мифунэ) и Мики (Минору Тиаки). Бьющийся о ворота, с прикрепленными сзади к доспехам длинными перьями, развевающимися на шквальном ветру, он напоминает крошечного отчаявшегося паучка, маленького и незначительного, несмотря на всю важность его миссии. Эта короткая вступительная сцена становится лейтмотивом всего фильма. Посредством языка символов, повторяющихся визуальных образов, переосмысленной эстетики и полностью переписанных диалогов Куросава развивает проблематику Макбетовских взаимоотношений с окружающим миром, с природой бытия, чтобы еще больше подчеркнуть быстротечность, да и вообще нематериальность человеческой жизни и бессмысленность человеческих свершений.

Куросава начинает обесценивать человеческий потенциал уже в следующей сцене, противопоставляя застойную жизнь людей непрерывному течению природы. В этой сцене впервые появляются Васидзу и Мики (соответственно шекспировские Макбет и Банко). Они едут верхом под проливным дождем через Лес Паутины, возвращаясь домой после победоносной битвы. Но к своему большому замешательству, они только кружат по лесу. Лесной дух, с которым они сталкиваются чуть позже в этой же сцене, прядет пряжу — еще одно периодически повторяющееся действие. В этой простой сцене Куросава сразу же обращает наше внимание на цикличность. Природе часто приходится возвращаться назад, чтобы развиваться дальше — принцип, который нетерпеливые люди не способны понять. Поэтому они уходят в забвение, в то время как жизнь природы продолжает течь в своем русле.

Куросава сопровождает эту наглядную демонстрацию цикличности бытия резкими и откровенными словами. Перед Васидзу и Мики предстает лесной дух в образе ведьмы (Тиэко Нанива), которая тихонько напевает о том, что она называет «жизнью человека». Она причитает: «Человек живет так же недолго, как цветок». Это сбивает с толку высокопоставленных зрителей ее действа, особенно когда она заявляет, что им «очень скоро суждено превратиться в зловонную плоть. Люди все время пытаются изжечь свою плоть в пламени низменных желаний». Своими стенаниями (которые в равной степени подошли бы и к «Макбету») она как бы еще больше подчеркивает, что все люди живут и умирают, а природа продолжает жить дальше, и противопоставляет жизненный цикл природы порочному кругу человеческих смертей и страданий. Васидзу и его соратники-воины (даже его обманчиво покорная жена) одержимы продвижением в жизни, не взирая на то, что это может повлиять на жизни других. В «Макбете» жизнь понимается как «огарок» свечи, как «ускользающая тень, фигляр, который час кривляется на сцене и навсегда смолкает», как «повесть, рассказанная дураком, где много и шума и страстей, но смысла нет». Таким образом оба повествования (и «Макбет», и «Трон в крови») утверждают, что человеческая жизнь слишком коротка, чтобы повлиять на порочный круг смерти, которая неминуемо наступит, и возможно даже раньше, чем ожидалось.

В этой начальной сцене «Трона в крови» у Васидзу (в отличии от Макбета) еще не возникает мыслей об убийстве ради исполнения пророчества, которое он только что услышал. Но он уже убивал ради защиты родины, тем самым внеся свой вклад в порочный круг смерти. «Все, что ожидает человека в конце его мучений» — добавляет лесной дух — «это зловоние гниющей плоти, которая еще распустится цветком, и ее отвратительный запах превратиться в сладкий аромат». Человек должен умереть для того, чтобы зародилась новая жизнь. Безымянная человеческая смерть увеличивает жизненную силу земли. И не важно, что по ходу человеческая жизнь сокращается еще больше. После того, как лесной дух исчезает, Васидзу и Мики натыкаются на гигантские кучи лежащих вперемешку человеческих костей. Даже когда они в ужасе уходят, камера продолжает показывать эти груды разлагающихся человеческих тел как наглядное напоминание о том, что после смерти люди становятся безличными и, независимо от своих прижизненных достижений, могут теперь внести какой-либо полезный вклад в этот мир только своим разложением.

Лесной дух не просто принижает человеческое существование, представляя конечное разложение плоти как благо с биологической точки зрения, но и обесценивает человеческие достижения, говоря, что все живые существа одинаково ничтожны. «Жизнь людей так же бессмысленна, как жизнь насекомых» — бормочет ведьма, в то время как воины спешиваются с лошадей и приближаются к ее хижине. Теперь, когда они сошли со своих норовистых, непокорных коней, они (подобно «паукообразному» посланнику из первой сцены) смотряться карликами на фоне окружающих их деревьев. Кроме того, доспехи, которые носят Васидзу и Мики, кажутся хрустящими, переливчатыми и несколько напоминающими панцирь жука. Пока персонажи фильма «Трон в крови» едут верхом — так сказать, управляют другой формой жизни — они лидеры и могут восприниматься как люди. Но находясь на земле, неуклюже передвигаясь в своих объемных, похожих на панцирь доспехах, они деградируют до жуков.

Замысел Куросавы превратить людей в насекомых становиться особенно заметным, когда Васидзу и Мики застревают в паутине, точнее — в Лесу Паутины. Слово «паутина», четыре раза произнесенное в их разговоре — придумка сценаристов Хидэо Огуни, Синобу Хасимото, Рюдзо Кикусима и Акиры Куросавы. В тексте «Макбета» пауки нигде не упоминаются. Мики объясняет, что лес защищает Замок Паутины, «простираясь во все стороны как паутина», так что замок предположительно получил свое название из-за близости к лесу. Наличие в фильме двух цепких паутин дает интересный взгляд на возможность поймать живое существо в ловушку. Лес Паутины не отпускает Васидзу, потому что там существует свой, мистический и стихийный, порядок вещей и правит вещий лесной дух. Но Васидзу оказывается и в западне Замка Паутины. Как только он понимает, что такое грандиозное и символичное место могло бы быть его резиденцией, он становится одержимым своей потенциальной властью и попадает в ловушку собственной алчности. Васидзу так сильно застревает в обеих «паучьих» сетях, что в конечном итоге в них и погибает. Он будет расстрелян из луков своим собственным войском в Замке Паутины, в то время как войско противника будет атаковать замок, замаскировавшись ветками деревьев из Леса Паутины.

Главная идея «Трона в крови» — бессмысленность уникального и неповторимого человеческого бытия — опирается на анализ «макбетовского» понимания порочных кругов мести, алчности, убийства и судьбы. Для большей убедительности фильм адаптирует некоторые эстетические принципы пьесы. Так, сцены пророчества в «Макбете» дождливы, туманны и призрачны. То же самое можно сказать и о сцене пророчества в «Троне в крови». «Когда нам вновь сойтись втроем в дождь, под молнию и гром?» — спрашивает первая ведьма в начальных строках пьесы. Позже они хохочат: «Зло станет правдой, правда — злом. Взовьемся в воздухе гнилом».

Аналогичная сцена фильма, где Васидзу и Мики случайно натыкаются на прядущего лесного духа, также характеризуется дождем, громом, молнией и надвигающимся туманом. Васидзу и Мики также высказываются по поводу грозы, как и Макбет с Банко, тем самым задавая ту зловещую тональность, которая характеризует оба произведения. Однако реализованная Куросавой «макбетовская» эстетика еще и поддерживает лейтмотив ничтожности человеческого существования. Мало того, что погода настолько сильна, что ею не могут управлять даже очень влиятельные люди. Она является причиной отчаяния Васидзу. Промокнув и заблудившись в своем собственном (в ближайшем будущем) лесу, он пускает стрелы в деревья, как будто это может изменить ситуацию. Но что еще более важно, из-за сильной влажности фигуры Васидзу и Мики теряют свои очертания. Они едва различимы посреди завесы из дождя и тумана.

«Трон в крови», созданный более чем через 300 лет после «Макбета» и на другом конце планеты, несет в себе все тот же вечный протест против человеческого порока, тем самым предоставляя «Макбету» возможность перерождения. История переписана, язык изменен, место действия перенесено, художественные приемы полностью переосмыслены. Но истерзанная душа пьесы, во весь голос протестующая против корыстолюбия и насилия, запечатлевающая ужасающую ничтожность бренного существования, ставящая под сомнение смысл короткой человеческой жизни, жива до сих пор.

Оливия Рутильяно

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ