4

Я был болен? А теперь? Теперь я здоров?
Нет. Но полегчало.
— Как поживаете?
— А что, есть варианты?

Дань традиции: Курт, старый ты пердун.
Наконец-то я читаю его с нужным запасом всякого в своих трёх с половиной фунтах пропитанной кровью губки. Я не знаю, что там стало нужным, но теперь романы Воннегута торкают один за одним. Ура.

Приятно общаться с человеком, который знает, что жизнь — это форменное дерьмо, но всё равно умеет ей радоваться. И тебе говорит: эй! Грустно о смешном, смешно о грустном, и без иронии — никто же сегодня не любит иронию, все умны, как космонавты. Без иронии: сарказм же: больше яда, больше едкости, но они — не отравляют.

"Времятрясение" — роман, в котором самому роману уделяют не так уж много внимания. Всё больше куда-то вбок: то про жизнь охранника, то размышления о семье, то один из многочисленных сюжетов многочисленных рассказов Килгорта Траута. Подумаешь, что на фоне повествуют о десяти годах без выбора. Экая невидаль: постоянно же так живём.

Прекрасные слова. "Вы были больны, но теперь вы здоровы, и ещё столько всего надо сделать!". Мантра. Молитва.
А что касается меня: я был болен. И не могу с уверенность сказать, что теперь я здоров. Но полегчало.

Потому что человеколюбие.

Двадцать восьмая поправка: Каждый новорожденный должен быть окружён искренним вниманием и заботой вплоть до его совершеннолетия.

Двадцать девятая поправка: Каждый совершеннолетний гражданин, который нуждается в средствах к существованию, должен быть обеспечен нормальной работой с заработной платой в размере не менее прожиточного минимума.