4.5

— Послушай. Года, века, тысячелетия прошли до того, как я родился. Верно?
— Не отрицаю. — Мергес утвердительно кивнул.
— И пройдут тысячелетия после того, как я умру. Так?
Мергес опять кивнул.
— Следовательно, я воспринимаю свою жизнь как искру между двумя огромными и одинаковыми пространствами темноты: темнота возникает до моего рождения и следует после моей смерти. <...> Тебя не удивляет, Мергес, что мы боимся второй темноты и что нам безразлична первая?

..полноценную рецензию на эту совершенно замечательную, как и все у Ялома, книгу мне бы хотелось, наверное, оставить немного позднее. Запись ниже - очень спонтанно родившийся отклик всего лишь на одну из ее историй.

*

Среда, 25 февраля 2015
2:30

"Дочитав 5 главу из сборника Ялома "Мама и смысл жизни" (гл. "Двойная экспозиция"), я поймала себя на том, как менялось мое отношение к происходящему на протяжении повествования.

Начало. Доктор Эрнест Лэш. "Знакомое, знакомое, знакомое имя", - подумала я. И действительно, он же - главный герой романа Лжец на кушетке , который я с восторгом прочитала в прошлом году. Его основная мысль, если только я правильно ее поняла, состоит в том, что честность (очень упрощенно назовем это так) между терапевтом и клиентом, честность (прозрачность) терапевта по отношению к клиенту может быть сама по себе терапевтична, и терапевтична даже в том случае, когда события развиваются по худшему сценарию, т.е. перед терапевтом находится сознательно обманывающий его клиент. И в романе, на мой взгляд, эта идея подана и раскрыта просто блестяще.

В рассказе пятой главы идея, положенная в основу, как мне показалось, берется либо та же, либо очень близкая к ней. С одним маленьким "техническим" отличием. В романе терапевт делится всеми своими чувствами и наблюдениями по поводу клиента в кабинете и в очень осторожной форме, очень рафинированно. Но все равно смело. В "Двойной экспозиции" же клиент по рассеянности терапевта слушает на пленке его рассказ коллегам о возникшем контрпереносе. И в рассказе этом в сторону клиента проливается сплошной негатив и беспросветная чернуха.
По сюжету это сдвинуло терапию с мертвой точки, активировало клиента и мотивировало его к работе. В результате мы имеем позитивные изменения в жизни клиента, смену на 180 градусов чувств к нему терапевта и полный хеппи-энд.

А теперь про мои чувства по отношению к повествованию. В самом начале это был интерес, помноженный на ожидание, и он оправдался. До последних страниц я чувствовала нарастание вовлеченности и интереса: да, это тот самый Ялом, которого я узнала в его предыдущих книгах! Я буквально не могла оторваться от чтения. Но когда увидела короткую строку - "Глава 6" - я поняла, что на смену неожиданно пришло разочарование. Потому что все слишком гладко, выверенно и правильно. Слишком хорошо.

..а мне почему-то не верится в это - или не хочется верить. Да, Ялом как бы подтверждает, иллюстрирует, убедительно демонстрирует свою теорию - свои собственные убеждения. Но я с трудом верю, что в жизни, а не на страницах книги, все прошло бы точно так же гладко. Что клиент, услышав то, что услышала о себе героиня рассказа, действительно смог бы так здорово продолжить. Или правильнее будет сформулировать это так - я сомневаюсь, что большинство клиентов, которые не особо в теме про контрперенос (да и остальные - не вот прямо факт), смогли бы а) доверять; б) так активно работать; в) дать такой классный прогресс, фактически, излечиться, как это показано у Ирвина Ялома.

С другой стороны, я в понимании терапии и терапевтического процесса профан, а он профи. Знает, по идее, о чем пишет.

Может быть, это я не смогла бы или не захотела после подобного оставаться в терапии, только и всего. И это проявилось в моих чувствах и мыслях".

*

Вообще несмотря на такие пришедшие ко мне мысли эту книгу я бы обязательно рекомендовала к прочтению людям, увлекающимся психологией, а также тем, кто ищет глубокий контакт с окружающими и самим собой.

Самое сильное впечатление и самый глубокий след во мне оставила история о терапии горя. А вся книга - светлое, поразительное и жизнеутверждающее чувство: чувство, что жизнь может победить - и все же побеждает смерть.