5

Когда-то уже давно, на излёте "нулевых", набиравший тогда обороты молодой писатель Захар Прилепин решил попробовать свои силы в художественно-биографическом жанре и выдал первую свою книгу в известней серии "Жизнь замечательных людей". В качестве личности для исследования была выбрана фигура более чем масштабная - корифей советской литературы, стоявший у её истоков и заставший её закат вместе с государством, Леонид Леонов. Книга получилось довольно яркой и увлекательной, что, думается, Прилепину удалось зажечь интерес не одного десятка читателей к творчеству на тот момент незаслуженно подзабытого писателя. Первый опыт более чем удался. Потом была книга с биографиями поэтов Анатолия Мариенгофа, Бориса Корнилова и Владимира Луговского. К концу 10-х созрела биография поэта всея Руси Сергея Есенина (говорят, тоже вещь великолепная - ждёт очереди на полке). И вот после этого Захар решил замахнуться на жизнеописание если не самого, то одного из самых гениальных русских писателей XX-го века - Михаила Шолохова.

"Шолохов. Незаконный" - масштабное (более 1 000 страниц) полотно, где Прилепин попытался запечатлеть все мало-мальски значимые повороты и изгибы долгого, нелёгкого и тернистого жизненного пути Шолохова. От хитросплетений и случайной комбинации человеческих отношений, явивших миру незаконнорожденного "нахалёнка" Мишку Кузнецова (да-да, до 8 лет Михаил носил фамилию и отчество законного мужа своей матери и только после его смерти получил фамилию настоящего отца) через бури и грозы Революции и Гражданской войны, через ужасы "расказачивания" и коловерть донской смуты, через тяготы Великой Отечественной, через чёрную зависть и злобную клевету к первым гениальным рассказам, главной книге своей жизни, ошеломительному успеху и признанию на Родине и в мире, Нобелевской премии, званию "главного писателя страны Советов" и "первого казака на Дону". Прилепин буквально проживает чуть ли не каждый день Шолоховской жизни, смотрит на мир его глазами. Вот он в окружении хуторских мальчишек, те кричат ему: "Нахалёнок! Мать под забором прижила!". Обидно, что не только чужие надсмехаются, но и отцовская родня, бабка родная, не признаёт. Вот он подростком вместе с родителями мечется по донской земле то от красных, то от белых, то от своих станишников, сколотивших банды и рыскающих по степи. Жадно всматривается, вслушивается, примечает, запоминает. Всё это потом всплывёт в памяти и ляжет в основу первых рассказов и гениальной казачьей эпопеи. Вот он в зените славы, народный любимец, любимец Сталина, с которым состоит в регулярной переписке и периодически просит принять по тому или иному вопросу. Казалось бы работать и работать, но то толпами идут люди со своими просьбами и бедами - помоги, то местное и областное руководство плетёт интриги и строчит доносы в надежде запугать, сломать, посадить. И помогал! Сделал для земляков больше, чем любой писатель, спас, в прямом смысле слова, не одну сотню жизней. Писал Сталину, стучал в самые высокие кабинеты, просил. Слушали, разбирались, пересматривали дела, отпускали. И от интриг отбивался! Не раз на волосок от гибели ходил, с огнём игрался. Вот он военный корреспондент "Правды", зная не понаслышке что такое передовая, измотанный фронтовыми дорогами, в конец подорвавший здоровье. Вот он на пике своего триумфа получает из рук короля Швеции самую почетную награду - Нобелевскую премию по литературе. А вот он уже почтенный старик с кучей наград и званий, академик, депутат Верховного Совета, отошедший от литературных дел, надорванный физически и морально годами борьбы, по старой русской традиции начинает попивать горькую. И как попивать - ох-хо-хох! На государственном уровне насильно лечили, да! Вот он на излёте жизненного пути, скрученный смертельными болезнями, всматривается в родной Дон и видит перед собой тени родных ему людей - Гришки Мелехова, Аксиньи, Семёна Давыдова, Андрея Соколова, Петра Лопахина... И всё это он - Шолохов. Живой, зримый, земной, понятный и от того близкий и родной...

Прилепин проделал поистине титанический труд. Свёл воедино гору документов и разномастной литературы, пообщался со знавшими Шолохова лично людьми, кто ещё жив и может что-то вспомнить и рассказать. А главное - неоднократно проштудировал все шолоховские произведения. Их анализу и оценке в книге посвящено немало места. В первую очередь для того, чтобы ещё раз взвешенно и аргументированно объяснить: версия о плагиате и работе на Шолохова литературных негров - плод клеветы, зависти и личных счетов обвинителей к Шолохову. Для этого ещё раз обобщён географический, топографический и топонимический анализ, прежде всего, "Тихого Дона" с сопоставлением передвижения семьи Шолоховых в те годы, когда происходили описываемые события. Ещё раз оценены возможные прототипы героев, многих из которых Шолохов знал лично, а те, кому в разное время приписывалось авторство, знать не могли. Проведён сравнительный анализ творческой активности крупнейших отечественных и мировых писателей и творческой активности Шолохова (ему часто ставят в вину, что он не создал больше ничего уровня "Тихого Дона", а потом вообще почти 30 лет ничего не написал). Аргументы звучат убедительно, но не думаю, что это может повлиять на мнение оголтелых сторонников версии плагиата. Тут уж я не знаю, кто и какие аргументы должен приводить. Ну да ладно! Книга-то писалась не для этого. Точнее не только для этого. Написанная ярким, живым языком, она получилась увлекательной настолько, что отрываться от неё не хотелось. Как и в случае с Леоновым, Прилепину удалось заново открыть Шолохова и влюбить читателя в него. Бьюсь об заклад - тем, кто читал, хотя бы раз хотелось кинуться и открыть "Тихий Дон" (я так и сделал!), "Донские рассказы" или "Судьбу человека"!

Одним словом - рекомендую всем! Будет интересно. А я дальше читать "Тихий Дон"!

Источник