Больше рецензий
Эксперт
такие мы незлопамятные, приходится все записывать
22 октября 2023 г. 20:57
596
5 Спойлер Настало время повзрослеть
РецензияСтранно вспоминать о том, что почти 2 года назад я обошла все книжные Города Мечты с одним и тем же запросом: "Дайте мне, пожалуйста, Переса-Реверте". Была ли между ним и Городом какая-то связь? Совсем нет. Читала ли я хоть одну его книгу до этого? Не-а. На них была жуткая скидка, и мой внутренний еврей не позволял её упустить? Снова мимо. Наверное, мой чемодан был слишком пуст, и я решила так его наполнить? Ха, да мне даже пришлось брать в самолет дополнительную ручную кладь! Тогда вопрос: Лина, а зачем?
Осмысленного ответа у меня, к сожалению, нет. В особенности для этой конкретно книги: обложка недвусмысленно намекает, о чем пойдет речь, а 2 года назад я совершенно не умела играть в шахматы. Да и сейчас, если честно, не продвинулась дальше 5 главы самоучителя. Но это был тот самый случай, когда нутром чуешь: надо. Интуиция не подвела, я действительно наслаждалась в процессе чтения. "Фламандская доска" позволяет испытать любопытство, интерес, напряжение, страх; ты сопереживаешь, ты вникаешь, ты чувствуешь. Событий здесь на самом деле не так много, большую часть повествования занимают диалоги и рефлексия — это могло бы быть претензией к 500-страничному объему, но не будет. Реверте умеет сделать так (и это, наверное, удается ему лучше всего), что эмоции и внутренние "почему" становятся гораздо важнее экшена. "Эль-Сид", например, при маленьком объеме и упоре на события, читается с куда меньшим интересом (хотя вполне возможно, что виноват все-таки перевод)."Капитана Алатристе" — который должен быть про приключения — я не читала, но учитывая, что это длиннющая серия, уверена, рефлексии там место нашлось.
Думаю, это важно знать перед прочтением — тем, кому нравится влезать к персонажам в головы и видеть, как это отражается в их поступках (как в "Лощине", например), понравится и "Фламандская доска".
Хотя во Франции книга и получила "Гран-при как лучший детектив", я бы скорее отнесла её к психологическим романам — конечной точкой расследований в прошлом и настоящем будет не поимка убийцы, а то, как изменятся все, кто был к этому причастен. И — это, на мой вкус, особенно круто — мы увидим перемены не только в живых персонажах; Артуро Перес-Реверте сломает 4 стену и покажет, как менялись те, кто вот уже 500 лет недвижимо взирают на мир с фламандской доски.
Не столько даже флэшбэками, нет, сухими фактами и их интерпретацией годы, годы спустя — как тонко отразит Реверте силу, заключенную в глазах смотрящего. Вот есть у нас картина — домашняя сценка, не более того: мужчины играют в шахматы, женщина читает книгу. Затем над этим всем появляется тень убийства. "Ха, наверняка жена изменила мужу (одному из игроков), и тот любовничка (второго игрока) тихо-мирно прибил". Логично, правда? Как быстро и без усилий можно опошлить, упростить, лишить глубины... Персонажам картины уже не страшны чужие пересуды; беда в том, что слишком часто такое происходит и с живыми людьми.
Мне нравится то, как меняется взгляд на Беатрису Бургундскую с открытием новых фактов. Сначала мы не знаем ничего, кроме имени — она лишь женщина в черном бархате, читающая книгу. Затем узнаем, про смерть Роже — и предполагаем, что она была его любовницей. Находит объяснение черный цвет одеяния — траур по любимому; глаза её действительно опущены — но не в книгу, а чтобы скрыть слезы. Жалко, конечно, но сама виновата — зачем заводить романы за спиной у могущественного герцога Остенбургского?
А потом мы узнаем настоящий ответ на вопрос: "Кто убил рыцаря?" — и Беатриса больше не несчастная влюбленная женщина, а подлая, жестокая змея. Мало того, что она изменяла мужу, так ещё и убила любовника, когда стала ему не нужна. И вот она в показушном трауре; глаза опущены — чтобы скрыть усмешку и ненависть...
И вот, наконец, смотрим в контекст — Беатриса Бургундская никогда не могла быть просто женщиной, чью чувства имеют первостепенное значение. Она фигура в игре — скорее пешка, чем королева —в чужой игре за власть и влияние. "Любить нельзя подчиниться"— к сожалению, запятая в этом предложении может быть только на одном месте. Это не отменяет факта, что она была женой Фердинанда и должна была быть ему преданна; что, скорее всего, любила Роже, и он испытывал к ней — жене лучшего друга — ответные чувства ; что ей пришлось промолчать, покориться, стать причиной смерти, предав и мужа, и возлюбленного, — что привело к дисбалансу сил и уничтожению герцогства Остенбургского с лица земли. Она переживет двух главных мужчин своей жизни больше чем на 10 лет — и все это время будет вынуждена помнить. Быть виновной — обвиненной собственным мужем через картину; одновременно — быть жертвой, но сможет ли кто-то разглядеть это годы спустя?
Это моя четвертая книга Реверте (две из них, как и "Фламандская доска", тоже притворялись детективами) и объединяет их все одно: исследование запретного чувства. Далее спойлеры также и к "Учителю фехтования" и "Коже для барабана":
— чувства священника, принявшего целибат;
— чувства старика к юной девушке;
— чувства женатого мужчины, находящегося далеко-далеко от своей благоверной ("Эль-Сид" не делает на этом акцента, но они все-таки там были).
Здесь у нас вообще к-к-комбо: чувства гомосексуалиста к женщине и чувства отца к дочери, сочетание противоречий внутренних (вряд ли кто стал бы отговаривать Сесара от перехода в бисексуалы) и общественных норм(да, Сесар Хулии даже не кровный родственник, но отношения между приемными родителями и детьми тоже осуждаются). Реверте искусно проводит эти мысли через всю книгу, умудряется "обмануть, сказав правду" — вся мотивация Сесара во всей красе показана ещё во второй главе, неприкрыто и точно:
— Возьми меня замуж, Сесар. Вот прямо сейчас.
Сесар взял ее руку и поцеловал, едва коснувшись губами.
— Когда ты вырастешь, принцесса.
— Я уже выросла.
— Нет еще. Но, когда ты действительно вырастешь, я осмелюсь сказать Твоему Высочеству, что я любил тебя. И что боги, проснувшись, отняли у меня не все. Только мое королевство. — Он чуть поколебался, точно раздумывая. — Впрочем, если хорошенько поразмыслить, это мелочь, не имеющая ровно никакого значения.
Всю жизнь, всю их дружбу шел между ними этот понятный лишь им двоим диалог, исполненный нежности и воспоминаний.
Хулия и сама чувствует ревность к любовникам Сесара; временами признается антиквару в любви, подразумевая отнюдь не чувство благоговения к наставнику; он кажется ей привлекательным — но тут же срабатывают выработанные годами привычки. Хулия и помыслить не может о том, что эти чувства могут быть взаимными, она никогда не вынимает свою влюбленность откуда-то из бессознательного. Я, если честно, ждала их пробуждения — Сесар безумно харизматичен, такого мужчину, на мой вкус, упускать нельзя. Можно представить, что я чувствовала в финале — одновременно радость за все, проходившее подтекстом в их с Хулией отношениях и вышедшее наконец наружу, и холод осознания, что барьер между этими чувствами — сама смерть.
Успешно автор справляется и с созданием саспенса. Улицы Мадрида — темные, туманные, залитые лишь светом фар и отблесками светофоров; погода — дождь и проникающий вместе с каплями, кажется, не только под воротник плаща, но и в самое сердце, холод. Люди искусства и больших денег — у которых "безукоризненная учтивость является выражением крайнего презрения к остальным"; люди из мира шахмат — для которых все, что помимо игры, не существует, не имеет значения. И рядом со всем этим, объективным — субъективный мир картины, подтверждающий сам себя, засасывающий Хулию, сделавший её составной частью.Если читать поздно вечером, завернувшись в плед, под теплым светом лампы, делающей все, что осталось за его пределами, ещё более темным, нереальным; если за окнами дождь и видно лишь отблески фар проезжающих где-то в дали машин неспящего большого города.. Атмосфера и понимание обеспечены.
Причины убийств в настоящем лежат на поверхности — они спрятаны на виду, но так искусно, как закрашенная надпись под шахматной партией. Мне удалось осознать цельность замысла только тогда, когда я перевернула последнюю страницу. Убеждена, догадаться о личности убийцы можно легко, пользуясь теми же правилами, которые использовали герои, и анализируя не только сюжетные ходы, но и расставленные автором акценты.
Тема взросления Хулии и её зависимости от Сесара прямо-таки кричит со строк: девушка цитирует друга почти на каждой странице, вспоминает совместное прошлое — как будто прошлого личного у неё не было совершенно. Мы ничего не узнаем о её родителях, помимо того, что они были — Сесар забирает девочку с похорон отца (кто он им? как связан с её семьей?), и становится точкой притяжения всей её маленькой жизни. Неудачные отношения, почти забытые — благодаря утешениям и носовому платку Сесара; бывший любовник, практически исчезнувший из её поля зрения — но все ещё вызывающий его ненависть и неодобрение.
И расследование, как отмечает сама Хулия, так похоже на игры в пиратов, которые устраивал для неё Сесар, только сокровище в этой игре намного дороже. Устраивая все это, Сесар, несомненно, поехал кукухой — на фоне близкой смерти и всего того невысказанного, скрытого, латентного, что отравляло и подтачивало психику многие годы. Но нельзя не заметить, как тонко он понимал свою девочку, как точно знал, на какие кнопки нужно нажать. Хулия освободилась от прошлых привязанностей и заработала себе имя среди серьезных людей — но какой же дорогой ценой...
Мне очень импонируют персонажи книги. Мне нравится в Хулии её тонкое чувство прекрасного, которое позволяло ей становиться частью картины и проникать в суть символов и смыслов. Та искренность, с которой она могла поцеловать — когда-то прекрасные и теплые — нарисованные губы...
Мне нравится Муньос — чья жизнь являлась лишь предисловием к увлечению шахматами, причем не ради победы — ради возможности сыграть красиво. Странный человек, чью одержимость мне трудно понять — ведь, как уже сказала, я не умею играть в шахматы; но очень легко принять — вспоминая, как мой дядя оказался у нас в гостях с доской в руках сразу после того, как отец случайно упомянул в разговоре с ним по телефону: "Линка учит Тасю играть в шахматы". Самое смешное — я даже не знала, что он умеет, а у него есть своя любимая карманная доска! То, как Муньос вытаскивал на поверхность эмоции из того, что для меня навсегда останется лишь передвижением фигурок по доске, производило сильное впечатление.
Я до последнего надеялась, что кто-то из защитников Хулии — не Сесар, так хоть Муньос! — станет любовным интересом героини. Им всем нужны здоровые, поддерживающие отношения — и Муньосу, лишенному смысла в жизни в целом гораздо сильнее остальных, они нужны особенно. Но автор не создает для этого психологических предпосылок — этого и не происходит. Логично, но надеюсь, Муньос обретет любовь где-нибудь за кадром.
Мой фаворит, конечно, Сесар — мужчина, прекрасный как вино: чем старше, тем лучше. Референсом был Александр Рогов — серебристые волосы, рост, фигура, стиль и эпатажность. Когда я увидела Сесара в экранизации, не смогла удержать упавшую челюсть от несовпадений образов — Джон Вуд похож на доброго дедушку, а не на возможный любовный интерес. Впрочем, прикол экранизации в том, что она максимально по мотивам, и я не стала её досматривать — возможно, вернусь к ней, когда потускнеют созданные в сознании образы. Мне нравится его вежливая ирония, понятная лишь близким, умение оставаться на грани приличий, уверенность в себе, своих силах и знаниях, харизма и вкус в конце концов.
Второстепенные персонажи также могут похвастаться цельностью, даже те, кто появляются мягко говоря "в эпизодах".
Сознательно я ничего не буду говорить про математику, логику и музыку, которые здесь окружены теоретическими сложными для понимания конструкциями и до кучи прикручены к шахматам. Я, к сожалению, не математик, не музыкант (вот этого мне всегда было жаль) и вообще не теоретик. Они могут иметь важное значение для книги (как замечено здесь); могут быть плагиатом размышлений других авторов (как сказано тут) — но я не уверена, что это сильно что-то изменило в моем понимании сюжета. Для меня он останется психологически выверенным, романтично-трагичным, и этого мне достаточно.
Я дочитала всего Реверте, импульсивно купленного в Городе Мечты — и хотя разброс в оценках был (от "нормально" и "глубоко ли?" до "затронул нужные струны"), я бы хотела и дальше продолжить знакомство с автором. Как минимум чтобы узнать — какие еще грани человеческих чувств он захочет препарировать на этот раз?
Комментарии
"Сид" действительно другой, я бы сказала - попроще. С "Фламандской доской" можно сравнивать разве что "Клуб Дюма" ("Девятые врата") и "Кожу для барабана".
А вот за "Клуб Дюма" как раз по этой причине боюсь браться, особенно пока не забылись впечатления от "Доски". Не повторяет ли автор сам себя?
Не то слово насколько! Особенно расстраивало, что рекламировали его как раз как "ещё от автора Клуба Дюма и Фламандской доски", хотя единственное общее у них - фамилия автора на обложке. Плюс ко всему объем, раза в 2 меньший, а стоимость, наоборот, в 2-3 раза больше. Самое неэффективное вложение средств для меня в настоящий момент, я бы возмущалась гораздо меньше, если бы познакомилась с Сидом в библиотеке или хотя бы просто в электронном формате.
Спасибо за комментарий!