5 Спаси истерзанную душу

«Идиот» - наверное, самая впечатляющая книга этого читательского сезона, да и вообще лучшее, что встречалось мне из отечественной классики. Нежно люблю сюжеты Достоевского, но данный роман занял отдельное место в сердце. Потому,  что он рассказывает о человеке, тонко чувствующем струны души окружающих. Спасти мир могут только такие люди, но... Если ты смотришь на мир через призму христианской любви к любому существу, то в рамках общества непременно прослывешь «идиотом, который ничего в жизни не понимает». А ведь, если задуматься, все ровно наоборот.

Достоевский разрушает «четвертую стену», позволяя читателю быть непосредственным участником событий. Чувствуешь оголенный нерв ситуации с «торгованием» Настасьи Филипповны, её отчаяние, самообвинение и попытку убежать от самой себя; особое, рентгеновское мировоззрение князя; залихватский дух Рогожин; капризность и своенравность «ангела, не видавшего темных сторон жизни» - Аглаи… Всё это свидетельствует о том, что герои предстают перед нами как живые: у всех есть сильные стороны, свои слабости, желания, мотивы. 

Хочется отдельно остановится на том, что помимо привычных литературных типажей «разбойника» (Рогожин) и «барышни» (Аглая) писатель открыл миру два потрясающих по силе духа героя: князь Мышкин и Настасья Филипповна. Если о первом слово уже было замолвлено выше, то на новом для классики женском образе стоит акцентироваться поподробнее. Достоевский берет на себя большое дело: раскрыть, что не только в розовых, радужных тонах есть существование женщины того времени, и мир не делится на условных «барышень» и «желтобилетчиц». Сильная, волевая, бьющая пощечину обществу своим поведением — и вызывающая только брезгливое порицание от этого самого общества, вплоть до того, что «водить знакомство» с человеком, имеющим какое-либо отношение к подобной даме, неприлично. Но как же это бесчеловечно — судить последствие, а не поступки; можно ли пинать лежачего, добавлять ему тумаков, если его и так нокаутировали чуть ранее?.. А понимает это, как бы дико не звучало, лишь Мышкин. 

«Разве вы такая, какой теперь представляетесь?» - восклицает князь в начале книги. Ему, не связанному стереотипами общественного поведения, кристально ясно, что сильной данную женщину сделала жизнь и вынужденные обстоятельства. «Ведь она… такая несчастная!» - говорит про нее Мышкин в конце и опять бьет в самую точку. К Настасье показана любовь-жалость; та самая любовь ради выдергивания падающего из поглощающей его бездны. 

Аглая же для Мышкина - воплощение детства и всех присущих этому времени чувств: порывистости, яркости, капризности, возможности «горы свернуть». Она не торгуется; она не хочет быть с женихами, которые одобряет общество; она чувствует, что бежала бы из дому, и ей нужна поддержка, спасение из обыденности… У героинь всего пять лет разницы в возрасте, но пропасть меж ними такова, будто все пятнадцать, не меньше. 

Аглаина пылкая речь на тему «было бы меньше позора — была бы несчастнее», про любовь к тщеславию и «высокий подвиг данным поступком», конечно, лично для меня резко отбивает всё положительное впечатление. Не хватает у данной героини ни ума, ни сердца, а только вечно ущемленная гордость в ней говорит… 

В «Идиоте» нет любви в привычном понимании этого чувства. Трактовать роман в данном плане как классический многоугольник не стоит: это в корне неверно и вовсе не о том. Говоря современным языком, князь асексуален и смотрит на мир через ту самую призму любви к человеку. И делает единственно возможный с точки зрения совести выбор: идти туда, где нужнее, а не о себе думать. 

Князь, по моему мнению, должен оставаться один: несчастлив он был бы ни с одной, ни со второй, ни с кем-либо ещё. Не семейный это человек, не будет для него блаженства, если сам он будет жить в идиллии, зная, что вокруг есть страдающие: спасать, спасать заблудшие несчастные души — удел вечного странника и одиночки. Не в его характере тихая, спокойная, размеренная жизнь, когда где-то необходима помощь, свет и душевное тепло…