4

Так жарко, так густо... Уже и не новый роман, еще далеко не пост_модернизм, малосюжетно, эмоционально плотно и удушающе атмосферно. Стиль обязывает. Тема – тем более.

Калькутта изнемогает. Калькутте жарко, Калькутте скучно, Калькутте некуда себя деть. Нет, не всей Калькутте, а узкому – вдоль и поперек знакомому – светскому кружку вокруг дипломатических миссий. А тут такая болезненная радость: в Калькутту приезжает провинившийся вице-консул из Лахора. Ну, тот самый! Вы же слышали? Говорят, что он... Нет, право слово, это решительно невозможно! Сойти с ума - возможно, но чтобы так – чтобы с балкона, из револьвера да по садам Шалимара?

– Он сделал самое страшное, но как это выразить словами?
– Самое ужасное? Убил?
– Он стрелял ночами по садам Шалимара, где облюбовали приют прокаженные и собаки.
– Прокаженные, собаки, но разве убивать прокаженных и собак — это убийство?

Да только с вице-консулом или без него, Калькутта живет одинаково. Теннис по утрам, балы до глубокой ночи, шампанское на рассвете. Стандартные развлечения, лихорадочно-привычные адюльтеры, вялые карьеры и сплетни, сплетни, сплетни. Ленивый колониализм – Ориент где-то там, за стеной, "говорят, они голодают", а из судьбы облысевшей нищенки получится отличный роман, если его, конечно, сначала придумать, а потом написать.
Ковырнешь - тоска и депрессия. Копнешь глубже – и от трагедий вот-вот захватит дух. Да только захватит ли? Кто же копает, когда так жарко, так томно, так невыносимо "так", а под рукой вице-консул, которого можно смачно обсудить. Обсудить тихонечко, вежливо, ироничненько – обсудить, мечтая втихомолку об одном: никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не оказаться на его месте. А вдруг получится?