4 Дороги, которые нас выбирают

Лёва был очень странным девятилетним мальчиком. Нет, даже не так. Лёва был очень, очень странным девятилетним мальчиком. Про таких говорят — не от мира сего. И правда, в нашем мире дети любят проверять всё живое на прочность: отрывают мухам крылья, сажают в коробку ни в чём не повинных жуков, надувают лягушек через соломинку, а то и препарируют несчастных земноводных. А Лёва — он совсем не такой. Ни за какие коврижки, мороженое или шоколадку он не стал бы отрывать мухам крылья. Да что там мухи, Лёва жалел даже грибных червей. Он вылавливал их ложкой из соленого раствора, в котором отмокали красноголовые толстоногие подосиновики, и относил в траву за домом. Однажды, играя с ребятами, Лёва сломал ветку бузины и вдруг почувствовал острую боль - он почувствовал, как сломал живое и, как этому живому невыносимо больно. Шли годы, и Лёва из очень, очень странного мальчика превратился сначала, в очень, очень странного юношу, а потом и в очень, очень странного мужчину.

"Жизнеописание Льва" — это не исследование сознания странного человека. В данном случае, Репина не психолог, скорее натуралист. Она предлагает только наблюдать и слушать — зорко, чутко. Вот он, весь перед нами, с ног до головы: толстый, некрасивый, неустроенный, чудаковатый. Если бы мир был прежним — тем миром, в котором люди ещё верили в Бога, Лёву назвали бы "божьим человечком". А как назовём его мы — современные деловые? "Задротом", не иначе. Есть ещё слово — "юродивый". Тяжёлое, как кирпич. И звучит неприятно. Мне всё время слышится вместо "юродивый" — "уродливый". Нет, оно не подходит Лёве, куда лучше — "блаженный". Лёва не имел дара нравиться, быть приятным. Он был собой — малогласный, незаметный, диковатый, себе на уме. Мы, современные деловые, таких высмеиваем и презираем. Но Репина предлагает не торопиться. И я не тороплюсь, я внимательно наблюдаю за Лёвой, за особенностью его мировоззрения. И мне становится совершенно очевидно его внутреннее благородство, жертвенность и доброта.

Современные деловые, мы считаем, что нет ничего предначертанного свыше. Что наши судьбы — это дороги, которые мы выбираем сами. У меня появилась мысль, возможно бредовая. А что если тезис этот изначально неверен, и не мы выбираем дороги, а дороги выбирают нас. "Нам разный путь судьбой назначен строгой". Например, Пушкин. Разве правильно считать, что Пушкин выбрал дорогу поэта, стал поэтом? Конечно же, нет. Можно стать известным поэтом ("я памятник воздвиг себе не рукотворный"), но сначала поэтом нужно родиться. Пушкин родился поэтом, как Шостакович — музыкантом. Я лично знала одного успешного бизнесмена с большой дороги, который вне всяких сомнений, уже родился разбойником. А Лёва... Лёва родился очень, очень странным. И дорога, которая его выбрала, оказалась непростым испытанием, но он прошёл по ней, как сумел, от начала и до конца.