5

Так писал мэтр литературы ужасов в своем обширном эссе “Сверхъестественный ужас в литературе” об Уильяме Хоупе Ходжсоне. Настоящая книга представляет собой трилогию, вышедшую из-под пера последнего. Три произведения, не имеющие сюжетной связи между собой, объединены концепцией столкновения человека с Невероятным, Непознаваемым и Запредельным.

Начать стоит с “Дома на краю". Это, пожалуй, апогей творчества Ходжсона. Созданное в форме дневника, произведение с инфернальной силой и ловкостью зашвыривает воображение в такие пределы, низвергает в такие пучины, что захватывает дух. Аритмичное повествование то срывается на динамичное действо в сценах с вторжением хтонических тварей, то преодолевает временные границы в эпизодах “странствия духа” в состоянии созерцания фантасмагоричных образов. О, и там есть что созерцать! Перед внутренним взором всплывают титанические лики безмолвных богов в красноватом тумане Равнины Безмолвия; берег Моря Снов напоен хрустальной атмосферой ностальгии; из демонической черной бездонности Ямы на грани слуха доносится мерзкое бесноватое хихиканье…
Сокрушающий по эстетичности и пронзительный по эмоциональному воздействию образ Конца Времен - абсолютно завораживающая апокалиптическая картина - символизирует смиренную, но не перестающую быть горькой тоску о прошлом, о том, чего не воссоздать, о сгинувшем безвозвратно.
По-настоящему визионерский роман повергает в смятение при отсутствии всякого рода кровожадности, кроме того, он обладает гипнотической, таинственной красотой, надолго пленяющей воображение.

Другие два романа объединены морской тематикой.
В "Путешествии шлюпок с "Глен Карриг" слышны мотивы притчи. Что-то вроде “Если я пойду и долиной смертной тени, то не убоюсь Зла, ибо Ты со мной…” Столкновения со сверхъестественными, враждебными явлениями герои преодолевают, благодаря смекалке, предельной самоотдаче, чувству локтя, силе воли и самообладанию, всем тем качествам, что достигают наивысшей концентрации в персонаже безымянного боцмана. Здесь фантазия автора тоже гуляет не на шутку, а стилизация повествования под 18 век добавляет языковых вкусностей.
"Пираты-призраки" – свободная версия популярной легенды о призрачных кораблях, предвестниках беды, бороздящих морские просторы и сулящих погибель встречным судам. Этот образчик литературы ужасов изобилует соответствующими морским романам терминами, в которых очень просто затеряться несведущему. Однако, с их помощью Ходжсон – сам моряк по роду деятельности и по духу – создает несомненный эффект достоверности.

Главное достоинство – а для кого-то, вероятно, и недостаток - пера Ходжсона состоит в том, что после прочтения каждого романа остается целый ворох вопросов. Ходжсон не объясняет природу сверхъестественных явлений и событий, не доискивается до всех “почему”, "как", "кто" и "что", не лезет в голову героям. Он просто свидетельствует. Не больше, но и не меньше.
Сквозит посыл "невозможно посредством человеческого разума объяснить Иррациональное" и даже больше "а кто мы такие, чтобы пытаться получить какие-то ответы?". Ходжсоновская система отношений “человек – Вселенная” подразумевает трагичность судьбы первого элемента – автор, как правило, не гонится за хэппи-эндами. Человек - лишь собранные в единую композицию песчинки, которые будут развеяны Ветром Времени. Прах и пыль.
Кажущаяся незавершенность, даже неначатость, будто вырванная часть общей картины, может произвести эффект «обманутого читателя». Потому что ответов нет, а воображение-то раззадорено! Но с другой стороны, именно это и создает безграничный простор для полета фантазии в попытках домыслить, сопоставить детали, одновременно давая необходимый толчок, дабы оторваться от земли. Уже не просто потребление писательской выдумки, но взаимодействие автора, произведения и читателя.