4 Где же Охотный ряд?..

Книга, у которой есть автор, но нет главного героя. Вернее, главное действующее лицо гордо вынесено в название - это Москва, и это москвичи. Эдакое коллективное бессознательное, портрет эпохи в сотнях лиц - прекрасных и безобразных, простых и высокородных, бедных и богатых.

Что есть любой город? Не точка на карте, не паутина улиц - люди. Вот с ними-то и предстоит познакомиться читателю. Не с каждым человеком в отдельности - имена хоть и упоминаются в изобилии, но не удерживают на себе внимание читателя дольше чем на пару страниц. Нет, тут бери шире - в фокусе все москвичи, вся Москва.

От главы к главе читателю предстоит пройти сквозь московские трущобы и даже побывать в канализации, узнать что почем на Хитровском рынке и как местные аферисты облапошивают народ, какой контингент собирается в разных ночлежках и стоит ли играть в карты у полковницы...

И когда кажется, что сил нет больше выносить это описание быта маргиналов конца XIX века, вдруг - "двухаршинные осетры", "расстегаи с налимьими печенками"... И снова вперед - познавать москвичей, теперь уже творческой интеллигенции - "ляпинцы", начинающие художники и именитые коллекционеры...

Так и чередуются истории, сменяя одна другую - и про кушанья на любой вкус и кошелек в многочисленных трактирах, и про гниющие отбросы. Про великолепие особняков - и пыточные камеры тайной полиции. Прелюбопытнейшим оказался рассказ о пожарных - и о том, почему "пожарный" звучит гордо, а "пожарник" - едва ли не оскорбление.

Чем дальше за экватор книги, тем все более высший свет попадается читателю на глаза. Страсти, владеющие людьми, однако, все те же - пьянство, игра, обжорство, сибаритство. И скучать не приходится - вот упоминаются роскошные обеды в трактирах, во время которых заключаются миллионные сделки - а вот описание почти что каторжного труда банщиков и половых.

И все здесь - живое и настоящее. Живой язык, образный и текучий. Живые люди, пульс самого города. Вверх - вниз. Обратно. Никакой медианной линии. Никакой, простите, "средней температуры по больнице". Вот что захватывает больше всего - кристальная честность. И про хорошее, и про плохое.

В конце, однако, почему-то становится невыносимо грустно. Такое чувство возникает в последние минуты перед отъездом из дорогого сердцу места. Все предрешено, все изменится - спору нет, вот только хочется до последней минутки насыщаться именно этой атмосферой... Так и с книгой - кажется, вместе с последними страницами заканчивается целая эпоха. Автор проводит нас снова по знакомым будто бы улицам, которые уже изменились до неузнаваемости. И катятся автобусы по асфальту, и плывут по небу аэропланы вместо бумажных змеев...