5

Применяемая этрусками казнь заключалась в следующем: живого мужчину или женщину привязывали к трупу, лицом к лицу, конечность к конечности, с навязчивой точностью добиваясь соответствия живого тела его мертвому двойнику. Прикованного к своей разлагающейся копии человека оставляли гнить. [...] Но ведь не только живой смотрит на себя-мертвого; мертвый тоже смотрит в глаза живому — и вся его плоть содрогается в ужасе. Отвратительно живому видеть себя мертвым, но поистине ужасно мертвому смотреть на предположительно живого, видеть себя живым мертвецом; мертвецом, приводимым в движение живым двойником-паразитом.
Реза Негарестани, «Мертвая невеста»

Так вот вы какие, новые странные. Томас Лиготти назвал эту книгу шедевром, неизвестный читатель из интернетов сравнил с романом Кубина — грех было не познакомиться. Что имеем в результате?
- фантазию о никем не любимой девочке и выдуманном ею щелкунчике, который ради нее завоюет ад, как какой-нибудь Дэниел Гарнер; пойдет войной на ангелов и никогда, разумеется, не посмеет умереть; или
- почти герметическую сказку о смерти, переходном возрасте и эскапизме — обо всем, короче, что сейчас обычно предлагает нишевое околофэнтези и weird lit; или
- роман в жанре практически лингвистической фантастики о человеке по имени Эир Мэйл (дада) «с жизнеспособностью столь обильной, что порождает в нем избыточную способность к умиранию» и о той, что вцепится в него живой хваткой и последует за ним в царство мертвых.

Современная визионерская фантастика очень синкретична. Казалось бы, все эти мелко нашинкованные мифологии должны только сильнее зацементировать роман в реальности; ан нет, античные статуи отвергают собственные отбитые носы и мраморные руки; обломки библейских легенд делают вид, что не признают родства с первоисточником. Так что под обложкой «Тирана» уживаются киношные призраки рядом с Откровением, Дантов ад с диа де лос муэртос, а сам Тиран только пожимает плечами: разве бывает по-другому? разве не брошенные в котел гробы приводят в движение мой поезд? разве не вымощена дорога к моему дому надгробными камнями? Всё хорошо забытое старое принимает новые очертания в этом круговороте мертвецов в природе. И те мертвецы, чьими портретами украшен блог автора (Шульц-Андреев-Эрнандес-Виан-и пр.) если и не возрождаются в этой странной книжке, то и покой в ней явно не обретают.

Здесь имеется и несколько замаскированный (героине-то всего пятнадцать лет) подтекст: когда раскрасневшаяся героиня приходит в себя после контакта с героем в потустороннем мире, ее босс объявляет этот опыт действием «гомеопатической дозы смерти» — la petite mort, u know what i mean. А сам Тиран — мифический мертвец, способный оплодотворять; мертвец, способный оживлять. Таким образом, главный миф «Тирана» — не апокалипсис, хоть здесь и крутят хвосты чертям и бросают гранаты в ангелов; не гомункул — хотя такового и носят в кармане как драгоценный талисман, а воскресающий Осирис, и его историю автор материализовал великолепно и детально.

Уровнем ниже это просто еще одна coming-of-age история, построенная, как и многие современные тексты, на жонглировании оксюморонами и игре слов; так рождаются все эти животворящие казни, «de-saved» и «de-damned» романа, его софизмы и его фантазмы. Спасибо, Майкл, я всё еще оттуда не проснулась.