Джеффри Чосера считают "отцом английской поэзии": он первым начал писать на английском, а не латыни и был одним из родоначальником английского литературного языка, его даже называют "английским Пушкиным".
Мое знакомство с Чосером началось несколько лет назад с самого знаменитого его произведения - "Кентерберийские рассказы". Не могу сказать, что произведение произвело на меня сильное впечатление: местами было забавно, местами - скучновато, да и слишком много эротики, на мой вкус, к том же произведение не закончено. А вот поэма о Троиле и Крессиде мне очень понравилась - недаром ее считают лучшим из законченных произведений Чосера.
Прежде эта история не была мне знакома. Античные источники о Троянской войне ничего о любви Троила и Крессиды не сообщают, одноименную пьесу Шекспира я не читала (теперь непременно прочту). Троил - один из многочисленных сыновей троянского царя Приама, а Крессида - дочь знаменитого предсказателя Калхаса, который бросил ее в осажденном Пергаме, а сам перебежал к ахейцам. Троил увидел Крессиду и воспылал к ней неистовой страстью. Сначала он пытался сублимировать, рубая греков направо и налево, но потом это средство перестало помогать, и влюбленный впал в жесточайшую депрессию... Тут и вступил в дело дядя Крессиды Пандар, который занялся сводничеством...
Вообще поэму можно читать как руководство по соблазнению: очень уж ювелирно прописан этот механизм. Сначала зародить в женщине тщеславие, расписав, как страдает влюбленный в нее мужчина, потом живописать его доблести, как бы невзначай издали показать ей писаного красавца, потихоньку поддерживать интерес любовными письмами, затем сыграть на чувстве сострадания и наконец устроить встречу, после чего даме остается лишь упасть в объятия кавалера.
Я весьма придирчива к переводам - иной переводчик изуродует подлинник, как компрачикос Гуинплена, но в к переводу Марины Бородицкой у меня нет никаких претензий: не знаю, как с точки зрения точности, а в отношении благозвучности текст прекрасен, просто песня! По стилю очень напоминает комедии Шекспира или поэмы Пушкина "Гаврилиада" и "Анджело" - смешение трагического и комического, возвышенного и бытового. И хотя конец нельзя назвать счастливым, все же это не трагедия, а куртуазная поэма, поэтому герои воспринимаются не как живые люди со своими страстями и бедами, а как персонажи театра марионеток, которых по прихоти заставили сыграть роль влюбленных.

Письма некоего А. А. Преображенского, писанные в конце 50-х - начале 60-х годов прошлого века его жене Любе, которой он то ли во время отпуска, то ли во время командировки заделал ребёнка, но так и не может съехаться с ней (сам живёт в комнате в коммуналке в Москве, жена где-то в неназванной провинции).
Сейчас главного героя этой повести назвали бы токсичным душнилой. В 1968 году, когда она была написана, его называли сквалыгой, квартирным склочником, вздорным моралистом и безвольным путаником.
Автор предпосылает повести эпиграф из "Бедных людей" Достоевского, но по факту оттуда взята лишь форма. Ну, и, возможно, у читателя появится подобное, как при чтении Достоевского, отношение к героям произведения со смесью жалости и брезгливости.
Гораздо ближе тут по духу Чехов, Зощенко и Булгаков, препарирующие пошлость и постылый быт. В данном случае - пошлость и постылый быт советского "маленького человека" времён Оттепели.

Чудеснейшие стихотворения в прекрасном переводе никого не могут оставить равнодушным!
А здесь еще и любимейший мной Артуровский цикл! Между прочим, к уже известным мне легендам в этих стихотворениях я нашла и новые. Например, о Герейнте и Эниде и о Пеллиасе.
Тенинсон старается соблюсти хронологию и излагает нам истории от рождения Артура до его гибели и распада Круглого стола.
Самое запоминающееся для меня сказание - Уход Артура, где поэт прекрасно и трогательно излагает сцену прощания Артура и Гвиньевры, почти до слез! И каждое стихотворение, как картина Прерафаэлитов таит в себе столько всего чудесного, что хочется их перечитывать снова!
Больше же всего мне понравились песни в стихах, кои включены в каждую историю. Они дают и достоверность, и дополнительное изящество стиху. И так чудесны, напевны, за что, конечно же, огромное спасибо переводчику, ибо переводить стихи - особый труд!

Вот сколько есть историй о короле Артуре, каждая в чём-то особенная. Но Теннисон выделяется не только содержанием, но и формой. Жаль, конечно, что я не могу адекватно оценить его слог в оригинале. Но, перевод мне вполне понравился, как понравилась и вступительная статья и примечания в конце. Примечания вообще хочу отметить особо, потому что я, хотя и читала многое, но многое и забывается, и порой я начинаю путаться, как обыгрываются версии легенды в Мабиногионе или у Томаса Мэлори (а версию Гальфрида Монмутского вообще только собираюсь читать). А тут в примечаниях как раз указывали, что у кого Тениссон взял или наоборот, что добавил от себя лично. Ну и помимо этой, наверное не всем интересной информации, там есть и другие любопытные сноски.
Сама история переработана очень качественно и читать её было очень приятно. Хотя, меня немного разочаровало, что кое от каких особенностей истории Тениссон почему-то решил отказаться.

Но, с другой стороны, это и интересно в артуриане, что из одной легенды, получаются порой совершенно разные по атмосфере и настроению истории.
А у Тениссона я ещё обязательно прочитаю Волшебница Шалотт

Из очевидных достоинств этого сомнительно творения - оно запоминается. Сравнение с Достоевским считаю оскорблением, потому передаю свой плевок официально тому, кто писал к "Чужим письмам" аннотацию. Существуют границы, в которых привлечение внимания потенциальных читателей и находится. Я в этом уверен. Не нужно пользоваться тем, что "Бедных людей" читали немногие.

Абсурдность книги очевидная, но никаких ужасов советской системы на ум не приходит (обычно я только "за", если речь идет о критике по данному вопросу, но здесь не тот случай). Произведение - это письма одного унылого субъекта своей пассии в период послевоенного СССР. Никакого советского образа жизни книга не отражает, только характеризует самого автора. Тому и изображать ничего не понадобилось, скучный и унылый тип, чье умение писать тоже можно поставить под сомнение, ибо написано слишком уж органично. Это не талант, а сущность самого писателя. Если я когда-нибудь дойду до такого состояния, то не нужно меня печатать ни через какие 25 лет.

Чтение напоминает медленно вбиваемый в голову толстый гвоздь. Риск вывернуть челюсть от зевоты конкретный, а завлечь нынешнего читателя определением "ненапечатанная литература" невозможно. Написали бы уже "запрещенная". А что, меня, например, нисколько не смущает, что на обложке книги коряво выведено "Букер". Подумаешь, приставку "Русский" пропустили. Эдак можно подумать, что здесь премия англоязычной литературы совершенно иного статуса. Впрочем, как сказал мой любимый классик, "дорога к забвению вымощена Букерами". Здесь же и ходить никуда не нужно.

Книгу могу порекомендовать совершенно безбоязненно, для тех, кто захочет посмеяться над стилем, содержанием, перед нами яркий образчик местечковой упоротости из 60-х. Объем тоже очень небольшой, автор понимал, что совершает насилие над читателями. "Вы схватили самый нерв идиотизма нашей жизни". Это типа сказали писателю в редакции. Думаю, что ничего он не хватал. Он его всегда с собой носил.

"Утром ем с чаем халву, на обед варю себе картошку с салом, а вечером у меня к чаю яблоки с хлебом." Все примерно в этом же стиле. Если кто помнит у Алексина "Очень страшную историю", то была там некая девочка Валя Миронова, которая креативила исключительно по заданию учителя, скрупулезно и в подробностях описывая свой рабочий день до мелочей. А в "Чужих письмах" туалет, естественно, тоже описан.

Я поставила тег «грязь в обрамлении словесных кружев», но поразмыслив пришла к выводу, что была не права. Кружева воспринимаю как нечто ажурное, утонченное, изящное. Язык романа скорее витиеватый, в том значении, когда витийство - пустые многословные речи.

Не хочу сказать, что моя семейная жизнь постоянный праздник, но «высокие» отношения, изображенные в романе, вызывают устойчивое чувство брезгливости не только к героям, но и ко всей книге. А главное – вопрос: к чему все это, в чем смысл?
О людях разных поколений, непонимающих друг друга? Не считаю критичной разницу в 15 лет. Убогость героев – вот причина. О ней (Вике) вообще говорить сложно, это последняя стадия перед идиотизмом. Он (Антонов), вроде бы по замыслу автора, толковый и даже талантливый математик, но получается так, что встреча с Викой привела к полной потере умственных способностей не только в области математики. Ну если лишь допустить что действует принцип «любовь зла – полюбишь и козла», то есть козу в данном варианте, потому как Вика не тянет на красотку, а отсутствие мозговых извилин он и сам заметил.

Финал совсем (хотя совсем тут не подходит, куда уж дальше) разочаровал. Эти разборки «деловых» людей шаблонны до примитива, вполне естественные клише, свойственные книгам того периода.

Не думаю, что я когда-нибудь дам Славниковой еще один шанс. Во-первых, погружаться снова в подобные нечистоты – увольте; во-вторых, у меня вполне внушительный список книг ожидающих прочтения; в-третьих, это не классика, а современную литературу критикую более жестко.

Двоякие впечатления оставила после себя эта книга. Мне абсолютно противен главный герой, поэтому хорошую оценку «Чужим письмам» я поставить не могу, но, если персонаж и его рассуждения вызвали яркую реакцию, пусть и негативную, видимо, книга написана хорошо, и отрицательной оценки не заслуживает. Оставлю-ка я ее вообще без оценки.

Мне категорически странно, что героя сравнивают с Макаром Девушкиным. Это в общем-то кощунственно – проводить аналогии между гражданином А.А. Первомайским, который о себе говорит в превосходных тонах и занят исключительно биением себя в грудь, какой он молодец и как старается и думает о семье, и немного блаженным, безвольным и наивным героем Достоевского. Если Макар готов пожертвовать своими интересами, возможностями, деньгами, собой в принципе, то у морозовского героя все это тоже есть, но только на словах.

Что говорит глубокоуважаемый *сарказм* А.А. Первомайский? Что они со своей ненаглядной Любой и детьми должны жить вместе, что нужно улучшать жилищный условия, что нужно устраиваться на работу и налаживать совместный быт… Что делает для этого глубокоуважаемый *сарказм* А.А. Первомайский? НИ-ЧЕ-ГО. Треплется только. Год не может устроиться на работу, теряет пенсию по инвалидности, не может определиться, где же его семье жить, в Москве или в провинции у жены, а заодно и ее держит в напряжении своими постоянно меняющимися планами. Зато он не забывает упрекнуть в письмах старшую, неродную, дочь за ее поведение, выдать ценные указания Любе, какие продукты и каким образом упакованные она должна ему выслать, а заодно умудряется и шпынять «любимую» супругу за то, что она не умеет печь пироги, распоряжаться деньгами и пишет-то она как курица лапой. Восхитительный образец мужа и отца, чего уж там.

На мой взгляд, считать эту книгу обличительной, идеологически смелой, - это перебор. Это всего лишь маленький эпизод маленькой жизни маленького человечишки, из разряда тех, кто, живя даже в золотые и благополучные времена, будет недоволен и будет невзначай поливать всё и всех дерьмом, не столько потому, что действительно что-то плохо и несправедливо, а потому, что в них самих дерьма через край.

смешно рассматривать это произведение как претензию на литературу
ему довольно было бы отвести колонку в каком-нибудь журнале в 60-е, т.к. в какой-то мере отражает современный ему быт, но не более
автор в своем желании ужаснуться чужой пошлости и мещанству по недогляду выставил свои

Я бы очень хотела посмотреть сериал по этой книге. Она мне кажется превосходной!
Всё начинается с женитьбы Артура. Именно в начале, в расцвете мира Артура и заложен его конец. И это нагнетание и развитие драмы замечательно передается поэтом. Мне понравилось, что мы не присутствуем на главных событиях в становлении Артура как короля, мы, как обычные люди той вселенной, узнаем о чудесном происхождении Артура лишь из слухов.
Потом появляется слух, что Гиневра изменяет королю с Ланселотом. При чём автор не дает никаких намёков, правдив он или нет. Как и жители того мира, читатель должен решить это для себя сам. Нам показывают несколько историй из жизни Круглого Стола, на которые повлиял этот слух. Идёт нагнетание. И лишь постепенно главные герои перестают быть героями слухов, персонажами второго плана, и нам дают услышать их голос и самостоятельно убедиться в том, что происходит на самом деле.
Весь этот рассказ превращается в рассказ о попытке Артура поверить в людей, сделать их лучше, чем они есть, посредством этой веры. Ну и, собственно, к чему это приводит... Но вот финал мне показался каким-то мало торжественным. Я всякий раз вспоминала очень хорошую фразу, которую прочла давно в одном из пересказов легенд об Артуре. Там сам Артут в разгар последней битвы спрашивает Мерлина, напрасно ли это всё было, и Мерлин отвечает ему, что нет, ведь память о подвиге рождает подвиг. Здесь же всё, на мой взгляд, кончается не так значительно.
Ещё мне понравились персонажи - они прописаны совсем по-современному: даже у отрицательных героев возникают сомнения в собственных поступках, выборе позиции, как и у положительных. И благодаря этому, они выглядят все очень человечными. Иногда их осуждаешь, иногда им сочувствуешь.
Очень довольна этой книгой.

На книжке нагло и тупо стоит пометка "Букер", хотя книга на русском. Естественно,это "Русский Букер"- то, что по праву дает гарантию чтения самого говеного из всех говн. Никакого советского бытия сей опус не отражает, только лишь форму мышления автора. Невообразимо скучно, уныло, единственное достоинство - небольшой объем. Автору следовало умереть за свою книгу, если он так уж желал ее раскрутить. Из интересного - "Чужие письма" относится к тем немногим книгам, которые правильно делали, что не печатали. Сравнивать это с Достоевским все равно, что сравнивать Акунина с Пушкиным.