Урсула Ле Гуин в воспоминаниях своего сына Теодора Ле Гуин

Моя мама являлась мне в нескольких снах с января (2018 года). При жизни она уделяла снам большое внимание, так что мне представляется правильным найти её в своем сне. В моем самом ярком сне она пришла в дом, в котором я вырос и в котором она жила до самой смерти. Она была сама собой, принесла извинения за своё отсутствие, но без всякой суеты. Я следовал её примеру, как и в жизни. "У нас не так много времени, чтобы обсудить странный поворот событий," - пояснила она, поскольку она вернулась, чтобы исполнить своё обязательство, организовать встречу-чтения своих произведений в Китае, и она нуждалась в моей помощи в её поездке.

Я был организатором её путешествий и компаньоном своей матери во многих случаях, но Китай как место назначения - продукт исключительно моего подсознания. Урсула провела много времени в Европе и всю жизнь - в Америке. Когда она достигла 70-летия, я спросил её, не было ли ей любопытно увидеть Азию. В конце концов она регулярно посещала великолепный японский сад рядом с нашим домом, и мы провели много времени на пляже, строя крошечные шаки-буцу ("сады блаженной бесчувственности") из коряг и водорослей. Она изучала "Дао де Цзин" в течении десятилетий и перевела тексты Лао Цзы (на английский язык). Но она ответила, что не хочет. Когда я стал настаивать, она объяснила мне, что вступая в старость, она иногда предпочитала представлять то, чего не видела.

Из уст другого, это высказывание могло показаться словами высокомерного и замкнутого человека. Но это не так. Её тексты и высказывания полны глубокого любопытства и знания других культур и мест; когда она включала в свой текст исторический или научный факт, она проводила исследовательскую работу, убеждаясь, что поняла факт правильно. Но к 80 годам воображение Урсулы стало настолько обширным и сложным, что само по себе стало местом назначения, которое она могла посещать, не унижая себя опытом авиаперевозок. Так что при жизни мы с мамой никогда не были в Китае, и моя мечта воплотилась странным образом, как это и положено снам, оставив мне чувство глубокого покоя, когда я снова свиделся с мамой.

Одна из последних поездок, которые я совершил совместно с Урсулой, была в Нью-Йорк в 2014 году, когда она получила награду от Национального книжного фонда . Она не была в восторге от путешествия, но церемония зависела от ее присутствия. Она ворчала об этом требовании организаторов в течение нескольких недель, а затем позволила мне забронировать билеты на самолет. Я провел с ней пару дней до вручения награды, навещая ее любимую невестку и осматривая «старых друзей»: музей Метрополитен и коллекцию Фрика . В безразличном и резком свете большого города я впервые увидел, какой маленькой и хрупкой она стала. Жизнеспособность ее ума и духа скрывала ее физическое состояние от меня. Я был потрясен осознанием этого.

Через три дня с начала нашего путешествия я провел ее к сцене, с трибуны которой она произнесла речь, бывшей, даже по ее высоким стандартам, бесстрашной. С ограниченным запасом времени (во всех смыслах) она решила открыто заговорить о защите свободы, которая протекает в ее работе: свобода художественного и интеллектуального самовыражения, свобода от дуализма, свобода от угнетателей. Я заранее прочитал черновик и знал, что она произносит речь всей жизни . Аудитория тоже это почувствовала, и в течение нескольких мгновений после ее окончания комната заполнилась любовью, поддержкой, волнением и (для некоторых, я бы хотел подумать) стыдом.

Как бы ни была гениальна эта речь для меня и других, Урсула за несколько минут просто переписала то, о чем она писала десятилетиями. Что меня больше всего впечатляет, так это то, что она (из писателей) впервые подошла к теме свободы. Страстная защита свободы обычно исходит от тех, кто ее лишен. Однако на протяжении всей жизни моя мама пользовалась большей свободой, чем большинство женщин в любую эпоху или стране. Она росла с редкой степенью свободы, росла в наиболее интеллектуально плодородной среде, и ее родители поощряли ее бродить, где бы она ни хотела, в их прекрасном саду и на любимом ранчо в долине Напа. В основном она хотела бродить по книгам и в своем собственном воображении. Вместо того, чтобы наслаждаться своими привилегиями, она потратила свою жизнь и свой дар, чтобы помочь всем нам представить другие и лучшие способы существования.

https://www.theguardian.com/books/2018/dec/16/observer-obituaries-2018-ursula-k-le-guin-remembered-by-theo-downes-le-guin