Цитаты

– А ты что думаешь, Саманта? – спрашивает меня Фоско.
Я думаю, что это кусочек претенциозного кала. Что мне он ни о  чем не сказал и ничего нового не раскрыл. Что я ни черта не поняла, и никто никогда не поймет. Что быть писателем, который пишет такие непонятные тексты, – это привилегия, которую я не  могу себе позволить. Что я не  могу поверить, что ее учебу здесь кто-то согласился оплатить. Что она должна извиниться перед деревьями. Пойти в лес, встать на колени и целый день вымаливать прощение у осин, дубов и всех остальных бедолаг, чья бумага пошла на это дерьмо. Умолять их со слезами в своих томных глазах и повторять: «Мать вашу, как я виновата. Простите, что я решила, будто кому-то это будет интересно, ясен же пень, что все это бред. Теперь я поняла, кто я: на деле я просто убиваю деревья. Занудством».
Но я не говорю всего этого.

СТРАННЫЕ ШУТКИ ИГРАЕТ С НАМИ ВРЕМЯ.
В жизни — как в ускоренном кино: не успел и глазом моргнуть, а кадр с младенцем в колыбели сменился сценой похорон... Кто-то проигрывает войны, а кто-то, напротив, выигрывает. Словно бабочки, вылупившиеся из кокона, люди из маленьких человечков превращаются в больших дядь и тёть.

Всякий раз, когда я читаю «виньетки» Виктории, чувствую себя тупой, потому что с трудом понимаю, что это, зачем и о чем. И начинаю винить себя. Я думаю, Кира, наверное, это слишком крепкий для тебя орешек. Ты наверняка упустила что-то важное. Хотя всякий раз, когда я все это слышала, внутренний голос нашептывал мне: «Это что вообще за хрень, может кто-нибудь объяснить? Это же бессмыслица! Это слабо и нарочито запутанно, и, кроме самой Виктории, никто и никогда этого не поймет!» Надо буквально жить в испорченном, ленивом, претенциозном и раздробленном умишке Виктории, чтобы все это понять. А кто, кроме нас, кроме меня , захочет пойти на это? Ночами напролет распутывать весь этот бредовый шифр ее авторства? Кому вообще захочется это делать? И теперь мне хочется сказать, нет, прокричать: ДА ПРОСТО СКАЖИ, БЛИН, ОБЪЯСНИ ПОЧЕЛОВЕЧЕСКИ, ЧТО ЭТО, СУКА, ЗНАЧИТ И РАССКАЖИ, ЧЕМ ИМЕННО ВЫ С НИМ ЗАНИМАЛИСЬ!

- Я часто прихожу сюда по вечерам, — признался Хьюго. — Иногда просто любуюсь, а иногда представляю себе Вселенную — как огромный, хорошо отлаженный часовой механизм, в котором, как и положено, ни одной лишней детали. И тогда человеческая жизнь приобретает для меня особый смысл. Потому что мы родились не просто так, у каждого из нас своё предназначение и своя судьба.

Взгляните на этих важных белых мужчин в черных смокингах, самодовольно обсуждающих гранты, выбитые на перевод французской поэзии, которую все равно никто не будет читать. Только посмотрите, как все эти заумные умы набились в этот пышный шатер, точно перья в подушку, – прекрасно постигшие все на свете искусства, кроме искусства общения. Улыбаются, забывая о том, что этот город – филиал ада на Земле.

«Странно видеть книгу в книге, правда? Но ничего странного тут нет. Книги ведь любят друг друга. Между нами существует взаимопонимание. Можно даже сказать, что мы все связаны некой родственной связью, которая простирается, как ризоматическая сеть, под человеческим сознанием и связывает мир мыслей воедино. Представьте нас в виде мицелия, огромной подсознательной грибницы под лесной подстилкой, где каждая книга – плодоносящее тело. Мы, как грибы, коллективисты. Мы говорим о себе: мы, наш, нас. Поскольку мы все связаны, мы постоянно общаемся: соглашаемся, не соглашаемся, сплетничаем о других книгах, цитируем и ссылаемся друг на друга – и у нас тоже есть свои предпочтения и предубеждения. Конечно, есть! Предубеждений на библиотечных полках предостаточно. Научные тома пренебрежительно относятся к коммерческим изданиям. Литературные романы смотрят свысока на любовные романы и криминальное чтиво, а есть такие жанры, к которым относятся с презрением практически все остальные, например, к руководствам по саморазвитию».

«Читатель – это не пассивное вместилище содержания книги. Нисколько. Вы – наши соратники, наши заговорщики, вдыхающие в нас новую жизнь. А поскольку каждый читатель уникален, каждый из вас придает каждой из нас новый смысл, независимо от того, что написано на наших страницах. Таким образом, одна книга, когда ее читают разные читатели, становится разными книгами, постоянно меняющимся набором книг, который волной течет по человеческому сознанию».