Рецензии на книги — Януш Гловацкий

Великолепная форма содержания помноженная на отточенную содержательность формы. Настоящий подарок для любителя/ценителя литературы эстетской. Есть какой-то неуловимый сложноформулируемый горьковатый привкус аромата в этой книге. Может быть, тут смесь бензинового нью-йоркского смога в сочетании с мускусным запахом возбуждённой желанием женщины и присовокупившимися запахами раскуроченной постели после страстной ночи безудержного и безграничного секса. Но описанные в предыдущей строке ароматические букеты явно грешны и похотливы — совсем не так, как это выглядит в книге...

Эта книга — настоящее литературное приключение, она отмычка не только к тайнам личностей героев и персонажей этого романа (как вполне реальных людей, так и придуманных автором и живущих только на этих книжных страницах),…

Колония для малолетних преступниц. А в ней: Директор. Гуманный, вроде бы, человек, но погрязший в личной драме, посему не замечает, что творится у него под носом. Впрочем, он и без драмы, что называется, не пришей кобыле хвост – в любой сфере, где себя пробовал, а их немало. Заместитель директора. Карьерист, готовый рвать задницу на британский флаг, чуть только перед ним замаячит слабый проблеск перспектив. При этом тупой, аки пробка, посему всё это выходит у него невпопад. И куча девчат, которые жаждут сказки. Жаждут, потому что, в сущности, они дети, пусть даже с телами взрослых женщин и опытом, который ещё и не у каждой женщины есть. Но вот в колонии ставится «Золушка»… Тут бы и написать что-то светлое. Но нет: искусство, ради которого сгоняют под конвоем, это не искусство, а унылая…

Многие грехи можно простить хорошей литературе – извращения, богохульство, скучное повествование – лишь бы были в наличии глубина, смысл, стиль. За время знакомства с хорошей литературой прощала писателям многое – подробное описание гомосексуального опыта Герарду Реве и Марусе Климовой, живое описание наркотического опыта и корни сексуального надругательства над пятилетним Патриком Мелроузом Эдварда Сент-Обина. Я не ханжа, ей-богу.

Но здесь в этом крепко замешанном коктейле поляков, немцев и русских, оказавшихся на нью-йоркской территории, мне расхотелось понимать автора и его героя. Брать за основу Холокост, чтобы вытянуть из этого длиннющий рассказ о сплошной оргии в кругах богемы – точка наивысшего абсурда, пусть и литературного, пусть и стилистически осмысленного. После чтения…

Апокалиптическое, язвительное и неизменно стремящееся в бездну повествование. Замок рушится, от людей остаются лишь части, пауки нуждаются в дрессировщике, гениальный дизайнер женат на свинье. Не плохо для книги, которую я взяла лишь из-за обложки!

"Как бы автобиография" писателя на фоне истории страны. Автор пол-жизни провел в советской Польше, потом эмиграция в Америку, потом жизнь на две страны, на два дома. Всё очень пёстро: попойки, проститутки, богема, фарцовщики, цензура, творчество, эмиграция, Америка, успех. Упомянуты и 11 сентября, и Варшавское восстание. Много-много фамилий поляков, которые, наверное, не скажут ничего ни узкому, ни широкому кругу. Интересно, занимательно, но как-то слишком уж бойко. Жизнь, конечно, полная приключений, но особенно я пофыркала, когда известный анекдот о воде, закипающей при девяноста градусах и прямом угле он описал как реальный случай на собственных военных сборах. Видимо, в Польше не все ещё знают этот анекдот. Таким прямо живчиком-живчиком по страницам резвится. Но занимательности не…

Может он — лишний человек, такой... тургеневский? Всё у него есть, вот и бесится со скуки.

- Маша.

Януш Гловацкий — польский писатель, создавший для нас историю другого польского писателя еврейского происхождения, Ежи Косинского или Джези. История эта и не повесть вовсе в стандартном её понимании, а смесь из писем, воспоминаний и обрывков киносценария. Книга наполнена фантазиями и реальностью и не всегда удавалось отличить их друг от друга, впрочем это было и не нужно. Здесь описано множество судеб, в основном разбитых и изувеченных.

Осколки историй других людей собираются в итоге в цельную картину. Мать, разыскивающая своего сына сначала на войне в Чечне, а затем в Америке. Наивная русская художница. Немецкий бизнесмен. Американская издательница. Все они - часть одного лоскутного…

Чем дальше от правды, тем ближе к Джези

Нью-Йорк, Януш Гловацкий, польский писатель, драматург и сценарист пишет пьесу о своём соотечественнике Ежи Косински (он же Джозеф Новак, он же Джези). Однако, поставить её оказывается не так-то просто - некогда скандальная личность автора «Раскрашенной птицы» почти забыла и поэтому уже не представляет интереса для продюсеров, но по воле случая ему всё же предлагают написать сценарий к фильму про Джези. Как и Ежи, Януш - польский писатель, эмигрировавший в Нью-Йорк, и чувствует большой интерес к личности своего соотечественника.

Повествование книги состоит из трех слоев: повествование от лица автора - создание фильма про Косинского; куски сценария этого фильма о Косински в детстве во время оккупации Польши нацистами, а также куски сценария об уже…