Рецензии на книги издательства «Лехаим»

Это не обзорный труд, который просветит нас по испанской инквизиции, это лишь небольшой роман, удачно сконструированный по завязке, кульминации и развязке. Мы видим семью испанского идальго, с мужественным отцом семейства, гордой матерью и отзывчивой дочерью, которая уже имеет жениха. Казалось бы, в этом доме - полное благополучие, мир и покой. Не им бояться того, что царит за его пределами. Кроме того, они дружны с самим страшным Торквемадой, всегда суровым человеком в монашеском одеянии. Дочь нежно любит его как родного дядюшку, и он отвечает ей взаимностью.
И все же больше всего он любит церковь. Наверное, даже он искренне считает, что делает благое дело, уничтожая евреев, пока они еще не опутали своими сетями все государство. За свою несгибаемую волю он получил от короля должность Великого Инквизитора. Кажется, это страшный час для испании. Фанатик, облеченный властью, есть ли что-то хуже?
Но мы все еще не понимаем, как это может грозить “нашей” семье. Да, наш герой весьма гуманен. Он даже может спасти раввина (впрочем, это можно списать и на случайность). И все же он не живет их жизнью, они существуют параллельно. Но так ли это? Почему этот смелый рыцарь боится некоторых вопросов? Что связывает его с еврями? Быть может, торговля? Купцам часто нужны ссуды, а к кому еще пойдешь за деньгами? Или дело не только в этом. И вот на свет божий начинают вылезать некоторые семейные тайны…
Все это частности. На самом деле, интересна лишь вырвавшаяся у ГГ фраза, что четверть испанских сеньоров когда-то были перекрестившимися евреями. Т.е. спокойно себя не мог чувствовать никто, очень велик риск найти и в своей родне то звено, которое так опасно в это инквизиторское время.
Развязка немного иная, чем я себе представляла. Интересна попытка противопоставления фанатичной убежденности (тире зла) в лице Торквемады и спокойной житейской мудрости раввина (который олицетворяет добро). И где-то между ними оказался наш главный герой, которому предстоит сделать нелегкий выбор. Такая вилка хороша для романа, но ее вряд ли можно считать применимой в реальной жизни. Раввин не только мудр, но и весьма хитер. Да, он пойдет на все, чтобы добиться своей цели, и не будет считаться с жертвами (чужими). И другой вопрос, прав ли он, стоит ли его цель таких жертв или нет. На самом деле, ведь он такой же фанатик как и Торквемада, только он в данный момент не обличен такой властью, и является гонимым, а не гонящим. Поэтому и сочувствие читателей на его стороне.
Но автор и не писал глубокое произведение, это просто короткий роман, небольшая локальная драма, хотя изначально, возможно, автор и пытался показать через призму этой семьи трагедию всей Испании (а заодно превознести иудаизм).

Я скажу так: очень странная она - эта история. И, как оказалось, не такая уж и простая.
В процессе чтения я никак не могла определиться с жанром романа. Что это - трагедия несчастных влюбленных? Или просто описание образа жизни и традиций ортодоксальных евреев, проживавших в большом количестве на территории Галиции? Я не понимала, нужно ли сочувствовать бедному Гиршлу, который натурально сошел с ума от любви. Не понимала, как воспринимать стойкость Блюмы. Было это, все-таки, равнодушием к чувствам несчастного Гиршла или это гордость бедной бесприданницы и желание остаться пусть и несчастливой, но честной, не вставая на пути возлюбленного (если, конечно, она вообще была влюблена в парня)?
В общем, вопросов было много и ответы я получила отнюдь не из романа, а из критической статьи некоего Гилеля Галкина, которую не поленилась прочитать. И, честно, если бы не эта статья, роман так и остался бы для меня загадкой. Как, впрочем, и автор "Простой истории". А если прислушаться к критику, взглянуть на книгу с его точки зрения, то роман может заиграть новыми красками - как, оказывается, бывают полезны подобные комментарии.
Если прислушаться к критику, можно понять, что Агнон относится с иронией абсолютно ко всем своим персонажам - не только к очевидно комичным. И на многие странные моменты романа стоит смотреть не с недоумением, а с юмором, потому что это, оказывается, сарказм.
Сарказм в отношении существующих традиций, которые утратили свою актуальность, как, например, устройство браков детей родителями без ведома этих самых детей, но обязательно с помощью свахи (ну или свата). Сарказм в отношении медицины того времени. Сарказм в отношении образа жизни этих местечковых евреев.
Только Блюма осталась той героиней, к которой Агнон относится серьезно, одев ее в броню из гордости и независимости, оберегая от пошлого адюльтера или несчастливого брака ради брака. Только Блюма не участвует в мелочной возне Шибушских будней. И, показывая ее на страницах романа практически мельком, от случая к случаю - хотя именно ее историей начинается книга, - практически не посвящая читателя в подробности ее будней, автор тем самым как бы оставляет за своей героиней свободу выбора, возможность не подчиняться устаревшим традициям и привычкам земляков и соплеменников.
В общем, в отношении "Простой истории" очень неплохо понимать, с какого ракурса на нее смотреть, иначе эта история может оставить ощущение зря потраченного времени. А после пересмотра своего отношение к описанным людям и событиям я поняла, что роман хорош и по-настоящему ироничен. И чем-то неуловимо напоминает замечательную вещь другого классика Кальман Миксат - Зонт святого Петра .

«Почему евреи всё время жалуются на свою судьбу», -- спросил Алёша Попов и сделался на год Рабиновичем. Принц и нищий по-взрослому и в декорациях «кровавого навета». Как же сложилась жизнь бывшего Попова и бывшего Гершки? Сначала автор обстоятельно описывает целый год жизни свежеиспеченного Рабиновича. Этот барчук и в ус не дует, даже представления не имеет о евреях, проживающих с ним на соседней улице.

Да не конкретно о ком-то, а в целом. Например, тот факт, что евреи вообще-то не проживают в данном городе, так как им категорически это запрещено. Запрещено учиться в школе, запрещено поступать в университет... Ну допустим, у юноши другие интересы к двадцати годам, чем разыскивать еврея на улице, а потом вопрошать, почему же он ни одного не нашел (или нашел так мало). Зато иметь представление о том, что евреи вполне обычные люди, как и православные, имеющие заветы типа не убей, не обмани и так далее, приличный человек из семьи губернатора мне кажется просто обязан.

Так бывший Попов то и дело удивляет своих собратьев-евреев абсолютным незнанием порядков. Выказывая крайнюю неосторожность, не свойственную евреям вообще и Украины в частности. Ситуация близка к фантастической, когда дело доходит до того, что Рабинович объявляет о своем полном незнании языка (ни иврит, ни даже идиш).

Автору очень хорошо удалось изобразить насколько далеки люди от представления о своих соседях. Причем таким образом, что явно видно насколько коренное население дремучее и необразованное. В то время как даже простой еврей-башмачник умеет не только читать на русском, идиш и украинском, но и мыслить. Отсутствие же извилин может привести к ужасным последствиям, к которым и приведет нас сюжет. Ко всем своим неприятностям бывший Алёша относится играючи легкомысленно. Даже на скамье подсудимых он ни разу не испытал страха. Это опять же говорит о полной бездумности русского характера.

Тем временем бывший Гершка Рабинович устроился в университет, а также и репетитором к богатому помещику в дом. В его случае тоже никто особо не удивляется почему барин Попов так странно себя ведет – собак боится, на лошадях ездить не умеет, дает платные уроки ну и так далее. Картина его новой жизни плюс ко всему содержит сцены обсуждения еврейства. Среди гипотез опять же преобладают разные варварские представления. А барышни так вообще открыто объявляют, что евреев боятся. Причем это мнение образованных людей – хозяев и гостей господского дома.

Узнав о событиях, послуживших основой романа, я немного почитала о том откуда ноги растут. Чудовищно не то, что «кровавый навет» расцвел в Средневековье, а то, что по сей день есть люди, убеждённые существовании подобного обряда. И именно в тех местах, где исторически сложилось, что плотность еврейского населения высокая, именно там сейчас живут и размножаются особи, которых в разные времена называли то варварами, то нацистами, то монархистами. Сейчас же им одно название – дураки, выражаясь литературно.

Книга не совсем оправдала мои ожидания, но тем не менее приятно удивила. Я собиралась прочитать краткий художественный экскурс в историю испанской инквизиции, а получила романтически оформленное противостояние двух потомков крещёных евреев. Сама инквизиция проходит где-то вдалеке фоном.
Как ни странно, но роман, по сути, является проповедью в пользу иудаизма. Для христиан автор не пожалел черных красок: жестокость, тупость и слепая, животная покорность (достаточно вспомнить монахов с мотыгами у монастыря), бездуховность, вольное трактование святых текстов, невероятная алчность. Евреи - в первую очередь в лице раввина - мудрые, спокойные, всепонимающие, всепрощающие. Именно в иудаизм оголтело несётся испанский идальго, познав моральную нечистоплотность христиан.

Роман представляет собой просто красивую историю любви, дружбы, предательства, ищущим историчность следует искать другие источники.

Скажу сразу, я ожидал от этой книги много большего, чем то, что обрел. В самом деле, если книга получает название "Торквемада", значит, она претендует на осмысление одного из ключевых, жестоких, но и одновременно очень интересных исторических периодов. Я недаром пишу об осмыслении, потому что есть в истории темы, на которые не совсем прилично писать развлекательные романы. Данное произведение тоже не развлекательное, но осмыслением описываемой эпохи здесь тоже не пахнет.

Это, скорее, мелодраматический опус, рассчитанный на выжимание слёз из не слишком привередливых читателей В самом деле, в книге есть абсолютное зло - инквизиция и сам Торквемада, есть абсолютное добро - раввин Мендоса и его мудрость, и есть жертва борьбы добра и зла - семейство испанского гранда Альваро де Рафаэля.

Книга написана так бесхитростно, что вырисовывается четкая схема: инквизиция - порождение христианства, следовательно, христианство - зло, иудаизм - добро. В романе только два положительных героя: раввин и идальго, который в конце книги, прозрев, желает перейти из христианства в веру своего деда - иудаизм. Книга носит определенный антихристианский характер, потому что его - христианства, как такового, в романе нет, есть только инквизиция, а инквизиция в трактовке автора - абсолютное зло.

Казалось бы, какое до этого дело мне, человеку, далекому от любой религии,я ведь всё равно не проникнусь духом иудаизма и не ополчусь против католицизма, просто потому, что для меня они равны в своей попытке меня одурачить и навязать определенную картину мира. Все остальные религии мира, в том числе и моё родное православие, традиции которого оказывали на меня определенное влияние в детстве и юности, для меня так же неубедительны, как и те две, что присутствуют в романе. Так вот, меня раздражает любая попытка в художественном произведении столкнуть две религии, и путем эмоционального давления на читателя, одну из них возвысить над другой. Это всего лишь завуалированная проповедь. А проповеди пусть слушают прихожане.

Обратите внимание, что все религии учат Любви, все призывают искать Господа в сердце своем, но все ставят непременное условие - ты должен быть членом церкви, ты должен доказывать окружающим свою Веру. И пока представители религии находятся в состоянии преследуемых, они готовы на подвиги во имя своей Веры, но стоит им стать властью или частью власти, и горят скиты раскольников, пылают костры аутодафе, отрезаются головы неверных, вырезаются целиком города по воле бога, требующего не оставлять в живых ни женщин, ни детей.

Приходя к власти, хорошие верующие люди забывают все свои принципы, начиная со всепрощения и заканчивая "не судите, да не судимы будете", с ними происходит странная метаморфоза, их души перестают жить высокими материями, переключаясь на некие ортодоксальные пункты, по которым можно делить всех на своих и чужих. А потом чужих нужно обязательно преследовать, и в этом желании, опять же, все религии едины, просто сегодня один решает кого распять, а завтра другой - кого сжечь.

Вот об этой человеческой аномалии я и рассчитывал прочесть в книге с названием "Торквемада", потому что это замечательный материал, чтобы разобраться в причинах религиозного фанатизма. Заглавный герой - первый и самый одиозный представитель испанской инквизиции, выходец из крещеных евреев, ставший организатором и исполнителем изгнания из Испании иноверцев - мавров и евреев, олицетворение "черной легенды" Испании.

Я думал, что мне будут показаны движущие силы этих процессов, факторы, которые оказывали на них определяющее влияние, исторические события, сопровождавшие появление и существование этого института. Но ничего этого в книге даже близко нет, вместо этого рассказывается о взаимоотношениях двух потомков крещеных евреев, один из которых полностью отрекся от предков, а второй хранил о них память.

Что же, такой подход тоже возможен для художественного произведения, здесь не может быть жестких правил, но , наверное, было бы правильнее придумать для него другое название. Это, как, если бы художественная история о взаимоотношениях Сталина и Бухарина, например, называлась бы выспренно "Сталин", или история о личных делах Ленина и Мартова, называлась бы "Ленин". Согласитесь, что такой подход выглядит слишком амбициозно, так чем же Тарквемада хуже Ленина или Сталина? Большие имена символизирует большие блоки больших проблем.

Решила я тут как-то почитать произведения нобелевских лауреатов (только не современных, ибо сейчас эту премию дают за что угодно, только не за хорошую литературу). Наткнулась таким образом на Шмуэля Агнона.
Начало было если не многообещающим, то хотя бы не скучным: милая, скромная, работящая девушка Блюма, осиротев, оказывается в доме своих дальних родственников в качестве, скажем так, помощницы по хозяйству ("ну не кормить же девушку просто так, когда дел невпроворот", - рассуждает мать семейства). У самих родственников небольшой магазинчик, приносящий стабильный доход, и подрастающий сынок Гиршл, дарящий радость и надежды на то, что будущая невестка посредством своего приданого лишь укрепит семейное дело. И вот когда сыночек начинает бросать нежные взгляды на Блюму, мамаша решительно берет дело в свои руки, без обиняков разъяснив неразумному дитю своему, что брать в жёны Блюму, девушку чудесную во всех отношениях, но без копейки за душой - это неразумно. Сыночек всё понимает (бесхарактерный он какой-то), Блюма уходит работать в другой дом, и на страницах книги до самого конца её воцаряется СКУКОТА. Какие-то шатания Гиршла туда-сюда по городу, его женитьба на девушке с приданым, его полная скуки жизнь с этой девушкой, постоянные попытки встретиться с Блюмой (непонятно только, зачем). Добавьте сюда ещё каких-то вялых сионистов и социалистов, и станет совсем тоскливо.
У меня после прочтения этой книги возникла такая ассоциация: вот будто бы в купе поезда один старичок начинает вам рассказывать интересную историю. Правда, временами засыпает... Вы сперва после каждого его пробуждения пытаетесь вернуть его к понравившейся вам истории, спрашиваете, мол, а дальше-то что было? Старичок продолжает свой рассказ, но тот с каждым разом становится до того однообразным и каким-то бесцветным, что вы, в очередной раз заметив, что собеседник задремал, решаете, что обойдётесь, пожалуй, без продолжения этой "простой истории".
Читаем аннотацию

Автор "Простой истории" нередко заставляет нас смеяться, последним же смеется он сам, смеется над тем, как ловко он нас провел. В своей "Простой истории" он зачастую как бы посмеивается над изображаемыми в ней персонажами, посмеиваясь одновременно и над нами. "Вы, мои читатели, - кажется, говорит он, - считаете людей, о которых я пишу, комичными. Но уверены ли вы, что сами не попадаете впросак?" Нам приходится подходить к героям его книг с мерками ХХ века, а они, возможно, столь же нелепы и смешны, а может быть, еще более нелепы, чем сами герои. Несомненно, Агнон - великий мастер дурачить, но не всегда ясно, кто остается в дураках.

Может, Агнон и великий мастер дурачить, но мне ни разу не было смешно за всё время чтения этой книги. А вот кто остался в конце концов в дураках, я знаю точно. Ибо я (купившая бумажный вариант книги) и осталась...

Первый раз начинал читать книгу еще в школьном возрасте, классе так в шестом-седьмом. Не дочитал до конца, однако, когда спустя почти 13 лет она вновь попалась в руки - тут же всплыли в голове отрывки, имена, коронные фразы персонажей и в общем-то основной сюжет. Для меня это был решающий фактор вновь взяться за прочтение. И не смотря на то, что закладка с тех пор сохранилась - было большим удовольствием перечитать этот роман с начала и до конца.
Язык автора просто бесподобен - яркий, насыщенный, каждый характер строго индивидуален. Повествование ведётся от лица нескольких персонажей - таким образом удаётся ещё больше проникнуться их яркими индивидуальностями - здесь нет ни одного "проходного" героя - абсолютно каждое имя мгновенно запоминается.
Эту книгу я посоветую людям вне зависимости от религиозных предпочтений и даже наоборот - даже атеисты здесь могут найти почву для размышлений. Каким образом? Вопросы поднятые в книге универсальны, по моему мнению, по отношению ко всем сферам жизни и более того, не привязаны к определённой эпохе или месту действия. Оговорюсь лишь, что книга с одной стороны требует размышления от читателя, а с другой стороны - станет своеобразным "детективом" с захватывающим сюжетом и роскошной, нетривиально закрученной любовной линией.
Хочу отметить, что, к сожалению, хороших переводов на русский язык мало, я прочитал в переводе под редакцией Д. Карельского и он мне показался довольно неплохим.

Без тени сомнения ставлю книге 10 из 10, чего уже давно не делал.

Гнев божий, грозящие муки ада после ухода в мир иной не так пугают, как то, что делают с себе подобными особо ретивые служители церкви. Фанатики, уверовавшие, что их устами говорит Бог. Те, кто решил, что может вершить судьбы и лишать жизни. Но за этим стоят всё те же деньги и власть. Горело бы столько костров, если бы имущество еретика не изымалось в пользу церкви и короны? Мне кажется, что нет. Хотя, кто знает... Фанатизм - дело страшное. А уж лицу, облеченному большой властью, правом решать жить ли человеку и заживо сгореть, это непозволительно. Иначе в городах начинается ад, маскирующийся под аутодафе. Но это, конечно, всего лишь взгляд человека, выросшего в другое время в абсолютно другом обществе.

Говард Фаст в своем небольшом романе показал одно из "дел" знаменитого инквизитора Торквемады. После поездки в Севилью к королевскому двору Томас Торквемада получает высший инквизиторский сан и королевское благословление с явным намеком на то, как поправить дела казны и заодно, пополнить и кошелек церкви. Это не сказано и не написано на страницах. Но это звучит обвинением из уст человека, обвиненного в ереси из-за сущей ерунды. Но когда ищется повод, им можно сделать всё, что подвернется.

Самое страшное, что в этот раз дело коснулось друга и его семьи. Той самой семьи, которая всегда была рада отцу Томасу, даже после того, как его сделали инквизитором, а страх начал расползаться по городу, проникая в сердца людей. Он крестил дочь Альваро де Рафаэля, и юная красавица Катерина любила своего духовного отца. Поэтому всё происходящее воспринимается болезненнее. Хотя вроде бы какая разница друг или посторонний человек, когда происходит подобное? Но именно на отношении к близким и проявляется натура человека. Это как лакмусовая бумажка. Можно было бы понять, если бы Альваро действительно поклонялся какому-то культу или ответвлению от официальной религии, как в своё время катары. Но нет, всё шито белыми нитками. Поэтому не веришь только в рвение и фанатизм.

Надо отдать должное автору в том, что он пытался изобразить именно человека, показать, что чужая боль находила в отце инквизиторе отголосок и он тоже от этого по-своему страдал. Но неубедительно это было. По крайней мере мне так показалось. И ещё один момент - роман вышел в серии "Проза еврейской жизни", поэтому евреи выделены отдельно и в конце даже главный персонаж решил стать евреем. Но тут своя философия и "метафизика".) Несмотря на тот ужас, который описан в романе, тут не могу не улыбнуться. Недоверчиво и немного ехидно. Не люблю подобные явные заигрывания с читателем на почве веры или идеологии.

Хороший роман. Совсем небольшой по объему, но здесь больше и не надо было. И в этом числе страниц Говард Фаст показал то, что хотел показать. Донес то, что хотел донести. И задел нужные струны. А закончить хочется моей любимой цитатой из Померанца. Она, правда, несколько к другому, но и тут очень подходит:

Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое правое дело. Все превращается в прах: и люди, и системы. Но вечен дух ненависти в борьбе за правое дело. И благодаря ему, зло на Земле не имеет конца.

Долго не решалась читать историю судебного процесса по обвинению еврея Менахема Менделя Бейлиса в ритуальном убийстве 12-летнего мальчика в Киеве в 1911 году. Дело Бейлиса стало самым громким судебным процессом в дореволюционной России.
Кампания протеста против дела Бейлиса носила мощный международный характер. В Германии появился протест, подписанный 206 представителями немецкой интеллигенции, включая Томаса Манна. Протест английских общественных деятелей подписали в том числе архиепископом Кентерберийский,Герберт Уэллс,Остин Чемберлен, Томас Харди и др. Во французском протесте принял участие Анатоль Франс .

История настолько тяжёлая, что духу не хватало взяться за известный роман "Мастер".
Невинного человека обвиняют в ритуальном убийстве христианского мальчика.
Разгар еврейских погромов в Киеве, вольница для черносотенцев.
Читать версию Бернарда Маламуда - испытание для психики.
Маламуд делает акцент на моральные и физические страдания Якова Бока ( прототип Менделя Бейлиса). Одна за другой подбираются и нагнетаются конкретные детали издевательств надзирателей над заключённым, давление следователей и прокурора. Все эти детали направлены к одному - с большей рельефностью показать всю жестокость и беспощадность оголтелого антисемитизма. Толпа готова жалеть воров и держателей воровских притонов, чем услышать доводы свидетелей защиты. ( в интернете много информации по делу Бейлиса). Иногда подбираемые писателем детали тюремного быта и отчаяния заключённого ошарашивают своей откровенностью.
Перемены в сознании Якова, смена его настроений, поиск утешения в религии, галлюцинации в одиночной камере ( разговор с Николаем II, с призраками и др.) , раскрыты подробно и достоверно.
Узлы психики беспомощного заключённого пугают своей безысходностью.
Пулитцеровская премия 1966 года заслуженная.
Читать тяжело и грустно, но читая историю таких реальных человеческих судеб, больше ценишь жизнь и мир. Силой духа и стойкостью человека искреннее восхищаешься.

Цитаты:
"Меньше стало такого, чего я боюсь, больше такого, что я ненавижу",
"Я благодарю Бога за мои хорошие качества"

Рихлер это прямо какой-то анти-Шалев для меня)
Если второй - весь такой мягкий и улыбающийся, то первый - едкий, колкий и насмехающийся. Видимо, все же выживать там, где ты всегда чужой - накладывает совершенно иной отпечаток по сравнению с тем, когда выживаешь там, где твой дом.
Здесь автобиографическая повесть о жизни небольшого еврейского гетто в Канаде, околовоенные годы, с постоянным девизом "выбиться в люди во что бы то ни стало". И вот именно в персонажах и их семьях эта самая анти-Шалевщина - если у Шалева что не персонаж, то будто бы любимчик автора, то у Рихлера все персонажи какие-то жалкие и симпатии не вызывают. То ли это мое такое ощущение персональное, то ли и правда есть что-то в Рихлере от Базарова)
Впрочем, все же что-то в этом авторе меня цепляет. Так что сделаю все же и третий заход)