— Да, — сказал он, — таков турок. Изруби его на части — каждая часть живет отдельно. И последняя частица тела движется и ползет в том же направлении, в котором двигался бы живой, целый турок. А крещеный человек — как стекло: ударишь его раз — и он рассыплется на куски, и нет средства, чтобы его излечить.