Китайские тени
Георгий Иванов
Лучшая рецензия на книгу
Эксперт
Эксперт Лайвлиба
18 июля 2022 г. 15:28
338
4 Литературный Петербург 1912 — 1922
В Петербурге мы сойдемся снова, Словно солнце мы похоронили в нем.
Георгий Иванов пишет так, что ты буквально проваливаешься сквозь тонны лет и вопреки слову "невозможно", оказываешься именно там, в быту литературных серебряных будней. В те дни, когда было мало пищи насущной для тела, но ее с легкостью повсеместно заменяли пищей для ума. И литературная среда в этом плане всегда была в передовице. Каково например такое дружеско-профессиональное упражнение:
Наиболее прославленные, из стихов этого рода, по заданию должны были соединять классическую простоту формы с истинно античной просветленно-глубокомысленной глупостью. Ветер с окрестных дерев срывает желтые листья. Лесбия, о погляди — фиговых сколько листов! ИЛИ Сын Леонида был скуп. Говорил он, гостей угощая: «Скифам любезно вино, мне…
Рецензии
Всего 4
Эксперт
Эксперт Лайвлиба
18 июля 2022 г. 15:28
338
4 Литературный Петербург 1912 — 1922
В Петербурге мы сойдемся снова, Словно солнце мы похоронили в нем.
Георгий Иванов пишет так, что ты буквально проваливаешься сквозь тонны лет и вопреки слову "невозможно", оказываешься именно там, в быту литературных серебряных будней. В те дни, когда было мало пищи насущной для тела, но ее с легкостью повсеместно заменяли пищей для ума. И литературная среда в этом плане всегда была в передовице. Каково например такое дружеско-профессиональное упражнение:
Наиболее прославленные, из стихов этого рода, по заданию должны были соединять классическую простоту формы с истинно античной просветленно-глубокомысленной глупостью. Ветер с окрестных дерев срывает желтые листья. Лесбия, о погляди — фиговых сколько листов! ИЛИ Сын Леонида был скуп. Говорил он, гостей угощая: «Скифам любезно вино, мне…
Эксперт
Эксперт Лайвлиба
26 июня 2015 г. 18:02
519
5
Георгий Иванов снова доказал, что он родом из Литературы, что он может собрать ворох анекдотов про самых разных людей, от Фофанова до Мандельштама, от мецената Сергея до Штернберга, и этот ворох чуть ли не сам по себе выстраивается в крепкое повествование, непонятно как, но логичное, лоскутное, но пронизанное ощущением времени, во многом трагичное, но непередаваемо милое (даже в своей глупости!) и весьма заслуживающее приступов ностальгии. Читать это безумно интересно, и интерес не зависит от настроения, с которым читатель берёт книгу в руки. Возможно, Иванов и правда был такой едкий и нестерпимый, как его иногда изображают - но нам предъявляется ирония весьма мягкая, изысканная, опять же, литературная. Ему не то что веришь - сразу подключаешься к его видению того времени, и видение это,…
