Как я выросла из «коротких штанишек» подростковой прозы и написала взрослую книгу

Нина Лакур о том, как она взрослела вместе со своими книгами

Одна из героинь моей книги пришла ко мне из ниоткуда. Это случилось, когда мне было двадцать лет. Я тогда впервые приехала в Нью-Йорк и зашла в одно маленькое кафе в Бруклине, и там, в полупустом зале, я отчётливо увидела её – высокую короткостриженую девушку с очень настороженным взглядом, в сопровождении младшего брата. Я видела, что они любят друг друга и знала, что Сара когда-то бросила его и сейчас старается загладить свою вину.

На протяжении следующих месяцев, уже по возвращении в Сан-Франциско, я старательно записывала сцену за сценой, пытаясь воссоздать предшествующие события. Вскоре мне явилась и вторая героиня – Эмили, и я поняла, что они с Сарой полюбят друг друга, но пока не имела ни малейшего представления о том, где именно пересекутся их жизненные пути. Они казались такими разными, но я точно знала, что эти двое созданы друг для друга. Я думала о них не переставая – о Саре и Эмили, а ещё о событиях, которые должны произойти в их жизни, и о том, каким будет их путь к взрослению, и о том, сколько времени должно пройти прежде, чем они найдут друг друга. И тут я поняла, что из этого может получиться книга – мой первый роман, – и моё сердце затрепетало.

Бывало, я мучительно долго топталась на одном месте, но понемногу у меня набралась небольшая стопка исписанных страниц, но всё равно – это было больше, чем то, что я писала до этого. Учёба в колледже подходила к концу, и я понимала, что нужно двигаться вперёд, поэтому подала документы в магистратуру. Я отправила тестовое задание, куда включила несколько сцен с участием Сары и Эмили, и потом два или три месяца ходила сама не своя, переживая, что не справилась. Когда меня всё же приняли, я была на седьмом небе от счастья.

На свой первый семинар в магистратуре я явилась охваченная нетерпением и робостью, терзаясь сомнениями в собственных силах, но в то же время лелея надежду, что участники группового обсуждения заметят, что у меня получилось что-то действительно стоящее и выскажут своё одобрение, в котором я так нуждалась. Я сидела за большущим овальным столом, где нас, первокурсников, было всего двое. Дрожащим от волнения голосом я прочитала вслух две или страницы, а потом молча сидела и слушала, как все мои сцены, над которыми я "пролила столько пота", разносят буквально в пух и прах.

Когда всё закончилось, я зашла в туалетную кабинку и расплакалась. Потом взяла себя в руки. И отложила эту историю в долгий-предолгий ящик.

Взамен этой я написала другую историю, ставшую впоследствии моей первой книгой. Она не о любви, а о горестях и дружбе. Это была книга о шестнадцатилетних подростках, и здесь я чувствовала себя куда более подготовленной. Мне всего двадцать один, сказала я себе. О чём я только думала, когда взялась писать историю о взрослой жизни? И я легко и уверенно написала свою первую книгу. Я знала, каково это – быть шестнадцатилетней, потерять подругу, которая покончила с собой, жить в маленькой городской общине в пригороде и мечтать о чём-то большем.

Та книга, Замри , была закончена в 2007 году, и в течение следующих тринадцати лет, в перерывах между написанием книг для молодёжной аудитории, я то и дело доставала папку, в которой хранились мои записи об Эмили и Саре. Разложив страницы прямо на полу, я искала сцены, которые нуждались в переписывании, и в итоге каждый раз удивлялась, насколько я, оказывается, далека от той девушки, которая всё это написала. Там было много фраз, которых я не узнавала; слов, которые, казалось, были написаны кем-то другим; сцен, которые совсем меня не трогали. Конечно же я изменилась, ведь с тех пор, как я вошла в то бруклинское кафе, прошло уже немало лет.

И вот наконец, в 2020 году, в то странное и тягучее время, когда все вдруг оказались запертыми в четырёх стенах, я снова достала ту папку, и меня вдруг как током ударило. И я поняла, что повзрослела!

Теперь я была готова, и я начала всё  с самого начала. Теперь я смотрела на этих девушек, преодолевающих трудности позднего подросткового периода и своего двадцатилетнего возраста, глазами тридцатилетней женщины. Теперь, имея за плечами опыт написания пяти книг (шести, если считать you You Know Me Well , написанную в соавторстве с Дэвидом Левитаном ), я знала как рассказать историю Сары и Эмили.

Сейчас, когда мой роман "Yerba Buena" вот-вот должен выйти в свет, мне постоянно задают один и тот же вопрос: "Чем отличается написание книг для подростков от написания произведения, адресованного взрослым читателям?". Или задают другой похожий вопрос, всегда вызывающий у меня улыбку: "Каково это – вступать во взрослую жизнь?".

Я тоже не раз спрашивала себя об этом. Безусловно, "Йерба-Буэна" – это книга, предназначенная для более взрослой аудитории, и всё же её написал не кто-нибудь, а я. В ней вы найдёте всё то же самое, что и в моих книгах, адресованных подросткам: страстное нетерпение, мгновения безмятежности, коварство, ранимость, горечь расставания и, конечно же, любовь. Она не более и не менее искренняя, чем все мои предыдущие работы, написанные для "юных взрослых". Но при этом она другая.

Когда я пишу книгу для подростков, то меня не покидает ощущение, будто я протягиваю читателю руку и говорю ему: "Иди сюда, я проведу тебя через всё это. Будет непросто, но я всё время буду рядом". В случае с "Йерба-Буэна" это было что-то более личное – только я и моя история, и я уже не чувствовала, что обязана поддерживать и утешать читателя. Всё, что от меня требовалось – просто смотреть во все глаза.

Прямо сейчас мне пришло в голову, что это похоже на погружение с аквалангом. Я подготовила необходимое снаряжение, проверила кислородный баллон и, убедившись, что мне хватит воздуха, опустилась под воду. Я погружалась всё глубже и глубже, толком не зная, куда я плыву, и что меня там ждёт. Вначале я очутилась в очень неприятном месте, а потом передо мной открылось зрелище изумительной красоты, и когда я наконец вынырнула, все кусочки мозаики сложились воедино, и я подумала: "Это и есть жизнь во всей её полноте и сложности – причудливый лабиринт, где на смену смятению приходит ощущение чуда. Теперь посмотрим, можно ли написать об этом историю".

А вот ещё один ответ на тот же вопрос:

Самым очевидным бонусом "вступления во взрослую жизнь" стало ощущение необъятности мира и чувство свободы, позволяющее мне оставаться рядом с моими героями  и после того, как они выходят из подросткового возраста. Подростковая литература ограничена определёнными временными рамками, где я сопровождаю своих персонажей лишь во время какого-то события в их жизни и непосредственно после него. Я провожу рядом с ними неделю или год и довожу их до того места, где у них всё налаживается, и где они могут почувствовать в себе силы сделать следующий шаг.

Но каким он будет, этот шаг? Когда мне был двадцать один год, я не знала ответа на этот вопрос, но зато сейчас, в мои тридцать с небольшим, у меня есть что сказать. За эти прошедшие десять с лишним лет передо мной открылись новые горизонты. И Саре, и Эмили в их подростковом возрасте довелось пережить травмирующие события. Несмотря на всю их кажущуюся несоизмеримость, эти события становятся для них судьбоносными: они формируют их представление о самих себе, влияют на их решения и на то, как они взаимодействуют с миром. События прошлого отдаются эхом в их настоящем, но это лишь часть истории. Проходят годы, Сара и Эмили взрослеют, меняются и начинают понимать, чего они действительно хотят от жизни. Теперь они могут взглянуть на своё прошлое под другим углом. Они возвращаются к нему, борются с ним, пытаются осмыслить его с расстояния прожитых лет – то есть делают именно то, что понадобилось мне самой, чтобы рассказать вам эту историю.

Нина Лакур

Перевод:  Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ