Возвращаясь к странной и непродолжительной работе Хантера С. Томпсона в качестве местного спортивного редактора

О самом знаменитом репортере The Jersey Shore Heral

Хотя это, возможно, и не внесло большого вклада в его резюме, к 1957 году у Хантера Томпсона был реальный опыт в качестве писателя и редактора. Он уже сидел в тюрьме и не имел диплома старшей школы, однако всего за два года стал достаточно талантливым молодым спортивным журналистом, который знал, что может зарабатывать писательством. Он нашел что-то, что у него хорошо получается (и чем он иногда даже наслаждался), но самое главное – осознал, что будет заниматься писательством до конца своей жизни:

События последних двух лет буквально определили, что я буду бороться с литературной музой до конца своих дней. И вот, вкусив нищету на другой чаше весов, я не имею другого выбора, кроме как направить свою энергию на приобретение славы и богатства. Мне не по нраву ни бедность, ни честный труд, поэтому писательство – единственный выход для меня.

В течение всей своей жизни Томпсон высказывал противоречивые взгляды на писательство. Иногда он заявлял, что ненавидел его и занимался им только ради денег, а иногда – что это непревзойденный сорт кайфа. Он чтил великих писателей и включал в их ряды себя, но при этом называл писательство омерзительной профессией для людей, слишком испорченных для того, чтобы заниматься чем-то другим. Это больше относилось к журналистике, чем к написанию книг, и особенно – к спортивной. Томпсону улыбнулась удача в спортивной журналистике, и ему удалось довольно быстро развить свой талант. И хотя позже в течение жизни он вернется к ней и будет с теплом вспоминать зарождение своей карьеры, изначально его привлекало именно написание книг, и он считал настоящими писателями тех, кто писал романы.

Перед тем, как стать великим романистом, Томпсон знал, что должен набраться опыта в качестве репортера. В конце концов, так он сможет оплачивать свои счета – а раз этим занимался Хемингуэй , то это не может быть плохим карьерным путем. Однажды Хемингуэй сказал, что научился всему, что знает о писательстве, благодаря стилевому оформлению The Kansas City Star – заявление, подавшее Томпсону некоторые надежды. Но с чего ему начать? Как преуспеть молодому и неопытному писателю с неистовой натурой и склонностью к пьяным выходкам? Настало время искать достаточно терпимого работодателя, который не уволит его больше года.

После того, как его выгнали из Air Force, Томпсон поехал домой в Луисвилл, где подал объявление о поиске работы в Editor and Publisher. Ему предложили работу в Индиане в качестве редактора новостей, и он принял предложение, но затем подвернулось кое-что получше, так что он отказался. Он собрал вещи и отправился на машине в город с довольно обманчивым названием.

9 декабря 1957 года Томпсон начал работу в качестве спортивного редактора The Jersey Shore Herald. Он не осознавал, что Джерси-Шор, штат Пенсильвания, уходит вглубь страны на четыре сотни миль, и сразу начал жалеть о своем решении [shore – анг. берег, побережье – прим. пер.]. Вместо того, чтобы просыпаться под звуки Атлантического океана, он жил в унылой квартирке и работал на скучную газету в «заброшенном угольном городке», где сложно было даже отыскать банку пива.

Он писал статьи о профессиональных матчах по рестлингу, в которых выдумывал практически все детали. Вместо того, чтобы писать базовый отчет о том, кто выиграл, а кто проиграл, он описывал бои, словно те были реальны – так же, как он это делал в Эглин. Джин МакГарр вспоминал «дадаистский» стиль спортивной журналистики Томпсона:

Он писал обо всем чертовски серьезно. Над этими вещами – такими, как профессиональные рестлинг-матчи – предполагалось в определенной степени смеяться. Все знают, что это чушь собачья, но он играл по-честному. Ну, не совсем по-честному; он писал что-то вроде «Людей уносили с ринга с проломленными спинами», «он сломал шею в трех местах» – ерунду вроде этого. Похоже, никого особо не заботило, правда это или нет.

Хоть это и могло показаться идеальным вариантом для его невозмутимого комедийного стиля, Томпсон с самого начала был недоволен. «Это был кошмар, правда», – говорил он несколько десятилетий спустя, оглядываясь назад на времена в Jersey Shore. В городке был всего один человек, с котором можно было приятно поболтать – мужчина, которого Томпсон описал как «академик, своего рода безработный поэт, разок-другой читающий лекции в местном общественном колледже».

Как гласит история, когда старый поэт спросил Томпсона, не хочет ли тот познакомиться с его дочерью, Хантер ухватился за этот шанс. Как заметил он, «в этом безжизненном городе…» не было женщин «от пятнадцати до пятидесяти». Поэт не был впечатлен автомобилем Томпсона – Шевроле 1949 года, прозванного «Хантермобилем» – и предложил ему для свидания свою машину. Около двух часов дня, ведя автомобиль в нетрезвом состоянии сквозь ужасный ливень, Томпсон застрял в трясине. Он отправился к ближайшей ферме и разбудил обозленного фермера, который вытащил ее трактором, в процессе умудрившись оторвать передний бампер и дверцу со стороны водителя.

Предположительно Томпсон вернул покореженную машину и взял свою, но на следующий день около семи утра в канун Рождества он просматривал сообщения по телеграфу, когда услышал зловещий звук. Это поэт пытался заставить разрушенную машину работать. Весь офис наблюдал за спектаклем: бедный старик ковылял по залитой водой развалюхе на автостоянку, дверца свисала на петле, а передний бампер тащился по асфальту, издавая нечестивые звуки. Томпсон выбежал за дверь, вернулся в квартиру, забросил пару вещей в Хантермобиль и сбежал в Нью-Йорк, даже не забрав зарплату. Он продержался только две недели.

Такую версию истории рассказывал Томпсон, и именно так ее добросовестно излагают его биографы. Спустя десять лет после работы в Jersey Shore была опубликована первая книга Томпсона, и колумнист The Jersey Shore Express решил исследовать его короткое пребывание в Пенсильвании. Он отметил, что Хантера не впечатлил город с самого момента его прибытия и, хоть он и был, несомненно, талантливым, с ним было тяжело ладить. Роберт Дж. Эванс, который в то время был редактором газеты, вспоминал:

Мальчик был амбициозен и, я бы сказал, чрезмерно увлечен своей работой. Он хотел превратить нашу спортивную страницу в спортивную страницу New York Times. Он интересовался «государственной политикой», и мы в какой-то степени тоже. Но я сказал ему, что люди, покупающие нашу газету, в равной степени интересовались спортивными новостями местной старшей школы – и других старших школ поблизости – ведь они входили в баскетбольную команду Орегонского университета.
К сожалению, за те две недели, которые он там провел – именно столько он работал с нами – он, кажется, так этого и не понял. Хуже того, мне показалось довольно странным, что он почти горячо спорил с редактором – в данном случае со мной – по поводу политики. Наше расхождение во взглядах подогревало вопрос «местного против национального».

Он объясняет, что, когда они узнали о том, что один из его коллег идеально сыграл в боулинг, Томпсон был занят редактированием спортивной страницы. Томпсону было неинтересно как писать о боулинге, так и включать туда статью, написанную кем-то другим, но редактор настаивал, чтобы имя мужчины было на странице. Когда редактор изменил спортивную страницу и включил туда заметку об идеальной игре, Томпсон был в ярости. «Здесь я спортивный редактор!» – прокричал он. Эванс ответил: «Теперь нет. Ты уволен».

В течение всей жизни Томпсон повторял историю о «поэте» и разрушенной машине, потому что это романтичный, драматичный и просто забавный рассказ, который не так просто забыть. Он вносил вклад в его публичный образ, но реальная история настолько же поучительна. Она описывает молодого журналиста и редактора с твердыми убеждениями о качестве журналистики и смелостью бороться за то, что, как он думает, правильно, а не увлеченного Казанову, который чуть не утоп в пенсильванских болотах.

Отрывок из «Заметки под кайфом: Взлет и падение гонзо-журналистики» ( High White Notes: The Rise and Fall of Gonzo Journalism ) Дэвида С. Уиллса . Доступна на Beatdom Books.

Дэвид С. Уиллс (David S. Wills)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ